Читать книгу Особо Опасна Благими Намерениями - Наталья Шевцова - Страница 2

Комнату наполняла чувственная, соответствующая атмосфере, музыка: сочные басы, сдержанные ударные, проникновенный, воспевающий о своих любовных фантазиях голос певца. На журнальном столике бутылка шампанского в ведерке со льдом. Розы. Свет приглушен.

«Вечер обещает быть очень и очень приятным», – оценил свои перспективы на ближайшее будущее Александр Каролинг и ответил на призывную улыбку своей гостьи, потрясающе красивой брюнетки одетой исключительно в белоснежное кружевное бельё, белизну коего, в данный момент, самым выгодным образом оттенял чёрный кожаный диван его гостиной, на котором красавица полувозлежала в весьма провокационной позе.

– За самую красивую в мире женщину! – с восхищением и предвкушением во взгляде произнёс он и, отсалютовав брюнетке своим бокалом, пригубил шампанского.

В ответ гостья одарила гостеприимного и галантного хозяина квартиры ослепительной улыбкой и томным взглядом из полуопущенных ресниц. – Услышать такой комплимент от тебя, – одобрительный взгляд женщины скользнул по сильной и гибкой фигуре высокого в меру мускулистого мужчины, – это дорогого стоит, – кокетливо изрекла она, откровенно залюбовавшись лицом этого великолепного образчика мужской красоты, за которым, и Женевьера Корнаул это точно знала, женщины бегали табунами.

После чего, отсалютовав, женщина пригубила из бокала. Затем грациозным, исполненным чувственности, движением поставила бокал с шампанским на придиванную тумбочку и поманила златоволосого Аполлона к себе пальчиком…

Однако Аполлон её удивил, вместо того, чтобы поспешить к ней, на ходу срывая с себя одежду, он вдруг разорвал с женщиной, до сей пор неотрывно поддерживаемый, зрительный контакт и окинул гостиную ищущим взглядом.

«Адский котёл! Откуда это не дающее мне покоя чувство, словно я забыл о чём-то чрезвычайно важном? – раздраженно размышлял Александр.

Несмотря на свою способность видеть варианты будущего, он не относился к чувствительным или тревожным людям. Наоборот, способность предвидеть будущее делала его очень уверенным в завтрашнем дне человеком. Он мог бы просмотреть варианты будущего и сейчас. Если бы не ливень. И если бы он не был так основательно занят…

«Всё очень и очень несвоевременно!», – досадовал Александр.

Ведь, чтобы сейчас лицезреть вот эту красотку в одном белье ему пришлось прилично потрудиться. Настолько прилично, что он даже в какой-то момент действительно поверил в то, что Женевьера Корнаул не играет в «неприступную крепость», а истинно ею является. И от этого, несмотря на то, что сегодня, когда она сама позвонила ему и практически напросилась в гости, он понял, что его всё-таки просто раззадоривали, доводя до кондиции. Тем не менее, и осада и то, что крепость ему сама сдалась, вызвали в нём в равной степени приятные ощущения.

«Или всё-таки не в равной степени? Неужели меня беспокоит то, что дичью, в конечном счёте, оказался я, а Женевьера – охотником?» – озадачился Алекс, отпив ещё глоток шампанского и сделав ещё один шаг навстречу женщине, уже начавшей проявлять не только заметное нетерпение, но и искренне недоумевать.

Однако едва он сделал шаг вперед, как за его спиной утихший было дождь, разбушевался с новой силой и неистово заколотил по стеклу окна. Заколотил с такой силой, на которую был способен только град. Очень крупный град. Александр не удержался и посмотрел на окно, чтобы подтвердить свою догадку. Однако был ли это град он так и не смог рассмотреть. В пространстве между не до конца задёрнутых бархатных штор, ослепив его, словно громадное огненное дерево, вспыхнула яркая молния. Алекс дёрнулся было к шторам, чтобы сдвинуть их до конца, но передумал. «Если я продолжу в том же духе, – остановил он себя, – то Вьера решит, что я смущаюсь по техническим причинам…». Эта мысль, да и сама вероятность того, что его либидо может оказаться не на достаточной высоте, показалась ему настолько нелепой, что он не удержался и усмехнулся. Точнее, не усмехнулся, потому что не мог позволить себе такого неуважения к своей гостье, а…

«Уж лучше бы усмехнулся», – с досадой подумал он уже в следующее мгновение, после того, как попытавшись удержать рвущийся наружу смешок – хрюкнул.

