Читать книгу Сказка о девяти адептах - Наталья Рывкина - Страница 5

Вечерами в свете смоляных факелов Фонтанная улица, или как называют ее сами винеивцы «Фонтаниха» впечатление производит даже несколько пугающе притягательное… Эдакая убойная смесь средоточия местной ночной жизни со всеми прелестями грязи городского дна. Грязи во всех смыслах, как в переносном, так и в самом буквальном из всех возможных. Питьевая вода идет в город по магическому каменному водоводу, что доставляет ее издалека, с легендарного Туманного взгорья, из глубины Великого Леса, чуть ли не из самых потаенных мест проживания коренных, исконных его обитателей лесян. И все четыре городских распределительных фонтана питьевой воды находятся именно здесь, на Фонтанихе.

Чуть ли не целыми днями буквально от восхода солнца и до наступления темноты на Фонтанихе не протолкаться от водовозов и водоносов. Воду везут в бочках на лошадях, в бочонках на тачках и тележках, несут в ведрах на коромыслах, и в лилах на плечах. Кто победнее таскает воду сам, богатые платят за доставку. Такие большие, богатые и высокопоставленные люди, как, к примеру, бургомистр, члены магистрата или крупные землевладельцы вроде главы их винеивской гильдии Крейга могут позволить себе магические платформы, работающие на левитационных артефактах. Эти платформы, груженые бочонками воды, плывут над людскими головами, провожаемые завистливыми взглядами. А слуги, управляющие их движением при помощи банальных веревочек, привязанных по углам платформы, вид имеют настолько торжественный и горделивый, будто они сами эти платформы изготовили и даже зарядили артефакты магической силой. Или, на крайний случай, хотя бы сами все это роскошество купили за весьма немалой величины собственную денежку.

Ну а в нижнем конце Фонтанихи, у самой городской стены, стоят Фонтанские Бани. Так там к концу помывочного дня творится такое – хоть в баню не ходи. Вернешься втрое грязнее, чем пошел. Но как же не ходить в бани после трудов праведных тому же ремесленному народу? Тем же кузнецам, медникам, гончарам и прочему люду из работных слобод? Собственные бани в городских домах дело накладное. А в обеих речках, текущих вдоль городских стен Винеивы вода от стоков такая, что даже ни одна порядочная скотина к ней и близко не подойдет.

Но речь не только об этом. Дело в том, что где даже самую чистую воду таскают, там ее на землю льют… сырость там и грязь. Так что грязь на Фонтанихе вошла в Винеиве в пословицы и поговорки. Давно уже поговаривали в городе, что надо бы Фонтаниху камнем замостить или хотя бы деревянными плахами. Только вот кто за это будет денежки выкладывать? Может, гончары, медных или иных ремесленных цехов мастера? Ага, держи карман. У них и в собственных дворах в непогоду непролазная грязюка. Во всем городе мощены кроме богатых усадеб лишь денежный купеческий конец, магистратский конец, да площадь у ратуши. Дело это совсем не дешевое. Надобно свалить в лесу огромные неохватные дерева, надобно перетащить их в Винеиву, распилить их по месту на пузатые кругляши одинаковой толщины, прорыть в земле широченные во всю улицу желоба под мостовые, засыпать желоба песком и замостить те желоба подготовленными кругляшами, подогнав один к другому. А еще надо распустить стволы вдоль на плахи под крутые уличные спуски, да прорыть-благоустроить канавы через весь город дабы упорядоченно убирать воду, отходы и грязь с улиц… Ну и скажите на милость, кто за весь этот разврат будет платить? Может, Крейга кто берется уговорить раскошелиться? Или бургомистра? Дураков, извините, нету. Так что «канавизация» городских концов, слобод и улиц под слив воды и нечистот есть вечная проблема человеческих поселений, осуществляемая руками обывателей.

Ах, вы предлагаете организовать «канавизацию» магически?

Ну-ну… магам, между прочим, тоже надо платить за работу. И, знаете ли, предыдущий вариант как-то все-таки подешевле.

