Читать книгу Серебряная Птичка - Наталья Сапункова - Страница 11

Служанки в комнате переговаривались и хихикали. Челла остановилась перед занавесью, помедлила зачем-то, улыбнулась – вместо того, чтобы сразу отодвинуть тяжёлый бархат и зайти. Повод веселиться у девушек был, и сама Челла не могла сочувствовать жениху, который пострадал от пояса мачехи. Скорее, ей тоже было смешно.

И вот что – так ему и надо.

– Он такой красивый! – с придыханием заявила Ману, её личная горничная. – Правда же, красивый?

– Дивно хорош! Интересно, он будет любить только Челлу, или другим тоже достанется? – подхватила Тин, вторая служанка.

– Растрещались сороки, и не совестно им! – вмешалась строгая бай Туану, Старшая, в подчинении у которой были все горничные, – плетки бы вам досталось, помнили бы своё место! Как мы в своё время. При тани помалкивайте!

– Нет-нет, бай, как можно! – воскликнула Ману с преувеличенным возмущением, – мы будем с тани Челлой немы и почтительны! Но что такого, если господин через год возьмёт наложницу? А тани будет носить ребенка…

– Цыц! – повысила голос Старшая. – Скажу тани Юне! Добрая она с вами. Ты знаешь хоть одну наложницу тана Суреша?

– Но это тан Суреш! А у князя, говорят, четыре наложницы! А у господина есть неженатый брат. Он хоть возьмёт наложниц, как думаете?

– И кто вам столько всего говорит?! У вас что, по четыре уха? А на господина когда успели поглазеть? Он явился только-только!

– А вот как закончили одевать Челлу… тани Челлу, то есть, она ушла, вот мы и…

Просто болтовня, как и вчера, и год назад, только сейчас говорят о её женихе, а тогда – о ком угодно. И бай Туану поминает плетку, но это у неё лишь слова, как присказка.

– И этот ещё явился! Мало тани Юне забот! Сдуло бы его ветром…

Челла откинула занавесь и вошла.

– А, вот и моя птичка, моя маленькая тани! Наконец-то, я уж беспокоюсь, – обрадовалась бай Туану.

У неё были слабые глаза, а вот девушки рассмотрели больше и дружно ахнули.

– Паутина на волосах, на платье! Где ты была, о Гемм?! – простонала Ману, которая больше всех потрудилась над нарядом своей тани.

Ману когда-то была подружкой Челлы по детским играм, и по-прежнему обращалась к ней запросто – если рядом не было лишних ушей. А теперь она могла бы получить нагоняй от Старшей, но та тоже заволновалась:

– Что такое, что случилось? Какая ещё паутина? Тани Юна вот-вот позовёт!

– Вот и помогите переодеться! – распорядилась Челла и вздохнула, – ну простите, прошу!

Она чувствовала себя виноватой – глупо было обметать парадным нарядом тесный коридорчик рядом с комнатой, где её бравый жених ожидал «выздоровления». Но она недооценила количество пауков в этом закутке. Отец был бы недоволен – потому что недооценила.

– Платье другое! – продолжала командовать Челла. – Ману, неси то, чёрное с кружевом и серебром, из матушкиного сундука! Джубаранский пояс с изумрудным шитьем и шапочку к нему. Они там же, в сундуке. И драгоценности из шкатулки. Да, и краску, я подведу глаза! И румяна чтобы … всё неси! Скорее!

– Ты в своем уме? – совсем забылась дерзкая Ману, – то платье тебе велико! Шапочку и пояс носила ещё твоя бабушка, они тебе не идут! Там такое шитье… это не для тебя!

– Неси скорее!

Бай Туану застыла столбом и только потрясенно моргала, пока не понимая, что происходит. Практичная Тин замерла мышкой, дожидаясь, чем дело кончится.

– Ты такая красивая сейчас! Паутину сметем, всё почистим, волосы причешем заново! Челла! – Ману чуть не расплакалась. – Если ты сейчас оденешься, как чучело, даже тани Юна велит всыпать мне плетей!

– Брось, я всё возьму на себя! Обещаю! Да помогайте же скорее, не стойте…

– Что ты задумала, птичка моя? – обрела голос бай Туану.

