Читать книгу Астро-Сказочный Подвох - Наталья Шевцова - Страница 5

Заслужил Его Высочество дуэль или не заслужил… Однако я как представила себе его, истекающим кровью и испускающим последний вздох, так мне самой же дурно и стало. Поэтому я тут же набрала на коммустр всех четверых, с которыми моему фиктивному жениху предстояла дуэль и, пользуясь, во-первых, их временной неспособностью противостоять моим просьбам, потому как таково было действие заклятия, а во-вторых, своим даром внушения, убедила их максимально правдоподобно проиграть Его Высочеству, не пролив при этом не единой капли крови ни своей, ни его.

В качестве компенсации, я пообещала каждому из них не одно, а целых два свидания!

А что? Во-первых, до отбытия в другую реальность у меня оставалось как раз восемь свободных вечеров. А во-вторых, ещё не факт, что по истечении двадцати-четырёх часов все четверо по-прежнему будут гореть желанием поймать меня на слове.

Хотя, признаюсь честно: вариант «во-первых», в котором и вечера расписаны и принц с утертым носом – меня устраивал много больше варианта «во-вторых».

Обеспечив безопасность Его Высочества, я с чувством выполненного долга отправилась болеть за его соперников.

Первым, кто назначил дуэль и единственным, кто принял решение защитить мою честь по собственной воле, а не под воздействием заклятия – был Генри де Котуар. Правда, гордиться собой по этому поводу мне очень мешало понимание того, что подвигло его на это отнюдь не великодушие или великая любовь ко мне, а собственное тщеславие. Что же касается меня, то я для него была лишь ценным трофеем. Впрочем, это не отменяло факта того, что он сражался, защищая МОЮ честь. Из чего логически проистекало, что, какими бы Генри де Котуар не руководствовался мотивами, он, тем не менее, был на моей стороне, а Его Высочество – не на моей!

Согласно кодекса дуэлей нашего королевства, право выбора оружия принадлежало тому, кого вызвали на дуэль. А вот выбор места и момента прекращения дуэли (до первой крови, до тяжелого ранения, до смерти одного из противников) – оставалось за вызвавшим на дуэль. В связи с чем, у меня, к счастью, не было проблем ни с присутствием на дуэлях, ни с уверенностью в том, что жизнь обоих дуэлянтов в полной безопасности.

Позёр и любитель драматических эффектов Генри де Котуар в качестве места для дуэли, разумеется, выбрал живописный берег Зачарованного озера, которое уже многие годы было облюбовано сиренами.

Само собой разумеющимся это было потому, что Генри прекрасно знал, что сирены именно этого озера зарабатывают на жизнь тем, что сочиняют баллады для трубадуров всего нашего королевства. И столь же прекрасно понимал, что сюжет о благородном герое, вступившимся за честь прекрасной дамы – обязательно заинтересует охочих до слезливых, любовных историй хвостатых певуний. А то, что при этом он ещё и проиграет дуэль, будет воспето ими в веках как роковая несправедливость судьбы, более благосклонной к наследным принцам, чем к благородным рыцарям!

Но справедливость будет восстановлена тем, что девушка, тем не менее, достанется благородному герою!

Зал рыдает! Занавес опускается…

И вот мы на месте.

Я, Генри де Котуар, его лучший друг Мишель де Секур, мрачное и очень недовольное Высочество, а также два его лучших друга Джон де Мендельтон и Эрик фон Кордунтер, который, кстати, глава тайной полиции.

Роли участников ясны как белый день: я – зритель, болельщик и причина дуэли, Мишель и Джон – секунданты, мрачное Высочество и Генри – дуэлянты, Эрик – распорядитель.

Следуя традиции, прежде чем объявить начало дуэли, Эрик хорошо поставленным голосом меланхолично возвестил: – Рауль де Ларуан и Генри де Котуар, прежде чем мы приступим к дуэли, я должен у вас спросить, не желаете ли вы обсудить возникшее между вами недоразумение и разойтись миром?

– На кону честь любимой мною девушки! Я настаиваю на дуэли! – тут же заявил Генри, послав мне воздушный поцелуй и поклонившись улюлюкающим и аплодирующим сиренам.

