Читать книгу Обратный ход часов - Наталья Нестерова - Страница 5

Глава 3
Михаила не волновали версии

Оглавление

Михаила совершенно не волновало, какие версии его ухода рождаются в чужих головах, муссируются и домысливаются. Ему казалось, что окружающие давно забыли дорогу к самому прекрасному источнику жизни – к любви. Да и сам он еще недавно без сожаления мог сказать: позарастали стежки-дорожки.

А теперь любил. Сильно, негаданно и потому еще более волшебно. Он полностью изменился – каждой клеткой тела и невидимой частичкой сознания.

Появившаяся на их кафедре аспирантка Раечка поначалу особого впечатления на Мишу не произвела. Но потом брала оторопь при мысли, что мог пройти мимо своего счастья. Смотрел, глупец, равнодушно на чудную девушку, ничем не выделяя ее из потока студенток и аспиранток. У Раи была смешная фамилия – Козюлькина. И Миша испытывал к ней солидарное сочувствие. Потому что ему самому не повезло с фамилией…

* * *

На что уж Татьяна! Бездна человеколюбия, и то… С Татьяной они познакомились на какой-то вечеринке. Миша тогда выступал бунтарем – носил длинные волосы, терзал гитару, сочинял песни под мелодии битлов. Таня завороженно его слушала и предрекала большое эстрадное будущее.

– У меня фамилия… в общем, не годится для знаменитости, – признался Миша.

– А какая у тебя фамилия? – спросила Таня.

Она была готова услышать нечто смешное, или дурно созвучное, или абсолютно нелепое. Танькино лицо выражало готовность немедленно броситься утешать и оправдывать.

– Червяк.

У Тани надулись щеки, она крепилась, но не выдержала и расхохоталась в голос.

Потом, конечно, долго извинялась, оправдывалась. Миша простил ее. Этой девушке можно было простить все смертные грехи, и несмертные тоже. Но когда они расписывались, Татьяна настояла на том, чтобы он взял ее фамилию. Так он стал Михаилом Кутузовым. И со временем привык объяснять, что наречен не в честь великого полководца и не потомок его вовсе. Того, что носит фамилию жены, никогда не уточнял.

* * *

Как-то на скучном заседании кафедры Михаил оказался за столом рядом с Раей Козюлькиной. Тихо язвил, мирно издевался над выступавшим оратором. Рая зажала рот ладошкой, пряча смех. И посмотрела на Мишу… Нет, решил он, мне только привиделся в ее глазах особый огонек. Но разве спутаешь, когда девушка смотрит на тебя как на интересного мужчину?

Неожиданно и удивительно, по-охотничьи азартно, было в последующие встречи ловить ее трогательные призывно-восхищенные взгляды. Михаил почти физически ощущал, как в груди, вокруг сердца, растет и ширится приятнейшая сфера увлечения женщиной, пока питаемая не романтической влюбленностью, а мужским бахвальством – кажется, девушка не прочь со мной… По большому счету инициатива принадлежала Рае – но лишь в плане поощряющих взглядов, стреляния глазками. Миша подхватил инициативу. Ему не приходилось напрягаться, чтобы выглядеть остроумным, иронично-мудрым или загадочно-приятным. Сфера вокруг сердца вырабатывала какие-то вещества (вроде гормонов?), которые, поступая в мозг, заставляли его работать с утроенной нагрузкой. У павлинов-самцов от подобных гормонов распускается хвост.

Раечка доверительно пожаловалась ему на научного руководителя – профессора кафедры, вздорного педанта. Утешая аспирантку, Михаил накрыл ее ладошку своей рукой. Раечка благодарно пожала руку в ответ. Другой раз, рассмеявшись над ее шуткой, Миша, как бы в веселом порыве, приобнял девушку за плечи. Раечка с готовностью прильнула к его груди. На секунду, тут же отстранилась. Но в ее глазках плясали веселые чертики. Еще несколько случаев невинного физического контакта, и Михаил решился на проверку боем. Пошел провожать Раечку, в темном переулке стал ее целовать. Первые осторожные, разведывательные поцелуи нашли горячий отклик и благополучно перешли в страстные.

