Читать книгу Приключения Тела. Повести и рассказы - Наталья Стремитина - Страница 2

«…Я – Тело, только Тело и ничто больше,

а душа есть только слово для обозначения чего-то в Теле».

Фридрих Ницше

«Моё истинное Тело, несомненно,

оставлено мне для иных сфер».

Уолт Уитмен

Тело не знало и не любило себя. Ему было сказано взрослыми Телами, когда оно было маленьким и доверчивым, что неприлично даже смотреть на себя в зеркало, это делают только глупые девочки, а потом и взрослые, но они так и остаются глупыми. Маленькое Тело не желало быть глупым и, оно совсем не интересовалось собой, а полностью отдавалось новизне мира вокруг. Оно радовалось всему, что происходило помимо него, хотя и в радости вглядывания уже было так много его собственной воли к неповторимой жизни.

Тело было непритязательным и довольствовалось самым необходимым. Гены предков удачно соединились, и Тело, потребляя минимум питания и заботы из внешнего мира, производило максимум энергии с постоянным нарастанием всех жизненных в нём процессов. При этом Телу казалось, что его телесная функция – это маленькая ничтожная часть работы, которую кто-то начал, а ему предстоит преумножить сначала в телесном. Оно пока не знало, где и когда удастся ему стать не только Телом, но и Разумом и Душой. И что для этого надо сделать и как продолжить это странное действие, было ему пока совершенно не ведомо.

Сам процесс превращения Тела в Духовность и в Разумность был так увлекателен и заманчив, что для всех прочих атрибутов телесной жизни не хватало ни мыслей, ни побуждений.

Чувствовать, осязать, видеть, вслушиваться и наслаждаться всеми органами чувств Тела так полно, так свободно и так сильно, как дано ему кем-то большим и великим, было увлекательно и одновременно опасно. Возможно – это был Создатель, а может быть просто увлеченный Программист на далекой планете, который случайно выбрал эмбрион этого Тела и вложил в него пару новых познавательных программок… Кроме того, это было женское Тело, и никто не ждал от него ничего необычного.

Скорее всего – это был запланированный эксперимент – ведь и земные ученые совершают порой немыслимые открытия, чтобы получить важную Нобелевскую премию. А какие премии существуют для ученых на других планетах пока еще никто не знает… Во всяком случае – нашему Телу очень повезло, ведь ему кто-то с неземной щедростью подарил способность думать и постигать мир…

Однако жизнь Тела была проста и безыскусна. Родители Тела не догадывались, что происходит с их маленьким Телом. Как иной садовник не помышляет о том, какое диковинное растение набирает силу в его саду из случайно залетевшего семечка, так и они вовсе не думали о том, какое необычное создание сотворила Природа, ведь они, как и многие земляне, всего лишь хотели продлить себя в маленьком Теле.

Еще одно счастливое обстоятельство, столь редкое и очень важное для сверхбыстрого развития Тела – это легкомыслие и оптимизм носителей генов, коих не коснулись страдания и трагедии многих отринутых от полноценной жизни людей…Сколько было Тел замученных и загубленных, которые не могли поделиться со своим ребенком радостью и дарить ему улыбки счастья… Родителям Тела было больше сорока лет, но они чувствовали себя молодыми и стремились к удовольствиям, они были людьми талантливыми и увлеченными – ведь уметь получать удовольствие от работы – это уже высокая степень творчества…

Отец Тела с упоением проектировал важные объекты, рейсшина и рейсфедер (во времена без компьютера), были самыми привычными словами в лексиконе талантливого инженера. Лист белого ватмана на наклонной доске белел почти все вечера в уютном кабинете отца, и маленькое любопытное Тело с волнением следило за появлением четких прямых линий, с разным нажимом, в хитром переплетении коих творился новый мир тоннелей московского метро…

Вторым не менее важным удовольствием для отца Тела было чтение научных журналов. Новые знания, которые находил отец Тела из самых разных источников, приводили его в священный восторг, и эту бескорыстную радость познания он изо всех сил старался передать маленькому Телу…

Дух учителя и наставника побеждал в нём многие привычные страсти других людей: он был равнодушен к еде, никогда не изменял любимой жене, наивно восхищался социализмом, не претендовал на высокую зарплату, что часто было причиной разногласий с женой. Она, как и многие женщины во все времена, имела материальные притязания к своему любимому мужу, но он честно признавался ей в том, что никакими махинациями он заниматься не будет, и провозглашал вполне искренне великую формулу порядочного человека: – Я работаю для моего Государства!

Однако, как выяснилось позже, государство не очень сильно оценило его инженерное творчество. Несбывшиеся честолюбивые надежды были разрушены, и тогда отец понял свою наивность и непрактичность, что в последствие, привело его к самому простому виду сопротивления – алкоголизму…

Мать Тела излучала энергию и оптимизм. Она умела радоваться тому, что есть, и ей удавалось забывать о своих не очень сильных материальных притязаниях. Она была влюблена в театр и музыку, ведь в молодые годы, могла бы стать балериной, но ранний брак разрушил её мечты. Однако в ней было много и других талантов. Радость жизни и неуемная веселость создавали вокруг неё атмосферу праздника. Многие друзья отца и коллеги по альпинизму были частыми гостями в доме скромного инженера, жена которого никогда не экономила, что было очень мудро во времена социализма. Те люди, которые надеялись на безбедную старость и последние рубли несли в сберкассу, оказались у разбитого корыта во времена великой перестройки.

Клавдия Орлова умела создавать красоту буквально из ничего: интерьер маленькой квартиры носил на себе следы её фантазии. Талант художника, она написала пару картин акварелью и тушью, проявлялся во всём: в замысловатом наряде, который вопил о смелости и решимости быть исключением из правил – она была не только прекрасная портниха, но и модельер. Увы, театральный и художественный таланты пригодились только в её домашней личной жизни, но быть оригинальной, уметь создать свой стиль и образ, исключал быть брошенной, кем бы то ни было. От таких женщин никогда не уходят мужья, они завораживают многих других мужчин, а собственный муж дорожит таким сокровищем, понимая его ценность.

Однако мало иметь талант, надо знать, как им распорядится, а социализм чаще всего исключал предприимчивость в личной жизни доверчивых граждан. Создать свой дом моды или открыть собственную художественную галерею матери Тела даже не пришло в голову, хотя у неё было всё для этого – организаторский талант, свой взгляд на мир вещей и людей, привлекательность и энергия, что бы она не делала, – это было оригинально и ново. Но, не хватило веры в себя, не было человека, который бы сказал ей – «Клава, ты такая талантливая, пиши картины, делай дизайн в квартирах номенклатуры, будешь зарабатывать большие деньги и станешь известной…»

Но Клаве Орловой, для счастливой семейной жизни таланта хватило на 45 лет трогательной и возвышенной любви мужа – разве этого мало? Быть счастливой так долго, покорять мужчин до глубокой старости, разве это не прекрасный результат жизни?

Маленькое Тело впитывало таланты своих родителей лишь выборочно, отдавая предпочтение музыке, гимнастике и театру. Всё это разрозненное богатство впечатлений выстраивалось в некую систему красоты и познания, в энергию движения. В быстроте восприятия Тела, оно составляло неповторимую цель собственного видения мира, ни на что не похожего. Телу удавалось видеть и слышать многое по-своему, но при этом, оно вбирало в себя опыт и предыдущих поколений в книгах, в театральных постановках, в архитектуре города…

В реальной ежедневной жизни Телу было необходимо мужество, терпение и воля. Без этих качеств ни красота мира и его окрестностей просто не работают. Всё это было передано Телу от Клавдии Орловой, ведь почти всю свою молодость она была альпинисткой – вот где закалился её характер! Разве можно без смелости и отваги карабкаться по отвесным скалам и находить радость в рискованных переходах и восхождениях на вершины гор. На это способны люди одержимые маниакальной идеей делать нечто из ряда вон, потому что этого требуют их Тела, чудом заряженные энергией борьбы с природой и своим собственным глубоко скрытым желанием покоя… Эти люди успешно преодолевают третий закон термодинамики… Великая энтропия не для них…

Сюда примешивалась эта ни с чем несравнимая веселость советских людей, их наивность и детская вера в то, что жизнь прекрасна несмотря ни на что. Никто в те годы не помышлял о материальном богатстве, за исключением номенклатуры и торговых работников. Удивительный парадокс, но советские люди были гораздо более духовны, чем те, кто пришли им на смену. В те времена почти 80 процентов людей жили в общих квартирах, получали мизерные зарплаты, и понятия не имели, что может быть какая-то другая жизнь без очередей, с личными автомобилями, со стиральной машиной с холодильником и даже с телевизором…

Но тогда и советский рубль был другим, на него можно было купить необходимое количество продуктов, что позволяло практичной женщине нормально питаться и кормить одного ребёнка, при этом покупать книги и ходить регулярно в кино… Тлетворное влияние Запада проникло в сознание людей только тогда, когда открылся железный занавес, и многие избранные Тела, побывали на Золотых песках в самой бедной европейской стране, и увидели разницу в уровне жизни своей великой державы и дружественной Болгарии. Разница их сильно удивила.

Родители Тела никогда не были заграницей, зато регулярно ездили на курорты в Сочи по дешёвым профсоюзным путевкам. Дорога на поезде была для всей семьи бесплатной, потому что дедушка был заслуженным работников на Железной дороге. Многие годы мама и папа, дедушка и бабушка и маленькое Тело ездили в Крым и на Кавказ, не нарушая семейного бюджета. Не каждый гражданин капиталистической страны мог иметь такие замечательные возможности.

