Читать книгу Зови меня Кицунэ. Современная авторская сказка - Наталья Рей - Страница 4

Пролог

– Как тебя зовут? – волны о чем-то шепчутся с облаками, пересмеиваются, плещутся у самого порога: вот-вот, забывшись, вольются в хижину.

– Зови меня Кицунэ… – любопытная звёздочка пробралась в маленькое окошко, скользит заворожённо по темным волосам, по изгибам тела, смешивается и теряется в отблесках пламени очага.

– Смелы же твои родители – назвать дочь именем демона! – ветер приник к дверной створке, и чутко ловит каждое слово.

– А я демон и есть…

Глава I. Где-то в глубине веков

Однажды она появилась на берегу маленькой бухточки – как будто открыла дверь из другого мира. Прекрасным ожившим видением возникла в лучах заходящего солнца, плескавшего расплавленное червонное золото в лазурные воды, и осталась до утра в скромной хижине молодого рыбака Акира. И потом всегда появлялась в тот час, когда закат стирал границы между вечным небом и древним морем, и уходила, как только последняя звезда гасла на светлеющем небосводе. Ни разу Акира не видел, чтобы Кицунэ спала… куда она уходила… Но приходила она всегда со стороны Заката.

Хочешь взглянуть ей в глаза?

Осторожно, возврата не будет!

Останешься в сладком плену добровольно.

Пламя в очаге переливается, искрит, играет, будто в храме в дни больших торжеств. Акира гладит длинные, гладкие, как шёлк, волосы Кицунэ. Его рука скользит дальше, уже по нежной коже. Он приникает губами к тёплому плечу и вдыхает аромат возлюбленной. В отсветах огня тело девушки кажется отлитым из тёмного золота.

– Ты подобна тающим в синеве вечного неба золотым облакам, – Акира целует изящную шею девушки, припадая к родинке слева. – Прохладному целебному воздуху предгорий, возвращающему к жизни усталых от бесконечной череды дней.

Лепестками пиона

Касаются тела нежные руки —

Сдаюсь на их милость.

– Ты как грозовые облака, закрывшие жгучее солнце и пролившиеся благодатным дождем на иссушенную землю, – кончиками пальцев Кицунэ рисует неведомые узоры на смуглой от загара груди юноши.

– Порой ты как штормовое море, грозящее смести с берега утлые лодчонки рыбаков, их ветхие хижины и взять их жизни в угоду повелителю глубин, – губы юноши скользят по упругой высокой груди, останавливаются на сосках и нежно ласкают их, смакуя, как спелые вишенки, потом спускаются ниже, к жемчужным вратам.

– Ты подобен несокрушимой скале, которую не страшат ни ураганные волны, ни штормовые ветра, ни течение вечного времени, – поцелуи девушки крыльями пёстрых бабочек порхают по телу Акира.

Нежные губы порхают легко

По нефритовой флейте —

Сладостны муки.

– В моих объятиях ты похожа на животворное пламя, согревающее и дарующее жизнь, – юноша крепко прижимает к себе любимую.

Еле слышный стон Кицунэ звучит, как музыка, её руки обвивают шею Акира. Два тела сплетаются воедино. Мерно колышется море, баюкая тень ускользающих звёзд. Ночной бриз лениво перебирает пряди прозрачных перистых облаков.

– Я люблю тебя… – шелестят пеногривые волны. Вторят им еле слышно прибрежные скалы; повторяют хрустальные родники в таёжных чащобах, облака в вышине, радуги над озёрами, согретая жарким полуденным солнцем щедрая земля; подхватывают и передают, как драгоценность, величественные деревья, густые кустарники, прекрасные цветы… И по Серебряной спирали уходят в небо три вечных слова, всё выше, всё дальше, к самым глубинам Мироздания, растворяясь в Предвечном огне, чтобы возвращаться снова и снова – к Земле, – и вселиться в сердца.

– Люблю… – так тихо, что слышно в каждой Галактике, в каждом созвездии, каждой планете и комете, отвечает Вселенная. И длится, длится летняя ночь без конца…

Свет звёзд ненароком

Отразился в неверной волне —

Посмотри, как красиво!

