Читать книгу Моя жизнь – путь к тебе - Наталья Тройнова - Страница 1

Пролог

Яркая вспышка молнии ненадолго осветила полупустую комнату. У окна стоял едва различимый силуэт женщины. Облегающее платье до пят подчёркивало её идеальную фигуру. Облокотившись руками на подоконник, она смотрела в темноту, словно пытаясь разглядеть там, сквозь плотные струи дождя, что-то очень важное для себя.

В одной руке была зажата сигарета. Забытая и уже полностью истлевшая. Каким-то образом столбик пепла всё ещё держался на самом основании сигареты.

Ей всегда нравился дождь. Особенно – летняя гроза. Сполохи молний. Раскаты грома. Это неудержимое буйство стихии. В этом буйстве женщина часто видела саму себя. Но сейчас, вместо восхищения любимой грозой, в её глазах была боль. По щекам струились слёзы, крупными каплями падая на грудь.

– Мааам… – внезапно раздалось у неё за спиной, – Что ты тут делаешь? И почему – в темноте?

– Юль, не включай, пожалуйста, свет, – немного охрипшим голосом проговорила женщина, даже не оборачиваясь на голос. К ней подошла ещё одна тень. Почти такого же роста, но более крупного телосложения. В тринадцать лет дочка была гораздо мощнее, чем её хрупкая мать: пять лет занятий единоборствами давали о себе знать.

Девочка подошла вплотную к женщине:

– Мам, ты что здесь делаешь? – в голосе явно послышались тревожные нотки.

– Юль, я просто хочу побыть одна, – устало проговорила женщина, не отводя взгляда от окна и темноты.

– Мы будем ужинать? – спросила девочка, глядя в спину матери.

– Да, конечно: я скоро приду. Ещё немного, ладно? – повернувшись, наконец, к дочери, проговорила женщина в ответ чуть дрогнувшим голосом.

– Мам, что случилось? – немного нервно спросила девочка, внимательно посмотрев в лицо женщины. Заметив дорожки от слёз на щеках матери, удивлённо спросила, – Ты плачешь?!

Женщина отвернулась к окну и снова проговорила:

– Я хочу просто побыть одна. Оставь меня, пожалуйста! – отстранившись от дочери, она заметно напрягла спину и впилась пальцами в подоконник, чуть наклонившись вперёд и уткнувшись лбом в холодное стекло.

Девочка осталась стоять рядом, положив руки на подоконник и глядя в темноту за окном:

– Мам, это – из-за Него, да? Ты не плакала, даже когда вы разводились с папой! Что в Нём такого особенного? – пытаясь разобраться в причине материнской боли, горячо спросила девочка.

Женщина повернулась к ней, нежно проведя тонкими длинными пальцами с идеальным маникюром по её щеке:

– Девочка моя, когда ты повзрослеешь, я надеюсь, что ты поймёшь меня. Поймёшь, и не осудишь за те поступки, которые я совершила… Но сейчас, даже если я тебе всё расскажу, ты просто не сможешь понять меня… Слишком рано, – тяжело вздохнула женщина, снова отворачиваясь к окну и устремляя взгляд в темноту.

– Мам, ну не приехал он в эти выходные – так обязательно приедет в следующие! Чего так убиваться-то? – не сдавалась девочка, по-детски не понимая глубины переживаний женщины.

–Юль, давай потом, а? – попросила та, едва сдерживая вновь нахлынувшие слёзы, – Конечно, приедет, – уже шёпотом проговорила женщина.

Девочка развернулась и уверенным шагом вышла из комнаты, оставив женщину наедине с собой.

Тыльной стороной ладони вытерев слёзы, женщина уже твёрдым и уверенным голосом проговорила вслух, словно убеждая саму себя:

– Он обязательно приедет.

Бросив потухший остаток сигареты в пепельницу, стоящую на подоконнике, её рука невольно потянулась к пачке за новой сигаретой. Лёгкий щелчок зажигалки, и комната осветилась на какое-то мгновение призрачным огоньком.

Женщина задумчиво затянулась, отрешённо глядя в темноту за окном, и снова вспомнила о нём. Уже три месяца прошло с их первой встречи. А её так и не покидало до сих пор чувство, что это – тот самый, единственный, созданный лишь для неё человек. Её мужчина.

И пусть порой кажется, что настоящих мужчин уже нет. Это – не так.

***

– Люська! – послышался из кухни резкий окрик матери.

«Ну вот… Не успела!» – тут же пронеслась мысль в голове, заставив руки бессильно сжаться в кулаки. Вслед за голосом в коридоре появилась сама мать, на ходу вытирая мокрые руки кухонным полотенцем:

– Ты опять за своё? – уперев руки в бока, начала она, – Как тебя ещё из института-то не выгнали?! – зло кинула она мне в лицо.

– Наверное, потому что я хорошо учусь, – негромко произнесла я, набрав в лёгкие побольше воздуха и внутреннее сжимаясь, чтобы не сорваться на крик в ответ.

– Ой! Да ты в зеркало-то на себя посмотри! – с издёвкой завела свою старую песню мать, – Ты ж на студентку-то и не похожа ни грамма! Проститутка вылитая, вот кто ты! – победно заключила она, презрительно сжимая тонкие губы.

– Мам, ну что ты такое говоришь?! – недоумённо пожала я плечами, посмотрев в зеркало оценивающим взглядом: высокая. Стройная. Черная прямая юбка чуть выше колен – но ведь лето же! Жара! Голубая блузка из такой плотной ткани, что даже не видно бюстгальтера. Чёрные волосы свободно лежат полукругом по плечам. Косметики столько, что даже и не видно: чуть подкрашены ресницы, матовая помада – нежно-бежевый цвет, и даже ни румян, ни теней не положила сегодня. И босоножки – не вызывающие «шпильки» как у многих наших выпускниц, а всего-то пять несчастных сантиметров. И чего мать снова взъелась, не понимаю…

– Мам, это вполне приличный наряд, – попыталась я выйти на диалог, – Ты просто не видела, как одеваются наши девчонки… – но она не дала договорить, перебивая меня:

– Мне плевать на остальных девчонок! Разве ТАК я тебя воспитывала?! – это было зря. Это было – самое больное. Не выдержав, я резко обернулась и уставилась на мать в упор:

– А как ты меня воспитывала? – заговорила я, тихо и со злостью четко проговаривая слова, – Оставив до пяти лет в деревне у бабки, потому что нужно было «устраивать личную жизнь», а тут я под ногами?! Так ты воспитывала меня, что я бабушку мамой называла?! – последние слова я уже выкрикнула, не сдержавшись: настолько сильны были эмоции и чувства. Давно пережитые, но всё ещё не отпускавшие меня.

– Ты ничего не понимаешь! – в сердцах бросила мать, заметно сдавая позиции, – В тебе говорят детские обиды! – резко развернувшись, она ушла обратно на кухню. Вскоре оттуда раздался грохот переставляемых кастрюль и нервное ворчание матери.

Громко выдохнув, я снова повернулась к зеркалу и, поправив лямку сумки, взяла с полки ключи и вышла в подъезд, прикрыв за собой аккуратно дверь.

В голове роились ставшие привычными уже мысли: «Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Я получу этот грёбаный диплом и смогу свалить наконец-то из этой квартиры, из этой семьи и вообще из этого города! Уеду хоть в деревню: дипломированным учителям там всегда рады, так что – не пропаду! И вообще – чем орать на дочку – лучше спросила бы, как дела в институте! Но ей на это глубоко плевать. И на меня, и на мой красный диплом, который мне светит. Так что скучать не будет. Да и я особо не заскучаю. Единственный, по кому и буду скучать – так это по отчиму. Он – настоящий человек. Человек и мужчина. Он знает обо мне гораздо больше, чем моя родная мать. Иногда я сама поражаюсь, как он может с ней жить. Видимо, действительно любит, раз может терпеть такую стерву…»

Размышлений хватило ровно на дорогу до института: благо ходила до него пешком. Кафедра моего факультета и основные лекции были в ближайшем к моему дому корпусе. А сейчас, в последний год обучения, и вовсе все дела крутились вокруг кафедры. Все консультации, сдачи-пересдачи, встречи с преподавателями проходили в «родной» аудитории рядом с кафедрой.

Едва войдя в здание института, наткнулась на декана своего факультета:

– О, Людмила! Вы-то как раз мне и нужны! – расплываясь в доброжелательной улыбке «а-ля милый друг» и раскидывая приветственно руки мне навстречу, пробасил он, подходя вплотную ко мне.

«Вот же надоел, старый козёл!» – подумала брезгливо я, с ярым желанием послать его подальше, но вместо этого мило улыбнулась и проговорила:

– Здравствуйте, Николай Филиппович!

– У меня к Вам, как к старосте группы, есть очень ответственное и важное поручение, – загадочно произнёс он на весь коридор, так, чтобы слышали все те, кто спешил мимо нас на лекции, и добавил тут же, чуть понизив голос, – Пройдёмте в кабинет, – приобняв меня за плечи, он увлёк меня за собой на кафедру.

Войдя в кабинет, декан усадил меня за стол для совещаний, а сам сел напротив. Вмиг его тон из любезно-доброжелательного стал требовательным и сухим:

– Ты подумала над моим предложением? – жёстко спросил он.

– Да! – с готовностью ответила я, – Извините, но я не могу, – твёрдо ответила я, открыто глядя ему в глаза. Он тут же вскочил со стула:

– Ты не понимаешь, от чего ты отказываешься! – твердой рукой декан с размаха ударил по столу, – Такой шанс выпадает один раз в жизни! И я его дал именно тебе! – он нервно заходил по кабинету, распаляясь и всё повышая голос, – Ты что же, собираешься всю свою жизнь учить сопливых детей и проверять их тетрадки?! Я же предлагаю тебе нормальную, обеспеченную жизнь! Занявшись этим бизнесом, ты уже через год сможешь купить себе отдельную квартиру, и не будешь нуждаться вообще ни в чём! – декан смотрел на меня как на больную. Всем своим видом давая понять, что адекватные и думающие девушки не могут не понимать всей выгоды его предложения.

– А почему Вы сами не хотите этим заняться, раз там такие шикарные перспективы? – задала я свой каверзный вопрос, приготовленный заранее и ждавший своего часа.

