Читать книгу Знай - Наталья Шагаева - Страница 2

София

Медленно и очень тихо подхожу к кровати, стараясь не издавать ни звука. Странный рисунок черного ворона. Интересно, он что-то значит для него? Или просто так? Молодежь же любит разрисовывать себя непонятными рисунками, не несущими смысла. Татуировка выполнена вполне прилично, даже можно сказать мастерски, и краска иссиня-черная, самого насыщенного цвета. Ворон настолько реалистичен, что хочется дотронутся до него. Взгляд ворона такой же темный и пугающий, как взгляд хозяина тату.

– Нравится? – хриплый ото сна голос заставляет меня подпрыгнуть на месте. Прихожу в себя, отворачиваюсь от него.

– Что «нравится»? – спрашиваю я, делая вид, что не понимаю, о чем речь. И как он вообще догадался, что я на него сморю? Он же спал. Ну по крайней мере, глаза у Димы были закрыты.

– Ты уже минут пятнадцать осматриваешь мое тело и практические не дышишь, – хрипло усмехается он, не открывая глаз, все также лежа на животе.

– Я смотрела на твое тату. И, кстати, она мне не понравилась. Слишком мрачно, – заявляю я. Отворачиваюсь от него, достаю шелковый тёмно-синий халат, чтобы надеть его после душа.

– Я знаю, что ты смотрела на моего ворона, – произносит он прямо возле моего уха. Черт! Когда он успел встать? – Но мне больше нравится мысль, что ты осматривала мое тело, – хрипотца из его голоса пропала, остался лишь все тот же грубоватый полутон, от которого по коже идут мурашки. Резко разворачиваюсь и практически врезаюсь в его голую грудь. Не поднимаю глаза, стараясь не смотреть, обхожу Волка.

– Что ты вообще делаешь в моей комнате?! Я же предупреждала Ивана, что в мою комнату входить нельзя! – возмущаюсь я.

– Ты предупреждала Ваньку. Но не меня, – выходя из комнаты кидает он, тем самым заканчивая наш разговор. Да что себе возомнил это пацан?! Хватаю халат, ухожу в ванну, которая находится в коридоре, прямо напротив Ванькиной комнаты. Громко захлопываю двери, надеясь на то, что брат проснется.

Встаю под горячие струи воды, пытаясь смыть с себя прошедшую ночь. Выходной. Вадим сказал, можно устроить девичник. Ну раз он великодушно позволил мне повеселиться с Лариской, предложив своего водителя, значит, нам можно посетить какое-нибудь злачное место, например, клуб. Но я не хочу никуда идти, тем-более посещать душные клубы с массовым скоплением людей. Может устроить девичник дома, все как я хотела вчера? Заберу вечером Ларку с работы, заедем в магазин. Хорошая мысль! Вадима нет в стране, так что на ближайшие два-три дня я почти свободная женщина.

Выхожу из душа, сушу волосы, собирая их в небрежный пучок. Надеваю халат, стараясь запахнуть его поплотнее. Выхожу в коридор. Иван и Машка спят в той же позе. Из кухни доносится аромат кофе и звон чашек. Прекрасно! Теперь Волк хозяйничает на моей кухне. Не помню, чтобы я предлагала ему чувствовать себя как дома. Прохожу в спальню, срываю покрывало, несу его в стирку. Неизвестно, где спала девочка-смерть и чем они могли заниматься на моей кровати. Вхожу на кухню, она же гостиная, разделенная барной стойкой. Дима все так же с голым торсом стоит возле плиты, пьет кофе из большой чашки, опираясь одной рукой на столешницу. Моя стиральная машина находится в тумбе как раз позади него. Жестом прошу его отойти. Дима кривовато улыбается лиши губами, осматривая покрывало в моих руках. Немного отодвигается, освобождая мне дорогу.

– Брезгуешь? – как-то не очень добро спрашивает он.

– Да, – честно отвечаю я. Неизвестно, чем ты занимался на этом покрывале с… Как ее зовут?

– Ира, – отвечает он ничего не выражающем тоном, продолжая пить кофе. – И на твоей кровати и покрывале, я ничем с ней не занимался.

