Читать книгу Демонология по Волкову. Сноходцы - Наталья Тимошенко - Страница 3

В машине Леон сразу же забрал телефон Алисы, открыл галерею и принялся листать фотографии, постоянно поглядывая то на экран, то на собственную ладонь. Алиса сначала сидела молча, но потом не выдержала:

– Почему он так испугался, когда увидел твою руку?

– Должно быть, вспомнил, как я изгонял из него демона, – не отрываясь от дела, ответил Леон. – Тогда, на поляне.

– Значит, он притворяется, что ничего не помнит?

– Нет. Он совершенно точно ничего не помнит, я не чувствовал фальши. Он среагировал просто на боль. Поверь, она была… достаточно сильной, чтобы отложиться у него в подсознании. Но когда он был под воздействием демона, его память, как бы это сказать, была выключена, не записывала события. Поэтому люди, одержимые демонами, не помнят, что творили во время приступов.

– Но ведь ты говорил, что сноходец – необычный демон. Ему не нужна жертва, в которую он может вселиться, ему нужен партнер.

– Ни Никита, ни Павел его партнерами не были, – ответил Леон, наконец отрываясь от телефона. – Его партнер – кто-то другой, кого мы пока не знаем. А эти мальчишки – всего лишь исполнители. Именно поэтому, кстати, мне и удалось изгнать демона без обряда экзорцизма и помощи Димы. Павел не настоящий носитель демона, всего лишь временное орудие в его руках. То ли наш демон стал умнее за сто с лишним лет, то ли ему попался умный партнер, не желающий марать руки и подставляться. В бардачке есть карта, достань, пожалуйста.

Алиса не сразу поняла, что последняя фраза относится к ней, затем быстро открыла бардачок, вытащила обычную бумажную карту. Леон развернул ее, прислонив к рулю, принялся что-то искать.

– Но теперь, когда я забрал у него остатки демонического следа, думаю, он скоро все вспомнит и осознает, что натворил, – закончил Леон, будто и не прерывался на карту.

Алиса поежилась. С одной стороны, этот парень убил двух человек, в том числе ее любимую подругу. С другой, может ли он отвечать за то, что сделал под влиянием демона?

– Как ты ориентируешься по этим координатам? – спросила она, указывая на карту.

– Это сложно объяснить, – признался Леон, водя пальцем по бумаге. – Линии на руке позволяют мне почувствовать, какие слова нужны в книге. Иногда даже не слова, а отдельные буквы. И по ним я примерно понимаю, что искать. В данном случае, координаты подсказывают, что нам нужно место на севере отсюда, недалеко от маленького города, в лесу… – Леон сосредоточенно замолчал, а потом ткнул в карту. – Думаю, куда-то сюда. Дальше я уже буду подключать свои способности, чтобы сориентироваться на месте.

Алиса наклонилась к нему ближе, чтобы разглядеть точку. Невольно вдохнула аромат его туалетной воды, тут же отпрянула.

– А что там? – спросила она.

– Без понятия. Рядом маленький город. На карте обозначен лес, есть еще и другие признаки, по которым я ориентируюсь, а что там на самом деле, одному Богу известно.

Алиса включила карту на телефоне, попыталась на панорамах разглядеть искомое место, но разрешение было слишком плохим, чтобы увидеть что-то, кроме верхушек деревьев.

Ехать пришлось долго, и всю дорогу в машине висела тишина. Леон думал о чем-то своем, внимательно следя за дорогой, Алиса тоже молчала. Понимала, что если откроет рот, то говорить сможет только о его предательстве, а бесконечно выяснять отношения, как в плохих романах, она не хотела. Да и что тут выяснять? Леон предельно ясно все объяснил: он просто хотел выжить. И ради этого готов был пожертвовать ею. Ничего более. Ее проблемы, что она поверила ему. Впредь не будет такой доверчивой. Оставалось непонятным только, зачем он выжег метку, защищающую от Падальщиков, тем самым значительно сократив срок своей жизни. Да еще таким варварским методом. Но Алиса напомнила себе, что ей теперь до этого не должно быть никакого дела. Она осталась лишь для того, чтобы найти демона, не дать ему убить кого-то еще. И заработать те деньги, что уже лежат на ее счету. Кстати, интересный вопрос, зачем Леон перевел ей эти деньги, но об этом она тоже предпочла не думать. Такие рассуждения мешали злости, а она хотела злиться на него.

