Читать книгу #СтранаОдесса, или Шутки в сторону! Юмор Натальи Викторовны - Наталья Викторовна Литвякова - Страница 28

Дядя Саша – мужчина видный, сразу видно откуда идёт: трезвый, за получкой, или возвращается с поминальных гастролей по ней.

Его, как волка, сколько не корми, а он всё в сторону сельпо смотрит, современным крохоборам не доверяет. Перевелись, говорит, порядочные самогонщики на земле русской. Всё норовят подмешать пакости какой-то, после которой и поп с причастием не поможет. И об эту пору, пока ещё скрипят потёртые, не все утраченные, рубли в кармане, а душа уже приобретала лёгкость бытия и чистый взгляд ребёнка, любил дядя Саша мериться галифе остроумия с местным электоратом. Как Серёга Хой, мимо тёщиного дома без шуток не ходил, и так и наш герой тоже не мог пройти молча мимо бабушек-соседок. За что отхватывал не раз, словесно. Да что там – бывало и клюка старушечья выдавала чечётку на грешной спине любителя импровизации.

Опустились на деревню сумерки. Акация расцвела белым кружевом и запахла, словно весь флакон «Шанели» на себя вылила, пеньюар нацепила, и ждёт свидания. Коровы в стойлах мычат с умиротворением, сонно. Собаки лениво брешут на ежей. Воздух тих и прозрачен.

«Камеди вумэн» местного разлива уже собрался полным составом на лавочке у бабЛюбы перетереть последние новости, и – на боковую, после трудов праведных. А тут дядя Саша нарисовался – не сотрёшь, с миссией невыполнимой:

– Здорово, фе… ик.. ми… нистки! Всё полу… ик… ношничаете, а горшк… и… ик кому с-свистят?

– Гляди, гляди, Любань, сосед твой, – представление началось: дородную бабЛюбу пихает в бок востроносая старушка, из старых дев; из тех, что до старости Нюрочкой ходит. – Опять в стельку. И когда ж он нажрётся уже? Ничё его не берёт!

– А вам, мамзель, слова не давали… ик, – дядя Саша попытался схватить воздух за воображаемый подол руками, мол, замолкните, любезная. – Что у нас нынче… ик на п-повестке дня, кого п-пропесочи… ик… им?

Знал бы, чем дело закончится, мимо не то, чтобы прошёл, прокрался бы незаметно. А может… и нет. Дядя Саша – человек с изюминкой, непредсказуемый. Его и бог бросил разгадывать, махнул рукой.

Собрание, в общем-то, провели согласно протокола. Слегка коснулись политических вопросов по стране в целом и отдельно взятым подворьям в частности. Урегулировали вопросы религии, выразили благодарность всем родственникам участников батла, а далее баба Люба в нарушение всех регламентов перешла на личности. Отчего дядя Саша не на шутку завёлся, аж икать перестал. В корне не согласился с характеристикой.

Посиделки приобрели более скандальный оттенок, не ушёл бы Санька и не подобру, и не поздорову, когда в конце улицы раздался визг, треск, и на сцене появился бык Антиповых, с калиткой на рогах. Старушки, кто куда – в рассыпную, только галоши сверкали.

– Шевели копытами, антихрист окаянный, – крикнула из-за забора баба Люба. – Щас антиповское отродье на клочки тебя разнесёт, Сашка!

А тот застыл на дороге, глазами лупает. «Концерт окончен», – пошевелил помертвелыми губами. Так и стоял бы истуканом до роковой встречи с быком, не выскочи под ноги котёнок из кустов. Дядя Саша очнулся. «Затопчет!» – ахнул. Схватил мелюзгу за шкирку, и птицей перелетел через ограду, к бабе Любе на колени. Сбил соседку с ног, распластались в пионах, как голубки. За плетнём промчалась отчаянно мыча, поднимая клубы пыли, несостоявшаяся смерть.