– Просто хочу пошутить. Иначе не выйду из комнаты! Ну доверьтесь мне, всё будет хорошо, – она молитвенно сложила руки.

– Разве можно шутить, знакомясь с женихом? – продолжала ахать Старшая, тем временем Челла уже освобождалась от чудного платья из бирюзового шелка. – Зачем, вразуми меня Великая Мать!

– А какая ему разница, чучело я или нет. Он любую меня возьмёт. Зато будет что вспомнить. Его лицо при нашей первой встрече!

– Тани Челла, разве можно…

Можно или нет, но Тин уже принялась помогать, глотая смешки, и Ману тоже потихоньку подключилась – притащила, что было велено. И вскоре Челлу-Птичку трудно было узнать. Разве что подвеска в виде птички-голубки вернулась на своё место – на пояс. Не на тот, из ажурного серебра и шёлка, что обычно, а на тяжелую вещицу джубаранской работы, от которой страдала бабушка лет пятьдесят тому назад.

Челла довольно улыбнулась, разглядывая себя в зеркале.

– Скажи, бай, кто явился к огорчению Юны? Ну скажи, пожалуйста. Мы с девушками будем молчать, как рыбы. Поклянитесь! – велела она, и служанки обе тут же сделали знаки, подтверждая клятву.

Бай Туану горестно вздохнула – она смирилась с затеей проказницы-тани, но в душе не могла с этим согласиться.

– Прибыл тан Фунир, бывший жених тани Юны. И он всё ещё её хочет. А ей в том мало радости.

– Вот как, – Челла нахмурилась. – Хорошо, буду знать. Ну, теперь-то у него ничего не выйдет. Попросим помощи у господина Сайгура, у него тут целое войско, если что.

– Как ты будешь его просить, если собралась напугать?..

Целых несколько мгновений Челла колебалась. Потом задорно улыбнулась:

– Он отважный пахтан, все это говорят! Его не просто напугать!

Тут как раз занавесь колыхнулась, и в комнату заглянула одна из ближних дам Юны со словами:

– Тани Челла, тани Юна ждет вас внизу! – и замерла с приоткрытым ртом.

– Так ведь положено! – вдруг нашлась Челла. – Помните? Невесту надо показывать жениху в старом платье её матери и закрытую старым покрывалом. Так что всё правильно!

– Положено, да. Только когда это было! – проворчала бай, но лицо её посветлело. – И это при помолвке. Нельзя было невесту первый раз во всей красе показывать. А у нас не помолвка уже!

Воспоминание об этом старинном обычае дремало где-то на задворках сознания Птички, оттого она, должно быть, и потребовала старое платье. Или потому, что черное с серебром носила сейчас Юна, которую так заметил, оказывается, её жених. Челле дела нет до жениха – но ведь досадно?..

Господин Сайгур Кан красив, привлекателен – как и уверяла мачеха. Но его ни капли не волнует их с Челлой будущая встреча. Вот и пусть получает. Всё равно отступать некуда.

– Ну как же не помолвка? – Челла легко рассмеялась. – Всё, я иду! Иду смотреть на своего господина и владетеля! – и она решительно шагнула прочь из комнаты.

За дверью ожидали ещё три дамы, и они все потрясённо уставились на Челлу. Переглянулись, но ничего не сказали.

В их сопровождении она спускалась по узкой лестнице, шла по крытому переходу между башнями, входила в нижний зал Гостевой башни – легкой походкой, слегка покачивая бёдрами. На неё смотрели, перешёптывались, недоумевали… не узнавали. О, они запомнят…

Юна ещё не взглянула на Челлу, то есть прямо на неё, когда заговорила певуче:

– Милорд, представляю вам Челлу Эмай, дочь славного тана Суреша Эмая, которую я опекаю по праву и по долгу крови…

Челла и не подумала опустить взгляд, она смотрела прямо на лорда Кана. Сначала его взгляд был равнодушным и даже скучающим, он не спеша остановился на Челле, и… застыл, глаза удивлённо распахнулись.

Сначала недоумение, потом изумление! Вот что было теперь на лице её будущего супруга. Он смотрел, словно не понимая, что она такое. Зато никакого равнодушия!

Юна, до сих пор стоявшая вполоборота к Сайгуру и почти спиной к Челле – да, всё как надо, место Челлы позади, – повернулась к падчерице. Кажется, она тоже онемела….