На этом первая фаза их романа завершилась, так как наступили каникулы, долгий педагогический отпуск. Летом Михаил редко вспоминал о Рае, а когда возвращался мысленно к тем поцелуям, то самодовольно усмехался. Он был готов к тому, что девушка заведет подходящего ей по возрасту кавалера, не печалился и не строил планов.

Однако в начале учебного года, перед заседанием кафедры, приветствуя Раю, он безошибочно прочитал в ее глазах: ждала, мечтала, томится, надеется. Ему было чертовски приятно! Испытывая озорной прилив сил, Миша блистал остроумием, шутил, каламбурил как никогда. Коллеги решили, что он прекрасно отдохнул в отпуске.

Мише повезло – в его распоряжении была квартира брата. Там Раечка потеряла невинность. Нельзя сказать, что Михаил мечтал о подобной чести, но не мог по-мужски не гордиться. Каждое их свидание походило на остановку поезда, который уносит тебя все дальше и дальше от дома. Их уносило в страсть, в любовь, в обожание. В конце концов «поезд» отъехал так далеко, что уже не было сил расставаться и преступной тратой времени стали казаться разлуки. Миша решился уйти из семьи. Полностью отдаться счастью, которое омрачала только вина перед Таней.

Вина заключалась не в том, что он полюбил, а в том, что вынужденно обманывал жену. Душой Михаил был ленив и вранья не выносил, оно требовало постоянного напряжения памяти.

На следующий день после разговора с Татьяной он пришел домой в отсутствие жены, достал чемодан и сложил свои вещи. Кроме чемодана, ему понадобились еще две большие дорожные сумки. Хотя Миша ничего не забирал из хозяйственного имущества, его личного барахла, книг, бумаг накопилось немало. Придется ловить такси.

Он мысленно представлял этот акт – уход из семьи – как трепетный и роковой. Но ничего особенного не почувствовал: ни в первый раз, когда выскочил из дома с узелком грязного белья, ни во второй, когда освобождал квартиру от собственных вещей. Не звучал на всю мощь оркестра финал симфонии, не ухали литавры, не рвал сердце пронзительный плач скрипок и альтов. Тишина. Старая связь рвалась на удивление легко и безболезненно. Во время объяснения с Татьяной ему более всего хотелось сократить это объяснение. Укладывая чемоданы, думал о том, что хорошо бы успеть до прихода жены. И не забыть сходить в туалет на дорожку.

Михаил позвонил на сотовый дочери в Москву. Он полагал, что честнее и справедливее будет самому объявить Светланке о «перестройках» в его жизни. Но дочь куда-то спешила или была очень занята:

– Папка! Я в затырке! Не могу говорить!

Что такое «затырка», Михаил понимал смутно. Только успел сказать:

– Маленький, я тебя очень люблю! Ничему не удивляйся.

Он не был уверен, услышала ли Светланка последнюю фразу, дочь быстро отключилась. Но важное дело он счел сделанным.

* * *

Первые три недели Миша и Рая упивались счастьем во всей полноте. Им казалось, что, фактически присутствуя в реальной жизни с ее ежедневной рутиной, они на самом деле отсутствуют. Живут на другой планете, или на необитаемом острове, или в хрустальном замке. Им никто не был нужен, и ничто не могло помешать, и не существовало ветра, который надул бы тучи на их персональное чистое небо.

Косые взгляды на кафедре, перешептывания, язвительные поздравления оставляли их равнодушными. Стрелы били мимо цели. А саму цель не смог ощутимо поразить даже приход Татьяны, явившейся в отсутствие Миши выяснять отношения с Раисой.

– Странная твоя жена, – сказала Рая вечером. – Представляешь, она предлагала взамен тебя отдать мне люстру!