– В ОБЭП сразу возникнут вопросы, откуда у обычного декана деньги на перегонку автомобилей из Японии. А ты можешь получать половину этих денег, поверь мне: суммы немаленькие! – подойдя сзади и положив руки мне на плечи, декан начал поглаживать их, – Ну и ещё некоторые услуги, которые ты оказывала бы лично мне, мимо кассы, так сказать, – коротко хохотнул он, сладострастно поглядывая на моё тело.

От его прикосновений меня всю передёрнуло: его руки были по-старчески сухими и жёсткими, что чувствовалось даже через ткань блузки.

– Простите ещё раз, но я не могу, – снова повторила я, вставая и сбрасывая его руки со своих плеч.

– Ну что же, можешь идти. Ты свободна, – сухо произнёс он, метнув в мою сторону колючий жёсткий взгляд, – я думаю, не стоит тебе говорить – о нашем с тобою разговоре распространяться не нужно.

– Да, я всё поняла, – проговорила я, и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

Выйдя в коридор, я увидела Ленку. Сидя на подоконнике, она словно ждала меня, весело болтая в воздухе ногами:

– Привет! – улыбнулась она мне, махнув рукой и спрыгивая с подоконника, – девчонки сказали, этот паук снова утащил тебя к себе? – её глаза светились смехом: всей кафедре давно было известно о «неформальных» отношениях с молоденькими студентками. Правда, в моём случае были не так прозрачны мотивы: я и без «волосатой лапы» успешно закрывала сессии.

– Привет! Ага. Надеюсь, что уже в последний раз, – подходя к ней и закидывая ремень своей сумки на плечо.

– Что он от тебя хочет-то? – понизив голос и поймав меня за локоть, горячо зашептала Ленка.

– Ой, Лен! Не хочу я об этом говорить. Пошли, уже скоро пары начнутся! – я высвободила свою руку и шагнула в направлении лекционного зала.

– А ты принесла?.. – многозначительно кивнула она мне, не проговаривая, что именно.

– Конечно! Позже отдам, – улыбнулась я ей. И мы вместе побежали в аудиторию.

Ленка спрашивала о косметике: её привозили «челноки» на маленький спонтанный рыночек недалеко от оптовки, на самом рассвете, и приходилось жертвовать воскресным законным отсыпным утром, чтобы достать вожделенные коробочки с тенями и румянами. Эта торговля была «вне закона», продавцы то и дело воровато оглядывались, а мы, моднявки, хватали драгоценные коробочки и прятали их в сумках, карманах, плащах – и торопливо убегали прочь в предрассветных сумерках. Не раз на такие импровизированные рынки налетал наряд милиции, но мне каждый раз удавалось исчезнуть раньше, чем люди в форме начинали облаву. Конечно, это в разы повышало стоимость добытого товара, но девчонки хватали импортную косметику, не особо торгуясь в цене, и кое-какие рубли сверху становились приличным дополнением к моим карманным деньгам и повышенной стипендии за отличную учёбу.

Сегодня было всего две пары по расписанию, несмотря на понедельник: конец семестра, конец года, последние недели перед выпуском – пары обычно были посвящены консультациям по диплому и гос.экзаменам, да последним встречам с преподавателями для должников. Можно было бы и не приходить, но привычка брала своё: раз в расписании стоят пары – надо явиться в университет.

Вернувшись домой, я застала всё ту же недовольную мать, но уже в зале перед телевизором.

– Я вернулась, – бросила я в проём двери и пошла в свою комнату. Она тут же вскочила с кресла и ринулась за мной:

– Могла бы и не возвращаться! – дыхнула она на меня с порога свежим запахом алкоголя, – Пока живёшь в МОЁМ доме – делай, что Я тебе скажу! Снимай сейчас же свои проститутские юбки-блузки и носи уже нормальную одежду! – подогретым алкоголем яростным голосом выдала мне мать.

– Мам, тебя раздражает моя одежда или я сама? – пока ещё спокойно спросила я, повернувшись к ней: уже немолодая, заметно потрёпанная жизнью, волосы собраны в куцый хвост на затылке… М-да. Ну что, что нашёл в ней отчим?! Когда-то стройная фигура сейчас иссохлась, корявые руки с тонкими пальцами торчат из коротких рукавов домашнего халата. Миловидное лицо искажено яростью и так и брызжет злобой. К кому?! К родной дочери! Откуда эта ненависть вообще взялась?!.

– Делай, что я говорю, или выметайся отсюда! – завопила мать в ответ.

Бросив сумку на кровать, я удивлённо на неё посмотрела:

– Мам, ты понимаешь, что говоришь? – не веря в реальность происходящего, спросила я. Впервые во время подобных сцен мать позволила себе такие слова в мой адрес.

– Да, понимаю! – выкрикнула мать, в запале гордо вскинув голову и смотря на меня сверху вниз. Это оказалось последней каплей.

Достав из-под кровати старую спортивную сумку, я стала скидывать в неё свои вещи, дрожащими от переполнявших меня эмоций и чувств руками.

– Если ты сейчас уйдёшь – можешь больше никогда не возвращаться! – внезапно добавила мать, торжествуя победу. Над кем?! Над собственной дочерью?! Я отказывалась в это верить, но продолжала упорно складывать вещи.

– Мам, ответь мне только на один вопрос: за что ты меня так ненавидишь? – я замерла посреди комнаты, выпрямившись и посмотрев ей в глаза, держа летнюю куртку в руках.

– Ты мне всю жизнь сломала! – завизжала мать, – Из-за тебя ушёл от меня твой отец! – я перевела дыхание:

– А ты никогда не думала, что дело не во мне, а в тебе самой? – глядя ей в глаза, спокойно проговорила я, пытаясь унять клокотавшие эмоции внутри себя.

– Уходи! – она показала рукой мне на дверь и замерла на пороге комнаты в позе оскорблённой невинности.

Швырнув куртку в сумку, я встала на стул и достала с верхней полки жестяную коробочку со своими сбережениями, – копила на шубу к зиме – бросила её туда же в сумку, дёрнула молнию и, подцепив сумку с тетрадками, вышла из дома.

Дойдя до автобусной остановки, я уже точно знала, где буду жить: села на «двойку» – маршрут до Ленкиного дома. Она была моей единственной близкой подругой, и к тому же она жила одна, снимая комнату в коммуналке: родители жили в районе, и каждый день ездить на перекладных было не рационально. Так что с первого курса Ленка обладала своим собственным, отдельным жильём, где мы собирались на свои девичники, а порой беззастенчиво пользовались Ленкиным радушием и уединялись в её коммуналке со своими ухажёрами. Понятное дело – компенсируя её «прогулки на свежем воздухе» приятными мелочами типа шоколадки к чаю.

Увидев меня с сумкой через плечо, Ленка молча распахнула передо мной дверь в комнату и приглашающим жестом повела рукой – «проходи, мол!»:

– Решилась, подруга? – кивнула она в сторону моей спортивки, брошенной у входа.

– Решилась, – проговорила я, тяжело вздохнув и опускаясь на единственный стул в её комнате, – Я больше так не могу, – устало добавила я, опуская глаза в пол.

– Что планируешь делать дальше? – участливо спросила Ленка, присаживаясь на кровать.

– Я не знаю, – пожала плечами я, – получу диплом, а там видно будет…

– Поехали со мной: меня тётка зовёт к себе в Волгоград. Там тепло, фрукты-ягоды! Надоела уже эта Сибирь, хочется тепла и счастья! – восторженно проговорила она, мечтательно обняв себя руками и прикрыв глаза, – Да и вдвоём не так страшно новую жизнь начинать, – распахнув свои огромные глаза, подмигнула она мне. Такая не пропадёт – подумалось мне, и ещё – что я не хочу терять свою лучшую подругу. Поэтому я тут же с готовностью согласилась:

– Поехали! Никогда не была в Волгограде…

***

Мои ожидания оправдались, и, получив свой заслуженный красный диплом, я забежала вечером к себе домой. Дверь мне открыл отчим. Едва увидев меня, он тут же расплылся в улыбке и притянул к себе, крепко обнимая:

– Ну, наконец-то ты вернулась! – я слышала ухом, прижатым к его широкой груди, биение сердца: такого близкого, такого родного, такого любящего меня – по сути, чужую дочку, -Мы переживали! Какой день уже дома не ночуешь… – тепло сказал он мне.

– Наверное, ты хотел сказать: ТЫ переживал, да? – тут же тихо перебила я его, пытаясь поймать взгляд его лучистых глаз и снова благодарно прижимаясь к нему. Он смущенно опустил глаза, проведя по моим волосам рукой и укладывая голову обратно на свою грудь. В коридор вышла мать:

– Одумалась наконец? Пришла прощения просить? – ядовито спросила она, замерев в проходе, подбоченясь и разглядывая меня с явной неприязнью.

– Нет, мам, – отстранилась я от отчима и шагнула в сторону, – Мне просто нужно забрать кое-какие вещи. Я уезжаю из города.

– Интересно – куда? – насмешливо спросила она, – И далеко ли ты собралась? – в её голосе послышалось явное облегчение, и ни нотки беспокойства или тревоги обо мне.

– Далеко, – успокоила я её, проскользнув мимо отчима в свою комнату. Раскрыв принесённую с собой спортивную сумку, сложила в неё тёплые зимние вещи. Спустя пару минут вышла из комнаты. Отчим по-прежнему стоял у входных дверей, задумчиво глядя в пустоту, мать стояла в проёме большой комнаты, подпирая косяк и скрестив руки на груди.

Подойдя к матери, я обняла её свободной рукой:

– Прощай! – она даже не расцепила рук, лишь снисходительно позволила мне притянуть её к себе. Но – какая – никакая, она мне – мать, и не попрощаться с ней я не смогла, несмотря на её отношение ко мне и явную неприязнь.

Проходя мимо отчима, я мягко улыбнулась ему и взялась уже за ручку двери, как вдруг он внезапно одёрнул меня:

– Погоди минуту! – и быстрым шагом скрылся в спальне. Вернувшись, он увлёк меня в подъезд. Прикрыв за собой входную дверь, отчим протянул мне в зажатой руке несколько крупных купюр, скрученных трубочкой и перетянутых резинкой:

– Вот. Возьми. Тебе понадобится.