– Благодарю, моя прекрасная тани, мое сердце принадлежит только тебе! – задорно выкрикнул Алливен Эрг. – Я буду за тебя сражаться!

По залу пробежал тихий ропот – многие вдруг пожелали что-то сказать.

– Тебе нравится моя невеста, кандриец? – продолжал явно воодушевлённый Алливен.

Мукарранский посол тан Фунир рядом с ним всем своим видом выражал одобрение.

– Твоей невесты, мукарранец, здесь нет, – ответ Кана был холоден, как далёкие ледники.

Тани Юна подошла к Алливену и что-то сказала ему по-мукаррански. Он поклонился и исчез за обступившими его мужчинами, успев бросить выразительный взгляд на Челлу. А она похолодела, поняв вдруг, что произошло: Алливен, непризнанный жених, решил, что своей выходкой она отвергает жениха-кандрийца. Точнее, отвергая кандрийца, выбирает его, Алливена.

Это уже лишнее…

По знаку Юны дамы обступили Челлу, тесня её к выходу, а она сама подошла к Сайгуру.

– Вам понравилась ВАША невеста, милорд?

– Понравилась, миледи, – он уже оправился от удивления и теперь посмеивался. – Я не капризен. Руки, ноги и голова у неё на месте. Надеюсь, всё, что полагается женщине, у неё тоже есть. Ручаетесь в этом? Нам ведь необходим наследник, помните?

– Разумеется. Вы не будете разочарованы, – Юна прохладно улыбнулась.

Ей не хотелось показывать своё замешательство.

– Могу я попросить вас отмыть для меня вашу э-э… тани Челлу? – сказал Сайгур. – Всё-таки хочется взглянуть. И я оценил, разумеется, их с бывшим женихом взаимные чувства.

– Милорд, это поспешные выводы. То, что вы видели – обычай. Здесь принято, впервые показывая невесту прилюдно, одевать её в старые семейные наряды и как можно несуразней.

Древние обычаи своей родины Юна знала хорошо, но ей бы и в голову не пришло следовать конкретно этому, хотя так до сих пор делали в дальних деревнях.

– И раскрашивать девушку, превращая в уродину? – Сайгур даже заинтересовался. – Вы шутите, леди? Зачем?

– Ничуть, – покачала головой тани. – Перед сватовством и помолвкой спрашивают благословение Матери Гемм. Мать благословляет и присылает своих служанок, чтобы присмотрели, всё ли хорошо у невесты, ведь богиня покровительствует женщинам. Служанки Гемм могут позавидовать красоте и богатству невесты, а если ни того, ни другого нет, они наверняка подкинут чего-нибудь на бедность.

Выслушав объяснение, Сайгур расхохотался.

– Вот оно как? Тогда я не понял, почему на ней столько драгоценностей. Тани Челла желает разорить Дьямон руками завистливых служанок богини?

– Не думаю, милорд. Просто мы, женщины, иногда не можем удержаться, когда видим драгоценности, – пояснила Юна и невинно улыбнулась.

– Я полагаю, их лучше запереть в сокровищнице, – сказал Сайгур.

– Несомненно, лорд Кан. А пока вас проводят в ваши покои. Можете отдохнуть…

– Я уже отдохнул, миледи, – отрезал Сайгур. – Пришлите ко мне кастеляна замка, или кто у вас вместо него. Хочу осмотреться тут. Остальные мои люди скоро прибудут, но пока время есть. И вот что, я желаю сам выбрать, где буду жить.

– В дальнейшем вы так и поступите, милорд, – их взгляды встретились. – А пока прошу вас немного подождать.

Сайгур чуть было не возразил резко… но отчего-то промолчал.

Не желает лорд Сайгур отдыхать в приготовленных ему покоях – его дело. Юна послала к нему хайда тана Туриса и капитана Астора, командира кандрийского гарнизона, оставленного Мортагом, а сама занялась своими делами.

Сначала она распорядилась поставить стражу у комнат Челлы – чтобы мышь не проскочила. Нет, Челле она доверяла. Но у Алливена Эрга явно появились новые надежды. К тому же в крепости находился его отец, который мечтал видеть сына таном Дьямона и мог намутить воды. У Эргов на двоих – пятьдесят вооруженных нукеров, не то чтобы войско – по сравнению с тем, чем располагали Каны. Но известно, что умение важнее силы. Эрги тут свои, а кандрийцы по-прежнему чужие. Горы всегда на стороне своих.