Многие жители новой России понятия не имеют или просто не знают о многих преимуществах системы социализма. Для миллионов семей был организован летний отдых для детей из детских садов на дачах с хорошим персоналом воспитательниц и врачей – за мизерные деньги; пионерские лагеря для школьников – смена 24 дня, стоили родителям 10-ю часть их зарплаты. Бесплатная медицина в стране СССР была вполне достойной, и не может быть сравнима с современной платной. Как сказала однажды великая Раневская: «Я такая старая, что еще помню порядочных людей». Вот именно порядочные люди в Советской стране имелись в большом количестве, потому что было очень мало предпосылок, чтобы быть прохвостом или вором или бандитом. Это было не модно и не практично.

Родители Тела были именно советские люди среднего достатка, им даже удалось жить несколько лет в прекрасной отдельной квартире, когда отец-инженер был командирован в Ленинград, чтобы проектировать новое метро в городе на Неве.

Маленькое Тело в Ленинграде училось в замечательной музыкальной школе, где она попала в класс фортепиано знаменитого пианиста и композитора Бориса Городинского. Разве при капитализме было бы это возможно? А при социализме ставка пианиста за концерт была от 10 до 20 рублей. Вот и приходилось подрабатывать в музыкальной школе вполне талантливому музыканту. Это приносило свои удивительные плоды. Во всяком случае, наше юное Тело получило уроки музыки на самом высоком уровне, и если бы не переезд в Москву, кто знает, как сложилась бы судьба нашего Тела.

Пять лет регулярных занятий в спортивной школе в секции «гимнастика» в Ленинграде (спортивные школы были бесплатны) – тоже внесли великолепную возможность познать Телу своё Тело подробно и профессионально. Юное Тело на всю жизнь получило урок движения осмысленного и правильного. К сожалению, большинство взрослых Тел понятия не имеют, в чём нуждается их Тело, как оно должно дышать и двигаться в пространстве.

Итак, родители Тела были трудолюбивы и упорны, и никогда не пытались планировать свою будущую жизнь. Они жили единственным и неповторимым днём, и как бы смирились с тем, что есть, и не особенно надеялись на что-то лучшее в ближайшее время. Они наслаждались тем, чем могли и умудрялись быть счастливыми людьми без больших зарплат, без поездок в разные страны Европы и Америки, без джинсов и дорогой одежды – благо портниха могла перелицевать старое пальто отца и выдавать его за новое.

***

На самом деле, всё это не имело никакого значения – важно было то, что мама умела прекрасно готовить, например, суповой набор стоил копейки, и если его сварить и получить бульон, а затем добавить необходимые овощи: картошку, морковку и, конечно свеклу, то можно на первое блюдо иметь прекрасный борщ, а на второе – обрезать мясо от костей и подавать с жареной картошкой. Это была недорогая и полезная еда.

По мере улучшения уровня жизни среднестатистического жителя Советской России, на улицах стали появляться толстые граждане с огромными задами и животами, которых мы видим почти каждый день в современной России 21 века на улицах в больших городах.

Была странная закономерность – богатство при социализме далеко не всем приносило радость и счастье – дети номенклатуры часто, объевшись конфетами, умирали от сахарного диабета, поскольку роскошь и неправильное питание гораздо опаснее, чем обед и завтрак простого смертного инженера. При всём желании стать толстым ему не удалось, впрочем, так же как и его жене Клавдии Орловой.

Итак, несмотря ни на что, в советские времена многие люди были счастливы и даже не догадывались об этом, ибо они еще не знали, что такое рыночная экономика, и к чему она приведет великий русский народ. Состояние счастья заключалась в том, что духовная жизнь советских граждан была организована гораздо лучше, чем производство мебели и одежды. Для того, чтобы быть счастливым вовсе не обязательно менять мебель в своей квартире раз в год, как это делают богатые граждане любой европейской стране – иначе, мебельные магазины давно бы разорились. Разумно думать, что совсем необязательно покупать себе наряды каждый день, гораздо важнее иметь свой стиль и понимать, что подходит именно тебе, твоему Телу и твоей Душе.

Рядовой гражданин при социализме, если он работал врачом или бухгалтером мог позволить себе ходить в кино и в театр регулярно, покупая вполне недорогие билеты. Он мог читать лучших писателей мира, которых печатали толстые журналы при социализме: «Новый мир», «Звезда» и в том числе «Иностранная литература» и др. Ибо уровень культуры мужчины и женщины гораздо важнее, чем красивое платье на глупом и не образованном Теле молодой девушки, и джинсы на тупом Теле красивого парня.

***

Итак, социализм умел воспитывать юное поколение. Во всех детских садах от больших и малых городов до маленького села в расписании персонала была должность – «музыкальный работник». Как правило, это были выпускницы музыкальных школ, они разучивали с малышами детские песни, водили с ними хороводы. Попадались даже талантливые режиссеры детских праздников в провинциальных городах России.

Культура была многонациональной: выставки армянских, грузинских, белорусских и молдавских художников посещались в Москве регулярно – всего не упомнишь. Концерты классической и эстрадной музыки были на высочайшем уровне и никак не могут сравниться с самыми знаменитыми роковыми группами конца 20 века и начала 21. Как, например «Пинк-Флойд», «Ленинград» и другие сомнительные производители шума, а не музыки под грохот ударных установок…

А русский театр в советской России – как не зажимали слишком смелые постановки, но были великие спектакли и великие режиссеры: Олег Ефремов создал «Современник», в «Театр на Таганке» невозможно было попасть, спасал журналистский пропуск газеты «Московский комсомолец». Иногда на премьеры брал с собой зав. отделом культуры МК Борис Иоффе.

Тело вспомнило, какой это был праздник в театре Сатиры – «Безумный день или Женитьба Фигаро» с Андреем Мироновым в главной роли! Как рано ушли из жизни замечательные актёры-личности: Евгений Урбанский, Андрей Ростоцкий, Олег Даль, Юрий Богатырёв…

Великий Иннокентий Смоктуновкий тоже ушел в миры иные очень рано! Какой Голливуд может сравниться с нашими русскими актёрами и режиссерами. Недаром Андрей Кончаловский успешно снимал много фильмов в Америке, а его незабываемый фильм «Дворянское гнездо» юное Тело смотрело раз десять! Такие шедевры не стареют.

Самые любимые актеры и актрисы: Любовь Орлова, Вера Марецкая, Ростислав Плятт, великие «смешители» советского народа: Миронова и Минакер, Торопунька и Штепсель, Аркадий Райкин и Никулин… Борьба между поклонницами теноров Козловского и Лемешева. Постановки в Большом театре, которые не стыдно было показать на лучших мировых сценах. Куда всё это делось? К чему привела «свобода» современных режиссеров 21 века? К упрощению и бесстыдству, к деградации великого русского искусства во всех его жанрах.

Однако вернёмся к нашему счастливому Телу, которое еще в детстве успело насладиться в столице всем самым лучшим: во МХАТе – Морис Метерлинк «Синяя птица», «Щелкунчик» – балет в Большом театре. Спектакли в театре Моссовета, с Любовью Орловой и Ростиславом Плятт. Незабываемые музыкальные шедевры в театре оперетты – с примадонной Татьяной Шмыгой! «Мольер» режиссера Анатолия Эфроса театре Комсомола.

Какие удивительные оперы были услышаны и увидены в Камерном музыкальном театре Бориса Покровского. Что это было за чудо – открывать новый мир современной музыки с новыми сюжетами и с режиссурой Бориса Покровского: драматургия органично соединялась с современной музыкой в «Похождение Повесы» музыка Стравинского, «Ростовское действо» музыка Метрополита Ростовского убежденного атеиста превращала в поклонника духовной музыки. Сам Станиславский был бы в восторге от постановок великого режиссера 20го века.

Но мы еще ничего не сказали про советское кино. Но здесь нам поможет интернет и YouTube. Все лучшие фильмы советских режиссеров можно посмотреть дома, на экране компьютера, нотбука или планшета. Набрали «Фильмы последней стадии социализма» и смотрите на здоровье. После них, смотреть современные фильмы очень трудно. Они сравнения не выдерживают.

«Великая перестройка», разрушила государственную экономику. Чудовищное распределение богатств огромной страны привело к обнищанию граждан этой страны, а «чудо-миллионеры» – захватчики заводов, фабрик и целых отраслей промышленности не собираются быть спонсорами в кино или в театре. Им надо чего-нибудь попроще. Поэтому самые «низкое» искусство самой «низкой попсы» процветает на стадионах, где молодое поколение прыгает от восторга, напоминая обезьян…

Конечно, во времена социализма были свои проблемы – цензура, непонимание новых веяний в искусстве, но мы забыли о том, что Министерство культуры не только запрещало слишком откровенную пошлятину или антигосударственные пьесы и тексты, но и финансировало все музыкальные и драматические театры, эстрадные программы и даже советский цирк, который был самым лучшим в мире, так же как и Русский балет! А кто сейчас помнит наши Дома культуры, где могли заниматься спортом, рисование, музыкой дети и взрослые всех возрастов, и причем совершенно бесплатно! Русские хоры разъезжали по городам и странам, Профсоюзы планировали и финансировали организацию культурной программ художественной самодеятельности всей страны!

Тело разволновалось, воспоминания детства ярко вставали перед глазами. Да, если Телу и удалось понять много прекрасного в этом мире, то большая заслуга в этом принадлежала и талантливым учителям, которые не формально отбывали свои уроки в классах, а были искренне убеждены в том, что им отведена роль воспитателей будущего поколения советских людей. Наши милые учителя были уверены, что каждый ученик должен быть хорошо образованным человеком, и для этого не жалели ни времени ни сил. Да, в те времена это были особые люди, их не волновали проблемы быта, неустроенности, однообразной пищи, как не волновало Сократа, в какой тоге он пропагандирует свою философию.

