Читать книгу В 75 Баба Катя девочка опять - Наталья Шевцова - Страница 3

Ошибся Сиян потому, что обеспокоенный за судьбу девушки он не доподслушал до конца и отстал от последних событий.

Мачеха и сводные сёстры Кейт, действительно, планировали её извести…

Однако перед тем как отправить законную наследницу состояния, на которое они положили глаз, вслед за отцом, они также планировали заглянуть в передававшийся из поколения в поколение, от матери к старшей дочери, семейный артефакт. Артефактом этим являлся магический снежный шар, способный, если его потрусить и дождаться пока осядут снежинки, показывать видения будущего. Правда, к большому сожалению Рогнеды, только того будущего, которое относилось исключительно к вопросу, наиболее волновавшему её в текущий момент времени.

Надо отметить, что предсказания магического шара всегда были точны, но при этом статичны. Иначе говоря, шар показывал лишь один единственный, самый важный по мнению артефакта, краткий миг из будущего. Уточнять можно было сколько угодно, но пока Рогнеду не начинал волновать в гораздо большей степени другой вопрос – картинка оставалась неизменной.

Само собой разумеется, что желающих завладеть богатством мельника Рогнеду и её дочерей больше всего интересовал вопрос, правильно ли будет с их стороны, сразу же избавиться от законной наследницы состояния или всё же стоит повременить и извести её по той же схеме, что и мельника.

И посему артефакт ответил своей хозяйке и её дочерям именно на этот вопрос. Точнее не ответил, а показал…

Празднично украшенный в новогоднем стиле потрясающе красивый, сверкающий зал. Однако похожие на лебедей в своих белоснежных, жемчужно-розовых и небесно-голубых бальных платьях девушки и их элегантные кавалеры не танцевали, они стояли и с восхищением взирали на одну единственную кружащуюся в танце пару.

Самую потрясающе красивую пару в зале.

Он высокий, статный и широкоплечий, она изящная и грациозная, одетая в длинное украшенное по краю подола щедрой серебряной вышивкой белоснежное платье, столь легкое и воздушное, что казалась сотканным из вьюги, что кружила за окном.

Однако взгляды всех в зале они притягивали к себе не столько своей красотой, молодостью, роскошными нарядами или смелостью, изяществом и изысканностью танцевальных движений, сколько счастьем, лучившимися в глазах обоих молодых людей.

– Провалиться мне на этом месте! – злобно прошипела Рогнеда. – Это же наша Кейт!

– И при-ииинц! – восторженно выдохнули обе её дочери.

– Значит, он так и не забыл её! – задумчиво произнесла злая женщина, мысленно прикидывая, что именно могло бы означать подобное предсказание будущего.

«Возможно, артефакт предупреждал её о том, что узнав о кончине Кейт, принц Стефан не смирится и назначит расследование… – размышляла она. – Или что ещё хуже, у королевской семьи тоже может оказаться какой-то магический артефакт! Но с другой стороны, позволить Кейт жить, значит позволить ей и Стефану сблизиться. А значит, она и её дочери могли бы породниться с королевской семьёй… Если, конечно, Кейт не зазнается!»

– Стоп! Принц и Кейт ведь почти незнакомы! – ударив себя по лбу, уже вслух воскликнула Рогнеда. – Так на кой ледостав мне Кейт, если с королевской семьёй может породниться одна из её дочерей?!

Нет, решила она, сама Кейт ей не нужна. Ей нужна только внешность девушки.

Рогнеда не была сильной ведьмой, и поэтому не только не практиковала, но и тщательно скрывала свои способности. Да и не в чести были ведьмы у них в королевстве. Их боялись и обвиняли во всех несчастьях. Сильным ведьмам – на это, разумеется, было плевать. А вот слабым – жилось ой, как нелегко. Настолько нелегко, что многие, очень многие их них не выдержав косых взглядов и бесконечных обвинений – уходили жить далеко в лес либо высоко в горы, то есть куда-нибудь подальше от людей.