Плохо, если Эрги постараются сорвать свадьбу. Тани Юна им не позволит. И дело не в том, что ей не нравится Алливен Эрг – напротив, он был бы неплохим вариантом. Но Кандрия победила в войне, и этого не изменить.

Она пригласила Эргов для короткой беседы. Явились оба.

Юна стояла у окна в приемном покое тана Суреша, поглядывая на одну из окрестных гор. Как раз одновременно с появлением Эргов недалеко от вершины зажглась яркая точка – стражник повернул натертый до блеска медный щит, подавая сигнал в замок. Это значит, что кандрийцы миновали предпоследний поворот дороги. Скоро будут здесь.

Юна обернулась и радушно улыбнулась гостям, показала им на мягкий диван с кучей подушек.

– Ценю наши добрые отношения, – сказала она. – Поэтому хотела бы сразу объясниться.

– Полагаю, мы поняли друг друга, – заявил старший тан Эрг, усаживаясь. – Моя душа ликует. Тани Челла показала, что не принимает навязанного жениха. Этим она развязала нам руки, не правда ли, моя сиятельная тани? Мой сын может присягнуть королю! Мы договоримся. Но это будет временно. Со временем Дьямон опять станет драгоценностью в короне нашего князя. Серебряная птичка Дьямона не сможет петь по-кандрийски!

Юна присела на высокий стул рядом к резным креслом владетеля. Кресло пустовало после смерти тана Суреша, но и стул прекрасно годился для того, чтобы Юна оказалась выше своих гостей, расположившихся на диване. Впрочем, Алливен, присев, тут же вскочил и встал за спиной отца.

– Непонимание коварно, – Юна улыбнулась, добавив голосу мёда. – Это я приказала Челле так одеться. Старый обычай, чтобы не вызвать зависть у Горных Дев. Нам ведь сейчас любая кроха милости нелишняя. И потом, Челле хотелось подразнить жениха. Заинтересовать. Вы меня понимаете? Она всегда изобретала такие забавы. Да вы сами знаете.

– Знаю, – Алливен кисло улыбнулся. – Вы уверены?..

– Абсолютно, – она кивнула. – Свадьба Челлы с кандрийцем состоится. Я сделаю для этого всё возможное.

– Вы мукарранка, моя тани! – старший Эрг выразительно насупился и положил руку на рукоять своего кинжала. – Вы измените своей крови?!

– Изменю? После взаимных клятв короля и князя? – ничуть не смутилась Юна. – Это что угодно, но не измена. Я пока ещё хозяйка здесь. Защищать эту землю – мой долг. Защищать от войны. Дьямон и так ещё не оправился от бед. Вот, смотрите! – она показала на выложенную на стене карту.

Это была драгоценность – карта Дьямона, набранная самоцветами. Но её испачкали сажей – некоторые куски яшмы, которые показывали расположение деревень, были густо замазаны. И это сделала сама тани Юна.

– Это деревни, которые сожжены и разрушены, – пояснила она. – Нет тех садов, нет тех полей, осталась десятая часть всего скота. Это значит, что нет мяса и хлеба, и в эту зиму в Дьямоне не спрядут и не соткут всю ту шерсть, что раньше. Мы потратили половину казны, чтобы купить зерно…

– Увы, тани, это потери, с которыми вынужден мириться каждый правитель, – важно заметил старший Эрг.

– Если король поймёт, что Дьямон ускользает от него, он пришлёт войско, – сказала Юна. – Я не позволю опять начать войну. Нам нужен мир. Чтобы построить дома, чтобы родились дети и расплодился скот. Чтобы люди не голодали.

– Ты женщина, многое не понимаешь, – сменив вдруг тон, надменно заявил тан Эрг, и постарался привстать, чтобы выглядеть значительнее. – Честь важнее всего! Ты слышала, как звонил колокол для кандрийца?

– Ну конечно, – и бровью не повела Юна. – Но я поступлю по своему жалкому разумению, и выполню обещания, данные королю.

– Он был один на дороге, а колокол звонил так, словно приближалось войско! Он не получит Дьямон.