– А где вы этим занимались? – спрашиваю я, обдумывая, что мне нужно будет еще постирать или продезинфицировать.

– Если тебе нужны подробности, – отвечает он, пристально рассматривая меня, когда я наклоняюсь к стиральной машине, – то я трахнул ее в туалете. А спала она на вот этом диване, – кивком указывает на мой любимый бежевый диван в гостиной. Да, таких подробностей я точно не ждала.

– Тебе не кажется, что ты немного забываешься, мальчик? – делаю акцент на слове «мальчик», подчеркивая разницу в возрасте, намекая что ему, что не стоит так со мной разговаривать. В ответ получаю лишь тот же звериный оскал самоуверенного пацана, возомнившего себя взрослым хищником.

– Кофе будешь? – предлагает он мне. Не дожидаясь моего ответа наливает кофе именно в мою любимую чашку. Ставит на стойку рядом со мной, садясь за высокий стул вполоборота. Недоверчиво смотрю на чашку, но все же решаюсь сделать глоток. Кофе оказывается, очень даже не плох.

– У меня к тебе разговор, – неожиданно заявляет он, меняя тон на серьезный, пряча самоуверенную ухмылку. Вопросительно приподнимаю брови, требуя продолжения.

– Присядь, пожалуйста, – просит он, указывая на стул напротив себя. А мне становится не по себе. Нехорошие тревожные мысли нарастают с неимоверной силой. Я переживаю за Ваньку. О чем еще серьезно может разговаривать со мной Волк? Обычно Иван не попадает в неприятности, он серьезен и ответственен для своего возраста. Но вот общение с Димой меня настораживает.

– Что случилось? – спрашиваю я, садясь на предложенное место.

– Ничего из того, что ты только что накрутила у себя в голове.

– Откуда тебе знать, что я накрутила себе в голове? – улыбается одними губами, продолжая ловить мой взгляд, который я пытаюсь отвести. Все-таки сесть напротив него было плохой идеей. Я больше не хочу попадать под его гипноз.

– Все написано на твоем лице, – отвечает он.

– Так, о чем ты хотел со мной поговорить? – настаиваю я.

– Вообще-то, об этом должен был поговорить с тобой Иван. Но он должен был сделать это еще вчера, а ты, как я понимаю еще не в курсе?

– Не в курсе чего? – мне все больше и больше не нравится этот разговор. Чувствую себя не уютно рядом с парнем, который знает о моем брате и его проблемах больше, чем я.

– Иван должен был оповестить тебя, попросить, спросить разрешение, не знаю, как у вас там это происходит.

– Ближе к делу, – уже требую я.

– Нас исключили из общежития еще месяц назад.

– Что?! Месяц назад?! Как?! За что? И почему, мать вашу, я узнаю об этом только сейчас?! – я повышаю тон специально, чтобы Иван, наконец, проснулся и объяснил мне, что происходит.

– Не выражайся, тебе не идет, – одергивает меня Дима.

– Не тебе решать, что мне идет или не идет! Во что ты его втянул?! – требую я ответа, смотря на него в упор, тут же жалея об этом. Волк цепляет мой взгляд, в его глазах загорается прежняя злоба и ненависть. Такие взгляды обычно отталкивают людей. А его – притягивает. Точнее, Волк просто не отпускает. Он заставляет прочувствовать все, что он хочет в него вложить.

– Я не во что его не втягивал, – спокойно, тихо, отвечает он, продолжая смотреть исподлобья темным взглядом. – Почему нас выселили, он расскажет тебе сам. Это его история, не моя, – смотрю в его глаза, которые меня не отпускают и вижу, как меняется их цвет, становясь насыщеннее, темнее. И поражаюсь цвету его глаз. Тело реагирует мелкой дрожью. Хочется зажмуриться, отвернуться, но я не могу, напрочь забывая о своих волнениях и переживаниях за Ивана. Его взгляд становится другим. Злоба сменяется на некую усмешку одними глазами. И тут я понимаю, что Дима прекрасно знает силу своего взгляда, более того, он этим успешно пользуется. Он играет в игру охотник-жертва. И жертва сейчас – именно я. Он управляет мной. Заставляет замолчать и прекратить свои возражения.