И при этом хрюкнул именно в тот самый неподходящий момент, когда прекрасная Женевьера, по-видимому, пытаясь раззадорить своего не особо пылкого, по её мнению, поклонника, призывно облизывая губы, наклонилась вперёд, дабы продемонстрировать во всей красе свою грудь.

В ответ на его хрюк у женщины недоуменно округлились глаза. И понятное дело, что недоумевала она отнюдь не в хорошем смысле.

«Я уже как Кэсси! Хотел как лучше, получилось как всегда… – сделав вид, что поперхнулся шампанским, закашлялся Александр.

Кэссиди Колдингс, его подопечная, была опасна, по его мнению, именно её благими намерениями. В первую очередь, правда, опасна она была по отношению к себе самой, но и другим порой более, чем прилично перепадало.

– Кэсси?! – мысленно воскликнул он. – А не связано ли это странное чувство, словно я о чём-то забыл, с ней? – встревожился он. – Да, нет! Если бы что-то случилось с Кэссиди, я бы уже знал, – мужчина скорчил привычную недовольную гримасу, прикоснувшись к наколотой на запястье его левой руки руне кровных уз. – И потом я ощущал бы тревогу, а не ощущение, что мне чего-то не хватает, – всё также мысленно усмехнулся он, опровергая своё предположение. – Ведь кем-кем, а Кэссиди я сыт по горло! Искренне говоря, я был бы только рад забыть о ней хотя бы на один вечер, но чёрта с два! Вот я опять и снова думаю о ней, беспокоясь, не влипла ли она ещё во что-нибудь! Тысяча ржавых адских котлов, если бы не этот ливень, я мог бы…»

И тут он взглянул на хотя и безмолвствующую, но очень много говорящую выражением своего порозовевшего от сдерживаемого гнева лица Женевьеру и все мысли и о его подопечной, и о ливне, и о граде, и даже о том, что он забыл о чём-то важном, вылетели у него из головы.

По сузившимся глазам и их яростному блеску, обиженно поджатым губам и напряженной позе женщины, он мгновенно понял, что поперхнуться и закашляться, дабы скрыть то, что он не смог сдержать смешок, было весьма и весьма опрометчивым решением. Сомнений не было, ему не только не удалось сгладить впечатление от своего на редкость идиотского прокола, но наоборот этим он его только усугубил.

– Вьера! Ты не… Я сейчас всё тебе объясню…– сбивчиво начал оправдываться Александр, понимая, что ещё одно его неверное движение или слово и об этом приятном вечере в компании Женевьеры можно забыть, как и Женевьере, в целом, тоже.

После первых же его слов, прозвучавших со столь очевидным отчаянием в голосе, женщина заметно расслабилась и даже ласково улыбнулась.

Александр облегченно выдохнул и счастливо улыбнулся в ответ.

И тут за его спиной вдруг раздался резкий треск, самовольно, то есть, без всякого на то разрешения от хозяина дома, открывшегося окна.

Тяжелые бархатные шторы цвета бордо, словно победные знамена, зареяли под потолком. И в комнату вместе с шумом и струями дождя ворвался ураганный поток холодного осеннего воздуха.

– Адский котёл! Что за бесовщина?! – от неожиданности хозяин квартиры чуть не швырнул в источник шума огненным шаром. Но, к счастью для окна и для квартиры в целом, вовремя остановился. – Тысяча ржавых котлов, это я просто забыл закрыть окно, – выдохнув с облегчением, объяснил Александр своей гостье. И горячо и убежденно добавил: – Я сейчас! Это одна секунда!

Он практически в один прыжок оказался у окна, и уже в следующее же мгновение бестактно вмешавшаяся в столь неподходящий момент створка окна была с силой впечатана в раму. Стекло окна, оскорбленное излишней резкостью и грубостью, хотело было возмутиться и громко задребезжать, но встретившись взглядом с решительно настроенным крушить и бить хозяином квартиры, смогло лишь в страхе затрястись и жалобно звякнуть.

Надёжно закрыв окно, в чём Александр убедился, подёргав раму за ручку, дабы понимать, что проблема была не в неисправности шпингалета, он взялся за края штор, чтобы закрыть и их. Однако едва он только прикоснулся к их ткани, как небывалой мощности вспышка молнии, на несколько мгновений превратив ночь в день, выхватила из тьмы мрачный осенний пейзаж, который, к его абсолютному недоумению… не имел ничего общего с привычным видом за его окном.

– Что за…? – одновременно озадаченно, раздраженно и встревоженно прошептал мужчина, застыв с поднятыми вверх руками.