Рогнеда посмотрела на дочерей, и мысленно вернулась в прошлое. В ту ночь, когда взбешенные продолжительной засухой односельчане ворвались в её дом и, обвинив её мать в том, что это она наслала на них порчу, схватили ни в чём неповинную женщину и поволокли на костёр. Рогнеда была тогда совсем ещё малышкой. Предчувствующая беду мать разбудила её, как только услышала за окном неистовый лай их сторожевого пса, вручила артефакт и ведьмовскую книгу и приказала прыгать в окно и бежать, куда глаза глядят.

И Рогнеда побежала. Ей удалось спастись, но каждый раз, когда она брала в руки ведьмовскую книгу или артефакт, она возвращалась в ту кошмарную ночь и у неё сами собой начинали дрожать от страха руки.

Она хорошо запомнила страшный урок судьбы. Никто не знал её тайну. Только дочери. Да и им она рассказала о себе лишь потому, что у обеих её девочек обнаружился ведьмовский дар.

Все эти годы она была очень осторожна и пользовалась своей силой только в крайнем случае. Что ж сегодня был именно такой крайний случай…

Рогнеда поставила артефакт на стол и достала из сундука спрятанную под бельём и нижними юбками – ведьмовскую книгу.

Она не очень была сведуща в колдовских делах, но для того, чтобы призвать из мира Тьмы одно из демонических существ – не нужно было быть ни сильной ведьмой, ни особо сведущей. Всё, что ей нужно было – это ведьмовская книга и жертва. И у неё было и то и другое.

Рогнеда загадочно улыбаясь, посмотрела на дочерей.

– Мне понадобится ваша помощь!

Узнав, что задумала их мать, Мальфрида и Улитта в первую секунду так обрадовались, что захлопали в ладоши и закружились на месте. Однако во вторую секунду… обеих озарила одна и та же неприятная мысль:

«Но выйти замуж за принца может только одна из нас! И не факт, что это буду я!»

И как только данная мысль их посетила, только что прыгающие от счастья сестры, враждебно сузив глаза, злобно уставились одна на другую.

– Я – старшая и притом уже совершеннолетняя! Значит, мне и быть принцессой! – зашла сразу же со своей самой сильной карты Мальфрида.

– А я… Я – умная! А это важней! Не веришь, спроси у мамы!

– То есть, я значит – дура?! Ты это хочешь сказать, Улитта?! – упёрла руки в боки старшая сестра.

– Ну-ууу… – задумавшись над ответом, протянула младшая.

Мальфрида в отличие от Улитты не думала, она реагировала. Схватила первую попавшуюся ей под руки увесистую вещь, коей оказался ночной горшок, разумеется, полный и запустила в обидчицу. Та, разумеется, пригнулась, и горшок угодил… в лоб матери.

Пока Рогнеда пересчитывала звезды, а Улитта брезгливо оттряхивалась от содержимого ночного горшка, которое почти целиком досталось ей, Мальфрида времени не теряла – прыгнула на младшую сестру, и вцепилась той в волосы.

– Стефан мой! Ты слышишь меня, Стефан мой! – вопила она. – Попробуй только его у меня отнять и я все патлы тебе повыдёргиваю! Фу-ууу вонючка! – отпрянула она, вдохнув впитавшееся в ночную сорочку сестры амбре из ночного горшка.

– Сама вонючка! – оскорбилась младшенькая и врезала своим лбом в лоб старшей.

– Прекрати-иииить! – завопила пришедшая в себя после полученного в лоб от ночного горшка «поцелуя» Рогнеда. – Немедленно прекрати-ииить!

Но увлекшиеся дележом принца дочери даже не отреагировали, они продолжали кататься по полу и отсыпать друг дружке по-сестрински щедрых и крепких тумаков.