Я ошарашено уставилась на него:

– Ты же.. Это же… А как же новый телевизор? – наконец смогла подобрать я слова, – Ты ж так долго на него копил! – моему изумлению не было предела: я знала, какой голубой мечтой был для отчима новый телевизор, импортный и цветной, а также то, каких трудов ему стоило собрать эти деньги: мать была та ещё транжира, успевала потратить свои деньги в первую неделю после получки и с рвением принималась тратить приличные доходы отчима. Поэтому жили мы более чем скромно: совершенно непонятно как, но мать умудрялась спустить все деньги так, что к концу месяца порой не оставалось средств даже на еду. И странно: ни дорогой одежды, ни косметики не покупалось, тем более – каких-то дорогих вещей в дом. Поэтому я прекрасно понимала, каких трудов ему стоило выкроить эти купюры и главное – спасти от транжиры – матери. А теперь он просто дарил их мне, лишь усмехнувшись в ответ:

– Я и старый посмотрю. А тебе они нужнее, – сунув купюры мне в руку, он обнял меня по-отечески сильно и крепко, – Хоть иногда давай знать, что жива – здорова! – разжав объятия, он посмотрел мне в глаза. Что-то, похожее на грусть и боль от расставания с близким человеком мелькнуло в его взгляде.

– Обязательно! – горячо произнесла я, чмокнула его в щеку и побежала вниз по лестнице, перекинув ремень сумки через плечо.

Что поразило меня больше всего – деньги мне дал отчим. Чужой по сути человек, который появился в нашей семье всего лишь несколько лет назад. А родная мать была словно рада тому, что я ухожу из её жизни, как казалось тогда, навсегда.

***

С Ленкой договорились встретиться прямо на вокзале. Едва я сошла с автобуса, как сразу увидела Ленку под информационным табло вокзала и направилась к ней. Ленка радостно помахала мне рукой, в которой были зажаты мои билет и паспорт:

– Вот, я купила тебе билет! – подбегая мне навстречу и протягивая документы, сообщила она, – Извини, нижних уже не было, я купила тебе верхнее боковое, зато рядом со мной! – Ленка давно собиралась к тётке, поэтому и билет купила заранее – когда выбор ещё был.

– Знаешь, мне настолько всё равно, что я готова ехать хоть в багажном отделении! – честно призналась я ей, вся ещё во власти эмоций от прощания с семьёй. Меня охватили совершенно противоречивые чувства: с одной стороны, безумно радостно было уехать из этого города, от матери, которая даже не скрывала, как тягостно ей моё присутствие в доме. Но вот разлука с отчимом оказалась по-настоящему тяжёлым испытанием. Это единственное, что омрачало радость перемен в моей жизни. За последние годы я так привыкла к его поддержке и искреннему участию в моей жизни, что оказаться без такой надёжной опоры было как-то боязно. Но Ленка была рядом, неиссякаемый источник вдохновения и оптимизма:

– Да ладно, не кисни! – подхватив меня под руку, она уверенно зашагала в сторону вокзала, – У нас на руках дипломы государственного образца, мы молодые и красивые, к тому же – знатоки нескольких языков! И вообще: у нас вся жизнь впереди!

Невольно заразившись её энтузиазмом и хорошим настроением, я засмеялась в ответ и мы чуть не бегом подлетели к стоявшему уже на путях поезду дальнего следования.

Едва мы растолкали вещи под скамейки – сиденья и расположились в своём плацкартном купе, как на меня снова накатила хандра и я залезла на верхнюю боковушку, отвернувшись от всех и уставившись в окно.

Поезд ещё стоял на перроне, по коридору за моей спиной и за окном ходили – мельтешили люди: кто-то бежал, торопясь на поезд, кто-то вальяжно прогуливался вдоль состава, неторопливо докуривая сигарету, у ларька толпились какие-то люди, покупая воду, сигареты и нехитрые перекусы в дорогу.

И вот – лёгкий толчок состава. Ещё один – и поезд тронулся. Из груди у меня вырвался вздох облегчения. Я до последней минуты боялась, что это всё – не по-настоящему, и вот-вот закончится: я вдруг проснусь и окажусь в своей комнате.

Но поезд медленно набирал ход, и под мерный стук колес я окончательно поняла, что это всё – реальность, и впереди меня ждёт только неизвестность, и неизбежные трудности новой жизни в чужом городе. Я прошептала, едва шевеля губами, себе под нос:

– Я справлюсь. Я всё смогу, – невольно руки сжались в кулачки, словно закрепляя данную самой себе клятву.

Внизу Ленка всё шуршала сумками и пакетами, никак не находя места и не успокаиваясь:

– Люсь! Давай, спускайся: хоть перекусим нормально, пока попутчиков нам не подселили! – позвала она меня.

– Лен, прости, но я ничего не хочу, – пробормотала я, даже не поворачивая головы в её сторону.

– Да ладно тебе! – миролюбиво проговорила Лена, – Что ты, в самом деле, как в первый раз! Всё будет хорошо!

– А ведь действительно: в первый раз! – я, наконец, повернулась, и смотрела сверху вниз на неё, сидевшую у столика перед разложенными пакетиками с разной снедью – нашим питанием на ближайшие сутки, – Раньше я никогда и никуда не уезжала из дома! – задумчиво произнесла я.

Немного помолчав, Ленка сказала, убирая назад пакетики с провизией в сумку:

– Ну, значит, позже, – смирилась она с неизбежным и, достав книгу, устроилась внизу, погрузившись в чтение.

***

Приехали в Волгоград мы утром. Несмотря на ранний час, солнце уже вовсю грело землю. Едва выйдя из поезда, я с удовольствием подставила его лучам своё лицо, блаженно зажмурившись от яркого света, мечтая о прохладном душе и свежем белье.

Ленка о чём-то щебетала с проводником – миловидным молодым парнем. Видя, что из меня попутчик тот ещё, всё своё внимание она переключила на него: весело и молодого, так что ей удалось-таки с пользой провести время в пути. Попрощавшись, наконец, с парнем, Ленка подошла ко мне:

– Ну что, поехали?

– Куда? – тут же спросила я.

– Ну как – куда? К тётке, конечно! – рассмеялась Ленка, – Искупаемся, переоденемся, и – вперед, на поиски приключений!

– На «нижние девяносто»? – рассмеялась я в ответ.

– Чего б ты понимала, тётя Люся! – расхохоталась она, увлекая меня за руку за собой.

Договорившись с каким-то дедом-таксистом, мы бросили сумки в багажник и сели в машину. Ленка назвала адрес, и таксист резво тронулся с места, засыпая нас шутками-прибаутками.

– Лен, а это вообще-то удобно, что я приеду вместе с тобой? Может быть, я переночую как-нибудь – где-нибудь? – засомневалась я в идее свалиться как снег на голову совершенно чужому мне человеку.

– Если честно – я сама от этого не в восторге, – призналась мне Ленка, не сильно обрадовав своими словами, – но пару недель придётся потусить у неё, пока не найдём работу и не подыщем жильё, – смирившись с неизбежным, я уставилась в окно, разглядывая улицы чужого города, в котором мне предстояло теперь жить.

***

На звонок нам открыла дверь невысокая женщина чуть за пятьдесят в домашнем байковом халате. Хоть на улице и было очень тепло, её поясница была туго перемотана шерстяным шарфом.

Увидев меня рядом с Ленкой, она вдруг проговорила:

– А ты сильно изменилась… – от изумления у меня приоткрылся рот и широко раскрылись глаза: я впервые видела эту женщину! Как это может измениться человек, которого видишь впервые в жизни?!

Возникшую паузу просто разорвал Ленкин смех:

– Тёть Тань, да ты чего?! Это ж Люда, моя подруга, я тебе про неё говорила! – и она кинулась на шею тётки. Та заметно расслабилась, шумно выдохнув: видимо, её тоже смутила ситуация с «обознашками».

– Проходите, проходите, – расцепляя Ленкины руки, заговорила тётка, – что стоять-то в дверях, – и она приглашающим жестом махнула в сторону комнат.

Войдя в квартиру следом за нами, она провела нас в зал:

– Жить будете здесь, – махнула она рукой на старенький раскладной диван, – Только вот в восемь вечера, извините, буду вас беспокоить: телевизор у меня один. Вы же смотрите Санта-Барбару? – утвердительно спросила она, переводя взгляд с меня на Ленку и ожидая ответа.

– Нет! – ответила за нас двоих Ленка, – Но ты не беспокойся – в это время мы будем уходить гулять! – улыбнулась она и добавила, – Тёть Тань, нам бы душ – с дороги…

– Да-да, конечно! Пойдём, я вам всё покажу…

И они вместе направились в ванную, оставив меня одну посреди комнаты. Я прошла к дивану и села на самый краешек. Диван недовольно скрипнул, но я не обратила внимания. Задумчиво пересев поглубже, откинулась на мягкую спинку, прикрыв глаза. Впервые – в чужом городе. У чужих людей. Это было так странно, необычно: чужие запахи. Чужая мебель. Чужой дом. Чужая жизнь. Но у меня обязательно будет свой уголок! Пусть и в чужом городе, но – свой!

Искупавшись после Ленки, я, свежая и душистая, с мокрыми волосами, появилась в комнате. Ленка уже разобрала свои сумки, нашла наряд поприличнее, и мы обе, переодевшись в чистое и сдав тётке бельё «на стирку», отправились гулять. Оставив без внимания радушно предложенный нам тёткин чай с пирогами, сославшись на отсутствие аппетита и заверив её в скором возвращении к столу.

Летний день был в самом разгаре. Не ища что-то определённое, мы просто бродили по улицам, вдоль которых росли плодовые деревья. Для меня это было дико: видеть посредине города абрикосовые деревья, на ветвях которых висели желтеющие крупные плоды.

– Поехали, посмотрим на Родину мать? – предложила Ленка, – раз уж мы здесь – то просто обязаны её увидеть и поздороваться!

Пожав плечами, я согласилась: в общем-то было абсолютно всё равно, что делать и куда ехать, так почему бы и не посмотреть на знаменитый памятник? Узнав у прохожих, как туда добраться, мы подошли к остановке и стали ждать нужный автобус.

Казалось, люди вокруг только и ждут, чем бы помочь нам: не в пример нашим северным соотечественникам, здесь повсюду встречались дружелюбные, улыбающиеся люди, с радостью отвечавшие на наши вопросы.

На мой удивлённый взгляд Ленка лишь усмехнулась и подмигнула:

– Привыкай, подруга: это – Юг. Здесь все такие: приветливые и дружные!

… Едва мы вышли из автобуса и направились к ступеням монумента, как нас просто оглушили громкие крики и визг за спиной: испуганно обернувшись, мы тут же оказались в тесных и жарких объятиях наших подруг по институту:

– Ленка! Люська! – закричали они, обнимая по очереди нас так, словно мы не виделись, по крайней мере, пару лет точно, и радуясь встрече так искренне, что я сама усомнилась в том, что вместе с ними получала диплом всего каких-то несколько дней назад.

