Читать книгу Как брат - Наталья Семёнова, Натали Рок - Страница 2

Дарина

О, какая я сейчас смелая и раскрепощённая… В крови бушует алкоголь, по ушам бьёт бас колонок, и музыка, словно кукловод двигает моё тело под свой безумный и жаркий пляс аккордов.

Воздух накаляется с каждой секундой всё сильней, пряди волос липнут к влажным вискам и лбу, но, – боже! – как мне хорошо…

И я знаю, что Костя наблюдает за мной. Чувствую его жадный взгляд на своей заднице.

Да, мой хороший, я стараюсь для тебя. Видишь, какой пластичной и гибкой я могу быть…

Я закрываю глаза, когда мелодия снижает темп, и мои бёдра сами ловят тягучий такт, позволяя мне быть ещё более соблазнительной.

Как результат – теплые пальцы скользят по обнажённой полоске моей кожи между резинкой джинсов и топом, мужская грудь касается моей спины, а тёплое дыхание опаляет моё ухо:

– Ты классная… Пойдём на кухню, поболтаем.

Широкие ладони ложатся на мои бёдра, теснее прижимая меня к своему телу, и Костя тягуче двигается вместе со мной, я улыбаюсь и киваю:

– Может быть, когда закончится песня…

Пусть он мне ужасно нравится после того, как мы случайно встретились глазами в столовой института и красноречиво переглядывались на совместных лекциях да иногда перекидывались парой фраз на переменах с того раза, ему об этом знать ещё рановато. Ведь, девочек положено добиваться, как-никак.

– Я возьму тебе выпить и буду ждать, – проникновенно шепчет он мне на ухо и уходит.

Я удовлетворённо улыбаюсь, продолжая свой танец, хотя, всё моё нутро зудит желанием немедленно сорваться вслед за парнем. Но я держусь. Мама учила меня тому, что каждая девочка должна знать себе цену и даже если парень ей очень нравится, казаться легкодоступной не самое мудрое для неё решение.

К концу песни я себя ощущаю песочными часами, где верхняя половинка – последние песчинки мелодии, а нижняя -накапливающееся волнение.

Ну а что? Пора бы уже и на свидание меня пригласить, а то сколько можно просто отвешивать комплементы, спеша на пару в соседнюю аудиторию?

Разворачиваюсь в сторону кухни, как спринтерша, для которой, наконец, грохнул стартовый выстрел и в ту же секунду попадаю в объятия Дэна. И пусть он выше меня на голову, и я не вижу его лица, впечатавшись в широкую и твёрдую грудь, своего лучшего друга я узнаю по запаху. Сочетание морского бриза, ноток кедра и миндаля. Каюсь, я иногда тырю его гель для душа, но исключительно в те моменты, когда забываю, что мой закончился.

– Ты куда так ломанулась, Рин? – смеётся Денис, обхватывая своими пальцами мои плечи.

– Ди-и-инь, – восторженно тяну я, переступая с ноги на ногу. – Там на кухне меня ждёт Костя, чтобы выпить со мной!

– Костя? – хмурится он, словно специально игнорируя моё нетерпение. – Волков Костя? Волейболист?

– Да-да. Пусти, пожалуйста? – строю я мордашку кота из Шрэка.

– Не знал, что он тебе нравится… – удивлённо взлетает левая бровь, прямой признак того, что её хозяину эта информация не по душе.

– Брось, Динь. Он не может не нравится! Ты видел его спортивную задницу?

– Сдурела? – кривится друг. – Ещё бы я на задницы мужиков не смотрел.

– Тогда не мешай другим, – подмигиваю я ему и легонько щелкаю пальцем по его носу, наконец, высвобождаясь из рук. – И спасибо, что позвал меня на эту вечеринку, – обернувшись, шлю ему воздушный поцелуй.

Денис всем своим видом излучает сарказм, не забыв при этом махнуть на меня рукой. Знает, что в последние месяцы связываться с моими гормонами бессмысленно. Люблю его.

Квартира у Востицкого, пятикурсника нашего института, невыносимо огромная! Но сейчас я не готова злорадствовать на тему излишнего пафоса. Просто немного бесит то, что никак не отыщу эту чёртову кухню!

Грудь сковывает мандраж, руки дрожат – не скажу, что очень приятные ощущения, но мне нравиться предвкушать наше общение. Уже совсем скоро конец моего первого учебного года в институте, а я так и не узнала, что значит по-настоящему встречаться с парнем. Ужасно осознавать, что в восемнадцать лет у тебя за плечами лишь постыдный опыт секса с мерзавцем, о котором ко всему прочему, ты не черта не помнишь, потому что напилась, как та свинья, да пара поцелуев "до" с ним же.

Я всегда больше была сосредоточена на учёбе да фотографии и парни меня не то, чтобы сильно интересовали, но под конец школы, словно с цепи сорвалась. Может, всему виной тревожащие нутро разговоры одноклассниц, которые успели вкусить все прелести сексуальной жизни. Может, на безрассудство меня повлекло отсутствие Дэна – моего вечного голоса рассудка. А может, я просто повелась на соблазнительные речи парня, по которому сохли буквально все старшеклассницы.

После случившегося на выпускном – о чём я всеми силами желаю забыть, потому что при воспоминаниях хочется провалиться под землю – Вова-мудак пропал. Но моё желание обзавестись настоящим парнем – нет. И я делала хорошие ставки на этот учебный год…

Новый город, новые знакомства и лучший друг рядом, который обязательно не позволит совершить очередную глупость. Уверена, не уехал бы он годом раньше сюда, я бы и той глупости не совершила.