До места добрались уже после обеда, когда и без того темный и мрачный день стал клониться к закату. По каким критериям Леон ориентируется, Алиса так и не поняла. Они проехали мимо небольшого городка, свернули с асфальтированной дороги на проселочную, потом снова свернули, на этот раз в лес. У Алисы неприятно кольнуло в груди, напоминая, как всего два дня назад они точно так же неслись по лесу, пытаясь спасти Мирославу.

По лесной тропе проехали около полукилометра, а затем машина остановилась.

– Дальше пешком, – коротко сообщил Леон, выходя наружу.

Алиса выбралась следом, огляделась. Места казались заросшими и дикими. Лес здесь был лиственным, а потому в это время года голым и мрачным. Темные стволы деревьев упирались в низкие тучи, легонько покачивались на ветру и будто стряхивали с туч мелкий дождь. Летом, возможно, здесь ходили люди, собирая грибы и ягоды, но сейчас вокруг не было ни души.

Леон вытащил из багажника машины два фонаря, один вручил Алисе, второй оставил себе. Немного подумав, шагнул влево, и Алиса, закинув на плечи рюкзак, поторопилась за ним. И очень скоро они увидели то, к чему вела метка. Среди темных деревьев впереди показалось какое-то строение, но, только подойдя ближе, Алиса и Леон опознали в нем нечто, напоминающее старую церковь. Строение было каменным, и лишь это спасло его от полного разрушения. Стекол или витражей в оконных проемах давно не осталось, тяжелая деревянная дверь иссохла, пошла трещинами и теперь криво висела на оставшихся петлях, будто когда-то давно сдалась под неведомым напором изнутри. Крест и купола если и были, то упали или же были унесены местными. Земля вокруг церкви превратилась в грязное месиво, в котором утопали ботинки. Каждый шаг непрошеных гостей сопровождался хлюпающим звуком, словно само место протестовало против их приближения.

– Нам сюда? – Алиса поежилась, подтянув капюшон куртки, хотя он уже не спасал от ледяной влаги.

– Похоже, – коротко ответил Леон, оглядываясь. Его голос звучал уверенно, но взгляд скользил по старому зданию, будто пытался уловить нечто невидимое.

Они подошли к массивным дверям, но открыть их оказалось непросто. Старые петли заржавели и не давали даже чуть-чуть приоткрыть дверь. Алиса попробовала упереться ногой в стену, чтобы приложить больше сил, но у нее ничего не вышло.

– Позволь мне, – попросил Леон, складывая руки домиком.

Алиса отошла в сторону, а Леон разъединил ладони, легонько махнул рукой, и тяжелая дверь отлетела в сторону, открывая черное нутро церкви. Когда Леон опускал руку, Алиса успела заметить, как под его кожей зашевелились черные вены, но рукав пальто тут же скрыл эти метаморфозы. Похоже, Леон перестал щадить себя, раз использует магию даже в таких простых вещах, как открывание двери. Человеку, которому осталось несколько дней, нечего было терять.

Церковь встретила их темнотой и запахом сырости, вперемешку с чем-то затхлым и прелым. Сквозь узкие окна проникал бледный сумеречный свет, рисуя причудливые тени на полу. Потрескавшиеся доски пола скрипели под ногами. С потолка свисали ржавые цепи, на которых некогда крепились люстры. Стены были расписаны фресками на различные религиозные темы, в которых Алиса не разбиралась. Краска кое-где облупилась, но еще можно было рассмотреть бородатых мужчин, должно быть, каких-то святых, в длинных одеяниях. Приметила Алиса и парочку женщин с младенцами. И пусть она не различала тонкостей различных христианских течений, но ей казалось, что в православных церквях не бывает лавочек, здесь же они тянулись стройными рядами, оставляя место узкому проходу посередине.

– Как-то здесь не очень просветленно, – заметила Алиса, но тут же замолчала, когда Леон поднял руку, призывая к тишине.