Дядя Саша поднялся, кепочку поправил. Разом протрезвел, будто и не пил вовсе. Соседку – под рученьки, на ноги поставил. Платочек отряхнул, мол, сорри, мадам, я не хотел, жизнь заставила.

– А где этот бандит? – моргнула баба Люба.

– Да вон в кустах пищит. Удрал, неблагодарный, – он как-то сразу понял, о ком речь. – Кис-кис-кис! Гля-ка, заметелился, ну, точно – бандит. А ты, бабЛюба, если будешь опять себя плохо вести и обзываться, то я тогда на твоей Катьке женюсь. Чтоб, значит, учить тебя уму-разуму и воспитывать в непосредственной близости, – предупредил, ухмыляясь. Трезвость пришла, а вот смекалки не добавилось, подумал Сашка, глядя, как раздувается от гнева женщина, что твой капюшон у кобры.

– Ишь чё удумал, жениться! – подбоченилась та. – А женилку-то не пропил? Только подойди, только зыркни в её сторону, откручу всё, что откручивается, забудешь, как и пить, старый алкаш! – страсти снова накалялись.

– Причём тут возраст? – обиделся дядя Саша. – Я, может, мужчина ещё хоть куда, экстра-класса, спроси кого хошь. И откручивать есть что, тут ты правильно заметила. А вообще, старый конь борозды не испортит!

– Да глубоко не вспашет, – отрезала бабка. Кулаком погрозила. – Отстань, говорю. Ей Женьку поднимать надо, пацан в школу идёт, серьёзная жизнь у нас. А ты что? Всё хиханьки да хаханьки тебе, всё в бутылке дно ищешь. Какой с тебя толк? Не обижайся, Сашка, но хату спалю, так и знай, если будешь Катьке мозги пудрить! Ишь ты, кот помойный, жениться! – и долго ещё раздавалось возмущённое бормотание по двору. – Жаних выискался, на три копейки ржавый гвоздь.

Ничем бы происшествие и не запомнилось больше: быка изловили в речке, соседи спать разбрелись, обычная для деревни Пузирики история. Только утром явился к дяде Саше непрошенный гость.

– Правда, что ль, ты на мамке жениться хочешь? – Женька склонил лохматую голову, разглядывал мужичка, словно жука диковинного. Того и гляди, в коробочку посадит и хвастаться добычей пойдёт.

– Я бы – за, да только бабушка твоя на лопату меня закинет, в печи зажарит и съест.

– Я бабушке скажу – не съест, она меня слушает, – мальчонка был настроен решительно. Он подумал, подумал, бровки пшеничные наморщил, пытаясь вспомнить слова поубедительней. Вспомнил, очевидно, растянул щербатый рот в солнечной улыбке. – Не бойся. Вот те крест, не съест! – и взял соседа за руку.

«Ну, чё, Гагарин, долетался? Поделом будет! А не мели языком что ни попадя, когда вокруг такие сваты шастают. Вот что теперь делать?» – дядя Саша покрутил головой.

– Ладно, Жека. Поживём – посмотрим. Бабушке ты, может, скажешь, да только и мамку спросить надо, захочет ли она взамуж, – в голосе жениха появилась надежда выйти сухим из воды.

Мальчик вздохнул уныло:

– Не захочет. Ты лучше не спрашивай, так приходи.

– Без спроса не могу, я ж не ребятёнок какой непослушный. Это ж тебе не на озеро убежать купаться.

– Я один раз только убежал, – засопел Женька. – А вы с мамкой всю жизнь вспоминаете. Не хочешь, так и скажи, тоже мне, а ещё друг, говорил.

Пацан развернулся и пошёл прочь, загребая от обиды пыль босыми ногами. Дядя Саша потёр небритый подбородок. М-да, задал ты задачку, господи. То ли пить бросать, то ли жениться.

«А и посватаюсь, – вдруг решил, – чем чёрт не шутит! Посватаюсь! Вот те крест!» – повторил он Женькину клятву и подмигнул небу.