Многие советские люди рвались к знаниям, к искусству, к красоте. И только сравнивая психологию людей в другой стране, благополучной, сытой и богатой, можно было понять этот удивительный парадокс. Неужели надо быть бедным, чтобы быть увлеченным шахматами или музыкой? Разве нельзя соединить полезное и приятное? Увы, это большая редкость: миллионер, который правильно воспитывает своих детей, как это делал не только великий артист, но мудрый человек – великий комик-философ – американец Чарли Чаплин…

Однако, семья, любовь и внимание родителей, бабушек и дедушек играли в становлении Души Тела тоже огромную роль. В советской школе было принято учить стихи великих русских поэтов наизусть – конечно стихи Александра Пушкина преобладали, но был в программе и Некрасов, и Маяковский, и Тютчев и Баратынский. Музыка родного Русского языка завораживала, ритм и рифма пробуждали желания искать новых слов, чтобы выразить эмоции и мысли, которые так прекрасно находили Батюшков и Жуковский, Баратынский и Фет…

Тело было околдовано магией слова. В комнате бабушки на этажерке стояла книга «Русская муза», 3-е издание 1914г. Сколько в этом большом томе было неизвестных русских поэтов, тексты которых распевали на народную музыку, но мало кто знал авторов слов известных песен. Например, любимая песня Тела «Среди долины ровные…» Автор стихов Алексей Фёдорович Мерзляков (1778-1830) Тело еще в детстве пело эту песню – в ней был дух сильной русской души, горькая печаль о потерянной возлюбленной и скорбь о далекой Родине.

Среди долины ровныя

На гладкой высоте

Растёт цветёт высокий дуб

В могучей красоте.

Высокий дуб развесистый

Один у всех в глазах,

Один, один бедняжечка,

Как рекрут на часах.

Ох, скучно одинокому

Там дереву расти,

Ах, горько, горько молодцу

Без милой жизнь вести.

Есть много сребра, золота,

Кого им подарить,

Есть много славы, почестей,

Да не с кем разделить.

Ни роду нет, ни племени

В чужой мне стороне,

Уж не придёт любезная

Подруженька ко мне.

Возьмите же всё золото,

Все почести назад.

Верните мне лишь Родину,

Да милой дайте взгляд.

В книгах Телу открывался целый мир, непонятный и загадочный: Жуль-Верн был любимым писателем до 10 лет. Потом читался Лев Толстой «Детство и отрочество». Мрачный и подчас непонятный Диккенс, и светлый Иван Тургенев – сам с душой ребенка. Был увлекательный Джек Лондон и Фенимор Купер. В Малом театре был непревзойденный Фонвизин с ироничными сценами о том, как нельзя воспитывать детей – «Недоросль». Из библиотеки бабушки были книги Леонида Андреева и пьесы Генриха Ибсена. И много-много всего, что уже выпало из памяти, но осталось кирпичиком в создании личности того маленького Тела. Как важно было понять и услышать первый шорох чужой неповторимой Мысли.

Итак, нашему юному Телу повезло, его юность пришлась на время расцвета многонационального искусства в Советском тогда Союзе, и это обстоятельство сделало жизнь Тела действительно счастливой, ибо окончив философский факультет (высшее и среднее образование было тоже бесплатным), став учителем эстетики, наше Тело могло почти каждый вечер быть в театре или в кино. Эти университеты были еще важнее, чем лекции великих профессоров в МГУ. Они заводили пружину творческого горения и учили понимать современность во всех её направлениях.

Именно культура большого города в историческом отрезке времени в разных проявлениях оказалась заразительной для нашего юного Тела, и в нём вырастала новая личность со своим пониманием и времени и языка. Тело в силу жизненных неурядиц попало в домашнюю тюрьму, и это вынужденное одиночество, подтолкнуло его выражать свои чувства и мысли на бумаге. Появились стихи и рассказы, которые никто тогда не печатал. Но, чтобы не случалось с Телом, в его тогдашней личной жизни, именно высокий накал культуры помог ему преодолеть самые трудные годы неудачного брака.

Уметь думать и анализировать, было не просто, но именно благодаря этой способности, Тело не утонуло в своём горе, а сумело выскочить на поверхность жизни, как хорошо надутый шар выскакивает из любой глубины, из любого подполья, из самых невероятных испытаний всё такой же подвижный и легкий и готовый к новому полёту…

Итак, наше Тело было воспитано в большей мере отцом, чем мамой. Она была слишком часто занята ежедневной бытовой жизнью и работой с клиентками, которым она шила уникальные наряды, в которых они гордо выступали на медицинских и прочих симпозиумах. Но мир Тела Матери был ограничен – в нём умещался именно женский мир. Оно порой завоёвывало некоторое пространство, и было известно в кругу советских ученых дам, которые радовались тому, что могут выглядеть вполне презентативно в странах Варшавского договора…

Отец Тела был беспартийным, и его заграницу не пускали. Директор проектного института гордо представлял проекты моего отца в Польше и в Венгрии, и никто не знал, кто же автор этих замечательных разработок. В искусстве и в науке и технике индивидуальный подход был не принят. Научное открытие или оригинальное новшество на производстве подписывал самый главный директор, а исполнитель порой оставался, никому не известен.

При социализме были свои оригинально-негативные стороны. Роль личности как бы подменялась ролью коллектива, который порой не имел никакого отношения к тому или иному открытию или изобретению. Чтобы хорошо жить, получать высокую зарплату и ездить за рубеж, надо было занять высокое кресло директора, начальника или иметь звание «академик»… К счастью, Тело отца не очень сильно переживало по этому поводу, для него важен был процесс создания проекта, слава его не интересовала, ведь ему выдавали премию, которая, увы, была совсем несоразмерна его усилиям и таланту. Но это он понял, когда вышел на пенсию, до этого момента у него не было времени вникать в эти тонкости производственного процесса. Увы, везде и всегда администратор был выше автора или создателя проекта. Может быть, именно поэтому он так увлёкся воспитанием дочери, надеясь, что она наверстает то, что не удалось его Телу в его нелегкой жизни.

А Тело дочери было «заведено» на радость, на движение и даже на красоту. Отец добавил к этим понятиям еще и Познание. Он читал вслух статьи из научных журналов и обожал дискутировать с юным Телом на самые серьезные темы. Так в пять лет Тело узнало, что такое Теория Относительности и могло вполне сносно объяснить, в чём его суть. Отец Тела радовался чуду появления Сознания в маленьком женском Теле и совершенно не думал о том, куда заведет этот безумный педагогический эксперимент…

Было бы не честно не вспомнить об еще одном важном человеке, который сыграл важную роль в воспитании Тела – это бабушка Екатерина. Она была женщина красивая, спокойная и очень рассудительная. Иногда в семье происходили эмоциональные столкновения между Телом матери и Телом бабушки. Тело матери при всех своих талантах было, как мы уже заметили, легкомысленно. Вполне прилично зарабатывая шитьём и получая зарплату мужа – он был примерным семьянином, и ничего не утаивал от семьи, Клавдии никогда не хватало денег на ведение домашнего хозяйства. За неделю, а то и две – купить что-либо на завтрак и обед было не на что…

Самый простой способ выйти из положения – это попросить взаймы денег у бабушки. Она жила с дедушкой Сашей в соседней комнате, и у неё почему-то всегда были деньги. «Она не бросала их на ветер» – это было её выражение в разговоре с Клавдией. Тело мамы «бросала деньги не на ветер», а тратила их в парикмахерской, куда ходила регулярно, или покупала ткани для своих будущих клиенток и гонялась за «всякими побрякушками». «Побрякушки» – это тоже было выражение бабушки, – дешевая бижутерия, яркие и ожерелья, кольца, серьги… Если Клавдии попадалось что-то яркое, она не могла пройти мимо, это было чистое наказание для бюджета семьи…

Маленькое Тело часто слушала споры мамы и бабушки, и почему-то всегда хотело быть на стороне именно бабушки, а не мамы. В своей взрослой жизни, она научилась быть настолько практичной, что могла выплачивать долги мужа и кормить семью на очень скромные средства, при этом, нисколько от этого не страдая. Парикмахерскую Тело исключило из своей жизни навсегда, поскольку мама слишком часто брала маленькое Тело в эти заведения с собой, чем окончательно научила их ненавидеть.

Когда-то давно бабушке удалось быть барыней в Петербурге. Её полюбил банковский служащий, который приехал к своим родственникам в маленький городок рядом с северной столицей. Он увидел Катерину и влюбился в неё. Счастье длилось пять лет, муж был в командировке в Одессе и заболел там холерой. Вместо мужа, Катерина получила по почте сообщение о его смерти, обручальное кольцо и золотые часы… На руках у неё была маленькая дочь – Клавдия.

В страшные дни революции, когда в Петербурге начались разбой и грабежи, бабушка успела нанять экипаж и уехала с дочерью и прислугой в свой летний домик где-то под Стрельной, где они пережили самые страшные месяцы хаоса и беспорядка… Эта простая женщина не растерялась, она спасла свою жизнь и жизнь дочери. Маленькое Тело понимало, что бабушка Екатерина спасла и её…

В бабушкиной комнате была этажерка, на которой стояли книги в старинных переплётах. Еще до революции она выписывала журнал огромного формата «Нива», а в приложении к нему издавались книги русских писателей, и, конечно, Александр Пушкин. Чтение поэм «Руслана и Людмила». «Кавказский пленник», «Медный всадник», «Граф Нулин» были увлекательны и стали первой магией Слова. Сама книга была огромной ценностью, издание Ф.Павленкова в С.-Петербурге 1899г. полное собрание в одном томе, со статьёй А.Скабичевского, оформлено 160 прекрасными гравюрами, которые сделал В.Матэ. Пятое издание.