– Ты и сам видишь, Эрик, что у меня просто не остаётся другого выбора… Я вынужден участвовать в этом фарсе! – раздраженно-скучающе возвестил в ответ на это мой фиктивный жених.

– Генри вы имеете право назначить, когда эта дуэль закончится! – перевёл распорядитель свой взгляд на второго дуэлянта.

– Я уступил мольбам моей прекрасной дамы и пообещал ей, что эта дуэль закончится, едва только прольётся первая капли крови! – высокопарно сообщил Генри, галантно кланяясь мне.

Мрачное и подозрительное Высочество при этих его словах стал ещё мрачнее и подозрительнее.

– А как насчёт того, чтобы вообще обойтись без крови? – с надеждой в голосе поинтересовался Эрик и посмотрел на Его Высочество.

– Я не против! У меня нет претензий к графу! – пожал плечами тот.

– Он оскорбил и унизил красивейшую, добрейшую, благороднейшую… – Генри послал мне страстный воздушный поцелуй.

– Е…е…е… говори-говори-говори… и может быть ты и сам в это поверишь! – презрительно перебил защитника моей чести Его невыносимое Высочество.

– Ну, и стоит ли мне продолжать? – развёл руками Генри, наградив своего оппонента не менее презрительно-уничижительным взглядом.

Услышав это сирены, всё это время внимательно наблюдавшие за тем, как развиваются события на берегу, бурно зааплодировали и восторженно заулюлюкали и тут же принялись слагать песнь о благородном рыцаре Генри де Котуар.

– Я понял, – кивнул с досадливым вздохом Эрик. – На лицо непреодолимые противоречия… Что ж, не будем тянуть кота за хвост. Рауль, я правильно понимаю, что избранное вами оружие, шпаги?

– Правильно, – подтвердил принц.

– В таком случае, секунданты, будьте добры, отсчитайте три шага. Дуэлянты, станьте напротив друга на расстоянии, которое вам укажут секунданты и приготовьте свои шпаги. Готовы?

– Готовы! – в унисон ответили оба дуэлянты и их секунданты.

– Сходитесь! – махнул рукой распорядитель. И дуэль началась.

И оказалась ещё более даже скоротечной, чем я предполагала. Выпад. Ещё один выпад. И вот Рауль уже царапнул плечо Генри, распоров ткань рукава и пролив при этом пусть и почти незаметную, но всё же первую каплю крови.

Увидев это, я, как и положено мне было по роли, тут же сорвалась с места и побежала, истошно воя во всю свою младую девичью глотку: – Ге-е-е-енри-и-и-и, до-о-о-р-о-ого-о-о-ой! Не умира-аааай! Только не умира-ааай! Дорого-оооой!

И настолько увлеклась, что не рассчитала и не просто повисла у «дорогого Генри» на шее, но завалила его наземь. И сама, разумеется, словно свежесрубленное дерево рухнула вместе с ним.

Пока падала, представила эту картину со стороны, смешно стало до колик в животе, но я мужественно… разрыдалась. А вот неудачно упавшему бедняге Генри, да ещё и придавленному мною сверху было наоборот не до смеха. Полагаю, что он, в отличие от меня, с большим удовольствием бы разрыдался, однако роль благородного рыцаря требовала утешать меня безутешную, мужественно утверждая, что он в полном порядке и вообще ему очень хорошо теперь, когда я с ним рядом…

В ответ на это я обняла его, всхлипнула, взяла в свои ладони его лицо и поцеловала… в щечку.

Растроганные этой душещипательной сценой сирены так расчувствовались, что были больше не в силах сдерживать себя и дружно разрыдались.

А вот раздраженное Высочество эта сцена не умилила, а мгновенно утомила. И потому презрительно фыркнув, он исчез в окне телепорта, отбыв на место своей следующей дуэли.

Так как моё представление предназначалось, прежде всего, для него, то и мне здесь делать было больше нечего. Посему, сердечно поблагодарив Генри за защиту моей чести, я тут же попрощалась с ним. Вслед за чем, низко поклонившись благодарным зрительницам сиренам, улетела верхом на Матильде на место следующей дуэли.

Эта дуэль у принца была с Аллонсо фон Бердинар. Состав участников данного действа был почти тот же, что и на предыдущей дуэли, за исключением, разумеется, второго дуэлянта и его секунданта.

