Читать книгу Свадьба с привкусом мести - Наталья Минская - Страница 2

Входная дверь в подъезд была крепкая, железная, да что толку? Она сломалась два года назад и теперь гремит днем и ночью. И опять открыта! Ну сил нет никаких на нее, даже злости не осталось. Александра смотрела на дверь с усталостью – подъезд нараспашку, добро пожаловать! Сегодня ночью наверняка появится вонючая лужа на первом этаже, практически возле ее двери. Или вообще бомж спать пристроится – ох и испугалась она в прошлый раз, когда увидела громадного мужика на грязном одеяле. Потихоньку прошла мимо него, сдерживая дыхание.

Ну а что она может сделать? Опять ходить по квартирам, уговаривая соседей сдать деньги на новую дверь? Да и «настоящих» жильцов осталось совсем ничего – Александра да старушка в соседней квартире. Старушку почти не видно и не слышно. Ее дети живут далеко, с глаз долой, из сердца вон, откупаются дешевыми посылками. А бабулька кормит бездомных кошек, дарит им больше никому не нужное тепло души. Остальные жильцы дома квартиры снимают, им на все наплевать.

– Не наша это забота, – сказала Александре тетка с четвертого этажа. Еще и подозрительно посмотрела. Мол, ишь, нашла дуру, да? Деньги небось на себя потратишь? – Тебе мешает, ты и делай, – соседка со злостью захлопнула дверь перед ее носом.

Александра тогда растерялась и покраснела как помидор, потом весь вечер себя ругала. Нет, ну что, ей больше всех надо? А еще ей почему-то было стыдно за ту тетку. Была у нее такая странная черта – стыдиться за других.

Подъезд вообще был старый и какой-то неприкаянный. Вторые, деревянные двери, те, что остались с постройки дома более полувека назад, давно утратили цвет и тоже не закрывались. Между первым и вторым этажом жили почтовые ящики. Осенью какие-то подонки их разломали в необъяснимом припадке злобы. Позже останки ящиков сняли, а новые не привезли, и теперь почту кидают на пол, кто успел схватить свое, пока дети не растащили, тот и получил. Александра ничего не получала уже давно, только платежные квитанции. Да и кто сейчас пишет письма? Под рукой всегда мобильник.

Ступенек ровно четыре. Они каждый день говорили Александре: «Всегда-да од-на». По утрам и по вечерам. Четыре ступеньки – четыре слога, вместившие всю личную жизнь. Ее квартира сразу по лестнице направо, стены покрасили этой зимой. Красить зимой, на холоде – то еще разгильдяйство, но лета на работы не хватило. Цвет получился чудесный – зеленая плесень. Откуда берут такие цвета? Специально будешь искать – не найдешь.

Господи, опять этот бомж, на том же месте. Скорее всего, понял, что его никто не прогоняет, и теперь будет здесь жить. Она бросила на него взгляд – обычный мужчина, потертый, как часть ее мрачного мира. Невидимка на обочине жизни.

Проскочив мимо, Александра открыла дверь и зашла в коридор. Никто не встречает, кошку завести, что ли? Правда, она больше любила собак, чтобы откроешь дверь, а тебя встречает лохматая радость: «Быстрее заходи, где ты была так долго, я скучала, пойдем гулять, где мой мячик и хочу вкусняшку!» Но нет времени на собаку, да и бедный хвостик скучал бы и грустил дома, пока Александра на работе. Поэтому пока вот так: «Всег-да од-на».

Она вошла домой и сразу прислонилась к двери, закрывая глаза. Вокруг все было невыносимо привычно – те же унылые стены, тот же холодный пол. Ничего не менялось. Серые будни растекались по ее жизни бесконечным скучным потоком. Она сняла туфли, но не почувствовала облегчения – тяжесть не уходила. Тридцать пять невидимых лет… Почему-то сегодня этот бедолага в подъезде стал отражением ее собственной усталости и одиночества.

Не раздумывая, она прошла на кухню. Взяла хлеб, достала из холодильника колбасу, подумала и добавила консервы – все, что было под рукой, положила в пакет. Старое теплое одеяло лежало бесполезным комком в кладовке – пускай послужит доброму делу. И внезапно рассмеялась. Теперь вместо собаки у нее будет бомж!