– Маленькие идиотки! Да что ж вы делаете-то?! Вы что забыли, что у нас времени в обрез?! Вы что уже забыли, что я говорила вам о Чёрной луне? Которая случается всего раз в три года? Я же вам рассказывала, кретинки вы маленькие, что ритуал призыва демонических существ можно проводить только на второе новолуние месяца, которое случается только в те годы, когда в году не двенадцать, а тринадцать новолуний! И сегодня как раз такая ночь! Ночь Черной луны! Ночь, которая не повторится ещё почти три года! Вы слышали, что я сказала? Нам придётся ждать три года!

– Три года?! Ждать три года? Что значит ждать три года? – недоуменно уставились на мать обе соперничающие стороны.

Страдающая от головной боли и взбешенная бессмысленным и недальновидным поведением дочерей Рогнеда, чтобы взять себя в руки, несколько раз вдохнула и выдохнула.

Немного успокоившись, она в который раз объяснила дочерям, что любой ритуал, в котором происходит отнятие души, невозможен без призыва демонического существа. Того самого демонического существа отдельно подчеркнула она, которое можно призвать только в ночь на Черную Луну, или, её ещё называют, ночь Тринадцатой луны. И сегодня, в очередной раз напомнила она дочерям, именно такая ночь. А следующая такая ночь случится только через три года!

– Поэтому бегом тащите в вашу спальню жаровню, угли, свечи, ладан и мирру, – еле слышным шепотом скомандовала Рогнеда, которой вдруг стало как-то тревожно. Ведь не зря говорят, что и у стен есть уши, а потому лишняя предосторожность, решила она, не помешает. – А о кинжале и золе, чтобы нарисовать пентаграмму я сама позабочусь.

– Но мама! – хором возмутились обе сестры.

– Я всё ещё не решила, которая из вас получит тело Кейт! – ответила мать на их незаданный вопрос. – Но будьте уверены, как только решу, сразу же вам сообщу! А теперь делайте то, что я сказала!

Однако Рогнеда солгала, она уже решила, что принцессой станет Улитта. Во-первых, её младшая дочь в отличие от старшей и в самом деле дурой не была, а во-вторых, Улитта неоднократно публично заявляла о том, что мечтает сбежать из села в город. Вот якобы и сбежит. На осле и с тысячей златников, которые ей покойный отчим в наследство оставил.

«А Мальфриде я объясню, что она сама себя наказала, потому как не нужно было без моего ведома вносить в завещание дополнительные пункты!» – мстительно усмехнулась своим мыслям Рогнеда.

Ох и зла же она была на дочь-аферистку, прочитав, что та отписала себе мельницу, Улитте осла и тысячу златников, а Кейт – песца! Но и она тоже хороша, справедливости ради пожурила себя Рогнеда, нужно было перечитать то, что её старшая дочь вписала в завещание до того, как Ансельм его подписал, а не после.

– Зато теперь, всё очень удачно складывается! – удовлетворенно хмыкнула коварная злодейка. – А я всё голову ломала, как сделать так, чтобы про меня с дочерьми по всему королевству не поползла дурная молва из-за смерти Кейт и завещания, которое мы с Мальфридой подсунули на подпись находящемуся в горячечном бреду больному Ансельму вместо того, которое он продиктовал! Теперь, когда я окружу «Кейт» заботой и любовью и помогу ей якобы справиться с горем, никто и не подумает сомневаться в том, что Ансельм поступил очень мудро, когда отписал всё своё состояние мне и моим дочерям, а не своей родной дочери. Все будут думать, что он знал – я позабочусь о его кровиночке лучше, чем она сама о себе позаботится и именно потому, что умирал с лёгким сердцем – он и завещал ей в шутку песца!»

Всё ещё улыбающаяся Рогнеда вошла в комнату дочерей и одобрительно кивнула, увидев их приготовления. Нарисовав мелом на полу пентаграмму, она присыпала её золой. Раскрыла книгу и нашла нужное заклинание.

– Что ж пора, – сообщила она дочерям.

– А Кейт? Разве нам не нужна Кейт? – удивилась Улитта.

– Нет, покачала головой, – Рогнеда. – В этом и вся прелесть. Кейт так и не узнает, что именно произошло, и почему она вдруг оказалась в теле Улитты. Впрочем, долго удив…

– Улитты?! – перебив мать на полуслове, взревела Мальфрида.