– Ты уже ей все рассказал? – слышу вопросительный голос брата позади себя. Волк переводит взгляд на Ваньку. И меня отпускает.

– Нет, я только сказал, что нас выселили, – отвечает Дима. Резко оборачиваюсь к Ивану.

– Может ты объяснишь мне, что происходит? – спрашиваю его.

– В общем, нас выселили за нарушения порядка, – объясняет он.

– За какое такое нарушение?

– Я тайно проводил к себе Машу. Она оставалась со мной на ночь, – объясняет он.

– За это не могут выселить, – не верю я.

– Ну за один раз может и не могут. И за два тоже. Но мы попались три раза, да и там еще наложилось. В общем, с комендантом мы не ладили. И он сделал все, чтобы нас веселили, – Ванька наливает себе кофе, садится рядом со мной.

– Хорошо. Тебя высели. Почему ты не сказал мне об этом сразу? Не пришел жить домой? И да! Где вы жили все это время? – поворачиваюсь к брату, прожигая его взглядом.

– Мы снимали квартиру недалеко от института. Точнее, Волк снимал, – уточняет Ванька.

– Почему ты сразу не приехал домой? – не понимаю я.

– София, я уже не мальчик-подросток, чтобы жить с тобой! – как всегда возмущается Иван.

– Это и твоя квартира тоже. И ты прекрасно об этом знаешь. Ты не живешь со мной. Ты просто можешь жить дома.

– Вот, – усмехается Ванька. – Мы подошли к главному. Считай, что мы приехали жить домой.

– Мы – это ты и Маша? – спрашиваю, хотя прекрасно понимаю, кого он имеет виду.

– Мы – это я и Волк, – уточняет он, и указывает на Диму, который в данный момент вполне расслабленно пьет кофе и наблюдает за нашим разговором. Растерянно смотрю на Ваньку, не зная, что сказать. Я очень рада, что брат, наконец, снова будет жить дома, как я всегда и хотела. Но Волк как бонус меня не устраивает. А Ваньке я об этом сказать не могу, он обидится на меня. Дмитрий много для него значит.

– Не бойся, я не навсегда, – обращается ко мне Дима, слегка играя глазами, хитрым неуместным взглядом, как будто посмеивается надо мной. – На пару месяцев максимум. Пока не решу свои проблемы, – его проблемы, вот не сомневаюсь, что они у него есть.

– Хорошо, – соглашаюсь я от безвыходности. Ванька мне не простит, если я откажу. А еще хуже – уйдет за ним. И будет жить неизвестно где и как. – Но правила вы знаете! – уточняю я.

– Знаем, знаем. За собой убирать, в твою комнату не входить, – на этих словах я смотрю на Волка, намекая ему, что он нарушил правило и спал на моей кровати. Дима все понимает, не дурак. И поэтому ухмыляется.

– Хорошо. Можете везти свои вещи. Но Дима спит в твоей комнате. Кровать у тебя большая. И рядом есть диван.

– Так мы уже, – Ванька встает со стула, наливает еще одну чашку кофе.

– Что вы уже?

– Мы привезли вещи, – констатирует Иван. Они в моей комнате, – то есть вариант моего отказа они не рассматривали. Великолепно! Ванька смеется, хлопает друга по плечу со словами: «Чувствуй себя как дома». Так и хочется добавить, «но не забывай, что ты в гостях». Но я сдерживаюсь, меняя тему разговора.

– Кофе в постель? – указываю на чашку в руках брата, подмигивая ему. Ванька просто улыбается в ответ. – Счастливая у тебя Машка. Такого парня отхватила.