Наконец, я нахожу кухню и остолбенело замираю на её пороге. Грудь сдавливает, словно по ней безжалостно катит многотонный асфальта-укладочный каток. От лица отливает вся кровь, а тело прошибает мороз разочарования.

Никакого тебе трепетного разговора с парнем, который нравится, потому что его язык полирует гланды какой-то блондинке, очевидно, оказавшейся доступнее меня. Ноль один в её пользу: она не тратила время на то, чтобы казаться особенной.

Какая нелепость! Это должен был быть мой поцелуй!

В груди начинает кипеть ярость. Несправедливо! Почему мне обязательно попадаются мудаки?! Где, вашу мать, все порядочные парни? Уже успели всех разобрать? А остальных не интересуют настоящие чувства? Не зря, видимо, Оляка прожужжала мне все уши о том, что у них только одно на уме.

Я резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и теперь уже ищу чёртов выход из этой чёртовой квартиры, которая может сравниться с чёртовым Бермудским треугольником! Слёзы обиды жгут глаза и грудь, мешают дышать. Неужели, на свете не существует парня, которому я могу понравиться по-настоящему? Я, вроде как, не страшила. У меня отличная фигура, легкий характер. Всё знакомые говорят, что я очень похожа на маму, а она у меня ужасная красотка!

Что, блин, с этими парнями не так? Или что-то не так со мной?

Взгляд выхватывает собственное отражение в огромном зеркале, почти во всю стену. Полумрак коридора не позволяет разглядеть все свои недостатки, и я подхожу ближе. Вглядываюсь в густую каштановую косу своих волос, доходящую до пояса, обвожу глазами широкие скулы, смотрю на пухлые губы…

А ведь их могли бы сейчас касаться другие губы в жадном поцелуе!

– Хм, тоже прихожу к выводу, что пялиться на себя в зеркало лучше, чем общаться с тем придурком.

Дэн.

Губы вновь начинают дрожать от сдерживаемых слёз. Ему не понять моих страданий, он никогда не мучился от дефицита внимания у противоположного пола.

– Я сваливаю, – киваю самой себе и смотрю на него через отражение.

Денис сужает глаза, словно пытается увидеть то, что я скрываю и подходит ближе. Обнимает со спины и, уложив подбородок на моё плечо, слегка раскачивает нас:

– Колись, Мартышка. Что тебя расстроило?

– Ничего, – буркаю я.

– Дарина, – произносит он моё имя так, словно уже всё знает, но хочет обо всём услышать от меня. Таким приёмом частенько пользуется мой отец, добавляя в свой взгляд родительскую строгость, когда уже знает, где я в очередной раз провинилась.

– Этот мудак-волейболист не дождался меня и засунул свой язык в рот какой-то блондинке, – тихо признаюсь я.

– И-и-и? – вздёрнув брови тянет Денис, а затем фыркает: – Или ты хотела, чтобы его язык залез в рот тебе?

– Представь себе! – шиплю я, теперь уже сама щурясь на него.

– Глупая Мартышка, – криво улыбаясь, распрямляется Дэн и сжимает пальцами мои плечи: – Пусть он катится на все четыре, раз не оценил по достоинству твоё общество.

– Ты не понимаешь! – восклицаю я, с каждой секундой теряя терпение. – Я могла бы сейчас целоваться, а вместо этого неудачницей потащусь домой! Вот скажи: что со мной не так?

– Всё с тобой нормально.

– Тогда почему парни предпочитают целовать других?!

Денис как-то судорожно втягивает в себя воздух и, закатив глаза, резко разворачивает меня лицом к себе. Секунду буравит моё лицо странным взглядом, а затем обхватывает ладонями мои скулы и, быстро склонившись, целует…

Сначала я цепенею от шока, не закрывая глаз, но, когда горячие губы нахально раздвигают мои, а его язык дерзко и не торопясь скользит по моему, в моей голове, словно выключается свет, и я со стоном наслаждения выталкиваю воздух из сжавшихся в гармошку лёгких.

Дэн тяжело, через нос, выдыхает вслед за мной и одну руку перемещает мне на спину, чтобы сильнее прижать меня к своей каменной груди. Я и сама цепляюсь пальцами за его плечи, потому что ноги слабеют и кружится голова.

Что, блин, происходит?

Но отстраниться кажется кощунством, потому что целоваться слишком сладко, слишком волнительно и желанно.

Через мгновение у нас обоих сбивается дыхание, губы Дэна жадно обхватывают мои, ласкают, напирают, язык в моём рту скользит всё глубже, настойчивей. И от всего этого я просто схожу с ума…

Как и моё сердце, которое, кажется, своими частыми ударами вознамерилось разбить в щепки грудную клетку. Интересно, могут ли оставаться синяки на внутренностях?

Когда губы Дениса отлипают от моих, оказывается моя спина прижата к прохладной поверхности зеркала и, кажется, Дэн пытался меня в него впечатать намертво, потому что на лопатках и ягодицах чувствуется небольшое онемение.

– Ты… – пытаюсь я справится с взбесившимся дыханием. – Т-ты офигел?

Друг тихо ржёт вместо ответа, прижимаясь своим лбом к моему. Затем резко отстраняется и, разведя руки в стороны, скалит зубы в широкой улыбке:

– Зато у тебя больше нет причин пускать сопли. Пошли, – обхватывает он одной рукой мои плечи. – Несчастная, не целует её никто.

Денис продолжает веселиться, увлекая нас в комнату с громкой музыкой, а я не понимаю, что чувствую. В мыслях сумбур и неразбериха, но на душе… На душе стало значительно легче.