Средоточие ночной жизни, и вдруг в самом грязном месте города? Все объясняется очень просто. Нижний конец Фонтанихи славится не только обилием воды, но и знаменитыми своими винокурнями, что тоже жрут воду бочками. А еще славится корчмами и всякими распивочными заведениями при винокурнях, банях и постоялых дворах. А так же теми, что сами по себе. И что характерно, для изготовления тех питий независимо от качества оных и крепости, воды требуется немерено. В верхнем городе богатые пьют, конечно, и привозное из Кревергорта и всякой прочей заграницы, хоть бы и из-за южных морей, даже плодовые и дивноягодные вина с тамошних островов. Однако и хозяева распивочных Фонтанихи в посетителях недостатка не испытывают – местные настойки, и наливки на лесных ягодах и травах тоже, извините, еще как лакаются… хоть бы и в заграничных кабаках.

***

Заведение у тетки Омелы было для нижнего города вполне себе обыкновенное, не хуже других, на уровне. Вполне приличных размеров двухярусное строение с двумя входами: задним, со стороны бань и передним с улицы. Задний вел в подклеть, где можно было после бани залить страждущую распаренную душу простенькими, без особых изысков, но качественными выпивками, а при желании и обстоятельно посидеть за степенной беседой в доброй компании столь же обстоятельно распаренных душ. Второй вход был устроен с уличной стороны и вел в залу второго яруса предназначенную для «чистой публики» и обставленную столами и столиками разных размеров, добела скоблеными, а кое-где даже застеленными скатертями. Никаких тебе скамеек или табуреток, только удобные стулья со спинками и даже иные с подлокотниками. Освещение конечно и тут не ахти, но никаких тебе смоляных факелов с их копотью и вонью, только пусть и редкие, но свечи. А на какого демона сдался тебе тут яркий свет? Может тебе еще и магические световые шарики под потолок запустить? Тебе самому заведение тут же и станет не по карману. Выпивку мимо рта и в полумраке не пронесешь.

Сегодня в зале для «чистой публики» гуляли купцы. То ли сделку частную какую-то обмывали, то ли заключение торгового соглашения, то ли еще что важное и нужное. А может, просто пришли после бани. Кто их разберет – разговор давно ушел от деловых вопросов и переключился на жизненные истории и байки.

– В те далекие времена наш торговый дом не был еще таким богатым и успешным, а я был к тому же младшим сыном, – вздохнул купец лет сорока пяти с волнистыми русыми волосами и щеголеватой кудрявой бородкой. И вдумчиво отхлебнул пива. – Разумеется, я тогда не мог позволить себе охранный амулет.

Собеседники скептически глянули на крупный разлапистый кулон, висящий на груди достопочтенного господина Кварта. Вот ведь мастер пускать пыль в глаза! Нет, кто б спорил, амулет по всем признакам настоящий, а купить такую игрушку очень непросто. Но платить магам за регулярную зарядку этой драгоценности, это и вовсе неподъемные и несуразные траты. Так что амулет наверняка давно и прочно разряжен. Хотя, конечно, от него и в таком состоянии есть некоторая польза – не каждый разбойник захочет рисковать конечностями, тыча острым железом в человека, защищенного амулетом.

Да, не каждый. Но и желающих рискнуть хватает, особенно если означенный индивид при богатых шмотках и ценном товаре и отдавать все это, вот ведь странность какая, не хочет.

– Да, я был младшим сыном… в моем роду, похоже, складывается странная традиция – возглавлять семейное дело надлежит младшему сыну. Насчет меня это отец так решил, а что касается моих детей… мой старший, как я уже с прискорбием говорил, уехал в Кревергорт учиться магии… ах, какой бы из него вышел купец! Но увы. Впрочем, я отвлекся. Я рассказывал о временах, когда я был очень молод и очень небогат. И шел наш корабль на самый юг Архипелага, на Мунунбаюмгу. Это было мое первое серьезное плавание. Я был так горд, сейчас даже смешно вспомнить. И я хотел привезти из этой поездки яркий и запоминающийся подарок своей девушке… будущей моей супруге, кстати сказать. А денег-то… сами понимаете.

Господин Кварт покрутил головой и опять приложился к пивной кружке.

