Читать книгу Путь кшари. Дорога энэ - Наталья Ташинская - Страница 5

А еще через три недели Стехан умер. Местные, кажется, так толком и не поняли – от чего. Только Рябой Джек тяжело вздохнул: черная болезнь, гадкая штука, дурной воздух в шахтах, слабые долго не выдерживают.

Мэтт бы тоже не понял, если бы каждый школьник на Электре не учил признаки лучевого поражения одновременно с первыми буквами, а может, даже и раньше. Его собственной матери не повезло родиться с недостаточной базовой мутацией: возможно, на какой-нибудь Терре21 или Старой Земле ее смогли бы спасти, но гражданства изначальных миров у нее не было, и лучевая болезнь ее убила раньше, чем подошла очередь на коррекцию ДНК. И раньше, чем родился ее сын.

Стехан не был слабым, он был первым. Радиация рано или поздно убьет их всех.

– Чего застрял, энэ? Давай, понесли!

Жрец с рыбьими глазами брезгливо указал на накрытое тело и, протирая руки чем-то на редкость вонючим, торопливо отошел в сторону. Мэтт заподозрил, что жрец боится заразиться, поэтому и вызвал рабов тащить труп, выбрав тех, что уже имели дело с умершим, а значит, заразу и так наверняка подхватили.

Мэтт послушно поднял носилки и пошел к выходу.

Умерших относили на дальнюю поляну и складывали в неглубокие ямы. Потом закрывали синим мхом, привязывали на дерево кусок тряпки – вот и все похороны. Эр-Кхар был вообще на редкость лаконичным миром.

Мэтт вытер ладони о штаны, набросил капюшон на голову и воткнул лопату в раскисшую землю.

– Пошли потом глянем транспортник? – предложил Миха, старательно отодвигая мох в сторону.

– Нам еще палату приказали убрать.

– Ну, придем попозже, скажем, копать тяжело было. Воды много.

Воды действительно было много, стоило срезать пласт плотной земли, как в яму шустро устремлялся очередной ручеек. Было что-то дикое в том, чтобы закончить свою жизнь в яме с водой из-за повешенной не в том месте корзинки. Мэтт зябко поежился, представив, как его самого, завернутого в серую грязную простыню, сталкивают вниз и тело с глухим всплеском скрывается в воде. Нет уж, им срочно нужен транспортник.

До ужина было еще много времени, сбегать до поляны и убраться в опустевшей келье они точно должны успеть. Мэтт чуть поправил лопатой кусок мха и отступил назад. Холмик получился небольшой, а через пару недель и вовсе осядет, сравняется с землей и следов не останется. Раньше Мэтту не приходилось никого хоронить, и он старался думать о чем угодно, только не о том, что еще недавно Стехам пихал его за ужином в бок и предлагал взять острый до горечи кусок серого сыра, искренне не понимая, что Мэтту не нравится, вкусно же.

– Давай сбегаем.

Мэтт прислонил лопату к дереву (она и до этого тут стояла, видимо, убирать ее смысла не было) и пошел по узкой тропе.

Рабы были на руднике, надсмотрщики за ними присматривали, кшари заняты своими крылатыми делами, и можно было надеяться, что два спешащих куда-то раба никого не заинтересуют. А если кто и остановит, всегда можно что-нибудь соврать.

Тропинка совсем раскисла от воды, было похоже, что по ней нечасто ходили, и надсмотрщики не считали нужным отправлять рабов ее чистить. Мэтт тоже не собирался по ней идти, но Миха решил, что от поляны мертвых быстрее добежать тут, заодно и в поселке не придется светиться.

Мэтт отодвинул в сторону опутанную паутиной лиану и… медленно ее отпустил.

На тропе стояли трое крылатых.

Наверно, следовало идти дальше, покорно опустив глаза и с почтением пропустив стражей Великих, но Мэтт уже ошибся, сделав шаг назад.

– Эй, подойти сюда! Кто такие?