Согласно правилам и традициям Эрик фон Кордунтер и в этот раз дал участвующим в дуэли сторонам еще один шанс помириться.

– Рауль де Ларуан и Аллонсо фон Бердинар – если у вас есть, что сказать друг другу, то сейчас самое время. Я предлагаю вам поговорить и решить ваш спор мирным путем! – меланхолично изрёк Эрик тоном учителя младших классов, усмиряющего двух сорванцов.

Прежде чем заговорить коротышка Аллонсо приосанился, воинственно выпятил грудь и высоко задрал подбородок. – Его Высочество наследный принц де Ларуан за последние две недели нанес оскорбление сразу двум дорогим моему сердцу леди, вначале обожаемой мной герцогине де Монморанси, а затем и уважаемой мной графине де Тайльбур! Я настаиваю на дуэли! – до такой степени исполненным патетики голосом, как если бы он произносил реквием по Его Высочеству, объявил он.

«Упс… А наша Диана, оказывается, всего лишь уважаемый предлог для дуэли, а сражаются тут за честь обожаемой герцогини! – расстроились мои Венера, Меркурий, Солнце и Юпитер»

– Я готов принести официальные извинения… – Его Высочество запнулся на мгновение. – Гммм… Самые, что ни на есть искренние… Луизе, – совершенно неожиданно и очень обидно для меня, признал он свою вину по отношению исключительно и только к своей бывшей невесте. К той самой, заметьте, невесте, которая чуть не отправила меня к праотцам и праматерям.

В ответ на это пухленький и низенький Аллонсо перевёл взгляд своих маленьких поросячьих глазок на меня и… задумался!

Я, которая совершенно не рассчитывала на такой поворот событий, застыла в замешательстве, вперив в своего, кажется, уже бывшего защитника грустный взгляд брошенного на произвол судьбы щенка и растянув губы в растерянно-досадливой улыбке.

А Аллонсо с принятием решения не спешил. Он смотрел на меня внимательно и, как я полагаю, вспоминая обещанные мною два ужина, прикидывал, а стою ли я его дальнейших усилий….

– Но ведь речь шла о двух девушках, Ваше Высочество? – изрёк, наконец, он.

«Надо же! – одновременно иронией и облегчением выдохнули в унисон мои Венера и Меркурий. – Нас таки нашли достойными дальнейших усилий!»

– Что касается второй девушки, то перед ней я ни в чём не виноват! – пренебрежительно отмахнулся Его Высочество, мазнув по мне укоризненным взглядом

– Ну… в таком случае, – надменно вскинул голову барон, – вы не оставляете мне выбора. И я по-прежнему настаиваю на дуэли!

– Да, пожалуйста! Так даже ещё предпочтительней для меня! – самодовольно хмыкнув, с готовностью «уступил» своему противнику мой фиктивный жених, по-видимому, только что успевший обдумать и пересмотреть в отрицательную сторону свое решение – просить прощения у кого бы то ни было. И меня это ничуть не удивило: кому-кому, а самозацикленному и самовлюбленному Высочеству проще шпагой пять минут помахать, чем признать себя в чём-либо не правым.

– Зна-а-а-чит, противоречия неразрешимы… – скучающим тоном заключил Эрик-распорядитель. – Секунданты отсчитайте по три шага. Соперники, приготовьте шпаги и займите свои позиции, – монотонно-тоскливой скороговоркой проговорил он и послал в небо электрический заряд, возвестивший о начале дуэли.

Вот только трагикомичное скоморошество, которое предстало перед нашими глазами, назвать дуэлью было нельзя даже с большой натяжкой.

Самозабвенно хорохорящийся и куражащийся в тщетной попытке изображать из себя опытного фехтовальщика барон столь неистово и неумело размахивал шпагой, что сводил на нет все героические усилия Его Высочества… ему проиграть.

Тем не менее, Его Высочество, по-видимому, поставивший перед собой цель – проявить благородство по отношению к защитнику чести его бывшей невесты, не сдавался и продолжал с невероятным упорством поддаваться. И даже более того, я подозреваю, что он использовал весь свой дар прекогниции только для того, чтобы позволить Аллонсо хотя бы вскользь, хотя бы случайно, но зацепить его.