…На все вопросы Акира, кто её родители, где она живёт, Кицунэ только качала головой и улыбалась…

Сколько запутанных тропок в лесу! Сколько уютных лужаек, укрытых густыми кронами! Как таинственно шелестят листья, нашёптывая сказки, и склоняются к самой земле гибкие ветви под тяжестью крупных цветов. Как густа трава, как мягок мох…

Жадно прильнул дождь небесный

К зовущей земле —

Щедрого жди урожая.

Каким волшебством светится лунная дорожка – как будто кто-то невидимый разлил жидкое серебро по морской глади. Как неверно-игриво отражаются в мерцании волн далёкие звёзды. Какие древние предания повествуют раскатистые волны! И мерно покачивается лодка в ладонях самого синего моря…

Сплетаются ветер и волны

В извечной борьбе —

Известен финал.

И поднималась к неведомым далям полнозвучная песня, которую слагали мужчина и женщина, и смотрела на влюблённых Вселенная мириадами разноцветных сияющих глаз…

…Акира знал, что этот день настанет. И он настал…

В тот вечер Кицунэ была необыкновенно задумчивой. Она смотрела на пламя, и временами на её ресницах появлялась робкая слезинка. Она рассеянно улыбалась, когда Акира старался весельем и лаской развеять её печаль.

У юноши сжималось сердце – он чувствовал, что видит сегодня возлюбленную в последний раз. Так же трепетало и сердце девушки – не во власти Кицунэ более быть с любимым. Они так хорошо понимали друг друга, что слова были излишни. Долгими, проникновенными взглядами, нежными, доверчивыми прикосновениями душа говорила с душой, сердце – с сердцем, о самом потаённом, о самом сокровенном…

Но сколь бы долго ни длилась прелестная в своей неге хрустальная ночь, забрезжил неминуемый рассвет.

Кицунэ облачилась в пёструю юкату, причесала и подколола золочёными шпильками свои роскошные волосы. Акира любовался её плавными движениями, такой тёплой и родной её красотой, впитывал в себя каждое мгновение, пряча навек в потаённых уголках памяти.

Юноша поднялся и достал из старенького сундучка нечто, завернутое в маленький лоскут старого шёлка. Подошёл к Кицунэ и с поклоном протянул ей на раскрытых ладонях редкую по красоте розовую жемчужину. Не один день молодой рыбак погружался в морские глубины, не один десяток раковин достал, пока среди множества больших и малых, безупречных и с изъяном, белых, зеленоватых и коричневых жемчужин не нашёл то, что искал – памятный дар для возлюбленной.

Кицунэ приняла дар влюблённого юноши. Она залюбовалась перламутровыми переливами округлой драгоценности, хрупкой и таинственной, сулившей долгую жизнь и процветание, вместившей в себя три первородных элемента. Потом замерла на мгновение в ответном поклоне.

Они посмотрели последний раз друг другу в глаза, и Кицунэ покинула хижину Акира. Она растворилась, исчезла в лучах восходящего солнца. Юноша проводил её печальным взглядом, полным любви и желания.

Глава II. Прошло некоторое время

Ни на минуту не прекращается бег времени. Не остановить его, как не отменить цветение сакуры или опадение лепестков хризантемы. Вода стачивает острые края скал, чтобы потом перебирать в пригоршнях радужные песчинки. Песок заполняет русла рек, чтобы со временем изменить их течение. Так и жизнь неумолимо влечёт человека от встречи к встрече, от чувства к чувству, от события к событию.

Сваха Коко хорошо знала своё дело! Недаром её почитали по всей округе, недаром то и дело обращались за мудрым советом и прибегали к её помощи. Сколько счастливых семей, благословлённых небесами здоровым многочисленным потомством, поминали в своих молитвах богам и предкам немолодую Коко! Вот и тут сваха оказалась прозорливой: брак Акира и Акины был предметом её гордости. Ещё бы: юноша, старший сын рыбака Конаки и его жены Наны, удостоился внимания девятихвостой лисы!