Его внимание привлек алтарь, почти полностью разрушенный. Сломанный крест, стоявший за ним выглядел так, будто его разъедала невидимая коррозия. Леон подошел ближе, ступая осторожно, но под его ботинками все равно хрустели осколки битого стекла и сломанной штукатурки. Несколько минут он молча разглядывал алтарь, освещая его лучом фонаря, затем огляделся вокруг, замечая разбросанные по полу книги в черных обложках, названия которых уже нельзя было прочесть.

– Здесь был пожар, – вдруг отозвался Леон, снимая печать тишины.

Алиса торопливо прошла по проходу к нему и увидела то, что раньше скрывала от нее стена: слева от алтаря стены и пол были обуглены. Почернело убранство, исчезли фрески. Но потолок не пострадал, а потому надежно защищал внутренности от дождя и снега.

– Загорелось от свечи? – тихо предположила Алиса.

Леон пожал плечами.

– Это ведь не православная церковь? – снова спросила Алиса, которой просто невозможно было молчать в этом месте, до того было жутко.

– Нет. Я заподозрил сразу, еще на улице. У православной церкви обычно есть купола, хоть и не всегда. Когда же мы вошли внутрь, все стало ясно. Здесь есть скамьи, кажется, были статуи и, самое главное, алтарь не отделен иконостасом.

Алиса посмотрела на старый, почти павший в борьбе со временем крест. Она понятия не имела, что такое иконостас, но решила поверить Леону. Он явно разбирается в этом лучше.

– Отлично, и почему метка привела нас в эту церковь, кому бы она ни принадлежала? Разве демоны не должны держаться от таких мест подальше?

Прежде чем ответить, Леон снова огляделся.

– Я не чувствую здесь ничего такого, что могло бы не понравиться демону, – признался он. – Здесь давно не проводились службы, должно быть, место утратило свое значение и свою… назовем это намоленностью. Хотя должен заметить, это странно. Да, церковь заброшена, и довольно давно, но обычно они веками сохраняют свою атмосферу.

– Кстати, а почему она заброшена? – заинтересовалась Алиса.

– Возможно, просто некому в нее ходить. Рядом нет никаких деревень. Может быть, когда-то были, но исчезли. Старики умерли, молодежь разъехалась. Или это произошло еще раньше, например, во время войны. Думаю, немного больше информации мы сможем раздобыть в ближайшем городе.

Леон снова огляделся, удостоверяясь, что больше они здесь ничего интересного не найдут, и направился к выходу. Алиса натянула на голову капюшон, крепче сжала в руке фонарь и последовала за ним. И лишь выйдя на улицу, где продолжал поливать мерзкий дождь, она поняла, что даже под ним ей гораздо уютнее, чем было внутри старого здания. Когда они подошли к машине, Леон не торопился залезать внутрь. Немного постоял, о чем-то думая, затем вытащил телефон, убедился, что связь есть. Кому он звонил, Алиса не спрашивала, но вскоре догадалась, что абонентом был отец Димитрий. Леон просил его приехать, но тот, судя по всему, долго не соглашался. И лишь когда в голосе Леона зазвучали металлические нотки, от которых у Алисы мурашки по спине побежали, сдался.

Не прощаясь, Леон спрятал телефон в карман и сказал:

– Нам нужно где-то заночевать. Дима приедет лишь утром.

– Думаешь, он сможет что-то найти? – усомнилась Алиса, вспоминая разрушенную церковь, которая даже не была православной.

– Если кто-то и сможет, то он, – ответил Леон, наконец забираясь в салон автомобиля.

Город, расположенный в пятнадцати километрах от разрушенной церкви, оказался таким крохотным, что Алиса скорее назвала бы его поселком городского типа, чем городом. Дома здесь в основном были частными, почти все – одноэтажными. Лишь в самом центре нашлось несколько трехэтажных многоквартирных строений, но даже они оказались деревянными. Несколько магазинов и даже кафе Алиса с Леоном проехали, а вот гостиниц не было ни одной.

– Кажется, нам придется ночевать в машине, – пробормотала Алиса, разглядывая редких прохожих, идущих по раздолбанному тротуару.