Свет в подъезде был тусклым, как ее надежды. Она присела рядом с бомжом, протянула ему еду и одеяло. Побоялась взять за плечо. Мужчина открыл глаза, в его взгляде была такая же пустота, как и в жизни Александры. Но у нее хотя бы есть жилье! Почему-то стало страшно… Назад, домой! Домой, туда, где стены знают ее лучше, чем кто-либо, где каждая трещинка возвращает ей чувство безопасности и контроля. Этот мир снаружи не сможет ее достать!

Квартира осталась Александре в наследство. Она была недорогой в денежном эквиваленте, но очень дорогой в человеческом смысле. Это была ее крепость, ее убежище. Квартиру купил дед, когда ему вернули его звание офицера и медали. Дед попал в плен во время Второй мировой, после освобождения из плена его сослали на Север. Бабушка не знала, где он, дед значился пропавшим без вести. Соседи надоумили написать письмо Самому, и мама, еще школьница, написала: «Дедушка Сталин, пожалуйста, найди моего папу». И что вы думаете, ответ пришел: твой папа находится там-то, и вы можете поехать к нему. Адрес был указан, и это было очень далеко. Бабка собрала нехитрые пожитки, и они поехали, сначала долго на поезде, потом на теплоходе. Места смогли купить только рядом с машинным отделением, в самом низу, Бабка тогда чуть не скончалась от морской болезни, могла только лежать и пить воду. А ее дочери все было нипочем, девчонка радовалась нечаянной свободе и облазила все вокруг.

Самое интересное было на палубе пассажиров первого класса. Там ходили дамы в длинных платьях, их выгуливали, как собачек, галантные кавалеры. И еще там был ресторан, где дамы и их кавалеры ужинали. Будущая мама Александры подглядывала в окошки, неплотно закрытые шторами. Там шла другая жизнь, белые скатерти и красивые тарелки с вкусной едой, на столиках стояли живые цветы и свечи. Бабка же перед поездкой купила банку меда и целый мешок сухарей. Вот это и были их завтраки и ужины. Детское воспоминание о «шикарной жизни» осталось у матери Александры навсегда. И позднее сыграло важную роль.

Потом началась трудная жизнь на поселении, холод, вода и туалет на улице, дрова для печки. Дед был «политическим», и, слава богу, жили они отдельно от основного контингента.

После смерти Самого семье разрешили вернуться на материк, деду вернули ордена и звание офицера, но ему все это уже было не нужно. Дед хотел покоя и особенно тепла, а после жизни в коммунальной квартире очень хотелось свой, хоть небольшой домик. И выбор пал на город на Волге. Денег хватило на первый взнос за кооперативную квартиру. Этажи между собственниками распределялись как в лотерее – тащи бумажку из пакета. Бабка вытащила последний этаж – жуткое невезение, она, сердечница, еле поднималась по лестнице. Но ее пожалели и дали первый, что тоже считалось не лучшим вариантом, но выхода уже не было. Только потом вышло наружу, что хорошие этажи – вторые и третьи – распределили заранее по «своим людям». Квартиру деда сдавали последней, в ней до сдачи всего дома жили строители, поэтому все делали наспех, одну стену пришлось долго сушить обогревателем. Но семья была счастлива, наконец-то свое, не коммуналка! Три комнаты! Теперь заживем!

Александра поставила чайник. Чайник был современного дизайна, Александра про себя называла такое «модерн». Александре и самой хотелось быть модерн, но что-то не получалось. Она видела таких красоток в глянцевых журналах – у них абсолютно плоский живот и увеличенные губы. И волосы красивой волной ниспадают. Красивое слово – ниспадают. А еще говорят – лежат красивой волной. И еще ногти у них длиннющие! Но Александре от одной мысли накачать себе что-либо становилось не по себе. Да и как жить с огромными ногтями, она тоже не понимала, ведь с ними же ничего нельзя делать? Хотя можно быть блогером, сейчас самая желанная профессия – блогер, без ногтей там никак.

Сама Александра работала обычным риелтором. Впрочем, работа ей нравилась. Ее работа – это надежды людей на конец плохой жизни и начало хорошей – покупки, продажи, показы… Каждый день Александра встречалась с новыми людьми со своими судьбами, желаниями, разочарованиями и победами. Работа суматошная, но Александра не променяла бы ее ни на какую другую.