– Как вы? Что вы? Где вы? – радостно загалдели девчонки сразу втроём, перебивая друг дружку. Я рассмеялась им в ответ, едва успевая отвечать на объятья и поцелуи:

– Мы-то в гости приехали, а вот что вы сами тут делаете? Вы вроде как не собирались сюда ехать?!

– А нам предки устроили тур по Волге за красные дипломы! – расхохоталась Маринка, самая смешливая девчонка нашего курса.

– Ну, я думаю, памятник никуда от нас не сбежит, – подала голос Ленка, всё ещё обнимая Иринку и Машу, – Так что – есть предложение: тут недалеко есть уютное местечко, давайте-ка там отметим нашу встречу и окончание института!

Идея была принята безоговорочно, и мы шумной толпой направились по заданному Ленкой курсу, переговариваясь по дороге и делясь новыми впечатлениями.

Кафешка и в самом деле оказалась уютной, чем-то напоминая ресторанчик «для своих» с вполне приемлемыми ценами и обходительным персоналом. И кормили довольно вкусно здесь, так что мы оторвались по полной: ощущение свободы и чужого, незнакомого города, отсутствие родных и знакомых поблизости окрыляло и пьянило без вина, хотя и его мы, «безнадзорные», выпили уже немало.

В безудержной суматохе веселья никто из нас не заметил, как постепенно опустел зал и подошёл час закрытия заведения. К нам подошёл парнишка, обслуживающий наш столик, и вежливо произнёс:

– Прошу прощения, но наше кафе закрывается. Оплатите, пожалуйста, счёт, – и он положил узкую папочку с квитанцией внутри на наш столик.

Маринка фурией сорвалась с места и подлетела к нему, приблизившись вплотную и проведя пальчиком по его груди в форменной рубашке. Театрально закатив глаза, она томно проговорила:

– Вы – такой мужественный, солидный молодой человек… Мы, конечно, обязаны Вам подчиниться… Но, понимаете ли, мы – завтра уплываем, – она уже смотрела ему в глаза, помахав рукой, изображая «уплывание», и добавила, кинув на нас с Ленкой полный печали взгляд, – А девчонки – вот, остаются тут. Можно, мы ещё немножечко посидим тут, а? Мы тихо-тихо, честное слово! – она заглянула снова в его глаза, по-прежнему водя пальчиком по груди.

Аккуратно отодвинув её руку, он твёрдо проговорил:

– Девушки, я не могу. Мы закрываемся.

Но Маринку было уже не остановить:

– Ты! – выкрикнула она, указывая на него пальцем, – Бессердечное, холодное животное! – и рассмеялась подогретым алкоголем задорным смехом, добавив, как что-то давно решённое, – Ещё полчасика – и мы уйдём!

Видя, что спорить с ней бесполезно, парень развернулся и молча ушёл.

Окрылённая победой, Маринка села за стол и подхватила свой бокал:

– За победу! – и мы, громко зазвенев бокалами, весело и дружно поддержали её, выпив по глотку горячительного напитка.

– Девчонки, – загадочно проговорила Ленка, подмигнув нам всем сразу, – А не кажется ли вам, что нашей дружной, весёлой компании кого-то не хватает? – её глаза искрились смехом, и на губах блуждала задорная улыбка.

– Конечно! – тут же подхватила Маринка, – Нам не хватает музыки и галантных кавалеров!

Едва она закончила свою фразу, Маша проговорила:

– А вот и кавалеры!

Все, как одна, мы резко обернулись: к нашему столику приближался наш официант в сопровождении трёх милиционеров.

– Добрый вечер, – обратился к нам старший из них, – Девушки, оплатите, пожалуйста, счёт, и покиньте заведение.

– Ну вот, – промычала Маринка, – Галантные кавалеры с наступлением полночи превратились в злых, злобных дядек, как карета в тыковку… – не сдержавшись, все мы прыснули, вспомнив детскую сказку.

– Девчонки, без шуток: сейчас я вас всех заберу в отделение! – строго проговорил старший. Но остановить нас уже было сложно, и в итоге мы всей своей шумной компанией оказались в отделении. Девчонки наперебой голосили, что в восемь утра с пристани отчалит их теплоход со всеми вещами и документами, ну и мы не отставали, хотя нам с Ленкой ехать никуда и не надо было.

Пока дядька дежурный писал протокол, в коридоре появился мужчина в форме. Ленка его углядела первая, и от её цепкого взгляда не укрылось и то, как, мигом подобравшись, отдали ему честь притащившие нас сюда милиционеры, и то, как он поинтересовался у них в полголоса, разглядывая нас:

– Это что, новые девушки не очень тяжёлого поведения?

– no, we're just a humble teacher, – скроив постную физиономию и потупив глазки в пол, пробормотала Ленка – известная наша любительница иностранных языков, и тут же перевела на русский, – Нет, мы всего лишь скромные учителя.

– Вы преподаёте иностранный язык? – с интересом оглядывая Ленку с головы до ног, спросил полковник.

– Да, – ответила Ленка.

– Тогда я прошу вас всех пройти ко мне в кабинет, – и, резко повернувшись, он направился по лестнице обратно вверх.

Мы торопливой стайкой ринулись за ним, весело стуча каблучками по каменным ступеням. Отворив дверь в свой кабинет, он обошёл большой овальный стол и уселся в кресло. Мы расселись по свободным стульям вокруг.

– Вы что, прямо все – учителя?

– Да! – ответили мы все хором, в разнобой, и Маринка тут же добавила, – Но у нас пароход через пару часов… – кинув взгляд на настенные часы и немного сгустив краски и сжав временные рамки: невольно глянув туда же, я увидела, что до отхода теплохода минимум пять часов, но туда же добраться ещё надо, так что манёвр Маринки был вполне оправдан, по моему мнению.

Полковник обернулся к Ленке:

– А вы?

– А мы вот остаёмся, – и она махнула рукой в мою сторону.

Полковник снял трубку и проговорил кому-то невидимому:

– Отправь ко мне сержанта.

Через минуту в кабинет вошёл милиционер, который забирал нас из кафе.

– Отвезёшь девчонок на теплоход.

– Есть: отвезти на теплоход! – бодро отозвался он и перевёл взгляд на нас, наверное, мысленно прикидывая, где бы нас пятерых ему разместить в своей милицейской машине. Но, заметив, что ехать с ним собираются далеко не все из нас, он ухмыльнулся, и замер у двери, дав нам минутку на обнимания и прощальные поцелуи.

Прощание наше вышло довольно слёзным, но недолгим: девчонки побежали за сержантом, едва он отворил дверь и шагнул в коридор, а мы остались в кабинете. Полковник устало потёр виски руками:

– Видимо, мне вас сам Бог послал… – пробормотал он, – Через два дня открытие школы милиции в нашем городе, а вот учителя иностранных языков найти оказалось большой проблемой. Так что, для укрепления нашей дружбы, так сказать… – он многозначительно посмотрел на нас, и продолжил, словно вопрос уже решён, – Зарплата небольшая, но есть другие вкусняшки, плюс место в общежитии. Ну и всесторонняя моя поддержка, разумеется.

– Мы можем подумать? – быстро спросила Ленка, стрельнув на меня глазами.

– Можете, но недолго: к сожалению, времени почти не осталось. А сейчас время уже позднее, – полковник сгрёб кипу бумаг на столе и запихнул её в папку, застегнув молнию, – С этой школой … – произнёс он с нотками раздражения в голосе и решительно добавил, – Давайте я вас довезу до дома.

Выйдя из отделения, мы подошли следом за полковником к его машине. Уточнив адрес, по которому нас надо отвезти, полковник дал распоряжение водителю и машина резво помчалась по пустынным ночным улицам города.

Довольно скоро мы подъехали к тёткиному дому. Едва выйдя из машины, Ленка глянула вверх и охнула: во всех окнах тёткиной квартиры горел свет. Мы кинулись по лестнице вверх, на одном дыхании взлетев к двери нужной квартиры: перепуганная тётка распахнула дверь, едва Ленка коснулась кнопки звонка:

– Девочки! Я, конечно, всё понимаю, но – в последний раз! Всё-таки мне уже лет много, и волноваться за вас, а тем более – отвечать перед родителями… – Ленка торопливо перебила её, проталкивая меня в квартиру и закрывая на защёлку дверь:

– Да-да, такого больше не повторится! Это так случайно вышло, мы там просто встретили наших девчонок из института… Честное слово: больше – никогда! – клятвенно заверила тётку Ленка, и мы шмыгнули в отведённую нам комнату. Там уже был разложен диван, и лежал комплект постельного белья, не нового, но чистого и выглаженного. Быстро застелив постель, мы улеглись рядышком, укрывшись одним одеялом.

До рассвета оставалось всего несколько часов, небо уже серело, но спать нам совсем не хотелось: внутри у обеих бушевали эмоции от полного впечатлений прожитого дня. Приподнявшись на локте, Ленка повернулась ко мне и тихо спросила:

– Что скажешь, подруга? Этот Игорь Сергеевич очень даже интересный мужчина… Да и предложение заманчивое… Без опыта нам сейчас сложновато будет найти что-то пристойное. Да и с тёткой я жить долго не собираюсь… Пойдём?! – она смотрела на меня, вроде советуясь, но я слышала по голосу, что она уже давно решила согласиться на предложенное место. И я со спокойной душой честно сказала:

– Нет, Ленок, не лежит у меня туда. Иди-ка сама. Деньги у меня пока есть, сниму комнату на первое время. А работу ещё поищу…

Немного поговорив ещё и обсудив планы на завтра, мы всё-таки задремали.

Утром, едва прозвенел будильник, мы проснулись, наскоро позавтракали и, собравшись, вышли из дома, пообещав тётке вернуться не позже девяти часов вечера.

Взяв диплом и паспорт, Ленка отправилась в отделение к Игорю Сергеевичу – уточнять детали и устраиваться на работу.