Конечно, начинали знакомство с Пушкиным не с поэм, а со сказок. «У лукоморья дуб зеленый…» Бабушка любила читать вслух – у неё был красивый голос, она сидела под оранжевым абажуром в старинном кресле, каким-то невероятным образом у неё были очки-пенсне, из очень старого дореволюционного времени. И на всю жизнь из детства Тела осталась жажда к книгам, они заменяли умного собеседника без возраста и пола, единственного бескорыстного мудреца, с которым не надо расплачиваться Телом за радость узнавания нового, за раскрытие тайны, что убегает от тебя как горизонт…

Но страсть к книгам вовсе не делало Тело замкнутым и неподвижным, и, конечно генетика постаралась передать ему в наследство от приматов или пришельцев энергию и постоянное желание двигаться. И здесь далекий Программист поработал на славу – откуда была эта жажда бежать без оглядки неизвестно от кого и куда. Ведь за Телом никто не гнался, его бережно охраняли большие и добрые Тела, его крепко держит за руку Тело бабушки, и подземных переходов в те времена не было, а Садовое кольцо в Москве перейти было не легко: грузовики останавливались лишь на пару минут, они спешили и с трудом различали маленькие фигурки людей…

Зато, как только Бабушка приводила маленькое Тело в парк имени Баумана, оно вырывалось на свободу, и обезумев от радости бегало вперед и назад, делая прыжки и повороты, как это делает засидевшаяся дома породистая собака, которую, спустили с поводка на природе. Тело также обожало лазить по деревьям, обдирало себе колени, но послюнявив палец, спокойно затирало маленькую ранку. Оно знало, что дома нет места для бегания, поэтому надо успеть насладиться движением в этом чудесном парке, а вечером в маленькой заставленной мебелью комнате надо забраться под большой стол, и там, будут другие игры, но никогда не будет скуки, – потому что воображение Тела придумает новую игру…

Когда Тело подросло и пошло в школу, и наконец, могло увидеть и узнать подобные себе Тела, то ему почему-то не удавалось найти похожее на него Тело. Наше Тело было любопытным и веселым. Наверно, маленькому Телу сильно помогло Тело отца поверить в свои силы, ведь талантливый инженер постоянно внушал маленькому Телу: – Ты должна быть лучше всех, ведь ты, самая умная на свете – моя дочь, – говорил он гордо своим друзьям и соседям. И маленькое Тело послушно рвалось вперед к победе в некоем соревновании с другими Телами, которые, в сущности, никуда не устремлялись. Но чаще всего маленькое Тело хотело, чтобы прочие Тела были похожи на него, чтобы можно было взять за руку тихое Тело и сделать его громким, радостным и сильным. Телу хотелось стать центром таких же веселых и шумных Тел…

В школе Тело узнало многое, о чем оно не успело прочитать в книгах: Земля круглая, на ней есть материки, есть океаны и моря, они омывают разные страны и континенты. На небе есть много звезд, которые почему-то светятся ночью, и даже была создана упрощенная теория возникновения Жизни на планете Земля, как бы продолжения того, о чем рассказывал маленькому Телу отец. Печальные мысли о конечности жизни, о страданиях людей в прошлых веках и в настоящее время не были посеяны в сознании маленького Тела. Оно пребывало в счастливом неведении и не истощало себя знанием страшных истин.

Но зло иногда прорывалось, когда бабушка Екатерина читала сказки Телу, где на каждом шагу брат убивал брата, а вор обкрадывал беспомощную жертву. Но взрослые Тела внушали Телу, что в реальной жизни всё не так – что бы ни случилось, всё равно побеждает добро, и эта наивная вера глубоко укоренилась в сознании маленького Тела.

Тело было сделано крепким, кто-то позаботился о том, чтобы оно могло произвести много таких же сильных и подвижных Тел, и чтобы они могли выжить в самых невероятных обстоятельствах жизни. Ни радиация, ни злоба какого-нибудь маньяка, ни зависть прочих Тел не сумели помешать движению в большом мире нашему маленькому Телу. Но очень часто чрезмерная активность Тела воспринималась как неудобство, как вечное упрямство. Можно было подумать, что маленькое Тело захвачено своей мелодией и танцует танец на краю пропасти. Движение ускоряется, и заставляет плясать все Тела вокруг, как это описано в известной сказке о волшебной дудочке, которая могла довести до гибельного часа.

Иногда можно было подумать, что наше Тело резвиться не просто так, а с пристальным вниманием ко всему, что происходит вокруг, как вынужден смеяться шпион в лагере противника, чтобы рассказать обо всём, что происходит в Высокой Инстанции. Возможно, что всё было значительно проще – наше Тело было заражено некоей «бациллой», которую великий фантаст и насмешник Курт Воннегуд назвал – Всемирное Стремление Осуществиться, он утверждал, что это своего рода «болезнь» заставляет «Ничто» упорно стремиться к превращение в «Нечто». Многие Тела в истории человечества «заболевшие» этим недугом, становились диктаторами и начинали чудовищные войны, завоевывали и разрушали города и страны… Но были и благородные результаты этой «бациллы» – активные люди творили Добро, а не Зло, Один из них был великий музыкант и врач – Альберт Швейцер. Однако, на слуху были имена злодеев, а гении и Творцы Добра быстро забывались.

Наше Тело верило в объективность мира, как верит слабый человек в Бога, в надежде, что ему что-либо отломится от его якобы великой силы. Тело принимало Объективность как великое Чудо, данное Природой и Великой Космической силой. Однако, понятие Объективности могло быть в нём как вера в того самого неизвестного Создателя, которого оно как бы старалось не замечать.

Но страшная привычка делать всю Материю объективной, увлекла многие миллионы Тел убийственно-вульгарной идеологией (убийственной не в теории, а на практике), которая создала свою местную Социалистическую Инквизицию. Будто невидимый магнит в одном сильным «зараженным» Теле объединял, вернее «заражал» слабые безликие Тела в жадном стремлении расправиться с полноценными и талантливыми Телами, чтобы объявить «Эру Милосердия». А «бацилла» называлась очень просто – «Зависть», об этом времени написал свой роман великий писатель эпохи обманутых Тел – Юрий Олеша.

О, великая сила объединения! Какое-то бесталанное Тело увлекает за собой себе подобные Тела, и они умудряются уничтожить столько сильных и прекрасных Тел, насколько им хватит времени достичь вершины Олимпа. Тела-палачи никогда не в состоянии обогнать другие Тела в здоровом и жизнерадостном споре или в состязании или игры Ума.

И в наше время интеллектуальными играми занимается в мире ничтожное меньшинство Тел. Большая их часть соревнуется в накоплении эквивалента предприимчивости и энергии – денег… Деньги уравнивают, а чаще и возвеличивают эти Тела перед гениями, которые в своих порывах к прекрасному и новому знанию, чаще всего не умеют зарабатывать эти знаки богатства и благополучия. Гениям достаётся посмертная слава, как получили её Людвиг Ван Бетховен и Бах, Марины Цветаева и Велемир Хлебников и многие другие, как например Ван Гог…

Именно Тело в прямом и конкретном смысле получает самый высокий гонорар в мире, будь то мускулистое Тело Шварцнегера или эротические Тела Мерлин Манро или Мадонны…. Слава знаменитых Тел никогда не может соперничать со славой Тел интеллектуальных.

Лишь единицы знают о первой в истории женщине, математике и философе Гипатии, о великом экологе Бакминстер Фуллер, о Барбаре Макклинток – женщина – ботаник и генетик, получила Нобелевскую премию по физиологии и медицине, Григорий Перельман – математик, который игнорировал премии и никогда не рвался к славе…

Ученые и изобретали – несть их числа, эти люди, у которых мозг работает на немыслимых оборотах, но большинство людей не знает о них, и вовсе не страдают по этому поводу. А эти замечательные открыватели живут в своём интеллектуальном мире и не ждут ни от кого, ни похвал, ни внимания. Никакие нобелевские премии не могут сравниться с гонорарами футболистов, актеров кино или знаменитых оперных певиц, а герои массовой культуры в музыке и в т.н. живописи, типа «великого» Малевича, который создал главный шедевр современности – черный квадрат – их имена у всех на устах…

До тех пор, пока в нашей цивилизации не будет восстановлен приоритет Разума и «править бал» будет ТЕЛО, ни о каких позитивных решениях ни в политике, ни в экономике, ни в воспитании нового прекрасного Человека не может быть и речи. Будут войны и борьба за власть и за деньги.

В вечном споре между Телом и Душой всё так же запутано и случайно, как в рулетке, где «Бестелесное» выпадает в самый неожиданный момент и внезапно «берет власть в свои руки». Это «Бестелесное» знает, что Телу поддаваться нельзя. Опасно и вредно идти на поводу его желаний и хотений. С Телом нужно бороться и конфликтовать ежеминутно: чтобы никогда не давать ему покоя и обильной пищи. Вот ведь парадокс – как правило, почти все телесные удовольствия на практике убивают Тело, делают его беспомощным и дряхлым, не способным ни на какие решительные действия и укорачивают его жизнь.

***

Наше Тело, будучи «не любимым», как раз и получало именно то, что ему требовалось: не больше и не меньше. Движения и нагрузки, никаких вредных привычек вроде курения и алкоголя (не говоря о прочих излишествах, которые вообще исключались). Это Тело, пожалуй, могло гордиться своим образом жизни, если бы не знало о том, что правильная жизнь Тела определялась не борьбой со своими желаниями, а диктовалась Бестелесным и не стоила Телу никаких усилий.