Леон покосился на нее, а затем вдруг резко крутанул руль, выскочив на тротуар и перегородив дорогу пешеходам. Открыл окно и громко спросил:

– Любезные, не подскажете, где тут у вас можно переночевать иногородним?

Алиса была почти уверена, что сейчас его пошлют, не стесняясь в выражениях, как сделала бы она сама, если бы кто-то повел себя столь наглым образом, но две женщины средних лет испуганно пролепетали:

– Есть гостиница недалеко от Универмага. Сейчас прямо езжайте, на первом перекрестке налево сверните и метров через триста увидите вывеску.

Леон закрыл окно, снова выехал на дорогу. В зеркале заднего вида Алиса видела, как смотрели им вслед женщины, не рискуя идти дальше, пока машина не скроется из вида.

– Такое поведение тебя не красит, Леон, – не могла не заметить Алиса, когда они свернули на указанную дорогу.

– Я не стремлюсь к красоте, – последовал ответ.

– Стремиться к красоте и вести себя как мудак – разные вещи.

– У меня нет времени быть удобным и вежливым, – отрезал Леон. – Ты хочешь, чтобы я нашел демона или оставил после себя приятные воспоминания?

Алиса промолчала. Едва ли ему удастся оставить после себя приятные воспоминания. Не у нее так точно. А значит, он прав: ему незачем вести себя красиво.

А ведь ночь с ним еще долго будет твоим лучшим воспоминанием, несмотря ни на что. Потому что именно той ночью ты думала, что любима, и была счастлива.

И тем обиднее было сейчас то, что Леон отнял у нее право даже на те воспоминания. Они с самого начала были ложью. Это ведь не то предательство, когда можно оставить себе приятные моменты. Приятные моменты тоже оказались обычной фальшивкой.

Гостиницей назывался обычный одноэтажный дом. В маленьком холле никого не было, но у стены стоял стол с табличкой «Администрация». А снизу простой шариковой ручкой был приписан номер телефона, по которому с этой администрацией следовало связаться при ее отсутствии на рабочем месте. Алиса позвонила сама, помня, что Леон терпеть не может разговаривать по телефону и делает это лишь в крайних случаях. Администрация ответила мужским голосом и заверила, что будет через минуту. И действительно, вскоре в коридоре показался мужчина лет тридцати с мокрыми волосами, с которых еще капала вода. Должно быть, Алиса вытащила его прямо из душа.

– Простите, Бога ради, – заискивающе улыбаясь, проговорил мужчина, почти бегом залетая за стол. – Я тут один работаю, сменить некем…

– Ничего страшного, – перебила его Алиса, возвращая улыбку. – Нам нужно у вас переночевать.

– У нас как раз остался двухместный номер, – радостно заулыбался администратор.

– Один?

– Увы, – он развел руками. – Но там большая кровать, не переживайте.

Алиса закусила губу, удержавшись от взгляда в сторону Леона. Какая ей разница, что он думает?

– Не предполагал, что у вас может быть все занято, – послышался его холодный голос.

– У нас всего пять номеров, – принялся объяснить мужчина. – В одном я живу, поскольку не местный. С женой развелся, все ей и детям оставил. А сам просто по первому попавшемуся объявлению позвонил, где предлагали работу с проживанием. Еще два номера занимают девочки-учительницы. Они тоже не местные, им дома выделили, но там такие условия, что даже я бы жить не согласился. Куда уж им! Дрова носить, воду греть, туалет на улице. А они ж молодые! Вот начальство договорилось, что они тут жить будут. Кухни у нас нет, правда, зато кафе недорогое через дорогу. И чайник с микроволновкой в коридоре, что еще надо?

– А еще один номер? – уточнил Леон. – Вы сказали, что свободен один, но осталось два.

Мужчина покраснел.

– Там еще весной крыша протекать начала. Все мокрое сейчас, не успели починить.

Алиса проглотила вопрос, чем были заняты ремонтники все лето. Наверняка в этой гостинице никто никогда не останавливался, вот и не было нужды чинить крышу над вторым номером. Теперь это не имело значения. Номер был один, с единственной кроватью. С одной стороны, они не подростки в пубертате, вполне могут и на одной переночевать, с другой – меньше всего Алиса хотела сейчас спать рядом с Леоном.