– Не завидуй. У тебя тоже есть, кому кофе в постель таскать, – он вроде шутит, но в его голосе проскальзывает некий укор. Ванька уходит, заставляя меня напрячься. Поднимаюсь со стула, несу чашку в раковину. Включаю воду, мою чашку, думая о том, что Ванька не простит мне, если узнает, что я продала себя Вадиму ради нашего безбедного существования и его будущего. В нем до сих пор играет юношеский максимализм. Он видит жизнь по-другому, не такую жесткую, какая она есть. И это, наверное, хорошо…

– Ничего, завтра я принесу тебе кофе в постель, – голос Димы немного вибрирует. Зажмуриваю глаза, сжимаю губку, которой мыла чашку. И это мне придется терпеть два месяца? Что ему надо от меня? Во что он решил сыграть?

– Знаешь, что! – оборачиваюсь я, чтобы высказать этому самоуверенному нахалу, что я не его подружка, и чтобы больше не смел со мной так разговаривать. Но Дмитрий покидает комнату, выходя на лоджию. Снова оставляет последнее слово за собой.

***

– Значит, ты теперь свободная женщина? – хитро спрашивает Ларка, забираясь в мою машину. – Нет, я, конечно, все понимаю – Вадим Эдуардович, протекция и все такое, но не приходить на работу два дня перед выходными. Ты в курсе, что тебя там все ненавидят, – усмехается она, указывая на здание компании.

– А до этого они меня любили? – ехидно улыбаюсь ей в ответ, выезжая со стоянки. – И вообще, может я заболела?

– Ну кому это докажешь? Тем более, все в курсе, что вчера у тебя был день рождения. Лапина даже деньги на подарок тебе собирала.

– Да ладно?! – удивляюсь я. – И что? Кто-нибудь сдал?

– Почти все сдали. И ты прекрасно знаешь, почему, – смеется она.

– Ну да, до сих пор верят, что я имею какое-то влияние на Вадима. – Да к черту их. Ты мне лучше скажи, по какому поводу ты сменила прическу и цвет волос? – Лариска – моя единственная подруга. Шесть лет назад она устроилась в нашу компанию. В первый же ее рабочий день мы сцепились. Почти подрались. И так между нами завязалась дружба. Она знает про меня все, абсолютно всю мою жизнь в мельчайших подробностях. Лариса – единственный человек, который знает все, что творится в моей душе и голове. Ей можно доверять. Она не подведет и никогда не выдаст мои тайны, секреты и переживания. Мне просто был необходим близкий мне человек, которому можно было выговориться. Очень трудно держать и копить все в себе долгие годы. От этого можно свихнуться.

– А что, мне не идет? – спрашивает она, заглядывая в зеркало.

– Идет, теперь ты будешь должна нести гордое звание блондинки, – смеюсь я. – Но вот твои длинные волосы, конечно, жаль. Могла бы просто подравнять, зачем так много состригла? – смотрю на ее каре с большим сожалением.

– Надоело, – отмахивается она. Решила кардинально что-то изменить в своей жизни.

– И начала с волос. Ну да, блондинкам жить легче, – смеюсь я.

– За то на блондинок клюет больше мужиков, – наигранно обижено отвечает она.

– Конечно клюет. Потому что они думают, что блондинки глупые, – парирую я.

– Вот и хорошо. Пусть думают, что я глупая, – подмигивает она мне. Лариска старше меня на два года. Разведена. Детей нет. В принципе, поэтому и разведена. Ее бывший муж хотел детей. Но у Ларисы никак с этим не получалось. После того как они перепробовали разные методы лечения, выяснилось, что это бесполезно. Муж ее бросил. Быстро нашел себе другую, которая родила ему ребенка. Вот как-то так. И любовь здесь ни причем. Такова сущность мужчин. А любить, и в горе, и в радости, могут только женщины. – Ты извини, я без подарка. Но с зарплаты подарок с меня.

– Успокойся, пожалуйста. Лучшей мой подарок – это ты, – отвечаю я, паркуясь возле винного магазина. Мы берем две бутылки любимого красного вина. Шоколад с орехами. Сыр. И едем ко мне.

В квартире тишина, никого нет. Ну Ванька предупреждал, что его не будет допоздна. Он с Машкой на какой-то вечеринке друзей на даче. Поскольку Димы тоже нет, делаю вывод, что они там вместе. Вот и хорошо. Можно устраивать настоящие посиделки с подругой. Включаем музыку, открываем вино, шоколад. Как я и мечтала, переодеваюсь в широкую длинную футболку почти на голое тело, оставляя только трусики. Свобода должна быть во всем, и одежде тоже. Маленький кусочек иллюзорной свободы на один вечер. Вот то, что мне нужно.

