Читать книгу Агата. Фам фаталь - Наталья Владимировна Солнцева - Страница 8

В понедельник с утра Бобров в одном из лучших своих костюмов от Armani (его любимый бренд как в парфюме, так и в одежде) намного раньше обычного уже сидел у себя в кабинете и ждал, когда Агата по установившейся традиции зайдет, чтобы предложить ему чай или кофе, от которых он каждый раз неизменно отказывался. Сегодня он не станет этого делать, а, напротив, предложит ей разделить с ним утреннее чаепитие.

Настенные часы пробили 10 часов, одновременно с этим раздался стук в дверь.

«Странно, с каких это пор она стала стучать?» – удивился про себя Бобров, поскольку раньше это всегда были совершенно другие звуки, больше похожие на кошачье царапанье, нежели на обычный стук в дверь.

– Войдите! – пригласил Бобров, вставая из-за стола, чтобы пойти навстречу Агате и принять у нее из рук чайный поднос.

Дверь раскрылась и на пороге с подносом в руках появилась… Марина, его секретарь, которая до сегодняшнего дня находилась на больничном, и которую подменяла Агата все это время.

– Доброе утро, Сергей Иванович! – улыбнулась Марина, проходя в его кабинет и ставя чайный поднос на стол.

– Здравствуйте, Марина, рад Вас снова видеть в добром здравии! – бодро ответил Бобров, хотя где-то в глубине сердца и чувствовал, что несколько покривил душой: в данный момент он был бы куда более рад видеть совсем другую женщину.

После утреннего чаепития он погрузился в привычную пучину рабочих дел, которые захлестнули его с головой, не давая возможности подумать о чем-нибудь еще до самого вечера.

Вечером же его мысли опять вернулись к Агате – не терпелось ее увидеть. Бобров задумался на пару минут в поисках благовидного предлога, чтобы попросить ее зайти к нему в кабинет, после чего снял трубку и набрал ее внутренний номер:

– Агата Павловна, Вы подготовили сводку отчетов за прошедший месяц? Прошу занести. Нет, не надо через секретаря – возможно, у меня появятся вопросы, и потребуются Ваши комментарии…

Положив трубку на рычаг, Бобров почувствовал, как ком подступил к его горлу, и гулко застучало сердце. Он ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки – чтобы легче дышалось.

В дверь характерно царапнулись.

– Да, Агата Павловна, входите, я жду Вас! – пригласил Бобров и постарался принять непринужденную позу в своем директорском кресле.

На пороге, как и тогда – в самый первый день их встречи, появилась Агата. Только на этот раз она выглядела совершенно иначе. Дополняла образ бизнес-вумен папка для бумаг, которую она зажимала под мышкой.

– Отчеты, которые Вы просили… – тихо произнесла Агата, подходя ближе к его столу и передавая ему папку.

– Большое спасибо. Присаживайтесь, пожалуйста, – показал Бобров на стоящее перед письменным столом кресло.

Агата молча опустилась в него. Бобров полистал страницы отчета, затем захлопнул папку и отложил ее в сторону. Агата ухмыльнулась, как бы давая этим понять, что ему не удалось ввести ее в заблуждение относительно истинной причины, по которой он попросил ее зайти к нему. Она всегда отличалась редкой проницательностью и интуицией, которая ее почти никогда не подводила.

– Почему ты сбежала вчера из пансионата? Я искал тебя… – понизив голос до доверительного шепота, произнес Бобров, испытующе глядя в ее лицо, и пытаясь определить по нему, что она сейчас чувствует и о чем думает.

Но не тут-то было – лицо Агаты оставалось полностью непроницаемым! Выдержав небольшую паузу, она неопределенно повела плечом и еще менее определенно ответила:

– Так, дела были…

Бобров на минуту растерялся, не зная, как продолжить начатый разговор.

– Да, я понимаю, – ответил он, хотя понимал ее всегда крайне мало. Возможно, это было из-за того, что ТАКИХ женщин ему прежде никогда не встречалось, и поэтому он не всегда знал, как себя с ней вести и как правильно реагировать на ее, мягко говоря, не совсем стандартное поведение.

– Я хотел сказать тебе… – еще тише произнес он, выходя из-за своего стола и подходя к креслу, в котором она сидела. – Я хотел сказать, что мне очень хорошо было ТОЙ ночью…Твое неожиданное появление в моем номере… – Бобров запнулся. – Нет, я хочу сказать, что я всегда ЖДАЛ этого, но НЕ ОЖИДАЛ, не смел надеяться, что ты сама придешь ко мне…

Вконец запутавшись в словах, он остановился и посмотрел на нее.

Агата же удивленно приподняла одну бровь (очень характерное для нее мимическое движение, выражающее крайнюю степень удивления).

– Я всегда прихожу САМА… Когда захочу. А ты разве еще этого не понял? – она остановила недоумевающе скептический взгляд на его лице.

Бобров окончательно смутился и смешался. Присев рядом с ее креслом на корточках, он взял ее тонкую, почти прозрачную ладонь в свои руки и поднес к губам.

