Читать книгу Его маленькое (не) счастье - Наталья Шагаева - Страница 5

Глава 5

Оглавление

Платон


Я дома. В пентхаусе на десятом этаже. Нет смысла лежать в больнице. Хотя можно было переехать на восстановление и реабилитацию в санаторий. Там полный уход за пациентами, что меня в принципе удручает. Чувство беспомощности выводит из равновесия. Мирон звал к себе в особняк, там куча сочувствующих и жалостливых, что меня тоже не устраивает.

Инвалидное кресло – теперь мой постоянный аксессуар до полного заживления.

Отворачиваюсь от окна, смотря, как Марьяна спускает с лестницы сумку.

– Вызови водителя, у меня чемодан тяжёлый, – недовольно фыркает она, кидая сумку на пол. Рассматриваю ее. Беру телефон, вызываю водителя Костю, пусть поможет. Молчу, наблюдая, как жена суетится в поисках вещей. – Ну, Платон, – подходит ко мне, обнимает сзади за шею. – Ты же понимаешь, что в моем возрасте больше не будет такого шанса?

– Да, но… А тебе вообще нужен этот шанс? – снимаю с себя ее руки, отъезжая подальше. Неприятно. Может, конечно, дело в моей посттравматической депрессии, но внутри что-то кардинально поменялось.

– Конечно да, за три месяца контракта платят очень хорошие деньги.

– Тебе не хватает денег? – выгибаю брови.

– Хватает, но дело же не в них. Это я так, к слову сказала.

Входит Костя, откашливается, привлекая наше внимание.

– Там, наверху, мой чемодан. Отнеси его в машину, – распоряжается Марьяна. Парень быстро ретируется.

– А в чем дело? Хочется не упустить шанс посверкать задницей в европейском журнале? Да ты и так местная «звезда», – цокаю я.

– Зачем ты так говоришь? – обиженно надувает губы.

А, в общем-то, зачем я это все…

Черт его знает…

Ее присутствие мне не нужно. Тем более, когда я не в самой лучшей форме. Меньше раздражителей вокруг.

– Я уже не девочка, меня в кои-то веки оценили, пригласили в рекламную компанию, потому что я подхожу им по возрасту и типажу, – иронично усмехается. – Не все малолеткам светиться. Ну… еще знакомый помог… То есть порекомендовал меня. Я не могу отказаться и подвести его.

– Знакомый… – тоже ухмыляюсь.

– Ревнуешь? – сверкает на меня глазами и посматривает на часы.

А я ревную?

Может быть, но это не та причина, по которой я против ее отъезда.

– Разве это важно?

– Что?

– Все вот это важно для тебя? Ты правильно заметила. Ты не девочка уже, а взрослая женщина. Мать. И вот ты готова укатить в Европу за сомнительной карьерой, чтобы что?

– Чтобы… – задумывается.

– Чтобы потешить свое самолюбие, – заканчиваю я. Выходит нервно. Даже зло.

– А при чем здесь материнство? За Лерой присмотрит няня, она же отвечает за уборку и готовку. Ты в моей помощи не нуждаешься. Это всего на несколько месяцев. В чем проблема? Что ты от меня хочешь? Почему нет? – уже тоже нервно выдает Марьяна, запихивая в свою сумочку какую-то косметику с комода.

Чего я хочу?

Да, пожалуй, того, что она действительно не может мне дать. Семьи. Тепла. Уюта. Заботы. И той самой глубины, которой у нас никогда не было.

Мы как-то изначально были на разных полюсах. Сходились только в плане секса, и…

И что?

В тысячный раз задаю себе этот вопрос и никак ничего не могу найти.

Поначалу я заглушал Марьяной душевную боль, точнее, заменял настоящие разрывающие чувства плотскими утехами, куражом, алкоголем. Потом… потом – наверное, на зло Мирону. Я был не в том возрасте, чтобы рассуждать здраво. Мной руководили гормоны и эмоции. А потом случилась Лера. Марьяна – в слезах, я – в шоке. И ведь не косячил никогда в каком бы состоянии ни был – всегда предохранялись. Но вышло так, как вышло. Сокрушаться и выяснять, кто виноват, было бы неуместно. Ребенок уже есть. И я, как истинный «рыцарь», женился. Во мне всегда было повышенное чувство ответственности. Хорошее качество, говорил отец. Только иногда оно мешает жить.

А потом… А потом я втянулся. Дочь, жена-красавица, которая не напрягает, качественный интим… Почему нет?

Любовь?

Я вас умоляю.

Кому она нужна?

Прошли годы, я стал серьезнее, умнее, опытнее и понял, что меня все устраивает.

Устраивало до аварии, пока не сел в инвалидное кресло и не начал переосмысливать ценности. Времени теперь у меня предостаточно. Хотя это, скорее всего, депрессия. Встану на ноги – все пройдет.

– Мне порой кажется, что я уже ничего от тебя не хочу. Поезжай, если это для тебя так важно, – спокойно проговариваю я. Злости нет. Есть недопонимание, но мы всегда общались на разных языках. Хотя нет, последнее время мы его нашли во взаимных претензиях.

Тишина. Марьяна разворачивается, делает несколько шагов в сторону выхода, но останавливается.