– Хорошо, мы возьмем один, – решил за них обоих Леон.

Администратор радостно выложил на стойку ключ. Пока он переписывал в большую тетрадку данные их паспортов, Леон поинтересовался:

– Мы слышали, у вас тут в окрестностях есть развалины старой церкви…

– А?.. – Администратор удивленно поднял голову. – Какой церкви?

– Старой, – повторил Леон. – Мы, собственно, тут из-за нее. По работе.

– Вы историки?

– Типа того, – хмыкнула Алиса.

– Не, я не знаю ни про какую старую церковь, – покачал головой мужчина, снова возвращаясь к тетради. – В городе есть две, но обе довольно новые, действующие. Но я не местный, я ж говорил. Вы лучше у Петровича спросите. – Он неопределенно махнул рукой в сторону двери. – У хозяина кафе. Оно до полуночи открыто. Заодно и поужинаете. Он местный, причем в третьем или четвертом поколении. Если кто и знает что про вашу церковь, то наверняка он.

Поблагодарив администратора и забрав паспорта, Леон подтолкнул Алису к выходу, и та почувствовала, что на самом деле проголодалась.

***

Кафе располагалось напротив гостиницы и выглядело атмосферно уже начиная со двора. Оно было сделано под модную нынче старину то ли из настоящего сруба, то ли из хорошей имитации. В небольшом дворе перед кафе росли елочки, сейчас украшенные и сверкающие разноцветными огнями, издалека заметными в темноте. Бетонированная площадка перед ними была пуста, но наверняка летом тут стояли столики и стулья. Над входом висела резная деревянная табличка с аккуратно выжженным названием «Петрович угощает».

Внутри вдоль окон, защищенных кружевными занавесками, стояли цветочные горшки с геранью. В кафе пахло древесной смолой и свежими пирогами. Весь интерьер тоже был выполнен из дерева: от блестящих массивных столов и скамеек до брусков на потолке, поддерживающих кованые светильники в виде свечей. На стенах висели старинные предметы деревенского быта: лопаты для хлеба, сито, часы с маятником. В одном углу возвышалась старая печь, на которой стояли медные чайники и керамические чашки.

На подоконнике в плетеной клетке сидела ярко-желтая канарейка. Она иногда прерывала общее спокойствие мелодичным пением, от которого помещение наполнялось каким-то особым теплом. Посетителей оказалось немного, поэтому Леону и Алисе без труда удалось найти местечко у окна, выходящего на внутренний двор. Если бы еще лежал снег, место казалось бы по-настоящему волшебным, но скользкая коричневая грязь портила вид, поэтому в окно Алиса предпочла не смотреть, занялась изучением меню.

Вскоре к ним подошла девушка лет двадцати, в длинном коричневом платье, вышитом передничке и даже с чепцом на голове. Как выяснилось, дочь хозяина, работающая в семейном заведении официанткой. Разговорить ее ничего не стоило, особенно когда она узнала Леона. И уже через пять минут Алиса и Леон не только выяснили, что на ужин сегодня лучше всего взять грибной суп из сушеных боровиков, которые отец сам насобирал осенью, и кулебяку с капустой, которая матери особенно удалась, но и стали обладателями бесплатного кувшина хлебного кваса в качестве комплемента от заведения. А вот о церкви девушка с подходящим атмосфере именем Алена ничего не знала.

– Я на самом деле в другом городе учусь, – поведала она, тщательно записывая на листик заказ, хотя Леон и Алиса взяли лишь то, что она сама же и советовала. – Сейчас каникулы просто, поэтому родителям помогаю.

– Может, отец ваш сможет нам что-то рассказать? – поинтересовался Леон, поскольку сама Алена предложить такой вариант не догадалась.

На гладком белом лбу появилась морщинка, а потом девушка кивнула.

– Я спрошу. Людей уже мало, основной поток поужинал и ушел, у нас до восьми вечера скидка. Как у других бизнес-ланч, так у нас бизнес-ужин. Так что, думаю, сможет оторваться.

Грибной суп Алисе не очень понравился, а вот кулебяка оказалась выше всяких похвал. Пожалуй, даже пироги Тамары Ильиничны ей уступали.