После первой бутылки нам уже намного веселее, музыка кажется тихой, мы врубаем ее на всю, смеясь и танцуя. Под вторую бутылку, мы перемываем кости всем нашим коллегам. Бывшему мужу Лариски. И даже самому Вадиму Эдуардовичу. А точнее, выпитый мной алкоголь жалуется Ларке на мою сексуальную неудовлетворенность.

– Ну не знаю, как ты выдерживаешь? – удивляется она. И сколько ты уже без оргазма?

– Около года, не считала. – отвечаю я, поедая свой любимый шоколад с орехами.

– Но ты же понимаешь, что это пагубно влияет на женское здоровье? – приподнимая брови, спрашивает она.

– Да все я понимаю. Но если я не могу. Что я должна сделать? Я стараюсь сосредоточится на процессе, точнее старалась, пока не поняла, что это бесполезно. Может это вообще какой-то сбой в организме. Я слышала, такое бывает.

– Ты еще скажи, что у тебя климакс, – смеется Ларка. – Может просто мужик не тот, – загадочно улыбается она.

– Тот – не тот, какая разница. Я все равно это не проверю. Ты прекрасно знаешь мое положение. Да и я не думаю, что дело в Вадиме. Ведь раньше мне с ним было хорошо. Да, не каждый раз, но все же. В общем, не слушай меня, во мне говорит вино. Кстати оно у нас заканчивается, – беру бутылку со стола, разливаю нам остатки. Пьем. Ларка берет сигареты, выходит на лоджию, которую я превратила в маленькую террасу с большими витражными окнами и плетеными креслами. Ночью здесь хорошо, вдохнуть свежий воздух, посмотреть на небо. Меня не много пошатывает, голова идет кругом, но мне легко, хорошо и самое главное, свободно. Выхватываю у подруги прикуренную сигарету, делаю пару затяжек. Голова начинает кружиться еще больше.

– О, София Юрьевна закурила, ей больше не наливать, – смеется Лариса, забирая у меня сигарету. Смеюсь вместе с ней.

– Слушай, я же не рассказала тебе про Валеру, – громко произносит она.

– Про какого Валеру? – не понимаю я, садясь в кресло.

– Ну ты даешь, Валерий Золотарев. Работает в юридическом отделе.

– Все равно не помню. Ну и что?

– Он пригласил меня на свидание! – весело оповещает она. Хочу ее спросить куда, но язык заплетается, и Лариска опережает мой вопрос. – На свидание в зоопарк! – начинает громко смеяться. – В зоопарк, представляешь?! Мне что, тринадцать лет? А на вид такой серьезный, солидный мужик. Юрист.

– Ну и что. Я думаю, это оригинально. Необычно. Я вот тысячу лет в зоопарке не была. И с удовольствием бы сходила. Но боюсь, Вадим меня не поймет, если я попрошу его пригласить меня в зоопарк, – фыркаю я. – Мне до смерти надоели его рестораны, загородные клубы и прочее.

– Ох, избаловал тебя Вадим. Рестораны ей надоели, зоопарк подавай, мне бы твои проблемы, – заявляет она.

– Забирай, я не против, – отвечаю я. Настроение кардинально меняется. Становится грустно и тоскливо. Хочется начать жаловаться на жизнь в золотой клетке. А это значит, что мне точно больше наливать нельзя. Свою норму я выпила. Слышу звонок в дверь.

– Кто это? – спрашивает подруга. – Блудный брат?

– Вряд ли, – отвечаю я, пытаясь поднялся с кресла. – У него есть ключи, если он конечно их не забыл. Наконец-то поднимаюсь, иду к двери, пытаясь взять себя в руки и выглядеть трезвой. Заглядываю в глазок. Это Дмитрий. Один. Без Ваньки. Долго соображаю, что он здесь делает. Пока не вспоминаю, что теперь он здесь живет. Выпрямляю спину, пытаюсь держать осанку, одергиваю футболку, натягивая ее ниже. Открываю двери. Просто распахиваю их перед ним, разворачиваюсь и направляюсь назад к Лариске, которая снова курит, любуясь звездами.