Свет уже несколько минут как уступил место мраку, однако Александр всё продолжал всматриваться в беспроглядную тьму за окном, пытаясь рассмотреть в ней ответы на возникшие у него в связи с только что увиденным вопросы.

– Что это было? Что за дьявольщину я только что увидел? – пробормотал он себе под нос. – Это было видение? Или какая-то совершенно невероятно абсурдная игра света и теней?

Несмотря на способность к предвидению, спонтанные видения у Александра случались крайне редко, что его более чем устраивало. Потому что одно дело целенаправленно сканировать будущее на предмет наибольшей вероятности реализации события в удобное время и подходящем месте, находясь при этом в уютном одиночестве. Однако совсем другое – увидеть нечто смутное и тревожное в самый неподходящий момент, как это, кровавый котёл его побери, случилось с ним только что.

– Кэсси! Адский котёл! Я очень надеюсь, что это я не тебя только что увидел! И не твоих шалопаев друзей! – незаметно для себя, но достаточно заметно для своей недоумевающей гостьи, вслух пробормотал сбитый с толку и обеспокоенный мужчина. При этом, по иронии судьбы, гостья не уловила всю фразу целиком, а только одно слово и, конечно же, это было имя «Кэсси».

– Как ты назвал меня?! Кэ-эээсси?! – тут же возмущенно заверещала его гостья. – Меня зовут не Кэсси, а Вьера!!! Александр?! Я к тебе обращаюсь! Сейчас же! Немедленно объяснись! Кто такая эта Кэсси?! – потребовала она ответа у мужчины, зарядив ему при этом в спину диванной подушкой.

Однако то ли у женщины было плохо с прицелом, то ли подушка не пожелала покушаться на жизнь собственного хозяина, но снаряд возмездия до цели так и не долетел. Более того, до цели также не долетели и следующие три подушки, отправленные следом по очереди, в связи с тем, что секунды шли и шли, а объяснений от мужчины, погруженного в глубокие и тревожные раздумья, всё не поступало.

К огромному сожалению Александра, он понимал, что, несмотря на то, что он увидел, силуэты подростков со спины, шансов на то, что это была лишь причудливая игра света и тени – не было почти никаких. Увиденная им во всполохе молнии картинка, изображавшая трёх подростков, бредущих по кладбищу, явилась ему не просто так. К тому же худенькая фигурка и рыжая макушка, отлившая золотом в свете фонаря, показались ему слишком знакомыми, чтобы продолжать сомневаться в том, во что ему очень не хотелось верить.

«А даже если эта сумасбродка и её обесбашенные друзья и решили прогуляться по кладбищу в такую погоду? – рассуждал он мысленно, не обращая внимания на вопли Женевьеры, которой одного, вырванного из контекста, слова, более чем хватило на то, чтобы обвинить его во всех смертных грехах. – Я ей нянька, что ли?! Кроме того, я буквально накануне просматривал варианты её будущего и не заметил, ничего, о чём стоило бы беспокоиться…» – попытался успокоить себя Александр.

Однако, несмотря на столь обнадеживающий аргумент в пользу того, что волноваться ему не о чем, тревога, овладевшая всем его существом, не уступила и пяди захваченной территории.

– Безмозглая идиотка! – в сердцах прошептал Александр, имея в виду, разумеется, свою подопечную. Однако пребывающая на взводе и совсем забытая им гостья восприняла данное нелицеприятное высказывание на свой счёт.

– Что-ооо?! Кто безмозглая идиотка? Я – безмозглая идиотка?! – праведно возмутилась гостья. – Сам ты безмозглый идиот! Самый настоящий больной на голову идиот! Нет, ты даже хуже! Ты мерзавец! Подлец! Сволочь! – задыхаясь от ярости и негодования, перечисляла она. – Никогда тебя не прощу! Да, как ты посмел так со мной поступить?! Я тебе не игрушка! А прикидывался таким воспитанным, таким обходительным! Ноги моей здесь больше не будет! Ты слышишь, мерзавец?! Я к тебе обращаюсь?! И вообще, повернись, когда я с тобой разговариваю!!! – потребовала женщина, окончательно теряя терпение и выходя из себя.

Однако погруженный в свои тревожные мысли Александр даже не шелохнулся, он продолжал стоять, уставившись в окно.

По причине чего на сей раз ему в спину полетела уже не подушка, а бокал. Правда, с той большой разницей, что у бокала в отличие от подушек были все шансы достичь поставленной ему цели, то есть, разбиться о затылок мерзавца, подлеца и сволоча.