– Агата, если бы ты знала, какие чувства пробуждает в моей душе одно только твое присутствие рядом… Мне сразу же хочется прикоснуться к тебе, хотя долгое время я не мог позволить себе даже мысли об этом.

– Так уж и не мог? – ее холодно-ироничное настроение после его проникновенного признания явно изменилось, уступив место игривой веселости. Теперь она смотрела на него, хитро прищурившись.

– Да, ты права – я, действительно, представлял тебя… НАС вдвоем уже давно, – поправился Бобров. – Практически, с того самого момента, как только впервые тебя увидел…

– И что же ты представлял себе? – еще более лукаво улыбнувшись, уже не проговорила, а почти промурлыкала Агата ему в самое ухо (Бобров продолжал сидеть на корточках у ее ног).

Ее поощряющий тон придал ему уверенности, и он решил быть до конца откровенным.

– Ну, я мечтал о том, что когда-нибудь ты станешь моей!

– Я СТАНУ ТВОЕЙ?! – ее лицо опять нахмурилось, и на нем снова отразилась ирония. – А ты полагаешь, что после той ночи я уже СТАЛА ТВОЕЙ? Милый, я не хочу вводить тебя в заблуждение, поэтому скажу сразу: все, что произошло между нами – это просто секс. Мы просто получили удовольствие друг от друга, и это не накладывает ни на тебя, ни на меня никаких обязательств! Извини, если мои слова показались тебе слишком циничными, но я считаю, что куда более циничным с моей стороны было бы заставлять тебя думать иначе…

Бобров резко выпрямился и взбешенно зашагал по кабинету, пытаясь вернуть себе равновесие после всего того, что ему только что пришлось услышать от нее.

– Значит, просто секс – и ничего больше???

– Да, теперь ты правильно меня понял.

– Но как же так, Агата? – Бобров взмахнул рукой, пытаясь подобрать верные слова, которые бы максимально точно выразили те чувства, что он испытывал в данную минуту.

– А что, собственно, тебя так удивило? По-моему, это – довольно распространенная позиция мужчины по отношению к женщине. Или ты полагаешь, что допустимо для мужчины – не позволительно для женщины? – еще сильнее нахмурившись, отчего ее лицо приобрело довольно грозное выражение, Агата уставилась на него. Ее глаза при этом гневно горели.

«Ничего себе – она же еще и сердится! По-моему, это я в данной ситуации должен быть вне себя от ярости и негодования!» – подумал про себя Бобров, но в слух ничего не сказал, благоразумно рассудив, что продолжение спора их ни к чему хорошему не приведет. Поэтому надо было придумать, как теперь выруливать из этой ситуации, разворачивая ее в правильное русло.

– Нет, ничего подобного я не думаю, – миролюбиво сказал он, подходя опять к ней, пока – на безопасное расстояние. – Просто я считаю, что мужчину и женщину, которые не безразличны друг другу, могут связывать не только физические отношения… А ты мне не безразлична, Агата. И я хотел бы надеяться, что когда-нибудь ты почувствуешь ко мне то же самое!

– Ну, поживем – увидим… – смягчившись, ответила Агата.

Тогда Бобров, почувствовав, что на этот раз гроза миновала, отважился подойти к ней совсем вплотную и, наклонившись, поцеловал ее в шею.

Агата не отпрянула и не оттолкнула его. Это добавило ему смелости, и он решился на еще более чувственный поцелуй, захватив ее нижнюю губу своими губами. Агата ответила на поцелуй, проведя своей ладонью по его щеке. Это окончательно сняло его с тормозов – он подхватил ее на руки, приподнял с кресла и понес на стоящий в углу кабинета диван. Агата не сопротивлялась, а, наоборот, охотно отвечала на его ласки.

Все произошло очень бурно, с большим накалом страстей. Однако на этот раз она не стала оставлять на нем своих меток. Пострадала только его рубашка, пуговицы которой уже не было времени расстегивать, а поэтому не все из них остались на своих местах – некоторые были вырваны, что называется, с мясом.

Такие их встречи происходили каждый вечер на протяжении всей недели. Бобров, шифруясь и стараясь не светиться перед остальными сотрудниками своей фирмы, каждый раз находил какой-нибудь предлог для того, чтобы пригласить Агату в свой кабинет. После чего они буквально набрасывались друг на друга, не в силах сдержать свой голод. Чаще всего Агата выбирала для любви то самое кресло, которое стояло спиной к окну, и которое она облюбовала в день их знакомства. Почему-то именно оно нравилось ей больше всех остальных – так обычно ведут себя кошки, выбирая в помещении одно кресло, которое становится «их местом».

Но иногда Боброву удавалось ее перехватить и отнести на диван, где, безусловно, было куда более удобно придаваться любовным утехам, или на свой письменный стол. Очень часто во время страстной и безудержной любви Агата поворачивалась к Боброву спиной и просила, чтобы он взял ее сзади, нежно покусывая при этом за «холку». Его удивляла эта ее странность, но он никогда не возражал против нее, считая еще одной причудой Агаты.