Вот только его оппонент был настолько неумел и неуклюж, что упускал возможность за возможностью. Кроме того, благородная миссия принца с каждой секундой становилась всё более невыполнимой ещё и потому, что непривыкший к физическим нагрузкам фон Бердинар с каждой секундой всё более и более уставал, по причине чего он не только шпагу держал всё более и более неуверенно, но и руку, в которой держал шпагу, опускал всё ниже и ниже.

Однако поставивший перед собой цель принц – оказался не просто страшной, а абсолютно неумолимой силой.

– Ой! Ой-йо-йо-ой-й! – застонал вдруг ни с того, ни с сего Его притворяющееся Высочество и рухнул как подкошенный навзничь на землю. – Ай! Ай! Ай! Я подвернул ногу! И она теперь меня не держит! – громко голосил он, хватаясь за ногу и, естественно, выпустив, при этом, шпагу из рук.

Что же касается его оппонента, то тот хоть и со шпагой своей не дружил, однако, с головой своей, как выяснилось, вполне в ладах был, потому как сориентировался он моментально. Едва переведя дыхание, барон приосанился, подбоченился и церемонно изрёк: – Признаете ли вы своё поражение, Ваше Высочество?

– Признаю, – нарочито покаянно кивнул тот. Вслед за чем театрально всплеснул руками и наигранно мелодраматично провыл: – О, благородный Аллонсо, умоляю! Проявите великодушие к тому, кто в полной вашей власти! Пощадите! Не губите!

Мать – моя ведьма, то, что сотворила эта шитая белыми нитками, грубая лесть с бароном только буквами алфавита передать – просто невозможно. И всё же я попытаюсь. Гордыня, самодовольство и абсолютное упоение собой лились из него такими количествами, что прими они вдруг физическую жидко-образную форму, то вся наша реальность, я уверена в этом, захлебнулась бы.

Впрочем, Его кукловодное и манипулятивное Высочество именно на такую невменяемо-самовозносящуюся кондицию барона, как раз и рассчитывал.

– Аллонсо! Благородный и сильный! – не унимался мой фиктивный жених, продолжая изображать из себя шута горохового. – Смею ли я, недостойный, обратиться к вам с нижайшей просьбой?

Друзья Его Высочества Эрик и Джон, как и секундант Аллонсо, после этих его слов, не договариваясь – в унисон объявили, что им срочно нужно «в лес по грибы». И, как я подозреваю, грибы им понадобились исключительно те, которые помогли бы им справиться со страшным по своей силе и совершенно истерическим по своей сути… приступом смеха.

А вот мне смешно не было, потому что я знала: мой фиктивный жених никогда и ничего не делает просто так. Он определенно что-то задумал. Поэтому я, в отличие от отправившихся «в лес по грибы», наоборот, изображая чрезвычайно заинтересованного в окружающей флоре ботаника-любителя, наматывала вокруг Аллонсо и Рауля круги, стараясь при этом держаться как можно ближе, дабы не пропустить ни единого слова.

– Ваше Высочество! Ну право, что вы? Конечно! То, что я оказался сильней, означает лишь то, что есть люди, которые смогут вас защитить, когда в этом возникнет необходимость! А я как был слугой короны, а значит вашим слугой, так им и остался! – самодовольно, но «благородно» ответил верноподданный барон.

– Аллонсо, понимаете, сложилась такая ситуация… – доверительно изрёк «растроганный» принц. – Я люблю Диану больше жизни. Настолько сильно люблю, что, не задумываясь, душу за неё дьяволу продал бы! Но так уж вышло, что наш брак с ней договорной. Понимаете? – заглянул он в глаза своему собеседнику.

И затем этот высокородный манипулятор перевел свой в буквальном смысле лучащийся насмешкой и лукавством взгляд на меня, да ещё и подмигнул мне.

А Аллонсо его понимал. И, судя по забегавшим в разные стороны поросячьим глазкам, не только понимал, но и уже видел себя лучшим другом и доверенным советником Его Высочества: – Вы даже не представляете, как хорошо я вас понимаю, – заверил он. – Вы не уверены в ней…

– Да-а… – надрывно-театрально исполненным горечи и отчаяния голосом изрёк мой фиктивный жених.