«Адские котлы! Но как же тут не беспокоиться?! Ведь никто, пребывая в здравом уме и твёрдой памяти, не пошёл бы на кладбище ночью, чтобы просто прогуляться! Тем более, в такую погоду! Кэссиди явно что-то задумала! – между тем размышлял и строил догадки жертва покушения, что, впрочем, не помешало глубоко задумавшемуся мужчине мгновенно развернуться и поймать бокал одной рукой.

Поймав бокал правой рукой, левой рукой Александр кинул в женщину заклинанием глубокого и продолжительного сна, которое было идеальным решением в обоих случаях: если Кэссиди и её друзья ему просто примерещились и если не примерещились.

– Тысяча адских котлов, а какое сегодня число? Случайно не… – Александр достал из кармана свой смартфон. – Ржавый, кровавый котёл! Сегодня тридцать первое октября! Ночь Хэллоуина… Все котлы ада! Хэллоуин! Единственная ночь в году, когда мир мертвых соприкасается с миром смертных, а граница между Потустороньем и Посюстороньем практически стирается. Ночь, когда связь руны кровных уз, существующая между мной и Кэссиди – максимально ослаблена и без помощи этого ливня!» – и сообразив, наконец, что именно не давало ему покоя, он схватился он за голову.

Он совершенно забыл, какое сегодня число! Слишком много обязанностей свалилось на него в последние несколько месяцев. Слишком много забот и проблем. Так много, что в таких мелких и незначительных подробностях, как: какой сегодня день недели, число и даже месяц, он целиком и полностью полагался на своего секретаря-референта Барри, который следил за его расписанием деловых встреч и прочих мероприятий с тем же рвением и педантичностью, что и мать новорожденного за режимом сна и кормления своего чада.

Однако важное отличие состояло в том, что мать новорожденного при своём чаде находится двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, а Барри имел очень неприятную, по мнению Александра, привычку отдыхать от своего босса в свои законные, как Барри их называл, выходные. В те самые выходные дни, одним из коих и являлось сегодняшнее тридцать первое октября, которое Александр провёл, глубоко погрузившись в свои исследования. Настолько глубоко, что о том, что он с утра ничего не ел, он вспомнил уже тогда, когда за окном стемнело. Благодаря чему, кстати, он и не пропустил звонок от Женевьеры. Ведь если бы он не ожидал доставки своего заказа на дом, то так и не переключил бы свой смартфон с беззвучного режима, на обычный.

– Вот тебе и благосклонная рука судьбы, не позволившая мне провтыкать чудесный вечер с интересной мне женщиной из-за того, что я не побеспокоился внести её номер в список «важных контактов» – криво усмехнулся Александр, укрывая полуобнаженную женщину одеялом.

Окинув прощальным взглядом волнующие изгибы женщины, он не удержался от разочарованного вздоха. Вечер был уже безнадёжно испорчен. А то ли ещё его ждёт…

Он мог, разумеется, подчистить своей гостье память. Однако ментальное вмешательство в мозговую деятельность человека всегда было небезопасным, потому-то оно и регулировалось соглашением между Потустороньем и Посюстороньем.

Иначе говоря, чтобы подчистить кому-либо память, Александру как законопослушному ведьмаку требовалась разрешение МАНЗИМ (Межсторонней Ассамблеи Наблюдателей по Законному Использованию Магии), которое он не получит в виду того, что его проблема относилась к сугубо личным. Вот если бы Женевьера увидела нечто такое, чего, по мнению Ассамблеи, она не должна была увидеть – это было бы другое дело.

Хотя справедливости ради нужно отметить, что даже если бы ментальное вмешательство и не было запрещено, из исключительно корыстных побуждений Александр Каролинг ни за что бы не стал чистить память не только своей пассии, но и любому другому человеку, потому как считал, что кроме того, что влезать в чужое сознание – весьма и весьма опасно, это, прежде всего, являлось крайне неэтичным поступком.

Так что выбора у него не было. Вопрос придётся решать гораздо менее эффектным общедоступным методом, который Александр просто терпеть ненавидел, который заключался в том, что ему придется объясняться и извиняться.

Мужчина тоскливо вздохнул ещё раз, после чего решительно пересёк комнату и сел в своё «читальное» кресло. «Читальным» кресло было потому, что рядом с ним стоял торшер.

Достал из кармана смартфон, выбрал в записной книжке нужный ему контакт.

– Вне зоны досягаемости! Естественно! – раздраженно прорычал он. – Ладно, Кэсси, не хочешь по-хорошему! Придётся по-плохому!