Прыгнуть в кусты было не самой умной мыслью, и Мэтт даже под пытками не смог бы сказать, почему она им с Михой одновременно пришла в голову. Тяжелая ветка хлестнула по лицу, скользкий камень вывернулся из-под ноги, и Мэтт, плюхнувшись на зад, съехал вниз по мокрой траве.

– Бежим! – скатившийся следом Миха вскочил на ноги и рванул налево.

Они умудрились свалиться в овраг. Мэтт поднырнул под низкую ветку, зацепился ногой за какую-то липкую колючку, опять чуть не упал, выровнялся и бросился вслед за Михой. Главное было не думать о том, что будет, когда закончится овраг, и что с ними сделают крылатые, если поймают. Вернее – когда поймают.

Сверху громко хрустнула ветка.

Темную сырую ложбину облюбовал серый папоротник, бежать по нему было особенно неудобно, толстые трубчатые стебли не ломались под ногами, только гнулись, так и норовя подставить подножку или ухватить за ботинок. Сверху плотной сетью переплелись лианы, закрывая их от взглядов крылатых. Да еще ручей под ногами хлюпал. Хотя последнее было даже хорошо – следов меньше останется.

Овраг закончился слишком быстро, и не пологим подъемом, а вертикальной скальной стенкой, густо увитой плющом.

Миха оглянулся и зло выругался.

– Вляпались.

– Смотри… – Мэтт отодвинул широкий лист папоротника.

За плотной завесой плюща был достаточно широкий проход – то ли грот, то ли вход в старую шахту, наполовину засыпанный, но вполне еще проходимый.

– Ну давай, – неуверенно согласился Миха, опасливо покосившись наверх.

Мэтт тоже глянул (тут заросли были не такими густыми, было видно кусок неба) и начал карабкаться по камням. Скатился с другой стороны насыпи и присвистнул.

Местных светлячков, собранных в прозрачный пузырь, он видел, каждый день с такими в шахту спускался, а в естественной среде обитания живые фонарики ему пока не встречались. Стены были сплошь усыпаны маленькими голубыми огоньками, пусть не такими яркими, как в пузыре, зато их тут было целое море. Каждый камушек, каждый выступ и трещинка были покрыты мелкими жучками. И это море тревожно колыхалось, наливаясь бледно-голубым светом.

– Я бы отошел от входа, – шепнул Миха, – крылатые могут сунуться.

– Там темно, – так же тихо, стараясь не спугнуть светлячков, ответил Мэтт. – Как без фонаря?

Миха хмыкнул, спрыгнул с камня, прошел чуть дальше и… громко хлопнул в ладони, а потом еще и крикнул. Мэтт даже голову в плечи втянул. Светящееся покрывало разом взмахнуло микроскопическими крыльями, вспыхнуло белым и, сорвавшись со стен, волной покатилось по штольне, удаляясь от входа.

– Ух ты… – протянул Мэтт.

– И заодно здесь светить не будут.

Мэтт понял: если крылатые сунутся, а они обязательно сунутся, то не надо облегчать им поиски, обойдутся без освещения. Как они сами в темноте возвращаться будут, об этом Мэтт решил не думать.

В старом, невероятно низком штреке почти не сохранилось опор и каждому шагу в унисон вторил осыпающийся гравий. Влажные стены тяжело вздыхали, недовольные вторжением людей; голубой слюдой поблескивали остатки кориума, слишком мелкие, чтобы имело смысл выковыривать их из стен; нависший над головой потолок грозился опуститься еще ниже, похоронив под собой всех, кто зачем-то сейчас лез по старой шахте.

С каждым шагом становилось все темнее. Всполошенные светлячки вытянулись длинным шлейфом, и гнать их вперед кучей не получалось. А перед поворотом они и вовсе повисли неподвижно, отказываясь лететь дальше. Миха пробовал шуметь, махать руками, даже крутить над головой снятой безрукавкой: живые фонарики лишь разлетались в стороны, забивались в щели и пытались улизнуть обратно. Мэтт прижался спиной к шершавой стенке и тоскливо подумал, что они тут как на ладони, зря только мошку спугнули. Но идти дальше было самоубийством: впереди мог быть и завал, и обрыв, и вертикальная штольня, да что угодно – в темноте на раз свернешь голову.

