Читать книгу Песок - Наталья Степанова - Страница 22

1

В тёмной комнате работал телевизор. Смазливый гладко причёсанный ведущий программы новостей вещал с экрана очередной бред.

Она так устала от всего: от этих «новостей», от этого города. От этой жизни.

Ей хотелось просто лечь куда-нибудь и заснуть мертвецким сном. И, желательно, больше не просыпаться.

Каждый день, плетясь на работу в душном и грязном метро, идя по пыльной, закутанной в смог улице, она видела, во что превратился мир. Она видела, что происходит с людьми.

Она видела, что происходит с планетой. Что сами люди творят с планетой.

Мальчик ведущий, который делал ошибки в каждом пятом произносимым им слове, рассказывал об очередном рекордном нашествии насекомых, уничтоживших очередной урожай кукурузы.

Ни для кого не было секретом, что Земля загибалась. Несколько лет назад об этом заявили учёные, а потом, с большой неохотой, признали правительства нескольких ведущих мировых держав.

«Рекордные холода в Америке, наводнение в Германии, забастовки в Турции, революции на Ближнем Востоке…», – говорил телевизор. Она нажала кнопку на пульте, и экран погас.

«Для вас одно новое сообщение», – механическим голосом проговорил автоответчик.

– Лена, привет, на выходных встретиться не получится, у сына опять идёт кровь… сама понимаешь… Извини.

Гудки.

Сын сестры был болен уже долгое время, и всем было плевать на это: врачам, учителям, социальным службам… Всем, кроме его матери. Весь этот чёртов мир был смертельно болен.

Она думала, что сможет отвлечь всех этих больных от мыслей о деньгах и своей маленькой ничтожной власти? Какой силы катаклизм должен произойти, чтобы их глаза наконец открылись?

Похоже, скоро придёт время узнать ответ.

2

– Опять эта дурацкая смесь? – Мальчик был недоволен.

– Ешь, Костя, ты и так очень худой, – возразил он.

– Ну, пааааааааааап! – на детском лбу появилась морщинка, – мы едим это уже целый месяц!

Он вздохнул и прикрыл глаза. Всего на секунду. Конечно, и ему хотелось чего-то натурального, картошки или капусты… Такую роскошь он позволить себе не мог.

Его несчастной зарплаты хватало только на оплату коммунальных услуг и других налогов, на новые ботинки для ребёнка и на сухие химические смеси, заменившие нормальную еду по всему миру. Благо простая вода всё ещё текла по трубопроводу, а старенький фильтр кое-как очищал её.

Он подозревал, что скоро не будет и этого.

Выживать, да именно выживать становится всё труднее.

Денег нет. Да и всё равно, ими скоро можно будет подтереться вместо туалетной бумаги, это вопрос времени. Еды нет.

Климат ужасный, ничего нигде не растёт. Лето с каждым годом становится всё жарче и суше. И всё опаснее: лесные пожары, наводнения в городах, и бог знает, какое ещё дерьмо случается каждый раз.

Он смотрел на сына, светловолосого с большими наивными детскими глазами, худенького настолько, что стали видны рёбра. Он расшибался в лепёшку каждый день, чтобы обеспечить ему жизнь практически впроголодь.

– Ешь, ешь.

Мальчик скривился, ложка с бесцветной массой отправилась в рот.

3

– Жара такая, что скелеты потеют… Когда у нас в Сибири такое было, ты помнишь? – медленно проговорил коренастый загорелый человек. Он стоял рядом с пыльным КАМАЗом и жевал высохшую травинку.

– Дааа, с каждым днём всё хуже, командир.

Михаил поправил съехавшую на бок шляпу и, прищурившись, посмотрел в небо.

Водитель грузовика выплюнул травинку.

– Вот ведь зараза, ходит туда-сюда и никак не прольётся. Нервирует только.

Мужчина указал на тучу, которая и правда ходила кругами. Казалось, она кружит по небу весь день, хотя не было ещё и одиннадцати утра.

Михаил ненавидел эту работу, ровно как и водитель грузовика, стоявший рядом, его имени он не знал. Да и какая разница? Такой же работящий мужик, которому надо кормить семью.

В такое время берёшься за любую работу, какая подворачивается. Если надо возить всякий хлам и торчать весь день на солнцепёке, значит, так тому и быть. В кабине не отдохнёшь, это парилка похлеще, чем в бане. Наконец водитель приволок в тень изрезанную и исписанную подростками скамью и тяжело уселся на неё.

Михаил вздохнул, потёр начавшую облезать шею, его кожа не привыкла к солнцу, и сел рядом. Молодой человек протянул банку тёплого, почти горячего пива водителю, тот поблагодарил его кивком и вскрыл банку.

– Гадость какая, – проворчал мужчина, утирая с губ пену, напоминающую пену от моющего средства. Но всё же она стоила дешевле, чем бутылка воды, – меня Семён звать, а ты как будешь?

– Миша.

Да, он был полностью согласен насчёт пива. Вот раньше, годков двадцать назад было пиво… Хотя старики и от того плевались. Каждому своё. Каждое поколение ругает следующие после него, тут уж ничего не попишешь, природа такая человеческая.

– Что они делают, ты мне можешь ответить? – Водитель, Семён, повернулся, перекинул ногу через скамью (дети давно отломали от неё спинку) и поставил липкое от плеснувшей через край пены пиво между плотных ног.

– Не знаю, – пожал плечами Миша, – теперь каждый сам за себя, всем на всех плевать, – не нашего ума это дело. Хотят под землю уйти, пусть сверлят, тайга кругом, зверьё только распугали.

Он устал. Ему было жарко, хотелось пить и домой. Ему было безразлично, что делают там все эти люди и зачем им это надо, но Семён, похоже, эту тему оставлять не собирался.

– Тебя тоже бумажки подписать заставили? О неразглашении. Это, вроде как, государственная тайна. – Семён развёл руки и криво усмехнулся, – ни для кого не тайна уже, что всякие шишки себе новомодные убежища роют под землёй. А всё одно будет, – он махнул рукой, – никому нигде не укрыться от гнева природного.

Одинокая капля упала на высохшую землю рядом с кроссовкой Михаила и тут же испарилась.

– Ишь ты, гляди, неужто полить собралась? Окаянная, ходила, ходила, тьфу, – водитель смачно сплюнул на землю рядом с каплей, которая тут же высохла.

Через минуту хлынул ливень, землю размыло в грязь. Семён спрятался в кабине КАМАЗа. Михаил улыбнулся, никогда прежде он не был так рад дождю.

Он поднял лицо вверх и стал жадно пить падающие с неба капли.