– Только ей об этом не говори, – хмыкнул Леон. – Обидится.

– Едва ли у меня еще будет возможность ей что-то сказать, – заметила Алиса. – Ты же ее уволил.

– Не убил же, – пожал плечами Леон. – Это я скоро умру, а вы вполне можете продолжать общаться.

Ну и какого хрена ты это сделал?

Возможно, сейчас Алиса и озвучила бы свой вопрос, но из-за печи, за которой, скорее всего, находилась дверь в подсобные помещения, вышел высокий грузный мужчина с пышными усами. Осмотрел почти пустое помещение, остановил взгляд на Алисе и Леоне и приблизился к ним.

– Добрый вечер! – широко, но несколько настороженно улыбаясь, поздоровался он. – Как вам наши угощения? Как квас?

– Спасибо, все было очень вкусно, – заверил Леон. – Ваша жена – отменный повар.

– Ей будет приятно узнать. Что привело таких известных людей в наше захолустье? Аленка сказала, вы про церковь в лесу хотите узнать?

Леон кивнул.

– Может, присядете?

Хозяин снова посмотрел на немногочисленных гостей и решил, что может уделить Алисе с Леоном немного внимания. Махнул дочери:

– Аленка, принеси квасу! А вам что? Может, чаю? С медом. Мед наш, местный. У соседа покупаю, а у него пасека своя.

– Спасибо, мы уже сыты, – вежливо, но твердо заявил Леон. – Лучше давайте вернемся к церкви.

Хозяин кивнул.

– Что ж, к церкви так к церкви. Я, признаться, не так много о ней знаю. Когда я родился, она уже была заброшена. Мы по молодости пару раз ходили туда, конечно, смелость демонстрировали, но быстро надоело. Проще на кладбище сходить в таком случае, а туда ж еще ехать надо.

– А для ее посещения нужна смелость? – уточнил Леон.

Хозяин замялся.

– Ну, про нее всякое говорили.

– Расскажите, что говорили. Что сами видели. Все, что знаете.

Алена принесла отцу квас, и тот, залпом выпив половину, начал:

– Построили ее вроде как еще в восемнадцатом веке. Там рядом деревня была. Не наши, не православные жили. И церковь не наша была. Кто-то говорил: католическая. Кто-то считал, что и вовсе какая-то другая. Может, баптисты, может, еще кто. Сейчас уже и не узнать. Деревню сожгли еще во время Первой мировой. Так она и не восстановилась. Церковь тоже тогда забросили. Потом, когда Союз был, многие закрывались, многие под другие помещения отводились. Эта же лесом заросла, про нее и забыли. Никому она не нужна оказалась. Когда Союз развалился и церкви начали восстанавливать, на нее тоже внимания не обращали. Вроде ходили слухи, что хотят восстановить и под нашу переделать. Даже комиссия туда какая-то приезжала, но так и не пошло дело. Деревень там рядом нет, кто туда ездить будет, когда ближе есть? Да и деньги какие на восстановление нужны, на то, чтобы лес расчистить, дорогу проложить. Вот и махнули рукой.

– И все же, почему посетить ее было демонстрацией смелости? – спросила Алиса.

– Ну, она же в лесу стоит. Ехать далеко. Да еще и ночью. Днем-то кто смелость демонстрирует? – Хозяин вздохнул, а потом признался уже другим тоном: – А еще там видится всякое.

Леон тут же подался вперед, внимательно всмотрелся в его лицо:

– Что именно?

– Да черт его знает… Огни какие-то. Иногда кажется, будто люди внутри. Словно видишь их краем глаза, а оборачиваешься – и нет никого. Порой звуки органа слышатся. Вроде и красиво играет, но ужас по спине от этого идет. Ведь там никого не может быть, откуда звуки? В общем, я пару раз туда ездил, потом бросил. Не мое это, такая смелость. Для меня смелость – рискнуть всем, кафе открыть там, где у людей денег не всегда на продукты хватает. На плаву держаться уже столько лет. Дочь платно учить, хотя золотого запаса нет. А ночью с призраками встречаться – не, не мое. А еще говорили, там когда-то секта какая-то была. Тоже давно, до моего рождения. Не в самой церкви, конечно, но где-то в тех местах. Ужасные вещи творили. Я, честно признаться, мертвецов побаиваюсь, а ну как наткнулся бы на скелет какой? Так что нет, я с юности от таких вещей стараюсь держаться подальше.

