Читать книгу (Не) твоя жена - Наталья Шагаева - Страница 7

Алина

Меня заперли дома. Теперь незаметно сбежать невозможно. За мной следят. Да и некуда бежать. В университет сообщили о том, что я больна. Отец со мной не разговаривает вообще. За него говорит мама и всегда в осуждающем тоне. Я тоже не спешу с ними разговаривать. Мне нечего сказать этим людям, потому что они меня не слышат. До свадьбы осталось десять дней, и я не знаю, как ее избежать.

Сегодня с утра мне казалось, что родители правы. Наверное, стоит выйти замуж за этого мужчину. Потому что по факту я никому не нужна и ни к чему не приспособлена. Димка пропал. Он не звонит мне и не пишет, хотя появляется на сайте. Я тоже не спешу с ним общаться. Это понятно – зачем ему добавлять себе еще проблем. Мне просто всегда, казалось, что мужчины ради девушки совершают поступки. Скорее всего, в жизни так не бывает, и каждый сам за себя.

– Алина, поднимись в спальню, платье на примерку привезли! – кричит мне мама. Она занимается свадьбой. Нет, поначалу она спрашивала мое мнение и пожелания, но, когда не дождалась ответа, назвала меня упрямой и все взяла на себя.

Платье…

Не хочу подниматься и видеть его. Одежду для «казни» не выбирают.

– Алина! Вот ты где! – мама находит меня на дворе, в беседке. – Пойдем быстрее! – хватает меня за руку и тянет за собой. Не сопротивляюсь. Я вообще в прострации, не понимаю, что мне делать и как себя вести.

Не могу оценить платье. Оно белое и длинное, с вышитыми жемчугом рукавами. Ткань, видимо, дорогая, красивая, подчёркивает фигуру. Рассматриваю себя в зеркало.

– Очень хорошо! – комментирует мама. – Нам еще нужна фата-вуаль. Такая, знаете, которая крепится к прическе, ей можно закрыть лицо и открыть, откинув назад, – сообщает девушке, которая привезла платье. Мы даже не ездим в салон, все привозят на дом, или наш организатор свадьбы советуется через видеосвязь.

– Да, понимаю, о чем вы. Сейчас покажу, что у нас есть в наличие, – девушка начинает что-то листать в своем планшете, а я продолжаю смотреть на себя в зеркало.

– Если тебе не нравится, мы можем выбрать другое платье, – предлагает мама. – Это же твоя свадьба.

– Да? А похоже, что она ваша. Ты прямо светишься от счастья, – огрызаюсь я.

– А что мне, плакать? Я дочь замуж выдаю за достойного, надежного, состоятельного мужчину. Мою свадьбу готовили родители. Я почти ничего не выбирала и помню, как мне было обидно. Такого момента больше не будет. Поэтому хочу, чтобы ты, дурочка, поучаствовала. А ты фыркаешь. Пожалеешь потом.

– В этом ты права, – отворачиваюсь от зеркала. – Я уже жалею, что выхожу замуж за вашего «жениха».

Мама сжимает губы и стреляет глазами в девушку, которая привезла платье. Но мне все равно.

– Платье слишком закрытое. Хочу с открытыми руками и плечами, – заявляю я.

– Да, есть такие модели из новой коллекции, – с энтузиазмом сообщает мне девушка. – Шикарные. Но ваша мама просила закрытое.

– Отчего же? – перевожу взгляд на маму, делая вид, что не понимаю, что она хочет скрыть полосы от папиного ремня.

– В невесте должна присутствовать загадка и скромность. Оголяться она должна только перед мужем! – строго сообщает мама. – Вы нашли фату? – вымещает злость на девушке, повышая голос.

– Да, вот – показывает нам варианты.

– Привезите нам все, мы примерим, – распоряжается мама, уже не спрашивая моего мнения. – И да, забыла сказать. Завтра Эмин приглашает тебя в театр.

– Я могу отказаться от предложения?

Мама глубоко вздыхает, снова стреляя глазами в девушку.

– Вы свободны, ждем вас завтра с туфлями, фатой и бельем.

Девушка прощается и покидает мою комнату.

– Ты не можешь отказаться! – строго заявляет мне мама. – Скоро у вас будет семья, и вы должны стать ближе, обсудить детали свадьбы и прочее. Узнай этого мужчину ближе, и ты изменишь свое мнение о нем. Отец дал согласие на вашу встречу завтра. Не доводи его до инфаркта.

Теперь у нас новая традиция. Меня постоянно упрекают в том, что я послужила причиной болезни отца. Нет, отец не говорит мне и слова, а вот мама упоминает это при каждом удобном случае.

***

Современная интерпретация романа «Капитанская дочка», возможно, прекрасна, но я никак не могу сосредоточиться. Мы сидим в отдельной закрытой ложе. Меня и Эмина разделяет только небольшой столик с напитками. Меня одели в то самое персиковое платье, в котором должно было состояться наше знакомство. Чувствую себя куклой. Нарядили, заплели волосы во французскую косу и играют мной, отправляя на свидание.

Все, о чем я думаю, это мужчина рядом. Я не могу спокойно вздохнуть и расслабиться в его присутствии. В детстве я очень боялась темноты. В полном мраке мне виделись несуществующие чудовища. До тринадцати лет я спала со светом. А сейчас моим персональным чудовищем стал мужчина напротив.

Он до тошноты идеален и безупречен. В тёмно-сером костюме и белоснежной рубашке. Холеный, расслабленный хозяин жизни. А мне холодно рядом с ним. Мама накинула мне на плечи палантин, чтобы скрыть еще заметные полосы от ремня на руках, и я кутаюсь в него, пытаясь дышать ровно.