– Смотри, как странно, – Миха дернул его за руку и показал куда-то в угол.

Сначала Мэтт не понял, куда смотреть, и секунд пять честно таращился в темноту, а потом заметил, как светящее облако медленно отплывает от стены, словно… его ветром сносит.

– Думаешь, там выход?

– Оттуда явно дует.

Найти щель удалось не сразу, даже пришлось светлячков подогнать ближе, чтобы рассмотреть. А когда нашли, Мэтт только скептически хмыкнул, не испытывая особого желания лезть под каменную плиту.

– Я первый пойду, – решил Миха. – Далеко не полезу, гляну и все.

Мэтт подумал, что с той стороны плиты никаких светлячков нет, и спорить, предлагая свою кандидатуру в герои, не стал. Но на колени опустился, готовясь, если Миха там застрянет, тащить его обратно.

Но Миха не застрял.

– Эй, Мэтт, лезь сюда…

Пришлось ложиться животом на острые камни и ввинчиваться под нависший камень. Лаз был не таким уж узким, и Мэтт достаточно легко прополз следом за приятелем. Выбрался, огляделся и… опять сел на пол.

– Кварки ржавые…

– Они самые, – так же ошалело согласился Миха. – Чума, правда?

– Мы что… открыли портал в цивилизацию?

Светлячки не требовались, обшитые самым настоящим пластиком стены среагировали на движение и начали мягко светиться сами собой, потолок тоже не отставал, и довольно большой зал осветился ровным белым светом. Не меньше половины пространства занимали длинные столы, заставленные какими-то приборами и склянками, как в обычной школьной лаборатории, только две темные капсулы био-инкубаторов, стоящих в дальнем углу, выбивались из общей картины. В школах обычно людей не выращивают.

А еще в школах не ставят деревянных идолов.

– Я не удивлюсь, если это и есть их Великая Окхана, – сказал Миха, ткнув рукой в деревянную тетку, сурово уставившуюся на непрошенных гостей. – Или как там ее звали?

– Ты хочешь сказать, что мы провалились в Чертоги? – мрачно поинтересовался Мэтт, поднимаясь на ноги. Почему-то ему здесь не нравилось. – Давай поищем выход?

– Боюсь, мы через него сюда зашли…

Миха оказался прав. Они три раза обошли лабораторию по периметру, но ничего напоминающего дверь (или пульт, ее открывающий), не нашли. Было похоже, что вход завалило: там, где они залезли, были явные следы обвала.

– Зато крылатые сюда точно не попадут, – оптимистично резюмировал Миха, – а значит, мы тут спокойно подождем, пока им надоест нас искать.

– Если надоест, – проворчал Мэтт, разглядывая микроскоп.

Обычный такой микроскоп, пыльный и явно уже нерабочий, по крайней мере, попытка включить его не увенчалась успехом, деформированный, слегка потекший экран так и не засветился. Хотя, может, сел аккумулятор, а запасные на глаза не попались. Все-таки забавно, если в углу стоит идол, значит, это явно Храм, но какой-то уж очень странный… На центральной площади стоит Храм Великого Эльха, и там ничего такого нет, цветочки и куритильницы, обычный языческий Храм, а тут вон как… Интересно, а если в гости к Ашеру сунуться, то там что будет? Плазмомет и боевой катер десанта?

– Любопытно, что это за язык?

Мэтт оглянулся. Миха подобрал с пола тетрадку и задумчиво ее листал.

– Покажи.

Бумажная тетрадь, сшитая по одному краю толстой нитью, рядом с био-инкубаторами смотрелась примерно так же, как маска чумного доктора, забытая в кабинке регенератора. Тетрадь скорее подходила стоящему в углу идолу, у тех, кто притащил сюда инкубаторы, должен был быть доступ к обычному вирту. Или не должен? Может, у них тут электроны с байтами закончились, и на вирт не хватило, кто их знает. Плотная желтая бумага была исписана мелким, но вполне разборчивым почерком. По крайней мере, Мэтт смог безошибочно опознать дату.

March 15, 2385.