Я же решила просто погулять по незнакомым улицам, наслаждаясь такой непривычной свободой: никому и ничего не должна, экзамены сданы, быт не тянет…

В газетном киоске купила газету с объявлениями и уселась на скамейке в парке. Душно цвели какие-то кипенно – белые кусты, разливая свой сладковатый аромат на весь парк, дурманя и сводя с ума. Я даже не сразу взялась за газету: просто сидела, прикрыв глаза, и наслаждалась теплотой этого уютного и душистого города, всё сильнее влюбляясь в это новое, незнакомое место: и люди, и природа, казалось, были рады моему приезду. Наконец развернула газету, углубившись в чтение предложений о работе. Отметив несколько объявлений, решила прогуляться по проспекту. Рабочий день был в самом разгаре: по дорогам города сновали автобусы, перегоняя друг друга, торопились автомобили, и лишь здесь, в парке, было празднично-спокойно: по аллейкам неспешно прогуливались молодые мамы с колясками, на детской площадке в тени старых дубов и клёнов резвились малыши постарше под присмотром бабушек и мам.

Нехотя покинув такой уютный и спокойный парк, вышла на проспект, окунувшись мгновенно в деловой ритм города. Я шла, разглядывая дома и витрины магазинов, наслаждаясь теплом летнего дня и лёгкими порывами ветра, иногда трепавшими, вдруг налетев, мои распущенные волосы. Кое-где попадались вывески кафетериев, из распахнутых дверей которых соблазнительно сочились дурманящие запахи свежесваренного кофе и ванильной выпечки.

Внимание привлёк магазинчик «текстиль для дома»: непривычно задрапированные витрины предлагали окунуться в мир роскоши и уюта. Несмело переступив порог магазинчика, огляделась. Внутри не было ни привычных стеллажей с тюками материи, сложенных стопками друг на друга, ни уставших и злых на весь мир продавцов, тягающих эти тюки. Симпатичная молодая девушка у прилавка улыбнулась и вежливо поинтересовалась, чем она может мне помочь. Смешавшись, я пробормотала приветствие и смущённо призналась, что вообще-то просто гуляю по городу, а к ним зашла, потому что удивилась необычным оформлением витрины.

В магазине, кроме меня, покупателей не было, девушка была свободна, поэтому охотно пояснила мне, что хозяин их торговой сети – а магазинчик был одним из многих по городу, как оказалось – перешёл на новый путь обслуживания клиентов: здесь, на месте, представлены лишь образцы тканей, а также – готовые комплекты дорогого постельного белья. Она раскрыла передо мной довольно большие папки – каталоги, где были представлены разные виды атласных и сатиновых материй, а потом провела рукой по витрине – стеллажу за ней: там, в красивых упаковках, были разложены комплекты белья, пушистые пледы разных цветов и размеров, а также – покрывала на кровати и диваны.

Я восхищённо разглядывала эту красоту: на самом деле, это была удачная находка. Как выяснилось в разговоре, сеть осуществляет также курьерскую доставку товаров: можно выбрать необходимое количество ткани на месте, оплатить его и заказать доставку. На самом деле удобно. И самое главное – созданы наконец вполне комфортные условия работы для продавцов. Размышляя обо всём этом, я внезапно произнесла вслух мысль, крутившуюся в голове:

– А можно мне устроиться к вам на работу? – спросила, и замерла, испуганно глядя на девушку: ведь у меня ни торгового образования, ни опыта работы за плечами нет – вряд ли здесь пригодится мой красный «языковой» диплом…

Вопреки ожиданиям, Дарья, как значилось на нагрудной табличке у девушки, снова улыбнулась мне и сказала, что директор как раз планирует открытие новой торговой точки, и поэтому, возможно, скоро понадобятся новые сотрудники.

Окрылённая, я выбежала из магазинчика, оставив свои координаты и пообещав на днях зайти сама, и направилась в ближайшее кафе – выпить кофе и отпраздновать такое удачное знакомство.

С Ленкой мы договорились встретиться в пять часов вечера у фонтана на площади недалеко от тёткиного дома. Посмотрев на часы, я решила, что уже пора выдвигаться навстречу подруге.

… Ленку я увидела ещё издали: она нетерпеливо прохаживалась вдоль фонтана, бросая короткие взгляды во все стороны вокруг себя – она же не знала, откуда именно должна была появиться я. Увидев, наконец, меня, Ленка кинулась мне навстречу:

– Привет! Ну, где ты ходишь-то? Я тебя уже полчаса жду! – она подхватила меня под руку и потащила на ближайшую свободную лавочку.

– Просто гуляла, смотрела объявления… – попыталась оправдаться я, немного смущённая напором подруги – я пришла вовремя, с чего она так возмущается?..

– Какие объявления? – нахмурилась Ленка, усаживаясь на лавку и оборачиваясь ко мне.

– Лен, понимаешь, если сейчас ты переедешь в общежитие – то я же с тёткой жить не останусь… – стала я рассуждать вслух, но, посмотрев на подругу и увидев её светящиеся задором глаза и еле сдерживаемое нетерпение, я решительно прервала свои рассуждения:

– Так, колись, подруга: что произошло?

– Ты знаешь, Игорь Сергеевич такой интересный мужчина… – проговорила она, расплываясь в довольной улыбке и закатывая восхищённо глаза.

– Продолжай…

– Ну так вот, – Ленка устроилась поудобнее на лавочке и торопливо заговорила, – Сначала было что-то похожее на собеседование: он сказал, что я прекрасно образованная, а ещё – очень красивая, – она жеманно сложила руки на коленках, изображая кокетку, и звонко рассмеялась, – Ну а потом мы поехали обедать в ресторан на берегу… и – сегодня вечером он пригласил меня на свидание!!! – скороговоркой выпалила Ленка, захлопав в ладоши, как ребёнок, и чуть не прыгая на месте.

– Лен, но он же лет на десять старше тебя! – я ошарашено уставилась на подругу: раньше я никогда не замечала в ней тяги к мужчинам «постарше».

– На двенадцать, – удовлетворённо уточнила она, согласно кивнув головой, – но, как гласит известная поговорка, – «Любви все возрасты покорны», – подмигнула она мне, и добавила вполне серьезно, – Люсь, он на самом деле классный мужик: сильный, уверенный, надёжный. И к тому же – не женат, – подмигнула она мне, – Плюс он – очень умный, начитанный, с ним так интересно разговаривать! Надеюсь, он и в остальном также хорош, – и она снова засмеялась, уже чуть смущённо, – И – ещё: хоть официально я ещё не устроена, но комната в общежитии у меня уже есть!

– Поздравляю! – искренне порадовалась я за подругу.

– Ну, теперь ты давай рассказывай: где была, что видела, что делала? – нетерпеливо проговорила она.

– Похоже, я нашла работу! – улыбнулась я Ленке.

– Да ладно? – теперь она во все глаза уставилась на меня.

– Да, жду звонка!

– А что, где, кем?

– Магазин «Текстиль для дома», – сказала я ей с улыбкой.

– Да ладно?! – изумлённо проговорила она, растягивая слова, – Торговать пойдёшь? Зачем тогда училась-то столько лет?

– Лен, давай хоть перед самими собой честными будем: зарплаты учителя хватит едва на оплату комнаты, не говоря уже о еде и вещах. А ложиться под мужика я не хочу. Я хочу добиться всего сама. Тем более опыт в торговле у меня кое-какой есть, – улыбнулась я ей, подмигнув.

– Ну да, ну да: весь курс наш снабжала колготками да помадами, – засмеялась Ленка. Невольно затронув недавнее студенчество, окунулись в воспоминания.

Вскоре Ленка бросила взгляд на часы:

–Всё, Люсь, я убегаю: через полчаса за мной приедет служебный автомобиль, – пафосно произнесла она последние слова, и поднялась с лавочки, – О, а может, ты со мной поедешь? Он мужик с понятиями: нормальный, против не будет, а ты покатаешься заодно с нами, всё развлечение, а?..

– Нет, Лен, – твёрдо сказала я, поднимаясь следом за ней с лавочки, – я лучше книжку почитаю.

– Ты точно скучать не будешь? – чуть нахмурив брови, уточнила Ленка.

– Обещаю! – ответила я, улыбнувшись, и мы вместе чуть не бегом направились к тёткиному дому: Ленке нужно было переодеться и привести себя в порядок, а я подумала, что неплохо было бы тоже перекусить – её-то наверняка покормят на свидании.

…Уже к концу недели мы съехали с тёткиной квартиры. Она даже немного всплакнула, провожая нас, но мы клятвенно заверили, что будем заходить хотя бы раз в месяц, и это немного примирило её с необходимостью расставания.

Директор сети «Текстиль для дома» оказался приятным мужчиной средних лет. На собеседовании я честно призналась, что опыта как такового у меня нет, только диплом о высшем образовании. На что мне было заявлено:

– Раз есть диплом, тем более – с отличием, стало быть, есть и голова на плечах. Принимай отдел и – руководи!

Конечно, на первое время меня поставили вторым продавцом к той же Дарье, с которой у меня уже сложились вполне дружеские отношения. Быстро вникнув в суть работы, я вскоре перешла на самостоятельную трудовую деятельность в новом магазине. Мне даже удалось предложить пару новаторских идей по усовершенствованию процесса, увиденных свежим взглядом. После этого директор стал относиться ко мне уже не как ко вчерашней студентке, а как к молодому, подающему надежды, специалисту, и всячески помогал мне освоить новое дело, открывая тонкости работы с клиентами и поставщиками.

На деньги отчима, с таким трудом отложенные им и подаренные мне, я сняла комнату недалеко от места работы, и начала потихоньку обживать свой уголок.

Ленка очень быстро заневестилась, и уже осенью мы сыграли пышную свадьбу. Отведя меня в сторонку во время торжества, Ленка шепнула мне на ушко, искрясь от счастья, что ждёт ребёнка. Моей радости за подругу не было предела, и теперь я каждую свободную минутку старалась быть с ней – побольше гулять, помогать собирать приданное малышу, просто сидеть на кухне и пить вместе чай. В огромной квартире её мужа, куда она переехала из комнаты общежития, была очень уютная, просторная кухня, и мы частенько сидели с ней, мечтая о её будущем малыше или вспоминая студенчество.

В начале весны у Ленки родилась очаровательная дочка, а я к тому времени стала уже коммерческим директором всей нашей торговой сети. Вместо комнаты я сняла крошечную, но очень уютную квартирку в центре города.

Приближалось восьмое марта, и в честь праздника было решено устроить корпоратив накануне, седьмого марта, чтобы после празднования у всех был общий выходной.