– Что колокол? Никто не знает, когда и как он должен звонить! Он приветствовал Кана! Этого довольно.

Старший эрг вскочил и, всё же поклонившись владетельнице – воспитание никуда не денешь! – выскочил дверь. Сын последовал за ним, но с меньшим пылом.

Юна позвонила, её секретарь тут же вошёл.

– Распорядись, Таюр, чтобы за ними наблюдали, – велела она.

И тут колокол зазвонил опять…

Колокол зазвонил. Каждый его звук катился по крепости и не успевал истаять, когда начинался следующий. Юна замерла, считая удары.

После седьмого колокол затих. И что такое на этот раз?..

Эрг сказал, что для Сайгура Кана колокол звонил, словно приближалось войско. Но это не так. Когда к замку подошли отряды Мортага, колокол ударил три раза, а потом, вскоре, ещё несколько раз по три. И нигде в хрониках Дьямона, которые велись уже лет пятьсот, не было написано, что колокол когда-то выдавал вот такой долгий непрерывный звон. Теперь – семь раз, и тоже непонятно. А хотелось бы понимать, увидеть в этом знак, подсказку. Но нет, вновь была только загадка. Намёк на то, что нечто происходило тут впервые?

Крепость стояла на этой горе уже тысячу лет. Рядом – дорога, которой тоже тысяча лет, а может, и больше. Колокол, если верить записям, подарила владетелям Дьямона прародительница из Древних, то есть ему тоже тысяча лет. Не может здесь случиться такого, чего до сих пор не бывало…

Разве что кандрийцы ещё не владели Дьямоном. Пожалуй, так и есть – не владели. И эти семь ударов казались спокойными, как подтверждение некоего факта.

Юна встретилась взглядом с секретарём Таюром. Этот тоже был озадачен, и преданно смотрел на неё, ожидая.

– Передай, чтобы открыли ворота, – сказала она.

А сама переходами прошла к Челле. Падчерица продолжала свою шалость – не умылась и не сменила платье. Сидела со служанками, они вместе сматывали недавно покрашенную шерсть, и мелкие серые и зелёные шерстинки теперь припылили черно-серебряный шелк её одеяния. Юна махнула рукой, отсылая служанок. Подняла упавший клубок, покрутила его на ладони.

– Сердишься на меня? – первой заговорила Челла, не показывая ни малейшего раскаяния.

– Не сержусь, с какой стати? – пожала плечами Юна. – Тем радостней ему будет видеть тебя настоящую. Но зачем?!

– Ему всё равно придётся на мне жениться, какой бы я ни была уродиной.

– Да, и в этом всё дело, – Юна кивнула. – Ты его получишь. Он просто женится на тебе… так же легко, как стреножит лошадь. Он привык, что женщин не стоит добиваться, они сами его хотят, прихорашиваются и вовсю крутят юбками. Зачем добиваться какую-то одну, если выбор велик?

– Вот как? – Челла выпрямилась и уронила клубок. – Действительно, зачем? Меня он не стреножит, ты знаешь.

– Зато он и не догадывается. Он тебе хоть немного понравился? Лорд Кан?..

– Не знаю. Пока не знаю.

– Понятно, – Юна кивнула и против воли улыбнулась.

И как ему удаётся, этому Сайгуру Кану? Ничего не сделал, даже не скрывал пренебрежение, а их капризная азалия уже попала в его сети. Потому что её слова – почти признание в любви, большего просто не могло быть!

– Приведи себя в порядок. И можешь не выходить до завтра, – сказала она Челле. – Завтра представлю вас заново.

– Я переоденусь и спущусь. Встречу кандрийцев со всеми, на площади, – возразила Челла. – Хочу посмотреть на его брата. И на всех, кого он сюда привёл. Не буду показываться, останусь позади всех, – и Челла чему-то рассмеялась.

– Хорошо, – согласилась Юна. – Вот что, Эрги собрались сорвать твою свадьбу. Тебя будут охранять, чтобы избавить от их назойливости.

– Юна, я сожалею, что Алливен неправильно меня понял. И постараюсь не делать таких ошибок впредь, поверь мне.

Что ж, они договорились. И Юна направилась вниз, на площадь.

*бай – почтительное обращение к пожилой женщине.