В моих руках вибрирует телефон. Заглядываю в экран. Сообщение от незнакомого номера. Оглядываюсь на Эмина, убеждаюсь, что он увлечён постановкой. Никогда бы не подумала, что чудовища увлекаются искусством.

Открываю сообщение.

«Привет, Лин. Это Дима. Я на сборах. Потерял телефон. Это мой новый номер. Пацаны сказали, что ты заболела. Как ты?»

Переворачиваю телефон экраном вниз, кусая губы. Я уже успела разочароваться в Димке. Но он снова дает мне надежду. Он на сборах и всего лишь потерял телефон. Нет причин ему не верить. У меня, в общем, нет надежды, и нужен тот, кто мне ее даст.

Переворачиваю телефон, сохраняя новый номер Димы. Снова накатывают слезы, но я борюсь с ними, пытаясь заглушить мою уже постоянную внутреннюю истерику.

«Я здорова. Меня заперли дома. Мой спектакль не оттолкнул будущего мужа. Меня выдают замуж».

«Ого. Дела… Я приезжаю через два дня. Мы можем как-то встретиться?»

«Нет. Меня не отпустят».

Снова переворачиваю телефон, замечаю, что Эмин обращает на меня внимание. Сердце неравномерно колотится, словно меня поймали на измене. Он пару минут не сводит с меня глаз, словно считывает информацию. Мой страх сменяется протестом. Он знает, что я не хочу за него замуж. Так почему я должна чувствовать себя виноватой? Расправляю плечи, переводя взгляд на сцену. Телефон вибрирует несколько раз, но я не могу ответить Диме, поскольку физически ощущаю на себе взгляд Эмина.

Ну что ты смотришь?! Не нужно меня читать. Я не стану тебе женой!

До конца пьесы мне так и не удается ответить Диме. Эмин подает мне руку и выводит из ложи.

– Тебе не понравилось? – интересуется он. Пытаюсь освободиться от его хватки, но мужчина не отпускает, сильнее стискивая мою ладонь. Силой показывая мне, что сопротивляться бесполезно.

– Я не смотрела.

– Я заметил, – ухмыляется. У моего чудовища фальшивая улыбка. Он улыбается и усмехается только губами. Глаза всегда цепкие и холодные. – В телефоне было интереснее? – с укором спрашивает он.

– Мне, в принципе, неинтересна наша встреча. Но моего мнения никто не спрашивал, – смело отвечаю я. В отличие от моего «жениха», я не лицемерю. Мне хочется, чтобы он всегда знал, что меня принуждают.

– Откровенность тебе к лицу, Алина. Но свадьба все равно состоится. И чем раньше ты смиришься с этой мыслью, тем легче будет наша совместная жизнь.

– Значит, она будет трудной, – выпаливаю ему.

Я хоть и боюсь чудовища, но страшнее того, что уже происходит, не будет. Эмин никак не комментирует мои слова. На улице водитель подает нам машину. Эмин открывает мне дверцу, дожидается, пока я сяду, обходит машину и садится с другой стороны, рядом со мной.

Отворачиваюсь к окну. Теперь мы слишком близко. Чувствую себя дискомфортно, в отличие от мужчины. Он вальяжно располагается на кожаном сиденье, вынимает телефон и ведёт беседу на турецком языке. Он хорошо говорит, как на русском, так и на турецком. Его мать славянка. Наверное, поэтому отец решил, что это хорошая партия для меня. Только для меня это ничего не значит.

Мой телефон снова вибрирует. Уверена, что это Дима. Хочется ему ответить, но я кусаю губы в ожидании, когда, наконец, избавлюсь от общества этого мужчины. У него даже парфюм тяжёлый и подавляющий: древесный, мускусный, пряный. Запах властного и циничного мужчины. Всю дорогу мне хочется глотнуть свежего воздуха – душит этот запах.

Накрывает паникой, когда я понимаю, что меня везут не домой. Отец говорил только о театре. Оглядываюсь, всматриваюсь в окно. Мы останавливаемся в центре города, около высотного здания из темно-зеленого стекла.

– Мы идем ужинать, – комментирует Эмин, считывая мою панику.

– Я не хочу ужинать.

Но на мои желания, как всегда, никто не обращает внимания. Эмин выходит из машины, обходит ее, подает мне руку и буквально вытягивает на улицу, дергая на себя. Палантин соскальзывает, обнажая плечи и руки. Ловлю его, пытаясь закрыться, но мужчина резко дергает его, не позволяя.

Сглатываю, когда он осматривает полосы от ремня. Они уже не такие яркие, но все равно заметные. Взгляд у Эмина недобрый, словно его раздражают мои увечья.

– Что это? – агрессивно спрашивает он.

– Ничего! – дергаю палантин, закрываясь.

– Кто это сделал? – настаивает, давя на меня яростным голосом. Всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять, что его так злит.

– Я не хочу об этом говорить, – отворачиваюсь, не выдерживая его взгляда. Эмин снова берет меня за руку и ведет к входу в здание.

Ресторан расположен на последнем этаже, с панорамными видами на весь город. Мы проходим в лифт, створки закрываются, и обстановка моментально накаляется. Эмин наступает на меня, вынуждая вжаться в зеркальную стену. Он ставит руку на зеркало, окуная меня в свой тяжёлый запах.

– Кажется, ты не понимаешь, что, став моей женой, ты станешь частью меня, – тихо, но грубо произносит мне лицо. – И все, что происходит с тобой, касается меня лично. Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне, – другой рукой он снова сдёргивает с меня палантин, повторно осматривая полосы. – Кто это сделал? – рычит мне в лицо. Теряюсь, сжимаясь еще больше.

– Отец, – тихо отвечаю я, закрывая глаза…