Шестьсот с лишним лет назад… Однако…

– Это староанглийский, я на нем книжку читал, – Мэтт пожал плечами. – Помнишь, мы Шекспира ставили? Я ради прикола на старом инглише его прочел.

Школа, в которой учился Мэтт, была вполне себе виртуальной, как и театральный кружок при ней, и на каждую премьеру собиралась вся станция, достаточно включить вирт – и ты в театре: темный зал, бархатные кресла, парящая в воздухе сцена и бегущая навстречу рыжая Офелия… Мэтт тряхнул головой, отгоняя глупое воспоминание.

– Ну ты даешь, – восхитился Миха, – и ты понимаешь, что здесь написано?

– Местами, – признался Мэтт, – тут сплошные формулы – это точно мимо. Забавно, это правда жрецы писали? Какие продвинутые шаманы, а я думал, они только дождь вызывать умеют… И вообще, а где их бубны?

Миха молча перевернул листы и ткнул в последний.

– Да ладно… – Мэтт посмотрел в тетрадь, затем на идола и снова в тетрадь на аккуратно выведенное «Oksana Williams». – Они что, реально существовали? Да ты гонишь…

Миха развел руками, показывая, что он тут ни при чем.

– Угу, – Мэтт наугад открыл тетрадку и, подтянув к себе кресло (кресло, а не циновку!), принялся изучать написанное.

Без спайдера, способного легко переводить со всех языков Галактики (известных, конечно, а не таких, как местный), продираться сквозь написанное было трудно. Мэтт уже понял, что в руках у него дневник, где результаты экспериментов чередовались с обычными записками типа «дождь все не кончается, не думала, что тропики – это так утомительно» или «у Ани завтра день рождения, надо бы испечь пирог». И следом: «Опять все образцы пришлось ликвидировать». Мэтт даже сначала не понял, скользнул взглядом, зацепился за последнее слово, посмотрел на валяющиеся пробирки, а затем – на инкубаторы, каким-то седьмым чувством понимая, что речь идет не о выращенной плесени.

– Знаешь… – Мэтт потер виски, пытаясь избавиться от накатившей головной боли, – я не очень понял, но, кажется, они тут пытались синтезировать ген покорности, ну, типа: меняешь ДНК и получаешь болванчика, только приказы и может выполнять.

– Да ладно…

– Я, правда, даже половины не понял, но чего-то такое тут написано… – Мэтт вспомнил мертвые глаза кшари и зябко передернул плечами. – И мне кажется, у них получилось.

– Жесть какая… А зачем им это надо было?

– Вон у нее спроси, – Мэтт кивнул в сторону идола и вытер тыльной стороной ладони пот со лба. – Жарко здесь.

– Да? – удивился Миха. – Вроде нормально, даже прохладно.

Мэтт непонимающе приподнял брови: какое прохладно, пекло же! А потом вскочил на ноги, отшвырнул от себя тетрадку, быстро подошел к стене и прижал ладонь к пластику.

– Вот кварки! Я, кажется, знаю, отчего они тут все бросили и вход завалили. Тут жила за стеной! Уходить надо.

– Сильно фонит?

– Да не то слово. Пошли отсюда, быстро!

Миха посмотрел на плиту, из-под которой они вылезли, на Мэтта, задумчиво пожевал губу, прикидывая, что лучше (или, вернее, что хуже) – крылатые или радиация, – и сделал верный выбор.

– Ну пошли…

Им повезло, крылатые то ли не нашли вход в шахту, то ли вообще не искали рабов: деваться им все равно некуда, а за тем, что убогие работу прогуливают, пусть надсмотрщики следят. Кажется, они вообще зря в старую шахту полезли.

И уже перед сном в келье, после вечерней молитвы, Мэтт подумал, что надо было прихватить тетрадку с собой. Не так уж сильно она фонила, не так, как стены, можно было спрятать в шахте и попробовать спокойно дочитать, все-таки он так толком и не понял, правда эта госпожа Вильямс тупых слуг пыталась сделать или так… глупый роман писала… фантастический.

Но любопытство было не настолько сильным, чтобы возвращаться в заброшенный Храм.