– Да! – жестко припечатала злодейка. Вслед за чем кратко, но ёмко и, при этом не стесняясь в выражениях, изложила причины своего решения.

– Ты права, я сама виновата, – со вздохом признала мгновенно сникшая дочь-аферистка.

– Ты завещала мне осла?! – возмутилась Улитта, пнув сестру под бок. – Я тебе это припо-ооомню!

– Ничего ты ей не припомнишь! Она твоя сестра! И, кроме того, она знает твою тайну! – многозначительно-поучительно заметила Рогнеда, посмотрев на младшую дочь. – Ты меня поняла?

– Да, мама! Конечно, мама! – закивала головой Улитта.

– А что касается тебя, – Рогнеда перевела взгляд на старшую дочь, – то я очень надеюсь, что ты извлекла урок! И больше никогда не посмеешь меня ослушаться!

– Да, мам. Конечно, мам, – поникшим голосом пролепетала чувствующая себя совершенно несчастной Мальфрида.

– Что ж, – удовлетворенно кивнула злодейка. – Тогда приступим.

Рогнеда взяла в руки острый нож и, сделав небольшой надрез на своём запястье, сцедила несколько капель на горящие угли. Затем она по очереди проделала тоже самой с дочерьми и, прошептав заклинание, сделала надрез на запястье каждой.

Каждый раз, когда кровь капала на угли, злодейка произносила заветные слова призывающего заклинания.

Какое-то время ничего не происходило, но вот воздух в центре пентаграммы подернулся рябью и расступился, словно его что-то вытеснило его изнутри. Аромат мирры и ладана уступил место тошнотворному смраду тухлых яиц и серы…

Сиян, который только-только достучался до Кейт и теперь подгонял её собираться быстрее, сразу же уловил характерный запах гниения и разложения, всегда сопровождавший приход тварей из преисподней.

– О-оох! Это плохо! Это очень плохо! – запричитал зверёк. – Что же делать? Что же теперь делать? От этих тварей же ни убежать, ни скрыться! Всё что злодейкам нужно – это какая-нибудь личная вещь Кейт, которая у них наверняка есть, и всё прощай Кейт! Случилось именно то, чего я больше всего боялся! Эта ведьма – оказалась взаправдашней ведьмой! Всё-о! Всё про-па-ло! – простонал, обхватив лапками свою голову отчаявшийся пушистик. – Всё про-па-ло! Всё про-па-ло! Всё про-па-ло! – шептал он и слёзки сами собой наворачивались ему на глаза.

Над головой Сияна раскрылся портал, из которого выпал миниатюрный, размером с крупную ящерицу, дракончик. Однако увлёкшийся отчаянием страдалец не заметил ни необыкновенно яркой вспышки света, ни материализовавшегося в комнате гостя.

Кейт заметила и свет и «ящерку», но была слишком «занята» тем, что умирала, поскольку как раз в этот момент её душа начала покидать тело. По крайней мере, Кейт думала, что умирала. Ну а что ей ещё было думать, учитывая то, что у неё перехватило дыхание, а грудную клетку раздирала совершенно невыносимая боль?

– Сиян! Наконец-то я тебя нашёл! – радостно объявила «ящерка» и тут же превратилась в очаровательного юношу.

– Оставь меня, Ян, я в печали! – простонал Сиян. Однако уже в следующую секунду до него дошло, что он сказал. – Ян?! – зверёк убрал лапки с головы и поднял заплаканные глаза на бывшего хозяина. – Ян?!

– Да, Ян – я, Ян! – подтвердил расплывшийся в счастливейшей из улыбок паренёк. – Ну привет, Сиян!

– Потом! – тут же предупредительно вскинул лапку вверх Сиян и заговорил по-деловому. – Извинения, покаяния, обнимашки и целовашки – всё потом. А сейчас мы ловим душу этой девушки, – указал он на Кейт, – и возвращаем её назад! Или не видать тебе, Ян, моего прощения, как своих ушей!