Читать книгу КИФ – 4. «РЖД» - Наталья Сажина - Страница 5

– «Медное, золотое и серебряное царство», – прочитал он табличку. – Странное название.

– Это книгообменник. Там собраны сказки.

– Они на носителях из разных металлов?

– Нет, бумажные книги.

Она говорила так безмятежно, что он почти вспылил.

– Но это же дикость и варварство!

– Бумага для этих книг изготовлена не из древесины – из конопли. Трава такая. Быстро возобновляемый ресурс. Масло, пенька, ткань, бумага – из неё много чего делали раньше. Ткань, между прочим, высочайшего качества была. На денежные купюры такая бумага шла – износостойкость, плотность. Со временем, конечно, и эта бумага ветшает. Тогда книги перепечатываются. Я периодически привожу сюда новые. Люблю запах новых книг. Как они ощущаются в руке. Шуршание страниц. Это особое удовольствие! Для тех, кто понимает.

– А царства причём? – ему было слегка неудобно за свою несдержанность.

– В сказках они часто фигурируют, эти три царства. Герой посещает их последовательно, одно за другим. Так какое выбираешь?

– Я уже выбрал, – он решил проявить твёрдость. – Сказки я и сам потом могу почитать. Хочу фрагмент твоей личной истории, загадочная незнакомка.

Он указал взглядом на эмблему, украшавшую борт её колымаги. Незнакомка согласно кивнула и села прямо на траву, жестом пригласив сесть рядом. Земля была тёплой, в воздухе угадывался лёгкий запах полыни.

– Знаешь, как пахнет креозот? Будешь удивлён, когда узнаешь. Для меня это запах детства. Так пахнут нагретые солнцем шпалы – деревянные брусья на железнодорожных путях, опоры для рельсов, по которым бежали поезда, выстукивая ритм, успокаивающий, умиротворяющий. Я порой скучаю по их колыбельной. В поезде хорошо спится.

Хорошо лежать на верхней полке и просто смотреть в окно, где мелькают столбы, чуть медленнее бегут придорожные кусты и деревья, плавно разворачиваются панорамы открытой местности. Пространство плывёт под стук колёс, время замедляет свой бег. Ты будто попадаешь в антракт спектакля своей жизни. И даже можешь выйти в буфет – в вагон-ресторан. В поездах было принято есть, спать и общаться с попутчиками – случайными людьми, которые больше никогда не встретятся. В этом была их особая притягательность.

В тот раз меня впервые отправили поездом одну. Маршрут знакомый, от вокзала станции прибытия до дома, где меня ждали всегда, я могла бы дойти даже ночью. Но это не требовалось, я ехала днём, и меня должны были встретить: тётя работала в железнодорожной кассе, продавала кирпично-красные картонные прямоугольнички – билеты. Я уже отдала свой проводнику, он вставил билет в соответствующую ячейку специальной сумки или планшета. Не знаю, как эти приспособления назывались.

Ехать было недалеко: три с половиной часа, из них полчаса – стоянка в Тайге. Станция такая. Там цепляли локомотив с другого конца состава – и поезд начинал двигаться в обратную сторону! Вроде как ехали вперёд, а потом постояли, подумали и поехали обратно. Родители надо мной всегда подшучивали по этому поводу. Но теперь я уже была школьница, могла бы и сама пояснить, почему стоянка такая долгая.

Вагон был общий. Я сидела не на боковушке, а в той части, где четыре полки поперёк вагона. Её почему-то тоже называли купе, хотя купе – это отсеки в купейном вагоне, где каждый отсек имеет свою дверь. В купе кроме меня было ещё двое. Может и больше, но я запомнила только двоих.

Рядом со мной на нижней поле сидела красивая девушка. У неё были прямые светлые волосы, убранные со лба широким гладким ободком. А напротив, через откидной столик, ехал парень в военной форме. Наверное, он демобилизовался – отслужил положенные два года в армии и возвращался домой. Он вёз подарок для своей невесты.

Этому подарку могли бы позавидовать все девушки мира! Во всяком случае, я никогда такого не видела ни до, ни после той встречи. Высоту от нижней до верхней полки занимал упакованный в прозрачный целлофан медведь. Он был голубым, только живот и ладошки были белыми. Его шерсть лежала колечками, как волосы у большинства кукол того периода. Из этой синтетической шёрстки очень легко делались когти: прядки разделялись на кончиках лап и укладывались воздушными кольцами! Нет-нет, – она засмеялась, увидев изумление на лице собеседника, – когти не были задуманы производителем, это не был трансформер, обычная мягкая игрушка, просто большая. Очень большая для того времени.