– Что ж, спасибо за информацию, – поблагодарил Леон, внезапно выкладывая на стол денежную купюру и пряча ее под солонку. – И за чудесный ужин, разумеется.

Хозяин расплылся в довольной улыбке, приглашал заглядывать на завтрак, уверяя, что попросит жену приготовить что-то особенное. Леон пообещал, хотя Алиса почему-то была уверена, что на завтрак сюда они не придут. Нет у них времени на завтраки и долгие ужины. Леон не оставил им этого времени.

Когда они вышли на улицу, было уже совсем темно. Мелкий дождь превратился в густой туман, который не могли разогнать фонари. Алиса поежилась, натянула рукава куртки на ладони. Туман забирался за шиворот и холодил все тело. Или так просто казалось после теплого помещения кафе и сытного ужина. Благо идти было недалеко.

Комната, отведенная им, была совсем небольшой. И даже кровать в ней оказалась не двуспальной, а всего лишь полуторной. Да, на ней могли поместиться два человека, но спать пришлось бы очень близко друг к другу. Кроме кровати стоял письменный стол с единственным стулом, старый деревянный шкаф и нераскладывающееся кресло. Леон, не снимая пальто, сразу же плюхнулся в него, вытащил телефон.

– Посмотрю, что в интернете пишут про эту церковь, – пояснил он. – Быть не может, чтобы какой-нибудь местный энтузиаст не накопал о ней что-нибудь интересное и не выложил в Сеть.

– Влад бы сейчас пригодился, да? – с сарказмом заметила Алиса.

Леон оторвался от телефона, на мгновение посмотрел на нее, потом снова вернулся к экрану.

– Софи рассказала обо всем не только тебе, но и ему, а он слишком благороден, чтобы прощать мне такие поступки.

А ты? Неужели тебе совсем все равно на то, что ты сделал со мной?

– Пойду в душ, – объявила Алиса, выходя из комнаты.

Ей хотелось сбежать от Леона хотя бы на время, да и душ тоже был необходимостью. Правда, у нее не было ни мыла, ни шампуня, а магазины в таких крохотных городках закрываются рано, поэтому Алиса просто постучала в соседнюю комнату. Дверь ей открыла девушка примерно такого же возраста, но ниже на целую голову. Маленькая, субтильная, с большими глазами испуганного олененка. Настороженно посмотрела на незваную гостью. Должно быть, одна из двух учительниц, о которых говорил администратор.

– Простите?

Алиса проглотила лекцию о том, что открывать без спроса чужим людям опасно, когда в тебе сорок килограммов веса. Не ее дело.

– Привет! – вместо этого поздоровалась она, выдавив улыбку. – Я тут на ночь в соседней комнате остановилась. В душ собралась, но у меня с собой ничего нет. Ночевка оказалась внезапной. Не одолжишь мне какое-нибудь мыло и зубную пасту?

Учительница если и была поражена такой наглостью, то ничего не сказала.

– Сейчас, – ответила она, прикрывая за собой дверь.

Ну хоть не стала приглашать в комнату, и то хорошо. Почему-то редкие девушки чувствуют опасность от представительниц своего пола, а ведь среди женщин тоже хватает и убийц, и просто воровок.

Когда дверь снова открылась, девушка держала в руках небольшой пакет с флаконами и баночками.

– Держи, – она протянула пакет Алисе. – Потом оставь под дверью, пожалуйста. Я уже спать ложусь, утром заберу. Здесь никто не украдет, все свои, а на ночь двери Андрей запирает. И в душе осторожнее, сразу сильно горячий не делай. Он постепенно греется, совсем кипяток будет.

Алиса поблагодарила отзывчивую соседку и отправилась в единственный и общий для всех душ. Девушка положила ей не только мыло и зубную пасту, но и гель для душа, шампунь, кондиционер и даже новую зубную щетку и пахнущее кондиционером маленькое полотенце. Приятно было узнать, что существуют такие люди.