Миша ничего не ответил, пожал плечами и заговорил о другом. Не унизился до обсуждения недостатков бывшей жены. А Раечка не представляла, что значила для Татьяны хрустальная люстра. Да и весь разговор двух женщин был гораздо содержательнее нелепого торга.

О хрустальной люстре под потолком дома, в котором живет, Татьяна мечтала с детства, с новогодних елок во Дворце культуры, с детских спектаклей в областных драматическом и музыкальном театрах. Там сияли в вышине, переливались тысячами маленьких радуг хрустальные люстры. Таня считала их царским атрибутом храмов культуры. И была страшно поражена, придя однажды к девочке-однокласснице (из богатеньких) на день рождения и увидев у них над праздничным столом хрустальное чудо. Размером, конечно, меньше театрального, но все равно изумительно прекрасное, с подвесочками по кругу, напоминавшими сказочное платье феи. Так зародилась мечта. А осуществилась она, только когда Тане исполнилось сорок пять лет.

Они с Мишей решили, что уже могут себе позволить шикануть, поднакопить денег и купить люстру стоимостью в пол-автомобиля. Таня обожала свою красавицу, регулярно «раздевала» ее, купала каждое стеклышко в растворе с аммиаком. И люстра сияла как новенькая. Таня приходила домой, нажимала на выключатель и обязательно улыбалась – казалось, будто не просто комната освещается, а она, Татьяна, подзаряжается радостным светом.

Таня не достигла бы трудовых успехов, если бы не обладала большим упорством в достижении цели. Любая проблема имеет решение, была убеждена Таня. Если задача не поддается, значит, я действую ошибочно. Не получается в лоб – надо зайти справа, слева, с тылу – но найти точный путь. И уход мужа из семьи она воспринимала проблемой, к которой требуется подкатить с верной стороны.

Она звонила Мише, просила о встрече. Но муж отказывался, ссылаясь на то, что решение его окончательное, а лишние разговоры – дополнительные и бесполезные переживания для Тани.

– Хотел бы облегчить твою участь, – говорил Миша, – но боюсь, что это невозможно. Сейчас я тот самый объект, который ничего, кроме боли, тебе не принесет. Поверь, мне очень, искренне жаль. И надеюсь, что острый период не затянется и мы останемся друзьями. Кто подаст заявление на развод – ты или я? (Ответом было ее возмущенное сопение.) Танюш! Ты знаешь, жилищные условия у меня не блестящие. Нам придется делить квартиру. Уверен, что ты это сделаешь с взаимной выгодой.

– Что-о-о? – только и могла произнести Таня.

– Извини, пора в аудиторию, лекция начинается.

Таня швырнула трубку на рычаг. Задумалась. Где у этой проблемы «тыл»? Разлучница-аспирантка! Вот с ней мы и поговорим.

Четкого плана разговора у Тани не было, хотела сориентироваться на местности. Таня прекрасно разбиралась в людях. Будь по-иному, она бы в риелторском бизнесе не сделала карьеры. Человек только входил в Танин кабинет, а она уже знала: этот измотает все нервы, то ему деревянные перекрытия не понравятся, то вид из окна, то соседская собака.

Аспирантку Татьяна раскусила быстро, еще толкались в прихожей. Рая растерялась, а Татьяна смело, вынудив девушку посторониться, прошла в квартиру.

Не красавица, отнюдь. Вся ее смазливость – привилегия молодости. Через пятнадцать лет из Раи вылупится вполне заурядная тетка с расплывшейся фигурой и плохой кожей.

«Если Светланка втюрится в старого мужика, – думала Таня, – костьми лягу, но не позволю ей коверкать жизнь! Напрасные страхи. У моей доченьки недостатка в кавалерах никогда не наблюдалось. И кажется, она уже познала, не дожидаясь вальса Мендельсона, прелести интимных утех. Правильно сделала!»

Татьяна сидела в кресле, Рая стояла у окна в напряженной позе, сложив руки на груди.