– Может закажем еще вина? – предлагает она, оборачиваясь ко мне.

– Нет. Я пас.

– Почему? Нам редко удается вот так посидеть.

– Ну, во-первых, меня уже тянет поплакать и пожаловаться на судьбу. А во-вторых, мы уже не одни, – говорю я, подходя к ней, кладу голову ей на плечо, обнимая за плечи.

– И? Договаривай. Мы не одни, а с кем? – спрашивает она.

– Мы с Димой.

– А кто у нас Дима? Мы вроде бы мальчиков не заказывали? Или заказывали? – усмехается она.

– В том то и дело, что это мальчик, это ты правильно подметила. Это друг Ваньки, который, я надеюсь, временно живет у нас. Ванька попросил, а я не смогла отказать, – опять забираю у нее сигарету, делаю затяжку, и выкидываю в окно.

– А, Дима. Мальчик, который смотрит на тебя, как будто хочет убить, – хитро спрашивает она.

– Ага, он, собственной персоной. Но в последнее время он смотрит так, как будто хочет чего-то другого, – выбалтываю я.

– Правда?! – слишком громко спрашивает она. – Пошли на него посмотрим. – Хватает меня за руку и тянет в гостиную.

– Стой! Нет! – я пытаюсь сопротивляться, но из-за моего состояния опьянения, практически падаю на подругу. Ларка меня не слушает, и со словами «надо» тянет в комнату. Мы находим Диму в зоне кухни, спокойно заваривающего себе чай, искоса посматривая на стол с пустой бутылкой и бокалами.

– Где Ванька? – спрашиваю я, оправдывая наш внезапный налет на кухню. Дима медленно оборачивается, и я только сейчас замечаю, что он в белой рубашке с закатными рукавами, черных брюках, с массивными часами на запястье сильной руки, с выступающими венами, что доказывает, что он продолжает качаться. В моей пьяной голове неожиданно возникает мысль, что ему идет этот стиль больше, чем спортивный, в котором я его привыкла видеть.

– Не знаю, по-моему, он на даче с Машкой, – отвечает он, пристально рассматривая мой вид. Хочется одернуть футболку вниз, но тем самым я покажу ему, что заметила, как он на меня смотрит. Поэтому я просто сажусь за стол, чтобы скрыть голые ноги.

– А разве ты был не с ними? – зачем-то спрашиваю я голосом строгой тети, на что Лариска начинает громко смеяться. Одариваю ее строгим взглядом. Перевожу взгляд на парня, смотря в упор, не боясь его темного взгляда.

– Нет. Я ездил по делам, – мне хочется спросить, по каким делам тем же строгим голосом, но я вовремя останавливаюсь. Повторяю, про себя, что это не мое дело.

– Да, не твое, – неожиданно усмехаясь, говорит Дима.

– Я что, сказала это вслух?! – спрашиваю я, закрывая рот ладонью.

– Да, – еще больше смеется Лариска. Смотрю на Волка, который продолжает меня разглядывать, облокотившись на столешницу, в небрежной расслабленной позе, держа в руках чашку. А я почему-то, смотрю на вырез расстегнутой рубашки, что не остается им не замеченным. Он опускает глаза на расстегнутые верхние пуговицы, нагло улыбается, поправляет воротник. От нашей игры в переглядки, меня отвлекает звонок телефона Ларисы. Она достает из кармана телефон, пару минут фокусирует взгляд на дисплее, хмурится, и со словами «опомнился» уходит с телефоном в ванную.

Мне становится неуютно рядом с Волком. Его взгляд, наглый, самоуверенный, с неким намеком заинтересованности, он скользит от моего лица к груди. Черт! Я же без белья. Но я делаю вид, что не замечаю, куда он смотрит.

– Сделаешь мне тоже чаю? – прошу я, чтобы отвлечь его от себя. Дима лишь кивает, отворачиваясь к чайнику.