Я особо не уверена (у меня в тот момент, к сожалению, был не слишком удачный ракурс обзора), но, по-моему, этот паяц даже слезу при этом из себя выдавил. – Спасибо, Аллонсо, – между тем срывающимся голосом продолжал с наслаждением фиглярствующее Высочество. – Это такая редкость встретить родственную душу в наши дни…

– И не говорите Ваше Высочество… – сочувственно поддакнул барон.

– Признайтесь, – между тем проникновенно умоляюще продолжал принц, – Драконом заклинаю, что вас связывает… с Дианой?

И вы бы слышали этот несчастный голос, вернее рыдание в этом голосе и надрыв… Я бы так не смогла. Воистину, в Его Высочестве умер великий актер.

– Пока ничего, – поспешил успокоить «несчастного влюбленного» Аллонсо. – Я просто не смог сдержаться. Я был так возмущен вашим поведением по отношению сначала к Луизе, а потом и к Диане. Но я ведь тогда не знал, что и вы тоже страдаете… – на этот раз уже без всякого пафоса и даже почти смущенно объяснял барон своё поведение.

– Но я видел, как она смотрит на вас. Не может быть, чтобы этот её взгляд ничего не значил?! – между тем продолжал Его Высочество свой завуалированный под доверительную беседу допрос, не забывая при этом ни о надрывном голосе, ни изображать из себя влюбленного с разбитым вдребезги сердцем, которое прям и прям сейчас истекает литрами крови.

– Должен признаться, – смущенно потупился барон, польщенный «наблюдением» Его Высочества, – что ваша невеста попросила меня поужинать с ней. Дважды…

– Дважды? – пролепетал мой фиктивный жених. При этом он, изображая приступ острой сердечной боли, схватившись за сердце и ошалело хлопая ресницами, судорожно вдыхал и выдыхал, вдыхал и выдыхал, вдыхал и выдыхал…

И столь талантливо он это делал, что сердце барона не выдержало, и он поспешил благородно добавить: – Но должен заверить вас, что сделала она это исключительно в обмен на моё обещание сохранить вам жизнь…

У Его Высочества в буквальном смысле отпала челюсть. – Что-о-о-о-о? – недоуменно изрёк он.

Причём изрёк настолько недоуменно, что то, что его собеседник был готов услышать что угодно, кроме того, что услышал, стало ясно даже барону.

– Ваше Высочество, боюсь, я вас не понимаю… – растерялся он.

– Извини, Аллонсо, нервы, – тяжело вздохнул «несчастный влюблённый». – Диана пообещала тебе два ужина в обмен на что? Только, умоляю, дословно!

Барон юлить не стал и ответил как на духу: – В обмен на то, что я соглашусь на дуэль до первой крови…

– И это всё? – никак не мог он поверить в то, что его теория о том, что я каким-то образом воздействовала на барона, чтобы он выступил в мою защиту – не подтвердилась.

– Ваше Высочество, я не понимаю вас… – искренне озадачился Аллонсо.

– Значит два ужина? – решил сменить тему принц. – И где? Когда?

– А вот это уже не ваше дело, а исключительно моё и Дианы! – гордо вскинув голову, внезапно отбрил его барон.

Его Высочество понимающе хмыкнул, похлопал своего собеседника по плечу.

– Спасибо, Аллонсо. Я твой должник. А с тобой, – внезапно повернулся он ко мне и вперил угрожающе-обещающий взгляд своих карих глаза в меня, – мы еще поговорим!

И больше не произнеся ни слова, телепортировался на следующую дуэль.

«Хмм…мгмм-у… напугал ежа голой жопой – совершенно искренне и со всей ответственностью подумала я. – Я может только и жду возможности высказаться от А до Я»

Правда, при этом я была совсем не против, чтобы пока суд да дело, объект моей будущей ужасной и извращенно-утонченной мести – помучался какое-то время (желательно бесконечно продолжительное) в конвульсиях самых идиотских предположений и инсинуаций.

Следующая дуэль Его Высочества была с Андрэ. С одной стороны это была самая важная для меня дуэль, а с другой – та, на которой мне совсем не хотелось присутствовать.

И поэтому я медлила… и откладывала свое отбытие, причем несколько раз на пять-семь минут. Сначала, чтобы нарвать одуванчиков, раз уж я здесь и они здесь. Затем, чтобы насобирать в лукошко шишек ели, по той же причине. А потом ещё был зверобой, тысячелистник и бессмертник…