Квартиры у нее в работе встречались разные, и были очень похожи на людей. Новая квартира, только что построенная, – это молодой человек, у которого еще все впереди и можно сколько хочешь менять планы. Вторичка – это уже человек среднего возраста, поживший, со своим опытом и возможностями, такую квартиру надо ремонтировать, делать ее под себя, перекраивать, может, даже сносить стены. А бывают вообще «убитые» квартиры – совсем старички, потрепала их жизнь, и сил уже нет, и возможностей почти не осталось.

Разогрев чайник и сделав пару бутербродов, Александра присела на диван и поставила любимую чашку на маленький столик. Чашка была из старой жизни, о которой она вспоминала с теплом. Тогда все были вместе, а Александра была маленькой и беззаботной. И был жив дед, самый любимый человек. Чашка была кругленькой, тонкой, розового цвета, а сверху золотая полоска. В общем – не модерн. Но она была родная, и чай в ней – всегда вкусный.

В дверь постучали, тихо-тихо. Александра открыла дверь, на пороге стояла старушка божий одуванчик из соседней квартиры.

– Дочка, тебе письмо, я прибрала, а то дети заиграли бы, – сказала она.

– Письмо… какое еще письмо? – растерянно спросила Александра. Кто сейчас пишет письма? Поблагодарив старушку, Александра внимательно посмотрела на конверт. И нет адреса отправителя. Что такое? От подруг? Все они замужем и не планируют рассказывать о своей жизни Александре. Дети, работа, быт – колесо крутится по накатанной. Еще раз посмотрев на письмо – да, адресовано именно ей, – Александра присела на диван. Открывать или нет? Может, просто выбросить? Александра положила письмо на стол, намазала сыром бутерброд, сделала пару глотков чая. Письмо смотрело на нее с укоризной, и Александра сдалась, заглянув внутрь. Оказалось, что про нее вспомнила сестра.

Валерия была старшей и любимой дочкой. На три года всего старше, а кажется, что опередила младшую сестру на всю жизнь. Валерия была активна и красива. Александра спокойна и обыкновенна. Валерия подавала большие надежды, которые оправдались. Александра по жизни была середняком. В детском саду и школе мальчишки бегали за Валерией и дрались за место рядом с ней, воспитатели и учителя ставили ее в пример. Александра в детском саду на всех фото во втором ряду с краю. Учителя говорили: «Девочка старается, но, к сожалению, талантов нет». Александра же слышала одно – она не Валерия.

Быть красивой – это все равно что каждый день носить корону на голове, а быть некрасивой – это каждый день стягивать волосы в тощий хвостик. Быть в тени сестры, обкусывать ногти и слышать от матери «не надо завидовать, тебе тоже когда-нибудь повезет в жизни, если будешь хорошо учиться и будешь послушной девочкой». Если, если… р-р-р… Из письма выпала открытка – приглашение на свадьбу, элегантно оформленное, на белом фоне тонкие серебряные буквы. Неужто Валерия выходит замуж в четвертый раз?

Жизнь Валерии была яркой и очевидной одновременно. Поступив в театральное, она оказалась в своей стихии, вскоре ее заметили и начали ее приглашать играть в сериалах. Впрочем, ей даже играть не приходилось, она жила и дышала ролями. Жизнь ее плавно перетекала в кино и наоборот. Поток поклонников не иссякал. Живое воображение Александры всегда рисовало очередь из кавалеров, почему-то все были в смокингах и цилиндрах.

Прочитав открытку, Александра с удивлением обнаружила, что замуж выходит дочь Валерии – Анна. Свадьба через два месяца.

Когда же она видела Аню в последний раз? Да, на ее крестинах, младенцем. Стыдно и грустно. Стыдно, что после крестин она просто сбежала из церкви и из жизни сестры. Грустно вспоминать, с какой нежностью смотрел на Валерию влюбленный муж Марк… Как она тогда умудрилась влюбиться в мужа сестры и возненавидеть сестру еще больше?