Вдвоём с сестрой, колдуньей Мируко, раскладывали они камни и читали туманные предсказания. Да, не сказки сказывала на этот раз старая Сузуме, не небылицы плела! Откуда бы взяться раскрасавице в богатой одежде, прогуливавшейся без достойного сопровождения по берегу моря то на рассвете, то на закате, да ещё и с молодым мужчиной?! Да, стара тётушка Сузуме, но глаза и язык заточены тоньше, чем кинжал самурая! Приметила небывалое, да не утаила от старой подруги Коко. А как узнала всё сокрытое сваха – сразу взялась за дело.

Пошла Коко к помещику Манору. Отослал Манору всех слуг, сам закрыл двери, и долго беседовала с ним и его женой Нами сваха Коко едва слышными голосами. О чём говорили они – так и осталось тайной. Но с того вечера Манору и Нами стали готовить младшую дочь, Акину, к свадьбе.

А после помещика Манору навестила сваха рыбака Конаки. И вела с ним учтивые беседы, и намекнула, что старшего сына, Акира, пора бы уже женить. Всем хорош юноша! И трудолюбив, и смел, и удачлив, и собой хорош. Чем ему не пара Акина, младшая дочь Манору? Мила девушка, скромна, последняя у отца с матерью, сыновей не имеющих… Удивились рыбак с женой таким разговорам, но на то и сваха, чтобы людей в их счастье уверить, по верной дороге направить!

То-то было разговоров в деревне, когда сговорились Конаки и Манору о свадьбе детей! То-то было пересудов, когда Акира преподнёс невесте свадебный дар, драгоценное украшение из полыхающего огнём янтаря, что символизирует солнце и красоту, лечит болезни и дарит силу, защищает от злых чар и дурного глаза, приносит счастье молодожёнам и новорождённым! То-то было перешёптываний, когда преподнёс жених Акине свадебное кимоно, каких ещё в деревне не видывали! То-то свадьба была достойная, с благоговейно исполненными старинными ритуалами! Расходились довольные гости, уже забывшие своё удивление, унося с собой традиционные подарки: никого молодые не забыли, каждому польстили!

А потом стали жить Акира и Акина семейно, в отдельном доме, почитая родителей да моля богов о первенце.

Среди ночи Акира показалось, что в дверь постучали. Акина спала крепким сном, тихо посапывала в колыбельке новорождённая дочь Еко. Молодой мужчина встал, сам отрыл дверь. На пороге стояла тётушка Сузуме, держа на руках спящего младенца. Она переступила через порог и с поклоном протянула ребёнка Акира:

– Мать твоего сына, согласно древним обычаям, посылает мальчика к отцу, ибо кровь людей оказалась сильнее крови лис-оборотней.

Широко распахнулись глаза Акира, и он взял мальчика на руки. В этот миг ребёнок проснулся и посмотрел на отца необыкновенно яркими глазами. Было ему на вид около года.

– Его мать, – сказала тётушка Сузуме, – просила тебя, Акира, самому наречь сына и дать ему достойное воспитание. От себя же она благословляет ребенка и… – тут тётушка Сузуме сказала несколько слов совсем тихим голосом, так, что слышны они были только Акира, и передала ему красивый деревянный ларец, что стоял до того за порогом.

Поклонившись ещё раз, тётушка Сузуме удалилась. Акира сел к огню, всё так же держа на руках сына. Неслышно подошла проснувшаяся Акина:

– Муж мой, что случилось?

Акира встал и повернулся к жене, показывая ребёнка:

– Это мой сын. Его принесла тётушка Сузуме.

– Кто же его мать? – Акина отступила на шаг.

Акира молча посмотрел на жену, потом перевёл взгляд на сына. Смутная тень пробежала по его лицу.

– О! – Акина посмотрела на мальчика с некоторым страхом. – Неужели то, что болтали деревенские кумушки – правда? Ты был возлюбленным… – молодая женщина не смела произнести вслух того, о чём думала.