Именно благодаря чуду Бестелесного, наше Тело выбирало правильную тактику, развивалось в нужном направлении самоограничений и закалки. Тело иногда посылало проклятия своей «хозяйке» за то, что оно порой морила его голодом, мучала всякими упражнениями, заставляла неутомимо мчаться на коньках по скользкому льду, задыхаясь на холодном ветру…Но потом вдруг погружало его в мягкое кресло и при свете неяркой настольной лампы, читало Тело стихи Максимилиана Волошина или Александра Блока. Тело блаженствовало и благодарило свою повелительницу за столь дивные переходы от холода и неудобства к теплу и блаженству! Именно эта смена ритмов и давала Телу полноту жизни, и еще более укрепляло почву для Бестелесного, и делала ум живым и подвижным, а он то и главенствовал в каждом проявлении Тела.

Итак, Тело научилось производить Мысли, и это было тем более удивительным, ведь оно было женским! В истории философии, многие великие мужчины говорят о женщине, как о самом примитивном существе: «Уже самый вид женской фигуры показывает, что она не предназначена для слишком большого труда ни духовного, ни телесного», – писал Артур Шопенгауэр. Вольтер говорил: «Женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается». Интересно, что бы они сказали, если бы попали на съезд физиков, и увидели в зале женщин-ученых. Впрочем, и во времена Ницше и Вольтера, были умные, талантливые дамы, но мужчины упорно старались их не замечать.

***

Наше Тело радовалось появлению Мысли как радуется дикарь восходу солнца, (не замечая его регулярности), в тёмных холодных джунглях… Незримое дуновение фантастической идеи или волшебная картина Воображения обволакивали Тело неземным блаженством. Наверно, это был Катарсис в понимании Тела что-то вроде воспарения или состояние восторга. Если бы всегда так вознаграждались наши телесные ограничения! Как удобрения в почве переходит в чудо цветка или колоса, так и плоть и кровь Тела невероятным образом производят духовную субстанцию фантазии и мысли. Объяснить саму Мысль было трудно, скорее можно было собрать воедино ощущения, которые возникают внезапно: волнение, беспокойство, – вплоть до повышения температуры.

После многих лет одиноких бдений за письменным столом, когда Тело неутомимо вглядывалось в знаки Мыслей других Тел, наступал момент, будто начинался диалог с неизвестным оппонентом, так из недр сознания рождалась собственная Мысль Тела. О, какое счастье почувствовать её рождение, будто дуновение неведомого мира пронеслось совсем рядом. Разве могло Тело что-либо сравнить с этим чудом?

И вечный парадокс – бездействие рождали в Теле мучительную сонливость, а напряжение, беготня по неотложным делам, досада на вечно ускользающее Время, внезапно озарялась появлением новой Мысли.

– Идея! – кричало Тело, будто его усилия по переработке обыкновенной земной пищи, привели к неожиданному результату Неземного Плода…Вот и получалось, что Тела разнились между собой не полом, ни цветом глаз, формой головы или пропорциями грудей и бедер, они различались лишь тем, могут ли они производить свои собственные Мысли?

И даже если некая Мысль оставалась беспризорной, никому не нужной, если Тело не успевало записать её в свой блокнот, и эта Мысль растворялась в пространстве, никем не услышанная, она оставалась где-то в тайниках памяти и в нужную минуту могла появиться вновь. И в какую бы одежду не рядились другие Тела, как бы пышно не обставляли они свою бытовую и прочую жизнь, какие бы звания им не присуждались другими Телами, никогда не дано было им узнать Радость явления Собственной Мысли, той, что рождается в тебе самом, а не выучивается из чужой книги и не подслушивается в разговорах других Тел.

Небрежность в одежде Тела или равнодушие к плотским и пищевым радостям, часто доходили до смешных крайностей, будто быть мыслителем можно лишь, пребывая в бочке, как Диоген. И всё же Тела мыслителей были уязвимы среди большинства других немыслящих Тел.

***

– Чему радуются эти бедные Тела? Они так плохо одеты, у них изможденные лица, – спрашивали себя Тела банкиров и владельцы красивых больших домов. Они не могли догадаться о тех неземных радостях, которые получают эти смешные нелепые Тела-чудаки. Однако, и многие Тела Мыслителей долгое время не подозревали о том, что другие Тела, на вид как бы полноценные, понятия не имеют о простом доступном, чуть ли не физиологичном акте Рождение мысли, что-то вроде дефекации, что происходит регулярно и без задержки у здорового Тела…Да и пресловутые «роды Мысли» (в обиходен часто звучит) – Ну родишь ты, наконец, что-либо? Надо заметить, что Мысль, рожденная от напряжения мышц, как бы и не отделяется вовсе от Тела, а также конкретна и материальна как само Тело. Это как бы трудовая Мысль: «Надо починить стул» или «Давно я не варила борщ» – это некая целевая установка к действию, и рождается она в буднях занятого трудового Тела. Она направлена на выживание в реальных бытовых обстоятельствах, это -упрощенная бытовая Мысль, она фиксирует, отображает увиденный или осязаемый предмет, констатирует положение Тела в пространстве.

Как если бы женское тело сказало, глядя на себя в зеркало: «Да, я уже не девочка, пора менять прическу и стиль одежды» или мысль – констатация факта: «Домашние дела никогда не кончаются».

Мысль настоящая никогда не опустится до разглядывания себя или другого Тела. Она парит над Землёй и делает Тело, производящее её, таким смелым и счастливым, что никакие мелкие и большие проблемы ежедневной жизни его не трогают, ибо Тело верит, что оно вслед за собственной Мыслью сможет когда-нибудь парить столь же свободно и легко во Вселенной…

***

Итак, наше Тело было молодым и красивым, вело только ему присущий образ жизни, и каждый раз удивлялось, если какое-нибудь мужское Тело начинало за ним охоту. Ему было непонятно, почему мужчины говорят о форме груди, о крепких мышцах зада или о высокой температуре вагины. Их завораживает подвижность и лёгкость в каждом движении Тела. Однако нашему Телу мало быть привлекательным чем-то телесным, его манит бестелесный контакт с мужским Телом. Оно борется за Бестелесное Совершенство с самим собой. Оно стремится к цели кем-то поставленной в далеком детстве. Но спустя много лет, пройдя дебри самоанализа, узнав его до великого шарлатана Фрейда, Тело сделало простое открытие – ученые всех времен и народов изучали всё, что было возможно на планете Земля для того, чтобы найти эликсир вечной Жизни. Религии всего мира построены на этом простом желании – быть Бессмертным!

Волшебное соединение Физического и Духовного в Теле, – вот, в сущности, в чём загадка Бестелесного, ибо любое Познание – это и есть скрытая борьба за продление своего бытия в Бесконечность…Многие мыслители прошлого и настоящего произносят красивые лозунги, что они пекутся о благе всего человечества, а сами мечтают Бессмертии…

Так вот, чего хотело и добивалось наше Тело, прикидываясь наивным и равнодушным ко всему тому, что увлекало другие Тела!

Не обращая внимания на насмешки, непонимание, а иногда и открытую ненависть, Тело знало, что всё будет происходить по поговорке: «Смеётся тот, кто смеётся последним!» – пусть этот момент наступит через много лет, он всё равно наступит!

Однако это ощущение значимости самого себя пришло к Телу далеко не сразу. Понадобилось много времени, чтобы Тело осознало себя. Как долго ему приходилось стушевываться, уходить при разговоре с другими Телами на второй план. Будто не могло оно рассказать о том, что с ним происходит, и пряталось от внимательного взгляда за небрежной одеждой. Тело не прихорашивало себя, не стремилось никому понравиться в своей обычной телесной оболочке до тех пор, пока не проступят в его облике следы Бестелесного. До этого момента Тело растворялось в толпе как разведчик, которому нельзя быть яркой фигурой, чтобы самому все тщательно разглядеть и обдумать. Тело как бы давало себе трудное задание найти, что же есть в этом мире самое главное, самое удивительное, то, что многие Тела скрывают, не договаривают, прячут. Тело жадно вглядывалось и подслушивало разговоры чужих и равнодушных к нему Тел. Оно само оставалось долго без всяких примет.

Тело знало, что ему нужно быть выносливым и терпеливым, ведь понадобится много Времени, чтобы успеть выразить то, что оно может выразить в Бестелесном, неуловимом, но вполне материальном – то, что будет написано и сыграно.

***

Тело порой ставило эксперименты с собой, для того, чтобы вызвать небывалые фантазии, чтобы открыть новые миры, при этом самому находится в прозаическом бытовом пространстве, но жить сверхфизической жизнью.

Однако ни молодость, ни красота не делали Тело счастливым. На его борьбу с вульгарным материализмом никто не обращал внимания, а его фантазии раздражали другие практические и рано созревшие Тела. В нашем Теле их привлекало другое: умные яркие глаза, энергия, пластика движений…Все они, независимо от пола и возраста стремились к обладанию Тела, хотели присвоить его себе в разных ипостасях.

Кто-то мечтал покорить Тело своей физической мощью, подмять под себя в самом прямом и вульгарном смысле, другие изо всех сил хотели быть рядом: созерцать, слышать, впитывать его энергию и потихоньку обкрадывать, забираясь в лабиринт чужой непредсказуемой мысли…

Но чаще всего Тело встречало грубую примитивную похоть или, в крайнем случае, желание разрушить то, что не даётся в руки – как подросток в музее любуется редкой красивой вазой только с одной целью – разбить её на мелкие кусочки, как варвар, который не знает иного способа наслаждения, кроме разрушения…

Долгое время так всё и шло: Тело росло и развивалось, не замечая как бы своей телесности, разучивало вальсы Шопена, упивалось красотой и гармонией, посещало выставки и театры. Оно самонадеянно полагало, что вбирая и накапливая впечатления и жадно наблюдая за другими Телами, оно как бы уже вращается на новом витке сознания, а поиск и охота за Бестелесным, – это и есть попытка перебраться на новый уровень существования Тела.