– Ну так вот, – продолжил он свой рассказ. – Я обнаружил, что аборигены Мунунбаюмги делают миленькие такие поделочки из дерева и гранитной крошки. Смотрятся интересно и, главное, нигде нет ничего даже отдаленно похожего. Кстати, эти дикари искренне убеждены, что есть в них какая-то особая туземная магия. В общем, я приобрел такую штуку, цепочку к ней присобачил, и получился очень оригинальный кулон. Радовался – ни у кого, мол, такого кулона не будет, а девушки это страсть как любят. А на обратном пути нас взяли пираты.

Господин Кварт оглядел собеседников. Верить рассказу они не спешили, но слушали с явным интересом. Когда еще услышишь увлекательную байку, как не за кружкой пива у тетки Омелы.

– И тогда снизошло на меня вдохновение! – торжественно объявил Кварт. – И одел я этот кулон себе на шею. Я смотрю на пиратов, а они на меня воззрились – «Это что еще за демонова белиберда у тебя болтается?» И стал я рассказывать, да так гладко, так красиво, до сих пор самому себе удивляюсь. Кулон этот – амулет фамильный, передается из поколения в поколение. Охранный он, каждый, кто подойдет к его владельцу со злым умыслом, умрет мучительной смертью тут же на месте. А снять его нельзя ни самому, ни кому другому. Его может взять с тела умершего естественной смертью предка только кровный потомок. Что, если смерть не будет естественной? Смеетесь, господа пираты! Говорю же, каждый подошедший со злым умыслом… ну, понятно, в общем… Да, только кровный потомок. У нас в семье одному парню это жизни стоило – бедняга и не знал, что папа был ему не папа. Рассказывают, что у его младшего брата, когда тот амулет брал, руки так тряслись, что хоть масло сбивай – а вдруг он тоже, того, не кровный? Мамаша-то к тому времени давно померла, спросить не у кого. Но ничего. Обошлось. Их мамаша и с мужем тоже иногда спала.

Господин Кварт одобрительно кивнул половому, поставившему перед ним новую кружку пива и продолжил свой рассказ.

– Откуда амулет взялся? Ну, тут уж я самого себя превзошел. А что? Жить захочешь, откроешь в себе талант сказителя. Рассказал я им, что моя прапрабабка была девушкой красоты невиданной, даже пресветлые девы Верхнего Мира от зависти капельками утренней росы плакали. И влюбился в нее великий маг, хаживавший аж на сам Рюген. Вот оттуда он эту штуку и привез, и подарил, и настроил на ее кровь. Как семья этот амулет заряжает? А никак. Он почему-то не разряжается. Сами понимаете, вещь с Рюгена, а для них нет ни законов, ни правил. Послушали меня бандюки, репы почесали, а амулета-то такого действительно никто и никогда не видывал. Странный он. Непонятный. А вдруг и правда с Рюгена? Так что высадили они меня на берег и даже оружие выдали кое-какое. Как я добирался до цивилизованных мест, это отдельная песня. Но дошел.

– Сейчас бы тебе это литературное творчество не помогло, – буркнул купец из соседнего города Кибевехи. – В последнее время пираты повадились нанимать магов. Плохоньких, конечно, но уж определить, настоящий ли амулет или фуфло какое, это они могут. И заряжен ли он, а то всяко бывает. Эти маги даже умеют разряжать те амулеты, которые простенькие. А если купец сподобиться заплатить за зарядку сложного – так у него никакая поездка не окупится никогда и ни в жисть. Вот и носят некоторые разряженные амулеты для форсу и выпендрежу.

И со значением посмотрел на кулон господина Кварта.

– Что вы смотрите на меня с такой пристальной внимательностью, любезный? – пожал плечами Кварт. – Если Вы обо мне, то у меня амулет заряжен.

– А если бы и был у них тогда маг, – встрял в разговор один из молодых купцов. – Что бы он смог сказать об артефакте с Рюгена? В них никто ничего не понимает и не поймет никогда! Это достопочтенный господин Кварт здорово придумал.

– Да уж, как сказки рассказывать, так ему равных нет, – буркнул кибивехец.

– Я все делаю хорошо, – ответил ему Кварт.

Помолчал немного.

– Вот я думаю иногда, а вдруг мне и правда туземная магия принесла тогда удачу? – снова заговорил он. – А дикари вовсе не те аборигены. Это я сам дикарь, не понимающий великого разнообразия нашего мира и присущего ему многообразия магии?