– И по какому случаю пьем? – интересуется он, продолжая делать чай. – Просто так? Или продолжаешь праздновать день рождения?

– А это не твое дело, – нагло заявляю я.

– Для взрослой женщины ты слишком дерзка, – выдает он, слегка понижая тон. Оборачивается ко мне, ставит передо мной чай.

– Для мальчика, – выделяю слово «мальчик», – ты слишком наглый в общении со взрослой женщиной. – Дима неожиданно начинает смеяться, запрокинув голову. Обходит меня, сталкивается с Лариской, выходящей из ванной, уступает проход взмахом руки, на что пьяная Лариска склоняется в реверансе, смеется и проходит ко мне. А Дима скрывается в ванной. Лариска загадочно смотрит в сторону ванны.

– А он очень даже ничего, – заявляет она. – Ох, где мои двадцать лет, – притворно вздыхает она. Берет свою сумку с соседнего стула, начинает в ней копаться.

– Не знаю, не замечала. Я смотрю на него как на ребенка, друга своего брата.

– За то он смотрит на тебя не как на сестру, – подмигивает она мне. Вытаскивает из сумки пудреницу, открывает ее, смотрится в зеркало.

– Он всегда так смотрит, и я тебе об этом говорила. И мне совершенно не приятен его пронзительный взгляд.

– Ох, этот взгляд. По-моему, ты неправильно расшифровываешь посылы, – играя бровями, говорит она.

– Я вот сейчас не поняла, ты на что намекаешь? – возмущаюсь я. – Он еще пацан, по сути, ребенок.

– Ничего себе, такой ребенок. Я б его усыновила, – не унимается подруга. Набирает номер такси, вызывает машину.

– Усынови, ему как раз негде жить. Пару месяцев понянчишься, – усмехаюсь я. – А вообще, что за бред мы несем?

– Нормальный такой бред пьяных женщин. Пьяных и, как выяснилось, неудовлетворенных, – вздыхает она. Да, с этим делом у нее тоже туго. И если я все же имею в кровати мужика, и просто не могу получить от этого удовольствие, то Лариса в поиске. А надо сказать, женщина она с запросами. Под ее критерии не подходит ни один мужик. Но как говорит подруга, «влюбиться – так в настоящего мужика», а подбирать то, что валяется никому ненужное, она не собирается. Она достойна лучшего. Ларискин телефон оповещает ее о прибытии такси.

– Теперь, наверное, до понедельника. Завтра меня эксплуатируют на дачу на сбор урожая. В общем, буду пахать как лошадь. Но в этом есть свой плюс. Это заменяет недельную тренировку в спортзале, лишние килограммы тают на глазах, – поднимается со стула, хлопает себя по бедрам, демонстрируя свою фигуру.

– Ну, удачи, – тоже медленно поднимаюсь, слегка пошатываюсь, держась за спинку стула. Провожаю подругу до лифта, который, как всегда не работает. Ларка спускается по лестнице, ругая местное управление за вечно неработающие лифты.

Не успеваю я зайти в квартиру, как внезапно во всем доме гаснет свет. Еле как, на ощупь, закрываю двери. Ничего не вижу. Медленно, по стенке, спотыкаясь о мебель, иду в гостиную, пытаясь добраться на кухню и найти свечи. И это оказывается не простой задачей, когда ты находишься в алкогольном опьянении. Что-то падает с комода, на который я натыкаюсь. Обхожу его, запинаюсь о диван, пошатываюсь, спотыкаюсь и лечу в сводном падении в темноту. Меня резко подхватывают теплые мужские руки. По инерции мы вместе летим на диван. Я оказываюсь сверху на Волке, и по ощущениям, он голый, лишь в одних шортах. Точнее, я надеюсь, что это шорты, а не боксеры. Первое, что я ощущаю – это запах. От Волка пахнет свежестью, похожей на запах озона перед дождем. Смесь озона и капли цитруса. Невероятное сочетание аромата непроизвольно заставляет меня глубоко вдохнуть. Ощущаю под собой мускулистое, напряженное тело. Когда мы падали, я схватилась за его плечи. И до сих пор не могу разжать руки. Я ничего не вижу. Только чувствую теплоту его тела, глубокое дыхание, вздымающуюся грудь, которая соприкасается со моей с каждым вздохом. Мою кожу жжет от его рук, которые сжимают мою талию. Я понимаю, что моя футболка задралась и его руки сжимают мое тело без преград. Судорожно сглатываю, чувствую его горячее дыхание напротив моих губ. С ужасом понимаю, что его прикосновения и тело, на котором я лежу, не вызывает отвращении и неприятных чувств. А наоборот, мне хочется, чтобы он меня прижал сильнее к себе. Теперь меня пугают не его глаза, которые я в данный момент не вижу, а реакция собственного тела.