И зачем она тогда согласилась быть крестной мамой? Не хватило смелости отказать. И вот в церкви, рядом с ними, Александра почувствовала бесконечную безысходность, ей захотелось раствориться в толпе или бежать без оглядки. Даже сейчас она ощущала запах свечей, слышала плач младенца и видела влюбленные глаза мужчины, смотрящие не на нее.

С силой набрав воздуха в грудь, Александра резко выдохнула. Все, хватит. Пострадала и будет, жизнь продолжается. Так сколько же лет Анне? Посчитала в уме, выходило, что восемнадцать. Тугая петля вины вновь обвилась вокруг шеи, не оставляя ни покоя, ни прощения. «С кем ты играешь в прятки – с собой или с собственной совестью? Стараешься вытравить из памяти? Не выйдет». Это было несколько лет назад, и это она старалась избегать, запрещая себе об Этом думать. Ночные звонки всегда приносят несчастья. Девичий голос, дрожа и захлебываясь, просил, кричал о помощи. Ничего не было понятно, в трубке гремела музыка. «Анна, меня зовут Анна, вы моя крестная, помните?». Александра слушала, но не слышала. Столько лет прошло, и вдруг – этот звонок. После долгого дня она была слишком измотана. Все, что она хотела – это тишины и хоть немного покоя. Она вздохнула и просто положила трубку.

«Наверное, ошиблись номером», – соврала она себе, пытаясь заглушить странное беспокойство, от которого все сжалось в груди. Струсила! Могла помочь, но спряталась. Этот звонок отравлял ей жизнь, внушал презрение к самой себе. Но если девушка выходит замуж, значит, все хорошо? И можно вздохнуть с облегчением?

Валерия всегда писала крупным почерком, фразы в конце взлетали вверх.

«Алекс, пожалуйста, приезжай на свадьбу Анны, мы давно не виделись, а ведь мы все-таки одна семья. На официальную часть Анна поедет с друзьями. Венчание будет в тот же день в маленькой церкви недалеко от нашего дома. Все украсим цветами, мне хотелось бы, чтобы гости были одеты в стиле Прованс. Знаешь, такие летящие платья, многослойные юбки и рукава-фонарики. И еще шляпки! На фоне кирпичных стен мы будем смотреться изумительно! Я все продумала до мелочей».

«Как это похоже на сестру, даже свадьбу дочери делает под себя», – подумала Александра. И с ужасом представила себя в фонариках и многослойной юбке. Любовь Александры давно и прочно завоевали джинсы и футболки, в зимнем варианте – свитера и объемные пуховики.

Сестра называла ее Алекс, внутренне она противилась такому сокращению, как и всему, что исходило от сестры. Хотя, если по-честному, имя Алекс подходило ей. Она была высокая брюнетка, серые глаза… Каштановые волосы, стрижка каре, ровная челка до бровей. Лицо… лицо обычное, ничем не выделяющееся из толпы, пожалуй, только улыбка была приятной, хотя и слегка грустной. Зато кисти рук были идеальны, длинные ровные пальцы, очень тонкое запястье. Александра гордилась этим, таких рук не было у сестры. Валерия выглядела тонкой, воздушной, точеной, как фарфоровая статуэтка, но кисти ее рук были некрасивы, с короткими пальцами, совсем ей неподходящими. Именно поэтому Валерия носила французский маникюр и всегда просила мастера сделать ногти подлиннее.

В письме Валерия много разглагольствовала о красоте старой церкви, о том, что родственники потеряли все связи между собой, и с родственниками Марка она тоже давно не общается, что надо было поддерживать отношения… и в конце: «Я очень прошу тебя – приезжай!»

Держа в руке письмо, Александра смотрела в окно. Темнота, ничего не видно. Как и в ее жизни сейчас.

И вдруг ей захотелось увидеть сестру. Это было новое ощущение, которое двадцать лет не посещало ее. Что это? Неужели родственные чувства? Тоска по прошлому или желание перемен? Открыв форточку, она подставила лицо под дуновение прохладного воздуха.

Почему бы не поехать? Принять приглашение сестры и немного отдохнуть. Тем более это ведь дочь Марка…

Александра положила письмо на стол. Она отложит решение ненадолго, совсем на чуть-чуть. Свадьба скоро… но не сегодня и не сейчас. А сейчас лучше всего пойти в душ. Горячий душ хотя бы на время смоет тяжелые раздумья.