Шумной смешливой гурьбой мы ввалились в небольшой ресторанчик после закрытия всех своих магазинов – в честь праздника директор разрешил сократить рабочий день – и веселье началось. Наши парни – трое курьеров и двое менеджеров – охотно подливали в бокалы девушкам вина, шутками и прибаутками развлекали нас, виновниц торжества, а когда все немного захмелели, с удовольствием отплясывали вместе с нами на танцполе под современные танцевальные хиты.

Среди общего веселья рядом со мной постоянно маячил Олег – один из наших менеджеров. Я, конечно, и раньше замечала его слишком уж пристальное внимание ко мне, но случая сблизиться всё не было: в рабочее время я была поглощена текущими делами, а на новогодней вечеринке, когда все шумно праздновали удачное завершение года и честили руководство, щедро одарившее сотрудников высокими премиями, меня не было. Я тогда прямо накануне праздника свалилась с тяжелейшим гриппом, и провалялась дома почти две недели. И теперь он, видимо, решил пользоваться случаем, раз уж я живая – здоровая и голова не занята работой: едва я садилась к столу, как мой бокал оказывался полным до краёв, а в тарелке всегда заботливо была разложена закуска в виде мясной нарезки и салатов.

В какой-то момент я вообще перестала понимать, что происходит вокруг, и просто наслаждалась весельем, вкусными закусками и игристым вином в бокале. В общем, как я добралась домой – к стыду своему, я не помню.

Утро далось тяжело. Конечно, корпоративные вечеринки – это круть крутая, но вот после них пробуждение – мама дорогая… Едва разлепив глаза, я наткнулась взглядом на Олега: он сидел рядом, внимательно разглядывая меня.

– Ты ещё здесь?! – пересохшими губами еле прошептала я охрипшим ото сна голосом.

– Да… – растерянно протянул Олег и тут же радостно встрепенулся, – Я приготовил тебе завтрак!

– Ой, Олег, не надо, пожалуйста! – я поморщилась, приподнимаясь на локтях в кровати, – Считай это пьяной выходкой, и забудь, что вообще что-то было! – голос постепенно прорезывался, становясь всё громче и твёрже. Этому немало способствовала злость, закипавшая внутри меня: ну надо же… Как же это так я попалась?! Ведь ничего же не планировала, тем более – с менеджером, с собственным подчинённым!

– Как я могу забыть самую восхитительную ночь в своей жизни?! – проговорил изумлено – восторженно Олег, расплываясь в счастливой идиотской улыбке.

– Понятно… – прошептала я, и откинулась обратно на подушку, закрыв глаза. Услышав скрип стула под ним и шаги, удаляющиеся из комнаты, я, наконец, встала. Накинув халат, пошла в ванную. Контрастный душ немного смирил меня с реальностью, и мир вокруг уже был не таким мрачным. Взбодрённая, я вышла на кухню.

Здесь уже суетился Олег. Пахло свежесваренным кофе и яичницей с колбасками. Позавтракав, я выпроводила Олега. Немного сопротивляясь, он всё-таки покинул мою квартиру, и я облегчённо перевела дыхание. Сегодня был праздничный выходной, неотложных дел, к счастью, не накопилось, и я вернулась в кровать, с твёрдым намерением выспаться и посвятить заслуженному отдыху весь день.

К вечеру неожиданно раздался звонок в дверь. Я уже отоспалась, и просто валялась на диване перед телевизором в удобном домашнем халате под пледом. Пришлось покидать уютное гнездо и шлёпать к двери. На пороге стоял Олег с букетом цветов.

– Это – что? – спросила я, кивая на букет, скрестив руки на груди и привалившись к дверному косяку.

– Это – цветы, и они – для тебя! – восторженно произнёс Олег.

Взяв букет из его рук и положив его небрежно на тумбочку в прихожей, я пропустила Олега в квартиру и закрыла дверь.

– Олег, я не знаю, что ты там себе придумал, – он уже открыл было рот, пытаясь перебить меня и объяснить что-то, но я тут же остановила его предостерегающим взмахом руки, и продолжила, – но у меня просто очень давно не было мужчины. А тут корпоратив, веселье, ну… и ты – попался под руку, – я обречённо махнула рукой, и добавила, – Как сейчас модно говорить – «секс без обязательств», – я посмотрела ему прямо в глаза: понимает ли, о чём я тут говорю?

– Хорошо-хорошо, я готов и на это: если тебя устроит такой формат отношений… – поспешно заговорил Олег, пытаясь обнять меня.

– Никаких отношений! – я высвободилась из его объятий, – Просто – секс. Ты всё понял?

– Конечно, как скажешь! – и он расплылся в счастливой улыбке до ушей, покорно отступая на шаг от меня и опуская руки.

– Но сегодня ничего не будет. Я хочу просто отдохнуть, – твёрдо произнесла я, сверля его недовольным взглядом.

– Да-да, конечно! – закивал Олег головой и засуетился, прощаясь со мной. Наконец он радостно убежал, а я вернулась на своё нагретое местечко к телевизору.

Через пару недель я уже дала ему ключи от своей квартиры. Это оказалось очень удобно: мой рабочий день заканчивался гораздо позже, чем у обычных менеджеров, и времени на бытовые дела среди недели совсем не оставалось, не говоря уже о походах по магазинам в поисках продуктов для ужина. Теперь же к моему приходу домой обычно уже был готов ужин и прибрано в квартире. Оставалась уйма времени на отдых, которого мне так не хватало в будние дни по вечерам, ну и секс, само собой, как приятное дополнение – Олег на самом деле оказался вполне приличным любовником. В общем, прижился он у меня.

Два месяца спустя.

Проснулась я утром от ужасной тошноты. Олег уже гремел посудой на кухне, а меня от знакомого и любимого аромата кофе вдруг чуть не вывернуло наизнанку. Пулей влетев в ванную и умывшись ледяной водой, кое-как справилась с тошнотой. Выйдя к Олегу, я распахнула настежь кухонные окна. Запретив ему варить по утрам мне кофе. Он удивлённо уставился на меня, но молча вылил кофе из турки прямо в раковину: видимо, я была ему гораздо более дорога, чем какой-то там свежесваренный кофе.

Прошло ещё несколько дней. В бешеном ритме новой должности я как-то не замечала тревожных симптомов и изменений в себе. Пока однажды, по дороге на работу, меня снова не накрыл сильный приступ тошноты, когда я, привычно достав сигарету из пачки, едва прикурила её. Неприятный холодок тревоги проскочил где-то внутри, и, отменив все дела, уведомив директора о недомогании, я помчалась в больницу.

Слова врача повергли в шок: беременность. Девять недель. Словно оборвавшись, сердце замерло в груди, и тут же перехватило дыхание. Какой ребенок?! В панике я вообще не понимала, что делать. Знала только одно: я не планировала такого как минимум ещё пару лет. Только-только встала на ноги, начала развиваться… И вообще: какой из Олега отец? Тем более – муж? Я и не люблю его вовсе!

Но врач был непреклонен: если прерывать беременность сейчас – то в будущем велика вероятность бесплодия. А поскольку я всё-таки планировала стать когда-нибудь матерью, такое меня тоже не устраивало.

Вернувшись домой, я обнаружила Олега уже там: узнав от сотрудников, что я взяла отгул, он тоже примчался домой, решив устроить романтический выходной в будний день и колдовал что-то безумно ароматное на кухне. Заслышав мои торопливые шаги, он обернулся, замерев с большой ложкой в руке, которой помешивал варево в жаровне.

Подскочив к нему, я едва удержалась, чтобы не съездить ему по довольной физиономии, и ударила кулачком в грудь:

– Ты что натворил, придурок?! Ты – идиот??? – завопила я, с ненавистью глядя на него.

– Людочка, что случилось? – немного опешив от неожиданности, Олег уставился на меня.

– Ты – дурак?!? Я – беременна! От тебя!!! – я задохнулась от переполнявшей меня злости, жалея о невозможности испепелить его взглядом, – Аборт я сделать уже не могу! Ты понимаешь, что ты мне сломал всю карьеру?! Кому я на фиг нужна буду через три года, да ещё с маленьким ребёнком на руках? – я уже чуть ни визжала, вот-вот рискуя впасть в истерику.

Выслушав мои вопли, он вдруг радостно подхватил меня на руки и закружил по кухне:

– Это же чудо! Какая прелесть! Какое счастье!

Теперь настал мой черед смотреть ошарашено на него, а он продолжал:

– Мы станем семьёй, мы поженимся с тобой, и я буду любить вас обоих!

– Отпусти меня, – холодно потребовала я, и он послушно поставил меня на пол, – Олег, ты понимаешь, нет? Я тебя – не люблю! Секс у нас с тобой просто отличный, не скрою, но нужно что-то большее, ты понимаешь? – напирая на Олега, я сама мало понимала, чего хочу: с одной стороны, Олег – как муж – мне был совершенно не нужен, с другой – аборт делать нельзя, ну а становиться матерью одиночкой – означает поставить большой жирный крест на карьере: совершенно одна в чужом городе, без поддержки родных и близких… Меня обуяла паника, и я сейчас не искала готового решения, я просто вывалила на Олега эмоции, не в силах справиться с ними в одиночку.

– Моей любви хватит на нас обоих, родная моя! – он смотрел на меня осоловевшими от счастья глазами и вообще не собирался слышать и понимать то, что я говорю.

– Ты понимаешь или нет?! – взорвалась я, – Я хочу – карьеру, я хочу – свой дом, а не съёмный угол…

– Родишь ребёнка и будешь заниматься своей карьерой, никуда она от тебя не денется, – перебил меня спокойно Олег, продолжая улыбаться и глядя на меня, как на дурочку.

– Не поняла?! – уставилась я на него, – Ты хочешь сказать, что я буду работать, а ты – сидеть дома с ребёнком? – для меня это было столь нелогично, непривычно и абсурдно, что я выпучила глаза, рассматривая Олега и не веря в то, что он говорит. Однако он, как оказалось, отлично понимал, что предлагает:

– Конечно! Я буду только счастлив заменить тебя дома! – заверил меня Олег.

– Ты готов стать… домохозяйкой?! – с презрением спросила я, брезгливо подцепив двумя пальцами его фартук.

Да, он готов был стать домохозяйкой, заменить будущему ребёнку мать, то есть меня, и стать хранителем очага. Предоставив право добычи средств для этого очага мне.

Как таковой свадьбы у нас не было, мы просто поехали в ЗАГС и расписались с Олегом  практически перед самыми родами – раньше мне как-то было недосуг. В какой-то внутренней и нелогичной панике я старалась сделать максимально много, завершить начатое и отладить то новое, что придумалось совсем недавно. Хоть и было решено, что с ребёнком останется сидеть в декретном отпуске Олег, мне отчего-то казалось, что жизнь после родов кардинально изменится, и уже многое мне будет не по силам.