Наш попутчик в военной форме был настолько любезен, что позволил поиграть с медведем. Он его даже распаковал! Новенького подарочного медведя для двух случайных соседок – вот что было чудом.

автор иллюстрации Weis

Мы очень аккуратно разворачивали конфеты «Золотой улей». Да, это был именно «Золотой улей», медово-жёлтые соты на фантиках, приглушённые тона, некричащая упаковка. Конфетам советских фабрик не нужно было кричать о себе, они и так были вкусные, даже шоколадные батончики, которые я не любила. Это я потом поняла, что они тоже были вкусные, когда все продукты изменили вкус. А в том «купе» мы сворачивали пустые фантики, сохраняя форму, будто в них всё ещё конфеты. И вкладывали лёгкие как пушинки «конфеты» в голубые медвежьи когти. Будто он тоже сладкоежка и держит когтями «Золотой улей». По две штуки в каждую лапу.

Она смотрела куда-то в небо так восторженно, будто всё ещё видела необыкновенного медведя…

– То есть, – он аккуратно подбирал слова, – эта эмблема на борту твоей тарелки, голубой медведь, это – мягкая игрушка?! Которая даже не твоя?

Она смутилась и заговорила сбивчиво, словно оправдываясь.

– Я понимаю, что выгляжу старомодно со своей допотопной моделью. Конечно, никто уже не пользуется тарелками, они морально устарели, тихоходны, форма кажется смешной. Наверное… Но это был мой незакрытый гештальт. А потом я привязалась к своей малышке. А она привыкла ко мне. Она отзывчивая и деликатная, чувствует моё настроение. Я не могу её оставить, это было бы предательством. И потом, мне хватает её возможностей. Для моего образа жизни большего не нужно. В каком-то смысле это любимая игрушка, сбывшееся ожидание.

Он ободряюще улыбался, её растерянность казалась милой.

– Здорово, когда мечты сбываются. Я только не совсем понял, о чём ты мечтала, о голубом медведе или о летающей тарелке? И что такое гештальт? Тайное желание?

– Не совсем. Скорее утечка энергии из-за незавершенного процесса. Когда ситуация недопрожита или отношения не завершены. Или чувства нереализованы. В моём случае… даже не знаю, как объяснить, – она тряхнула головой и рассмеялась. – Всё из-за автомобиля.

Наша семья автомобиля не имела, мы были хронически безлошадные. Не в том смысле, что лошадей не держали, лошадь тогда могли содержать только очень богатые люди. Не как рабочую скотину, а как предмет роскоши. А ездили на автомобилях.

Сначала автомобили были редкостью. Раз в день проедет по улице – событие! А если кто знакомый, да прокатит – вообще праздник. Прокатит – это увезёт тебя с друзьями за километр-полтора, высадит и дальше себе едет по своим делам. А дети обратно пешком, да такие счастливые – на машине прокатились же!

Потом машин стало больше. Их перестали ставить в гаражи, ими заполнились дворы многоэтажек. Иметь автомобиль стало модно, не иметь – не престижно. Женщины получали права на вождение, но поначалу мало кто из них садился за руль. Тем не менее, число женщин-водителей неуклонно росло. Осваивали вождение даже дамы в возрасте. Когда проезжую часть заполонили девицы из обеспеченных семей на огромных дорогих авто, я окончательно разозлилась и сказала себе: «Нет у меня прав, нет автомобиля – и не надо! Я буду осваивать вождение летающей тарелки. Для них и дороги строить не надо, и вообще это транспорт будущего. А эти ваши авто скоро никому не будут нужны. Долго ждала, ещё немножко подожду».

– И я дождалась, – она сказала это так просто, будто речь шла о паре часов. – Подвезти?

– Благодарю, нет. Хочу ещё погулять здесь. А дальше – у меня персональный телепорт, – он коснулся рукой массивной бляхи на ремне. Металл отозвался: проявилась крупная пятиконечная звезда.

– О, новая модель?

– Уже не самая новая. Но мне нравится эта.

– Понимаю. Хорошей прогулки, здесь действительно хорошо, – она заправила за ухо светлую прядь. – Читайте сказки!

Он лишь взглянул на книгообменник, а она уже стартовала, с места заложив плавный поворот, будто собиралась вальсировать в небе…

«Она ведь наверняка танцует этот старинный танец» – догадка озарила его лицо улыбкой, а дальше он и вовсе расхохотался. Не было смысла уточнять, кем она была в том купе. Сколько бы ни было лет женщине, она скроет свой истинный возраст.