Этот процесс можно было сравнить с движением атома, который поглощая порцию света, переходит на более высокий уровень энергии, при этом он излучает фотон. А обезумевшие электроны мечтают при этом поменять свою орбиту и совершить мучительное превращение из тяжелого мягкого олова в легкий серебристый алюминий, что в реальности совершенно невозможно. И всё-таки, жажда проникнуть в святая святых Материи, была заманчива. Однако, то, что излучало Тело, конечно, к фотону не имело ни малейшего отношения, но излучение было сильным и привлекательным для многих других Тел.

***

В вихре кратких контактов-столкновений с другими Телами, нашему Телу попадались увлеченные Тела, которые, поначалу, воспринимались как родственные, но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что их мнимая одержимость – всего лишь обман. Эти Тела жадно насыщали друг друга обычной материальной пищей, преподнося её, как высочайшее искусство, и пребывали в сетях телесных наслаждений. Наше Тело видело в этом обыкновенное надувательство, вроде чёрного квадрата Малевича. Для этих якобы утончённых Тел – ценителей жизни, было интересно заманить в телесную игру Новое неопытное Тело.

Однако Тело всё еще было далеко от телесных радостей (первый брак был тому причиной), но оно интуитивно понимало, что нельзя пренебрегать и телесной игрой с другими Телами, ибо важно не выпасть из сообщества других Тел, что может привести к вечному одиночеству.

И тогда, Тело умело притворялось и шло на компромисс телесного общения, жадно вбирая всякого рода новизну, и как бы расплачиваясь Телом за новую попытку ухватить краешек тайны Бестелесного…Однако, эти новые телесные контакты быстро забывались и отбрасывались, как снимаются леса с построенного или отремонтированного здания.

Надо признаться, что с самого начала наше Тело разительно отличалось от прочих Тел такого же возраста и места обитания. Жаль, что отец Тела, хоть и понимал его таланты, но особого значения им не придавал. Как правильно заметил Август Бебель в своей знаменитой книге «Женщина и социализм»: «Гении не падают с неба. Для них нужна особая среда и особое отношение к ним». Ведь для того, чтобы вырастить Матку-Королеву в пчелином рое, нужна другая пища и другая забота. Не было бы рядом папаши Леопольда, который рано усмотрел в своём сыне гения, и пестовал его и направлял в русло Музыки, не знал бы никто, что родился в Зальцбурге мальчонка Моцарт и не сочинил бы он ни одной мало-мальской песенки. Возможно, что осталось бы в народе пара мелодий, которую кто-нибудь заполнил – да и только.

Увы, судьба маленького женского Тела в самые юные годы зависит от того, будет ли в семье рядом неравнодушный зоркий воспитатель! Рождение дочери в семье с восточным уклоном, может стать трагедия или считается неудачей. Рождение сына – это праздник у всех народов мира.

***

Возможно, в последнее 100-летие отношение к этому событию изменились, но скорее всего лишь в культурной среде Тел интеллигентных, и в кругах, где женщин хотя бы на словах считают равноправными членами общества… И всё-таки, главная проблема остаётся в воспитании, вернее в её разнице между мальчиками и девочками. Если принять за истину, что до пяти лет у кроватки ребенка находится материнское Тело, а мужское Тело старается уйти подальше из дома, где родился новый маленький человек, особенно, если это женский вариант будущего человека.

Женское Тело умело удивляться тому, чему большинство мужских Тел не придавало никакого значения или не замечало вовсе. Никто не удивлялся рождению нового Тела, которое зарождалось и росло в Теле женщины. Кто и как руководил процессом деления клеток и создавал уникальные органы дыхания, кожи, нервов и запускал в действие человеческий мотор – сердце? Кто и в какой момент, невидимый, непознанный Мастер, делал эту работу – сотворения не только Тела, но и Мозга, который проявит себя в дальнейшем периоде развития Тела?

Чудо это происходило на Земле миллионы лет, и так было привычно, что никто не удивлялся ему. Мало того, сколько женщин погибли, не вовремя родив живого младенца, как не повезло великой женщине Иоанне, сумевшей занять престол Папы Римского! Вместо того, чтобы с обожанием принять истину о том, что Тело женщины творит в своей утробе чудо Новой Жизни, и каждый раз благоговейно восхищаться этим чудом, толпа у возвышенных христиан в неистовстве разрывает на мелкие куски Тело Иоанны и Тело её ребенка. Останки сжигаются с проклятиями на устах. Когда в истории появляется талантливая, умная, гениально образованная женщина – её называют блудницей только за то, что она совершила природный акт соединения с мужчиной, без которого не родился бы ни один инквизитор и не один палач в этом странном мире…

Сумеет ли отец вложить с юное существо тягу более высокую, чем щурить глазки, притворно смеяться и думать о рюшечках на юбочке. Возьмет ли он за руку маленькую девочку и заставит ли посмотреть в небо и расскажет о Вселенной, о звездах, о Материи…

***

В этом смысле нашему Телу повезло, оно родилось в немусульманской стране в семье интеллигентного отца и талантливых мамы и бабушки. Заменяет ли талант интеллигентность? И что важнее, быть пассивным интеллигентом или активным талантом? Вопрос не простой, но актуальный. Почему в списке миллионеров, чаше всего присутствуют люди далекие от образования и интеллигентности… В чем тут загадка?

Итак, наше Тело было правильно воспитано, научилось думать, но пока нигде не находило одобрения своим мыслям. Статью под названием «Кому нужна умная женщина?» не только не напечатали, но слишком любознательное Тело выгнали из редакции, где его уже стали уважать за статейки на семейную тему. Каков вопрос – такой и ответ.

У нашего Тела появилась новая задача – стать понимающим и найти понимание. Тело знало, что его бескорыстный труд познания сделал его больше, чем Тело. Оно уже стало личностью со своим видением мира, со правом быть признанным. Но большинство встреченных Тел думали иначе, они воспринимали Тело как подходящую самку, привлекательную и способную вытолкнуть из себя новый комок Плоти, как это делают животные, не задумываясь, а следуя инстинкту размножения. «Но мне дано моим новым умом путешествовать во Времени»,– думало Тело, « – Я могу объять своим Воображением историю всех предшествующих мне Тел, и понять не только прошлое, но и заглянуть в будущее. И даже, когда моё Тело исчезнет в топке крематория или в пожаре новой войны, я останусь тонким эфиром и смогу жить дуновением Мысли, которая будет являться какому-нибудь новому неведомому Телу…»

Тело было по-своему упрямо: оно не хотело простоты и легкости, какую ему предлагала судьба, поскольку оно родилось красивым Телом. В то время, когда другие Тела «зарабатывали» свой капитал на вожделении мужских Тел, наше Тело упорно трудилось, и искало Понимания и Истины. Большинство мужских тел – а именно они были носителями разного рода Истин, – не хотели Бестелесного контакта с молодым женским Телом, – дружбы и партнерства им хватало и в мужской среде. Это умные женщины были в трагическом одиночестве, «нормальные женские Тела» их боялись или ненавидели. Исключением из этого правила были контакты с умудренными старыми Телами мужчин, которые пресытились телесными контактами с Телами своих и чужих жён.

***

Однажды наше Тело встретило такое красивое пожилое Тело, которое умело издавало свои книги о Нурдале Григе (никому не известный норвежский поэт) и было в роли серьезного литературно критика. После короткого Бестелесного общения, Тело читало ему свои стихи, литературовед с томной улыбкой подошел к Телу и запустил свою руку через воротник водолазки, (Тело растерялось от неожиданности), помяло молодую крепкую грудь, как мнут вымя корове перед дойкой и сказало: «Девочка, я могу сделать из тебя поэтессу, у тебя есть талант складывать слова. Но мне нужно твоё молодое Тело!» Так и сказал Тело, и наше Тело почему-то возмутилось и отказалось от прямого приглашения к обмену ценностей. Оно не поддалось тщеславному желанию восхищаться своими стихами и обозначиться в иерархии Тел на литературном Олимпе. Было еще много попыток сманить Тело в хаос телесного, когда Тело могло сделать ощутимую карьеру, но почему-то берегло себя для чего-то более возвышенного. На самом деле Тело стремилось к индивидуализации даже телесных притязаний…

Тело жаждало обмана, притворного разговора о Душе («На кой мне чёрт Душа твоя!» – А.С.Пушкин), оно мечтало о безумной бестелесной Любви, а здесь такая грубая реальность. Спустя много лет, Тело призналось себе, что отказав тому далекому старому Телу, оно упустило своего первого и последнего учителя истины. Он, этот литературовед, был честнее многих других Тел, он открыто и честно предлагал обмен – тебе слава и Бестелесное, а мне всего лишь твоё молодое Тело…

Опять Тело запуталось в сетях Бестелесного, пренебрегало телесным, но как выяснилось много позже, идеализм в практической жизни ведет к ежедневному материализму, грубому и суровому. Ведь Телу приходилось зарабатывать на хлеб трудом, каким угодно, но только не поэтическим. Парадоксы подстерегали не только Тела, но и Души… Наше Тело не знало и не умело вести шахматную игру с Судьбой, где надо просчитывать каждый свой поступок на много ходов вперед. Оно было импульсивным, и его первая реакция, как-то к слову или поступку, делало его часто бестолковым и смешным. Однако, за годы мучительных столкновений, Тело набирало опыт, и даже попадая впросак, всё-таки, двигалось зигзагами вперёд. А многие практичные Тела, что казались такими расчетливыми и хитрыми, порой попали в ловушку собственного омерзения, из которой был выход только в алкоголь или сумасшествие…

***

Тело не позволяло себе компромисса, – повороты и зигзаги Судьбы были пройдены, и не было в них ни одного мгновения скуки или пресыщения. И, наконец, после трети отпущенного Времени Телу, произошло Чудо – бурное столкновение с точно таким же неудобным, непонятным, но гениальным Телом, хоть и в другой возрастной и весовой категории, к тому же мужским Телом! О, ураган, Полет Валькирий, О, вспышки и подземные толчки на планете Земля! Какое здравомыслящее, правильно живущее Тело могло бы испытать всё это?!