– Как вас зовут? – спросила Таня.

Сама она представилась, едва девушка открыла дверь: Татьяна Евгеньевна Кутузова, жена Михаила Александровича.

– Раиса Владимировна.

Татьяна прекрасно знала, как зовут девчонку, в том числе и звучную фамилию Козюлькина. Татьяна тянула время. Она сильно нервничала, переживала, вибрировала. Но чем сильнее дрожишь внутренне, тем строже надо контролировать внешние эмоции. Каковы методы словесной борьбы? Убедить противника в ошибке, запугать или подкупить. Но вначале его требуется расколоть своей как бы полной открытостью.

– Вы прекрасно понимаете, Рая, – Татьяна намеренно отбросила отчество, – цель моего визита. Я пришла к вам, чтобы вернуть мужа.

– Михаил не вещь! – с вызовом произнесла Рая.

– Он мой! – с таким же вызовом и нажимом отрезала Таня.

И заговорила о своих правах, подкрепленных почти тридцатилетней совместной жизнью.

– В любви не может быть никаких прав! – перебила Рая.

– К его любви мы еще вернемся. А пока, деточка, хочу сказать вам, по-матерински, про вашу любовь. Вы девушка в самом соку. И в периоде, про который точно сказал поэт: «пора пришла – она влюбилась». По причине «пришла пора» многие девушки выскакивают замуж или заводят романы. Потому что подкатывают к состоянию чувственной перезрелости, испытывают острую неудовлетворенную потребность в близких отношениях с мужчиной. Они просто уже не в состоянии переносить одиночество и хватают что под руку подвернется. Вам подвернулся мой муж. Ничего удивительного. Дочери миллиардеров идут под венец с телохранителями, принцессы крови спят с дворецкими.

Оскорбительность услышанного и потому бурный против него протест, унизительный отеческий тон Татьяны сделали свое дело: Рая вспыхнула, раскрылась, но ей казалось, что ушла в глухую оборону.

– Не желаю обсуждать с вами мои отношения с Михаилом!

– Придется, – мирно проговорила Таня. – Не могу же я одним росчерком перечеркнуть свою да и Мишину жизнь? Он прекрасный человек, умный, нежный, интеллигентный и порядочный. Но он вас не любит!

– Ошибаетесь! Безумно любит!

– Нет, – покачала головой Таня. – Он любит свое чувство к вам, его восхищает собственная способность вызвать у кого-то любовь. Ваше преклонение перед ним. Уверена, что вы преклоняетесь, не так ли?

– Не ваше дело! Что вы лезете в нашу жизнь? Грязными руками…

– Спокойно! – перебила Таня. – Дайте мне договорить. И постарайтесь не эмоциями, а разумом воспринять мои слова. У Миши это пройдет. Через месяц, два или полгода. Он вернется ко мне. Обязательно вернется! Потому что, кроме молодого тела, вы ничего ему предложить не в состоянии. Объективно: проживи вы с Мишей столько лет, сколько мы, так же вросли бы друг в друга на уровне обмена веществ. Но когда мы поженились, вы еще только пачкали пеленки.

– Это недостаток? – усмехнулась Рая, открыто демонстрируя свое главное оружие – молодость.

Таня притворилась, что не поняла выпада, не заметила бряцания новенькими доспехами. Она серьезно ответила:

– Конечно, недостаток! В определенных обстоятельствах, например в вашей связи с моим мужем, – безусловный минус.

– Смешно слышать!

– Это потому, деточка, что у вас сейчас на уме один секс. А он – далеко не вся жизнь и даже не ее половина, а у Миши – так меньше четверти.

– Ошибаетесь!