– Нет, я могу остаться. Тебе нужна моя помощь? – вдруг спрашивает она, но смотрит на меня глазами жертвы. Немного раздражена, оттого что я рушу ее планы.

– Нет, мне не нужна помощь, – отрицательно качаю головой.

– Платон, – выдыхает, берет себя в руки и с натянутой улыбкой идет ко мне. Присаживается рядом со мной на кресло, перегибается через подлокотник и тянется к моим губам. Отстраняюсь, не позволяя себя поцеловать. Ее рука ложится мне на колено, поднимается выше к паху. – Если я на тебя сяду, я ничего тебе не поврежу? – вдруг спрашивает она. А мне становится жутко смешно, до истерики. – Или я могу… – встает с кресла и начинает опускаться предо мной на колени. Хотя Марьяна здесь ни при чем, мы всегда решали конфликты сексом.

– Не поможет… – отрицательно качаю головой. – Не в этот раз.

Ловлю ее за подбородок, сжимаю, всматриваюсь в глаза, пытаясь понять, чего я вообще от нее хочу. И вдруг понимаю, что ничего. Совершенно ничего. И ее отсутствие наоборот меня успокоит.

– Поезжай, если это тебе нужно, – отпускаю ее. Отъезжаю назад. – В жизни следует делать то, что действительно важно, иначе накроет ощущением несостоятельности, – произношу я, смотря, как Марьяна поднимается с колен.

– Спасибо, что понимаешь меня, – отвечает она. Поправляет юбку, подхватывает сумку и спешит на выход. А я не понимаю… Ничего не понимаю, но Марьяна мне не поможет.

Убегает, быстро стуча каблуками. Дверь захлопывается, воцаряется тишина. Накрывает дикой тоской. Кажется, будто я действительно упустил в своей жизни что-то важное и не состоялся. С яростью сметаю со стола забытый флакон духов жены, он разбивается и наполняет комнату приторным запахом орхидеи.


***

– Нет, я не хочу! Не хочу! – даже сквозь стены кабинета слышу, как недовольно, почти плача кричит моя дочь. Она с няней. С новой няней, которую наняла перед отъездом Марьяна. Предыдущая не выдержала характера моей жены. Марьяна слишком требовательна к персоналу. Я был против чужих людей в нашей квартире. Нет, я не тиран и не считаю, что все должна делать женщина. Уборки несколько раз в неделю достаточно. А вот ребёнка должны воспитывать родители. Но уступил, когда понял, что няня справлялась с нашей дочерью лучше, чем Марьяна. – Нет! Не буду! – уже плачет Лера. Быстро выезжаю из кабинета.

– Черт! – ругаюсь сквозь зубы, кода врезаюсь в косяк. Никак не могу привыкнуть к этой чёртовой коляске. Выезжаю в гостиную и понимаю, что дочь плачет где-то наверху. А я не могу туда подняться! – Лера! Лера! – зову дочь, врезаясь кулаком в перила. Дочь бежит ко мне, спотыкаясь на лестнице.

– Папа! – кидается мне на колени. Слишком резко. Задевает ногу. Больно. Но я сжимаю зубы и усаживаю ее удобнее.

– Что случилось? – боковым зрением вижу, как няня спускается.

– Я не хочу пить лекарство. Оно невкусное.

– Какое лекарство? – не понимаю, Лера была абсолютно здорова.

– Чтобы спать, – поясняет она.

Что? Поднимаю глаза на Свету. Женщине сорок два года, и Марьяна утверждала, что у нее большой опыт и медицинское образование. Строгая.

– Марьяна Евгеньевна просила давать ей на ночь успокоительное.

– В смысле? Зачем? – ничего не соображаю.

– Она сказала, девочка плохо спит, – разговаривает со мной так, словно я тоже ребенок и ничего не понимаю.

– Ты плохо спишь?

Вчера Лерка спала со мной, и все было хорошо.

– Хорошо. Ну… – вдруг начинаем мяться дочь, обнимая меня за шею. – Один разик… когда ты был в больнице… – замолкает.

– Что было, когда я был в больнице?

– Мне снился кошмар… – шепчет она мне на ухо.

– И что там было?

– Ты умер… Я плакала… А мамы не было.

Сглатываю.

– Я здесь. Я не умер, все хорошо, – глажу ее по волосам, вдыхая самый любимый клубничный запах. – Стой… А где была мама?

Марьяна оставила дочь одну? Ночью?!

– Я не знаю. Я выбежала из комнаты, никого не было. Потом включила мультики и смотрела, пока не уснула на диване. Утром мама сказала, что выходила в магазин.

Ночью… В магазин… Интересно в какой? Ладно, с этим я разберусь позже.

– Не нужны ей никакие успокоительные! – обращаюсь уже к няне.

– Но Марьяна Евгеньевна сказала…

– Я отменяю все, что сказала Марьяна Евгеньевна! – рычу так, что дочь вздрагивает. – Тихо, зайка. Иди неси свою любимую подушку ко мне в комнату. Будешь спать со мной, кровать большая.

– Но девочка не должна спать с отцом! – возмущенным тоном говорит Света.

– Здесь я решаю, что и кто должен. Вы на сегодня свободны!

Хочется освободить ее от нас навсегда. Но…

Его маленькое (не) счастье

Подняться наверх