Несмотря на мои панические настроения, роды прошли в плановом порядке, восстановилась я на удивление быстро, и уже через месяц смогла приступить к своим обязанностям. Даже не пришлось менять график работы: сил оказалось достаточно, чтобы справляться с обязанностями на должном уровне.

Глава 2

Возвращаясь домой вечерами с работы, я садилась за накрытый к ужину стол и отдыхала после трудового дня, а Олег собирал Юлю и уходил с ней гулять в ближайший парк, если было не очень холодно и поздно, или уносил её купаться, а потом – в спальню, укладывать спать.

Соседи довольно быстро привыкли видеть с коляской Олега, а не меня, Юлькину мать, и когда я по редким выходным присоединялась к ним на прогулке, выглядело это так, словно приехала «воскресная мама». Все поголовно мамочки нашей округи знали Олега в лицо и часто останавливались, встретив нас на прогулке – спросить, как дела, и не мучают ли «колики» нашу Юленьку. А я стояла просто рядом с коляской и глупо улыбалась, зачастую вообще не понимая, о чём они говорят.

Однажды вечером, когда Олег с Юлькой встретили меня после работы на автобусной остановке (машина стояла в сервисе, нужен был какой-то мелкий ремонт), и мы неспешно вошли в наш двор, я, проходя вперед и придерживая подъездную дверь для коляски, услышала вдруг не такой уж тихий шёпот бабулек из нашего дома, сидевших на скамейке у подъезда:

– Вот оторва-то!.. Бедный мужик: и мусор выносит, и пеленки стирает – развешивает, и с коляской за продуктами бегает, ещё и поди ж ты на работу ходит… А эта вертихвостка где шляется целыми днями – непонятно! Приходит к ночи, никакого уважения к мужу!

Пропустив коляску и выскочив на крыльцо подъезда, я резко в полный голос сказала:

– Послушайте, ВЫ! – но слова вдруг застряли в горле, и я замерла на пороге, кидая полные ненависти взгляды на старушек. Бабульки удивлённо уставились на меня, явно не ожидая моего столь резвого появления и громкого крика.

Олег тут же подскочил ко мне, приобняв за плечи, и заговорил, пытаясь завести меня в подъезд:

– Люсь, да не нервничай ты так! Они просто ничего не понимают! – отстранившись, я внимательно посмотрела на него:

– Тебе нравится наша жизнь? – чуть прищурив глаза, я стояла на месте, не давая сдвинуть себя в сторону.

– Да, – уверенно ответил Олег, – Можно сказать – я счастлив! А ты? – спросил он тут же, заглядывая мне в глаза при тусклом свете подъездного фонаря.

– Я не знаю, – задумчиво произнесла я, – Пошли домой. Я устала и очень сильно хочу кушать.

– Да-да, конечно, – и Олег увлёк меня, наконец, за собой.

Едва мы переступили порог квартиры, я вцепилась ему в грудь, смяв рубашку:

– Я хочу дом!

– Ты же вроде собиралась квартиру покупать? – недоумённо спросил Олег.

– Нет. Теперь я хочу – дом. Мой собственный. Без таких вот соседей под ногами.

– Как скажешь, – спокойно произнёс Олег, – Хочешь дом – купим дом, – и он пошёл на кухню накрывать стол к ужину. В коляске проснулась и заплакала Юля, и я тут же взяла её на руки:

– Привет, моя маленькая! – прижав крошку к своей груди, я стала качать её, целуя в душистую макушку, и неприятная сцена у подъезда как-то сама собой быстро забылась.

На работе с подменой мест и ролей между нами оказалось проще: все как-то очень быстро привыкли, что в декретный отпуск ушёл Олег, а не я, так что довольно быстро все вообще забыли о моей беременности и рождении ребёнка: как правило, человек склонен помнить и брать во внимание то, что видит постоянно перед глазами. А так получилось, что я была руководителем до беременности, потом, совсем немного, походила заметно беременной, и сейчас, после небольшого перерыва, снова, и в своей прежней форме, приняла бразды правления в свои руки.

Так что в глазах моих сотрудников мало что изменилось, а мне как-то и в голову не приходило стесняться такого положения вещей: у меня была чётко поставленная цель, и я просто шла к ней, создавая условия для её реализации.

Однако, если мозгами я понимала и принимала ситуацию такой, как она есть, то тело мне обмануть так и не удалось. От того, что муж превратился в домработницу и фактически принял на себя роль женщины в нашей семье, у меня полностью пропало влечение к нему, как к мужчине. Секс между нами практически умер, чему немало способствовало моё физическое и моральное истощение на работе, но всё же иногда ещё тело, взбунтовавшись, требовало своё, и близость между нами была, но результат меня далеко не всегда удовлетворял. И всё же изменять Олегу я не могла в силу собственных принципов: он оставался моим мужем, и я должна была хранить ему верность, чего бы мне и моему телу там ни хотелось.

Как – то раз, уложив полугодовалую Юльку спать, он подошёл ко мне, лежащей уже в постели и, забравшись под одеяло, начал ласкать. Это был конец тяжёлой трудовой недели, я замоталась до изнеможения по филиалам, и мечтала сейчас только об одном: крепко закрыть глаза и просто выспаться. Но тело взяло своё и, отодвинув трусики пальчиком, я почти приказала Олегу, не открывая уставших глаз:

– Поласкай меня! – и тут же добавила, – Я так устала… Сделай мне приятно… – тихо проговорила я, раздвигая ноги пошире перед ним.

Олег радостно устроился между ног, и принялся нежно ласкать меня своим горячим влажным языком. Старательно и трепетно. Поглаживая нежно ладонями мои бёдра. Это оказалось неожиданно – приятно, и я начала тихо постанывать. Сознание отчаянно боролось между желанием отключиться и столь же сильным желанием получить удовольствие, и меня словно на волнах качало в этой неге: я то проваливалась на какое-то мгновение в небытие, то снова с губ срывался стон наслаждения, выдёргивая меня из сладкой дрёмы. Олег умело и со вкусом ласкал меня, то широким языком проводя по моей промежности, то соскальзывая вглубь тем же языком, ставшим вдруг острым и шустрым, то посасывая бугорок клитора, проникая в это время нежными пальчиками в меня… В какой-то момент я почувствовала, что волна экстаза вот-вот накроет меня, и горячо зашептала:

– Ещё, ещё, я сейчас кончу… – Олег весь подобрался, и заработал языком быстро-быстро, широко разведя мои ноги руками. Закусив губу от наслаждения, я протяжно застонала, и откинулась в изнеможении на подушки, тихо прошептав:

– Спасибо…

Сквозь полусон я слышала, как он дрочит, стоя на полу у кровати на коленях, тихо постанывая. Что-то похожее на удовлетворение скользнуло у меня в сознании, и я провалилась в сон, не успев додумать мысль.

Утром я проснулась с каким-то смутным ощущением незаконченного дела. Перебрав в уме вчерашний день шаг за шагом, я вдруг вспомнила вечернюю сцену с мужем. Вот оно – то, что не даёт покоя моему сознанию: муж, который удовлетворял вчера себя сам, стоя на коленях у моей кровати. Это стало последней каплей: с этого дня секса между нами больше ни разу и не было.

Лишь изредка, пару раз в неделю, Олег робко пробирался ко мне в кровать, чтобы доставить удовольствие, а потом тихонько снимал напряжение себе сам, стоя у кровати на полу. И к этому я тоже довольно быстро привыкла, как к готовому ужину и чистому, выглаженному белью, как вообще к порядку дома. Даже полы я, кажется, ни разу не мыла в нашей квартире.

И всё более неотступно меня стала преследовать мысль о покупке собственного дома.

Тем более лето было в самом разгаре, так что возможность начать жить на природе, а не в городской духоте уже сейчас, подстегнула моё решение. Выкроив однажды часок свободного времени, я засела за объявления о продаже домов в ближайшем пригороде. По деньгам выходило впритык, и хватило только на небольшой участок земли, зато там был почти достроенный вполне приличных размеров дом в два этажа, где оставалось лишь вывести крышу.

В ближайшие выходные мы с Олегом и Юлькой съездили в посёлок, посмотрели участок и дом, познакомились с хозяевами. Как оказалось, дом начали строить для себя супруги – пенсионеры, а тут вдруг сына перевели по службе в Севастополь, и он решил забрать престарелых родителей с собой. Поэтому пришлось продавать дачу с недостроенным домом: старый домик к тому времени успели снести, и желающих приобрести «недострой» долгое время не находилось. А мне было в самый раз: по сумме хватало моих накопленных сбережений, а на достройку дома мне директор обещал выдать небольшую беспроцентную ссуду в счёт будущих премий. Так что все оставались довольными: и хозяева дачи, и мы с Олегом.

Олег, разглядывая участок, весь ожил, расцвёл прямо на глазах:

– Смотри, Людочка, какая прелесть: между этих деревьев можно растянуть гамак, а под этой яблоней устроить песочницу для Юленьки! Смотри, а в этих кустах сирени просто отлично будет сидеть вечерами на скамеечке, которую я для нас сделаю! – его восторгу не было предела: он радовался нашему новому дому как ребёнок, и я невольно улыбалась в ответ. Мне-то был важен лишь сам дом, как факт собственности, «своего угла», а какие вокруг вишни-яблони – мне было, по сути, безразлично.

Несмотря на недостроенность, в доме вполне можно было жить, и мы переехали уже через неделю.

Я взяла отпуск на неделю, чтобы проследить за перекрытием крыши.

Встав рано утром, я снарядила Олега за покупкой материала для крыши, отдав ему почти всю наличность, выданную мне директором, а сама принялась за приготовление завтрака для себя и Юльки. Через час внезапно позвонил муж:

– Мне тут не хватает десять тысяч, – сказал он совершенно спокойным, обыденным голосом.

– В смысле – «не хватает»? – изумилась я, – я дала тебе ровно ту сумму, на которой мы сошлись с менеджером. Я разговаривала с ним только вчера – мы высчитали необходимое количество материала, и он назвал сумму. Её я тебе и дала. В чём дело-то? – искренне недоумевала я, не веря в нерадивость работников строительной фирмы.