Вот она – неожиданная награда за тягу в Бестелесному, за порыв и понимание Прекрасного, когда неведомый одинокий Мастер в полнейшей безвестности в забытом углу, творит нечто своё, непонятное другим Телам. Над ним потешаются, ибо другие Тела видят только материальную подоплёку дел и событий, и вдруг является Единственный Настоящий Ценитель – коллекционер Редкостей, который единственный в мире понимает и называет настоящую «Цену» твоей одинокой и трудной жизни. И случилось то, что бывает раз в 100 лет – бескорыстная неземная Любовь, которая продлилась 33 года, и могла бы и 100 лет длиться, если бы солидное Тело слушалось бы молодое Тело и не совершало бы роковые ошибки, которые в итоге привели к раннему уходу в другие миры замечательного, уникального и любимого Тела…

А чудеса начались тогда, когда внезапно и бурно соединилось в наших Телах Бестелесное и Телесное, был забыт отрицательный опыт молодого Тела. Мужское Тело, опытное и всезнающее, даже представить себе не могло, что есть на свете женское Тело с умом с талантом мужского Тела?! Он не мог ошибиться, – его многолетний опыт не мог обмануть. Прежде всего, эти два Тела были не похожи на многие другие, что им раньше встречались, при этом их взаимная похожесть была удивительна.

Было преодолено всё: расстояние – Тела жили в разных городах, семейные и глубоко скрытые психологические разногласия, ведь опыт Тел был очень различен. Глубоко скрытый эгоизм мужского Тела, привычка главенствовать и быть всегда успешным, нежелание потерять свободу и независимость женского Тела – всё было забыто! Тела закружились в танце Любви, и зазвучала музыка Бестелесного, тем более, что именно музыка привела эти Тела к взаимному восторгу. Каждая произнесенная вслух мысль, слово, любое живое и быстрое желание в одном Теле находило отклик в другом – бурный и понимающий. Наши Тела могли радоваться одной остроумной фразе, упиваясь её новизне, как самому важному на свете сокровищу. Оба Тела бурно производили на свет энергию Бестелесного. Глядя друг на друга, они теряли представление о Времени и Пространстве. Итак, соединились два похожих Тела, для которых зазвучала божественная Музыка Сфер, (о которой когда-то говорил Пифагор), они отбросили последние остатки практицизма и предались бескорыстной телесной Любви, потеряв счет времени, прерываясь на еду и кратковременный сон, и совершенно забыли о своих обязанностях перед другими Телами…

«О, взаимное притяжение Тел!

Для каждого Тела своё,

манящее, влекущее тело! И

для Вашего Тела – своё, оно

доставляет Вам счастье больше всего остального!»

Уолт Уитмен

Литературные и философские опусы женского Тела были оставлены, научные труды многоопытного мужского Тела были прерваны, остановлены эксперименты и научные открытия – всё было выброшено как ненужный хлам…Наступило время, когда одно Тело, полное страстного желания не только прикасаться и осязать, сжимать в объятиях и проникать, получило возможность Слушать и быть и Услышанным. Всё приводило Тела в восторг – воспоминания детства, впечатления долгой интересной жизни, игры ума и наблюдений, всё влекло Тела к соединению. Они рассказали друг другу почти всё, что происходило с ними до их случайной, а на самом деле подготовленной Судьбой встрече.

Уровень подлинной Любви можно определить сопоставлением Бестелесного и Телесного. Если Телесное занимает всё пространство Любви, то оно очень быстро надоедает Телу, как правило, эта была распространённая привычка мужских Тел, – после совокупления с женским Телом, оно готово было вновь искать новое женское Тело, если в нём нет Бестелесного. Но если женское Тело обладает умом и талантом, оно не вызывает раздражения, а становится с каждый днём всё более привлекательным и манящим. Как мало женских Тел обладают Бестелесным и поэтому горько печалятся, когда видят равнодушие и скуку в мужских Телах, и никогда не могут понять причину столь быстрого охлаждения к своему Телу.

Женское Тело совершенно забыло о том времени, когда оно легкомысленно вырывало из себя ростки маленьких Тел, как сорную траву. Сейчас, встретив настоящее мужское Тело, готовое защитить и утешить женское Тело в любой ситуации жизни, наше Тело само было готово родиться заново, и ему удалось возродить в себе жажду произвести на свет новое маленькое Тело, чтобы оно было продолжением любимого Тела.

***

Прошли годы. Многое состоялось в жизни влюблённых Тел. Они любили другу друга до последнего вздоха любимого мужского Тела, которому пришлось покинуть этот мир, когда женское Тело еще оставалось молодым и сильным. В этом была несомненная мудрость, иметь рядом с собой молодой Тело, которое могло обихаживать больное старое Тело любимого мужа. Много лет молодое Тело боролось за то, чтобы продлить жизнь мужского Тела – это было не просто. Тело мужа раздражалось по пустякам, в нём отмирало каждый день слишком много нервных клеток. Восстановить их было невозможно. Тело уже не могло импровизировать на фортепиано, его мозг перестал дарить ему страстную жажду Музыки. А Музыка была первичным даром, который бросил наши Тела в объятия друг друга. Музыка вела их, рука об руку, более 30 лет. Тела сидели рядом и вспоминали концерты, которые были сначала в России, а потом в великой столице Музыки в Вене. Они слушали певиц и певцов, смотрели видеозаписи, и в эти моменты были счастливы.

Когда старое Тело засыпало, Тело жены занималось воспоминаниями. Оно помнило и любило старое Тело своего любимого мужа, потому что оно умело любить не день и не месяц, а целую половину своей жизни. Оно было такое нежное и заботливое, и властно влекущее – оно было родным и всё понимающим. Влюблённые Тела умели смеяться вместе даже над тем, что поза Любви столь неудобна и кажется таким неудачным изобретением Природы. Несмотря на это, наши Тела будут проникать друг в друга, пораженные непонятной жаждой обладания, и будут искать какой-то новый способ соития, чтобы соприкоснуться всем Телом разом с другим Телом. А сам акт совокупления будет яркой вспышкой среди долгих и бурных ласк, увлеченных разговоров, острот и шуток, самых невероятных вопросов и столь же невероятных ответов. Тело помнило, что именно в период бурной телесной близости, оно впервые ощутило и приняло некую физическую разницу и отличие от Тел противоположного пола, жаждущих обладания женскими телами. И тогда женское Тело прониклось сочувствием к серьёзным умудрённым многими знаниями мужскими Телами, которые почему-то жадно бросались в объятия женских Тел! И если до этой невероятной встречи, наше Тело равнодушно отдавало себя на разграбление злым и примитивным мужским Телам, следуя как бы инстинкту Самосохранения – быть кому-то нужным, и совершенно не понимало, о каком таком упоении может идти речь, когда сам Акт близости вызывает скорее брезгливость, чем ликование?

И только, очутившись вдвоём со своим единственным мужским Телом, оно прониклось радостным изумлением, и долго не могло объяснить себе, каким образом столь разные по возрасту и физическому строению Тела, воспринимают внешний мир так, как будто видят его одним единственным общим для них глазом?

И почему всё, что они слышали и знали о мире до своего появления в пространстве других Тел, таких непохожих и неповторимых, вовсе не привлекали их к соединению, ибо они не представляли для этих Тел никакой ценности и даже внушали отвращение и вызывали непонятную злобу и даже ненависть…

Именно здесь в этом высшем пункте бытия нашего Тела, произошло впервые слияние не столько с другим Телом, сколько со своей собственной телесной Сущностью, которую оно ранее совершенно игнорировало, а радовалось и замечало в себе работу только одного органа – беспокойного и жаждущего всё новых знаний и впечатлений – его величества Мозга.

У Тела не было других удовольствий, кроме однообразного сидения за письменным столом и напряженного вглядывания в знаки, через которые его Душа путешествовала во Времени и вступала в беседы с умнейшими Телами прошлого и настоящего…И вдруг Тело разом было привлечено к чувствованию, к осязанию, прикосновению, и все накопленные в нём телесные силы выплеснулись наружу, в жажде догнать и восполнить всё то, что ранее не замечалось и отбрасывалось…

***

Тело вспомнило, как оно рожало другое маленькое Тело. Почему-то кровать для рожениц была очень высокой, наверно для того, чтобы удобнее с неё было падать, по-видимому, она предназначалась для короткого на ней пребывания. Тело прислушивалось, может быть впервые в жизни, к тому, что происходит внутри него. Боль не казалась ему нестерпимой, нет, она была умеренной и вполне сносной. Боль сообщала, что матка трудится как часовой механизм, подготавливаясь к кульминации 40 – недельного незаметного труда. Большое Тело было спокойно, оно верило в себя, в крепость своих мышц, и в свой разум, который не позволит Телу орать или забыться в страхе.

Тело слушало свои мелкие ощущения, сугубо телесные, которые здесь в эту минуту были важны и значительны. Рассказать о них в этот высший момент жизни Тела было некому, Тела в этом пространстве были предоставлены сами себе. Каждая клетка нашего Тела, подчиняясь неведомому Мастеру, без устали вырабатывала свои соки жизни и поддерживала сложнейшие химические реакции, и заставляла сокращаться матку в строго заданном ритме. Другие органы либо переваривали пищу, либо охраняли Тело от нападения извне, вступали в борьбу со всякой инфекцией, которая могла погубить большое и легкомысленное Тело! Пожар в лёгких, ежеминутный пожар дыхания, как топка локомотива, что несёт тебя вперед к неминуемой гибели или перистальтика десятиметрового кишечника, который упорно выбрасывает нечистоты твоего Тела… Все органы Тела работали как хорошо настроенный механизм.