Полная тишина. Мы молчим. Он и не думает меня отпускать. А я не хочу вставать. Невольно облизываю губы. Мое дыхание тоже учащается. Все то, что долгие годы пыталась почувствовать от Вадима, я чувствую от этого пацана! А самое главное, он меня моментально возбуждает. И не просто возбуждает, а мне кажется, что все мои нервы на пределе, и, если Дима просто прикоснется, я моментально я взорвусь в оргазме. В голове проносится картинка, грязная, запретная фантазия о том, как он меня берет. Мышцы живота моментально сводит от желания. Я чувствую, как напрягаются соски, как становится влажно между ног. Черт, как давно я этого не ощущала. Боже, почему я так на него реагирую? Ощущаю, как руки, которые сжимают мою талию, медленно ползут вниз, обхватывая мои бедра, нежно и ласково поглаживая шершавыми ладонями. Пытаюсь подняться, упираюсь ему в грудь, пока я окончательно не потеряла разум. Но сильная рука перехватывает мой затылок, и в мой рот впечатываются горячие, влажные губы. Задыхаюсь от неожиданности, и мои руки уже не отталкивают его, а сжимают мышцы на груди, чувствуя, как они играют от глубокого дыхания. Казалось, что каждый мой нерв оголен от возбуждения, я сплошная эрогенная зона. Рука, лежащая на моем затылке, зарывается в мои волосы, удерживая меня, не позволяя отвернутся. Язык Димы переплетается с моим и я, вопреки всему, отвечаю на поцелуй с той же страстью, что и он. В голове вертится только одна мысль, что это все безумие. Я задыхаюсь, по телу несется дрожь от его руки, блуждающей на моем бедре, плавно переходящей на талию и назад, к бедру. Прикосновения обжигают кожу. Дима всасывает мою нижнюю губу, лаская ее языком. А я становлюсь еще влажнее. Кажется, я могу кончить только от его поцелуя и ласк. Меня никогда никто так не целовал. Вроде бы нежно и ласково, но страстно и обжигающе одновременно. С моих губ слетает стон в его губы. Пульс зашкаливает. Извиваюсь и ощущаю, как его твердая плоть прикасается к моей промежности. Волк отпускает мои губы, переходя на шею, ведет дорожку, поцелуев по шее, слегка всасывая кожу, начинает немного двигаться, потираясь членом о промежность. С его губ срывается хриплый стон мне шею. И это отрезвляет меня. Осознание произошедшего обрушивается на меня ураганом, цунами.

– Немедленно отпусти меня! – требую я. Дима застывает, замирает, его мышцы каменеют под моими руками.

– А разве я держу тебя, Софи? – все тот же полутон, но с примесью хрипотцы. Я чувствую, как сильно бьется сердце, отбивая грудную клетку. Понимаю, что он действительно меня не держит, его рука на моем бедре лишь невесомо прикасается, без нажима, вторая в волосах слегка поглаживает затылок. Резко поднимаюсь. Голова кружится, в глазах темнеет, но это уже не от алкоголя, а от него. Слышу глубокий разочарованный вздох Димы. Бросаюсь прочь из гостиной в комнату, спотыкаясь на пути.

– А ты вкусная! Следующей раз я тебя съем! – кидает мне в след насмешливым тоном. В следующий раз?! Следующего раза не будет!