– Ну… Я потратил немного из этих денег: купил тебе цветы, любимые конфеты, и Юльке – такого огромного белого медведя – представляю, как она обрадуется! – счастью самого Олега не было предела.

Внутри у меня будто что-то оборвалось:

– Ты понимаешь, что это были последние наши деньги?! – пока ещё спокойно спросила я.

– Да ладно тебе, заработаем! – весело хмыкнул Олег в ответ.

– ЗаработаЕм? Ты хотел сказать – заработаЕШЬ, наверно, да? То есть заработать должна Я? Да? – начала закипать я.

– Ну что ты вот сразу ругаешься? – недовольно проговорил Олег обиженным тоном.

– Как ты меня достал! – резко выкрикнула я и бросила трубку.

Набрав Ленкин номер, попросила её встретиться с Олегом и дать ему недостающую сумму, пообещав отдать деньги до конца месяца.Крышу мы накрыли, конечно, но после этого случая я просто возненавидела Олега. Со временем ненависть перешла в презрение. Видимо, он начал это замечать, и я стала часто видеть Олега пьяным, приезжая по вечерам с работы домой.

Юлька к тому времени постоянно плакала, порядок в доме уже почти не поддерживался так, как раньше, и мне это, в конце концов, надоело.

Однажды в субботу, дождавшись, пока он проснётся и опохмелится, я подсела к нему за стол в кухне:

– Олег, нам надо поговорить, – твёрдо проговорила я, ожидая непростой диалог с мужем, – Мне это всё уже надоело. Так дальше продолжаться не может. Я подаю на развод.

Его взгляд мгновенно протрезвел, и он вперил его в меня:

– Я не дам тебе развод, – он медленно покачал головой, и добавил, – Ты – моя, – и он накрыл своей ладонью мою руку. Осторожно высвободив руку, я спокойно ответила ему:

– Ты – взрослый человек, и должен понимать, что счастливая семья и брак могут сложиться только в паре, где оба человека любят друг друга, или, как минимум – уважают. Я никогда не была твоей: ни раньше, ни сейчас, а пытаться построить семью «чтоб как у всех» – я не хочу. Мы попробовали с тобой. В итоге – вот результат, – я кивком головы указала на бутылку на столе, – Да, может быть, я плохая жена и плохая мать, но! У тебя и у Юльки всегда были самые лучшие вещи, всегда забит холодильник вкусной едой, и Юльку я смогла отдать в частный сад, откуда принимают сразу в лицей, если мы изъявим желание. О её будущем я позаботилась. Я старалась и делала всё, от меня зависящее, но сейчас мои силы на исходе. Я не хочу прожить жизнь так, словно во сне: неживой, без чувств, эмоций, и желаний.

Он посмотрел на меня и сказал:

– Может быть, попробуем начать всё сначала? В конце концов, твои чувства ничего не значат: большинство семей живут вместе из-за детей. У нас – прекрасная дочь. Не лишай её отца, – словно хватаясь за последнюю надежду, проговорил он.

– Ребёнок. Хммм… Ты знаешь, я подошла вчера к зеркалу, собираясь на работу, и – не узнала себя. Можно жить, работать, ходить в гости, общаться с людьми, но внутри быть мёртвым: просто бездушная оболочка. Я бы согласилась на это, если бы мне было за пятьдесят. А ведь мне ещё нет и тридцати! Я хочу быть – живой, а не «существующей». Ребёнку я даю всё то, что от меня зависит. И пусть моё внимание достаётся ей маленькими редкими кусочками, но это внимание и забота – искренние. Ты меня – понимаешь?

Олег отрицательно помотал головой, налив очередной стакан из бутылки. Я взвилась:

– Что тут непонятного?! Я хочу радоваться и страдать, быть счастливой и – горевать, я хочу ЖИТЬ, а не существовать в сером, протухшем болоте.

– В таком случае, – подал голос Олег, опустив глаза в стол, – Я требую раздел имущества.

– Ха-ха-ха, – медленно произнесла я, – ты научился что-то «требовать»?! ты прекрасно знаешь, что переделки в доме нужно узаконить. Бери деньги, оформляй документы, и тогда вернёмся к разговору о разделе имущества.

– Вот ты тварь! – замутившимися снова глазами, полными ненависти, посмотрел Олег на меня, – ты же прекрасно знаешь, что мне негде взять денег!

– Негде? – удивлённо приподняла я бровь, – Юлька уже несколько лет ходит в сад, что тебе мешает найти работу и заработать эти деньги?

– Ты уже приняла решение? – вмиг сникнув и опустив голову, спросил Олег.

– Да. И оно – единственно верное.

Взяв бутылку со стола, Олег ушёл на улицу.

…Судебные заседания и официальный развод окончательно убедили Олега, что он может лишиться нашей семьи.

Получив на руки свидетельства о расторжении брака, мы вышли из зала суда. Всю дорогу домой мы разговаривали. Вернее, говорил Олег, а я слушала его клятвенные обещания прекратить пить и вывести наш быт на должный уровень. Этому его решению немало способствовал тот факт, что идти-то Олегу было некуда: престарелые родители его жили в однокомнатной хрущёвке, и особо не горели желанием принимать под свой кров взрослого сынулю, нигде к тому же не работающего.

Немного поразмыслив, я решила, что совмещать загородный быт и должность коммерческого директора будет сложно, да и Юлька пока ещё маленькая – придётся искать няньку, поэтому я приняла обещания Олега.

Внешне семья сохранилась такой же, как и раньше. Секса между нами давно уже не было, но теперь мы ещё и спали в разных комнатах – благо, дом позволял, и приходить к себе Олегу по ночам я категорически запретила.

Со временем я погасила ссуду, выданную директором, и мы стали все свободные деньги вкладывать в дом: построили гараж, уютную баньку, Олег развёл огород с теплицами, построил хорошенькую песочницу-домик для Юльки, обещанную скамейку под сиренью.

Но я так и не смогла примириться с действительностью и своей семейной жизнью, и мы всё-таки разошлись окончательно. Юльке тогда шёл уже десятый год, выросла она вполне самостоятельным ребёнком, училась в городе – так что я отвозила и привозила её на своей машине по дороге на работу и обратно, а время после уроков до вечера она проводила или у родителей Олега, или у кого-нибудь из своих подружек. Я записала её на спортивную секцию, и Юльке там очень нравилось, несмотря на сложность тренировок.

Должность коммерческого директора я уступила, пришлось перейти на менее оплачиваемую, но более спокойную – руководителя отдела крупного торгового центра.

Наступило лето, Юлька проводила каникулы дома, а я работала в обычном режиме.

Приехав однажды вечером домой, застала Юльку на кухне, плачущей навзрыд. Я тут же подскочила к дочке:

– Малыш, что случилось? Тебя кто-то обидел? – взяв дочкино лицо в руки, я нежно вытирала струившиеся по щекам дорожки слёз.

– Мам, папа – уехал…. Навсегда…. – и она снова зарыдала, прижимаясь ко мне.

Я перевела дыхание, успокоившись:

– Юль, понимаешь, взрослые люди иногда расходятся… – начала объяснять я, подбирая слова, чтобы не сильно ранить ребёнка.

– Мам, я знаю! – перебила она меня, – Но дело – не в этом. Мы теперь умрём с голода, да? – подняла она на меня заплаканные глаза.

– Почему? – опешила от неожиданности я.

– Ну… у нас же папа всё время готовил еду… – её глаза снова наполнились слезами, готовыми вот-вот хлынуть по щекам.

Меня разбирал смех от её слов, но я сдержалась, и вполне серьёзно ответила:

– Ну почему же – «Фабрика качества» как готовила, так и будет готовить для нас вкусные колбаски и другие полуфабрикаты, – и я ласково улыбнулась дочке, снова прижимая её голову к своей груди. Её слёзы вмиг высохли и лицо просветлело. Это меня всегда покоряло в детях: их искренность и чистота – если горевать – то плакать навзрыд, если уж радоваться – то смеяться до слёз.

Прошло несколько лет.

Все эти годы я постоянно, время от времени, погружалась в размышления о своей жизни. Почему распался мой брак. Почему рядом так и не появился тот самый, единственный, «мой» мужчина. Искала причины в себе, но почему-то не находила. Поклонники, конечно, были – но даже до секса дело доходило крайне редко, не говоря уже о совместной жизни. Почему-то встречались на моём пути мужчины, всё больше похожие на Олега – с тайным, а порой довольно явным, желанием просто «прижиться» в моей судьбе. Вот вроде как – тащит же она семью одна, и меня уж как-нибудь дотащит. А мне хотелось видеть рядом с собой мужчину, способного взять на себя решение не только бытовых вопросов – вынести мусор и помыть полы, а такого, который смог бы снять с моих плеч груз ответственности за семью. К слову сказать, поглядывая по сторонам, я убеждалась, что такие мужчины почему-то чаще всего встречаются лишь в книжках да кинофильмах, но очень хотелось верить, что где-то есть в этой жизни «тот самый» мужчина, и он обязательно меня найдёт…

***

Я еле добралась до дома. Конец рабочей недели как-то очень уж смахивал на конец года: дел накопилось так много, что я не успевала ни с документами, ни с поставщиками. А были ещё клиенты, которых нужно было обслуживать с неизменной улыбкой на лице. Поэтому вечер пятницы был просто спасением: я уже предвкушала спокойные выходные, наполненные отдыхом, и сегодняшний вечер виделся в ярких красках начинающегося мини-отпуска.

Юлька ушла переодеваться в свою комнату, а я отправилась сразу в душ, смыть усталость рабочего дня. Быстро искупавшись, завернулась в полотенце и пошла на кухню, приготовить лёгкий ужин. По дороге меня перехватил звонок мобильника. Звонила Ирка – соседка по посёлку. Их дом стоял в начале улицы, на самом повороте.

– Привет! – как-то преувеличенно – радостно начала она, – Ты дома?

– Да, только вышла из ванной, – проговорила я, подходя к холодильнику и обозревая продукты в нём, соображая попутно, что можно приготовить максимально быстро к ужину.

– Давай к нам в гости! – чирикнула Ирка, зародив смутные подозрения в моей душе.

– Я так устала, давай в другой раз… – попыталась отвертеться я, но Ирка была непреклонна:

– Никаких «других раз». Сейчас одеваешься, и – к нам! – довольно твёрдо произнесла она, правда, по-прежнему радостно.

– Хорошо, – сдалась я, – Юлю только покормлю сейчас и приду.

– Не задерживайся! – кинула мне Ирка и отключила мобильник.