***

На соседних койках лежали женщины, которые не умели думать, и поэтому непрестанно орали и звали акушерку. Тело говорило им ласковые слова и призывало к тишине и спокойствию. Однако наше Тело должно было бы себе признаться, что, в этой светлой палате родильного дома, борясь и содрогаясь от волшебного движения новой Жизни в нём, оно восторгалось болью схваток, а не проклинало их, как это делали остальные Тела вокруг. Тело в этот момент думало о простом и ежедневном Чуде Жизни, что совершается в этом доме каждые пять минут.

***

Испорченные цивилизацией изнеженные женские Тела не в состоянии были отдаться своей природе с естественной грацией первобытных женщин, которые рожали своих первобытных детей там, где их настигал вихрь схваток, они приседали на корточки, и новорожденный оказывался на земле. Они знали, что надо родить и еще что-то – это было «детское место» и перекусывали пуповину здоровыми крепкими зубами. Им бы в голову не пришло лежать в кровати и ждать, когда появится головка ребенка из их могучего лона.

Женщины 20 века испытывали страх и ужас от всей обстановки родильного дома. Они не знают, как надо дышать, что делать, чтобы избавиться от боли. И что самое глупое, они проклинали своих мужей! Как это смешно утерять священную радость жизни в такой прекрасный момент – рождение твоего ребенка!

***

Наше Тело, к счастью, было совсем другим. В этом вместилище Тел, никто не понял бы и не оценил его вдумчивого самоанализа и уж, тем более, просить карандаш или бумагу было совершенно не у кого. Всё это напоминало конвейер, где ты зафиксирован как Тело, которое должно произвести на свет еще одно маленькое Тело.

И вот, наконец, наступил момент вполне определенный, когда воды хлынули прочь, и даже мрачному Телу акушерки стало ясно, что наше Тело настроено по-боевому, но почему-то молчит и борется с напором телесного, с улыбкой на устах. Тело было настолько уверено в себе, что не пожелало, чтобы его везли в коляске в родильное помещение, а само бодрым шагом дошло до важного помещения, где всё было подготовлено для выхода в свет нового маленького Тела. Посередине комнаты возвышалось акушерское кресло, но не то удобное мягкое кресло, где мужские Тела просиживают часами, читая газеты и смотря телевизор, это кресло было похоже на орудие пытки. Но нынче Тело было полно трепетного желания, наконец, позволить родиться маленькому Телу! Только огромная нежность мужского любимого Тела, смогла изменить весь строй мыслей нашего Тела, и каждое мгновение родильной процедуры принимало с радостью и благодарностью за чудо зачатия маленького, но уже любимого Тела…

Итак, Тело забралось на чудо-кресло, и на холодные металлические подлокотники легли не руки, а ноги, задранные вверх, обнажая естественный выход для другого Тела, которое вероятно, в смятении металось в животе Тела, испытывая священный ужас перед появлением на свет из уютного лона женского Тела. Увы, касторка, которую заставила выпить акушерка, сделала своё черное дело.

***

Тело рожало молча, и все сестры и нянечки говорили ему спасибо. Но Тело обгадилось в самый неподходящий для этого момент своей жизни. Как оно мечтало о чистых прекрасных родах маленького Тела, а вместо этого такой конфуз, такое недоразумение! И всё-таки, Тело крикнуло: – Ура! И маленькое Тело оказалось в руках опытной акушерки…

Если бы физическая субстанция Тела могла говорить, оно бы ухмыльнулось и сказало: «Ну что? Каково тебе, несчастное Воображало! Теперь ты понимаешь, кто хозяин твоей жизни, и той, что пришлось просочится в мир, через реки твоего дерьма…» Вот такими словами выговаривало бы Тело заносчивому Интеллекту в Теле, что так часто забывал о нём в свободном парении в Бестелесном…

Надо было смирить свою гордыню, и, умирая от стыда и унижения, признать несомненную победу Тела в этом важном пункте – доказательство было столь очевидно, что Душа, скорчившись в невыносимых муках, спряталась в пятки, хотя было совершенно не ясно, куда она может спрятаться от своего единственного родного Тела.

Маленькое Тело появилось на свет и было встречено радостным изумлением. Оно, к счастью, оказалось мужским, а значит, ему предстоит совсем другая, менее зависимая от телесного жизнь, и наше Тело радовалось, ибо никому не пожелало бы оно таких мук и унижений, что испытало само…

***

Одинокое Тело по утрам слушало музыку мужского Тела, которого уже не было на свете. Эти концерты успокаивали наше Тело и наполняли его гордостью, в этой музыке была доля и его стараний. Если бы не женское Тело, прекрасные мелодии мужского Тела никогда не были бы записаны и спеты многими прекрасными музыкальными Телами. Это было его духовное достояние, никаких материальных благ это наследство пока не принесло. Возможно, что сын сможет собрать материальный урожай, но в мире, где царит примитивная поп-музыка, которой поклоняются миллионы неофитов, рассчитывать на успех классических мелодий совершенно не реально. Наше Тело никогда не ставило перед собой задачу прославиться или получить большой гонорар за чудесные песни на стихи великих поэтов…

***

Прошло много лет, женское Тело тоже состарилось, но так и не решило, кто важней Тело или Душа. В разные времена и в разных обстоятельствах побеждало то одно, то другое. На самом деле шли они в одной упряжке, но не хотели друг другу в этом сознаться. Однако, какая страшная несправедливость – не замечать Тело. Но однажды наступает момент, когда Тело начинает страдать, и не просит о помощи – а просто говорит тебе: «Кого ты мучаешь своим вопросом – для чего я живу? Не ты, а мы живём, я и ты – МЫ! Пойми, чудак, что твоё Тело – это не только твои кишки и печень, твой желудок, и твоё сердце – это всё скопище, непрестанно работающих клеток! Даже твой Мозг – это тоже Тело, всего лишь Тело – особо организованное неведомым Создателем. Уж если поклоняться, то ему, а не промежуточному чуду думания и чувствования…»

Однако, Тело надеялось на реванш – оно знало, что наступит момент, когда оно и только оно будет диктовать свои условия, и случится это, когда заносчивое Бестелесное впервые не справится с чем-то, что устанет функционировать безотказно в твоём Теле…Вот тогда оно докажет, кто важнее в этом дурацком споре телесного и духовного. К счастью, до этого кульминационного момента в жизни Тела было еще далеко, пока что оно могло подчиняться суровой воле телесного и радоваться тому, что может не мешать его сложной работе, как раб любит своего хозяина, если он даёт ему посильную работу и правильно и вовремя кормит.

И вдруг, Тело начинает кровоточить, а ты со всеми своими великими замыслами становишься жалким просителем Тела. – Не умирай, живи, дай мне еще чуть-чуть подумать и почувствовать вкус Жизни. Но Тело и не надо просить, оно борется даже тогда, когда ты не обращаешь на него внимание. Оно тоже хочет жить, но Тело хочет другой жизни, не ту, какую ты даёшь ему. Оно хочет спокойно прогуливаться в любую погоду, бегать утром по траве полной росы, слушать пение птиц. Оно хочет радости движения, оно хочет простой и здоровой земной жизни. Иногда оно готово к борьбе и погоне, но без надрыва одиноких и тоскливых мыслей. Эти настроения разрушают быстрее, чем самая тяжелая работа. Но ты понимаешь, что не можешь дать Телу то, что оно хочет: ты упрям и заносчив, ты продолжаешь свою безумную гонку – это твоя неистребимая жажда быть тем, чем ты быть не можешь, но в этом стремлении и заключается великая загадка Тела и Души…

***

И всё-таки, как было увлекательно бороться за то, чтобы быть не только Телом! Как сладостно представлять себе, что ты – это нечто Безграничное в Пространстве и во Времени. Неужели нельзя выпрыгнуть из своего старого Тела и парить над Землёй, влететь красивым Духом в дом спорщика Сократа, или вместе с Эразмом Роттердамским, заглянуть под крыши средневекового города. О, вечная постоянная величина Глупости, которая не убывает и не пребывает, а точно делится на все новые Тела новых жителей планеты Земля, мимикрируя в модной одежде и в наколках на руках и ногах, и даже в самых неожиданных местах Тел, которые понятия не имеют ни о Сократе, ни о Эразме Роттердамском…

О, какая заманчивая мечта перестать, наконец, быть Телом, уйти от надоевших за целую жизнь рутинных мелочей обеспечения своего неутомимого, всё еще подвижного и чудом сохранившегося Тела!

Моё маленькое почти совершенное Тело! Почему я так и не научилась любить тебя, и не желаю упиваться твоей прочностью. О, неблагодарная Бестелесность, что каким-то чудом проросла в Теле, как нарыв, как чужеродный орган, и теперь все силы телесного работают только для неё, будто «это» разогналось на Теле, как разгоняются невидимые электроны в атомном реакторе и оставляют таинственный след на фотоплёнке…

***

Эпикур призывал человека соизмерять наслаждение, которое он получает, с возможными последствиями. «Смерть не имеет к нам никакого отношения, когда мы живы, смерти ещё нет, когда она приходит, то нас уже нет», – утверждал философ.

***

Тело продолжало мечтать о неведомом Бестелесном, для которого его плоть будет лишь грунтом, почвой, будто отдав себя, оно сможет, наконец, пренебречь Телесным, и тогда начнётся новая невероятная жизнь не Тела, но Духа.

Новая редакция 2021г. Вена