Девица улыбалась нахально и (гадина!) снисходительно, всем своим видом показывая, что с ней Миша наконец познал настоящее блаженство. У Тани свело скулы, едва не заскрежетала зубами. Теперь ей стало понятно, что движет женщиной, которая вцепляется в патлы разлучнице и колотит ее башкой об стенку. Так славно было бы стереть с лица аспирантки самодовольное выражение, поменять его на отчаянное – благодаря в кровь разбитому носу! Нельзя! Мы люди интеллигентные и кулаками размахивать не станем. Напротив, продолжим изображать говорящую скульптуру.

– Итак, Миша ко мне вернется, в этом нет сомнений. С покореженной психикой, подорванным здоровьем… Вы знаете, что у него проблемы с сердцем и давлением? И главное – с чувством вины. Чем дольше он пробудет с вами, тем сильнее его будет грызть вина. В отличие от вас, мне Мишу жалко, не хочу, чтобы он страдал.

– Никогда! Слышите? Никогда Миша к вам не вернется! Холодная, бездушная женщина! Бизнес-леди!

– В последнем определении не вижу ничего оскорбительного. А характеристики ваши пропускаю мимо ушей. Деточка, у вас еще не выросли зубы, чтобы меня укусить. А царапанья молочными зубками я не боюсь. Коль уж вы такая настырная, обрисую, как будет складываться ваша с Мишей жизнь в обозримом «счастливом» будущем. Если вы родите, то Миша с большим трудом прокормит вас и ребенка. На его-то зарплату! Квартиры нашей вам не видать. Это уж поверьте мне как специалисту. И не Кутузовой вы будете, голубушка, после замужества. В курсе, что Миша носит мою фамилию? Нет? Он с рождения Червяк. И вы будете – Червяк. Или оба вы – Козюлькины.

Татьяна не выдержала и последние слова проговорила зло и ехидно.

– Как вам не стыдно! – воскликнула Рая. – Зачем пришли? Растоптать нашу любовь? Кто вам позволил издеваться? Не желаю слушать ваши морали, ваши пошлые циничные рассуждения! Да вы просто монстр! Без сердца и крови! Я люблю Мишу! И он меня боготворит! Какие бы ни были тому причины, что бы ни сочинило ваше больное воображение! Уходите! Вам здесь делать нечего. Если вы хотели отвадить меня от любимого, то сильно ошиблись. После того как я увидела, с кем Миша жил долгие годы, мое чувство к нему только упрочилось. Вы просчитались!

Она была права, сопливая девчонка! Она любила – этим все сказано. Любовь – самая мощная броня, не поддающаяся логике, разуму, внешним силам. Против любви бессильны козни дьявола, и она не слушает божеского голоса. Что уж тут пытаться Татьяне, простой смертной, сразиться с любовью двоих! И не важно, как, когда или почему возникла любовь. Если стихи рождаются из мусора и сора, то почему бы любви не зародиться благодаря всплеску гормонов или из-за какой-нибудь ерунды, вроде совместной работы над научной темой?

Татьяне только казалось, что она в три счета обработает девчонку. Таня сама была побеждена, на обе лопатки повержена. Сознание краха пробило в Таниной внешней защите брешь огромного размера. Татьяна не выдержала и разрыдалась.

В слезах наговорила много лишнего: что она вовсе не железная леди, что без Михаила пропадет, что любит его сильнее, чем в молодости. Умоляла вернуть мужа и даже в каком-то уж совершенном затмении воскликнула:

– Хотите, заберите у меня хрустальную люстру! Только верните Мишу!

– Что вы такое говорите? – поразилась Рая.

Ее растрогали слезы Татьяны Евгеньевны. «Неужели из-за меня так тяжело страдает человек? – спрашивала себя Рая. Но тут же находила встречный вопрос-оправдание: – А разве ты бы не согласилась за свою любовь вынести жестокие муки?»

– Кажется, я сошла с ума. – Татьяна с трудом взяла себя в руки. Вытерла лицо и поднялась. – Простите! Извините за причиненное беспокойство.

Стараясь не шаркать, хотя ноги вдруг стали пудовыми, Таня побрела к выходу.

Обратный ход часов

Подняться наверх