Хорошенько вымывшись и спрятав в пакет между флаконами небольшую купюру в качестве благодарности, Алиса вернулась в номер. Леон сидел все в том же кресле, казалось даже, в той же позе.

– Нашел что-то? – поинтересовалась Алиса.

– Пока ничего важного, – пробормотал Леон. – Ложись. Завтра у нас ранний подъем, Дима приедет часам к шести.

– А ты спать не собираешься? – спросила Алиса, забираясь под одеяло.

Раздеваться она не стала. В комнате было прохладно, одеяло выглядело слишком тонким, чтобы она могла под ним согреться.

– Потом, – отмахнулся Леон. – В кресле посплю, тебя стеснять не стану.

Алиса посмотрела на кресло, которое выглядело неудобным даже для того, чтобы в нем сидеть. По крайней мере, с таким ростом, как у Леона. Очень хотелось пожелать Леону, чтобы он теперь до конца дней спал в этом кресле, но Алиса не дала обиде взять над собой верх. Не доставит она ему такого удовольствия.

– Завтра не разогнешься, – проворчала она. – На кровати места двоим хватит.

– Я же сказал: посплю в кресле, – отрезал Леон, и Алиса не удержалась:

– Что, так противно со мной в одной постели находиться? Как ты новогоднюю ночь-то выдержал, бедный? Ради спасения с кем угодно переспать готов был?

Леон опустил телефон, внимательно уставился на нее. В глубине черных глаз не было ни сожаления, ни даже простого извинения.

– Именно так, – холодно ответил он.

Сволочь.

Алиса легла на подушку, отвернулась к стене, сжимая пальцы в кулаки и изо всех сил сдерживая злые слезы. Как же она сразу его не разгадала? Как повелась? Немного внимания, пара ласк – и вот она уже бежит за ним, как преданная собачка, готовая лизать руки за кусок колбасы. Когда она такой стала? Она, всегда сильная, не доверяющая людям. Продалась просто за обещание любви. Как противно. И от него, и от себя самой.

Какие бы эмоции ни душили Алису, а усталость все равно взяла свое. Она отключилась очень быстро и уже не слышала, ложился ли Леон и когда. Проснулась от какого-то неясного звука. В комнате было темно и тихо, и Алиса не сразу поняла, что именно ее разбудило. Села на кровати, понимая, что Леона нет рядом. Нашарила рукой телефон под подушкой, зажгла экран, осмотрелась. Часы показывали начало четвертого, за окном стояла непроглядная темнота. Леон сидел в кресле и, кажется, спал. Телефон лежал на коленях, голова была откинута назад. В следующее мгновение он тихонько застонал, и Алиса поняла, что именно это ее и разбудило.

– Леон? – позвала она.

Он не отозвался.

– Леон!

Снова ноль реакции. Коротко чертыхнувшись, Алиса слезла с кровати, подошла к нему ближе. И только тогда заметила, что метка на ладони Леона едва заметно светится. Днем, возможно, этого и не было бы заметно, но сейчас, в ночной темноте, оказалось хорошо различимо.

– Леон! – Алиса тряхнула его за плечо, и только тогда он открыл глаза, непонимающе огляделся. Остановил взгляд на лице Алисы, и ровно на одно мгновение той показалось, что в глубине его глаз мелькнуло что-то знакомое, что-то, что она видела в них, когда он еще играл роль. Мелькнуло – и тут же исчезло, уступив место привычной холодности. А может, и не было ничего. Может, Алиса все еще не была готова расстаться с тем образом, который нарисовала себе.

– Что случилось? – хриплым от сна голосом спросил Леон.

– Ты стонал во сне, – пояснила Алиса, отходя от него. – И с твоей меткой что-то происходит.

Леон взглянул на руку. Немного помолчал, затем резко поднялся на ноги.

– Нам нужно ехать в ту церковь.

– Прямо сейчас? – удивилась Алиса.

– Да. Прямо сейчас.

Не тратя больше времени на разговоры и не дожидаясь, пока Алиса обуется и накинет на плечи куртку, он направился к выходу и секунду спустя уже был в коридоре. Алисе показалось даже, что, если она не поспешит, он просто уедет без нее.