Читать книгу Ну ты мужик или нет? Сборник рассказов - Наталья Волохина - Страница 9

– Ваше политическое кредо?

– Всегда!

(И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»)

Одесское побережье плавила июльская жара. Две юные девицы дружили с матросиками, служившими на белом теплоходе, курсировавшем вдоль берега, от Аркадии до Ильичевска и обратно. Между рейсами пока матросы управлялись по хозяйству, подруги дефилировали по палубе. Снизу, через открытую дверь кто-то позвал: «Девушки, спускайтесь!». Заглянули в прохладную полутьму. Корсар. Сухой, коричневый, изборожденный морщинами, крепкий – грецкий орех. Глаз, как бусинка горит. Шейный платок шелковый. Кинжал отсутствовал, но ром был, о чем и оповестил: «Девочки, ну спускайтесь, у меня „Гавана клуб“ есть». Вышли из оцепенения, скорчили соответствующую мину.

– Не бойтесь, приставать не буду. У меня на этот счет свое моральное кредо.

Девицы заинтересовались:

– Какое?

– Дашь? Не дашь – иди к едрени матери, следующая.

Встал навстречу, предупредил:

– Осторожно! На входе лучше наклониться.

И тут же выдал байку. Море штормит, теплоход качает, матросы на входе предупреждают пассажиров: «Осторожно! Наклонитесь, можно ушибиться!». Каждый второй после вопросительного восклицания вместо того, чтобы пригнуться, стукается о притолоку. Пожилая еврейка, занимающая место напротив сходней, не выдерживает: «Бабах, да бабах! Нет уже-таки сил слышать эту пальбу! Мало шо бахают, так еще и охают, хорошо хоть воздух не портят».

Когда кавалеры отыскали своих подружек, те уже были в дым и в хлам. Бармен, трезвый, как стеклышко, успевал наливать пассажирам, своим визави и развивать тему кредо. Девчонок спас шторм. Не так, чтобы очень сильный, но в сочетании с ромом достаточный для очистки желудков прямо на палубе. Парни поговорили с барменом на своем языке – смеси одесского сленга и мата, тот предъявил им свое очередное кредо: «Чужая женщина не моя. А драить палубу – ваша работа». Перед убийственными аргументами пришлось отступить с девицами на крепких плечах. У протрезвевших авантюристок возникло подозрение, что ничего, кроме рома, им не светило, если б они даже были из «дашь». Флибустьер давно получал удовольствие от выпендрёжного стеба вместо секса.

Сероглазый красавец осетин Асхар соответственно своему имени был отважным, но кредо имел компромиссное: если не уверен, что справишься, отойди в сторону, чтобы не опозориться. Причина осторожности – все тот же женский пол. Как-то вечерком друзья предложили подвезти Асхара с работы. По пути заехали к знакомому ветеринару. Дома оказалась только его теща – вдовая «баба ягодка опять». На Асхара сразу «сделала стойку», сметливо изобрела повод для мужской помощи по хозяйству. Друзья, ребята сообразительные, предложили джигиту остаться – помочь женщине. Он отказался, сославшись на дела. В машине, под давлением любопытных приятелей, сознался: «Э-э, дорогой! Раньше не просил – боялся, откажут, теперь боюсь, что согласятся». А дамочка – то решила – высоко себя ставит красавчик.

В далекие советские времена в Батуми у местных мужчин был традиционное вечернее развлечение. Часам к четырем – пяти пополудни они собирались в центре, на пересечении улиц, заполненных дефилирующими курортницами. Пресловутые кепки аэродромы, гордый кавказский профиль над черными усами, руки в карманах. Блондинки, брюнетки и шатенки не знали грузинского языка, но догадывались о содержании разговоров.

– Ты стал бы?

– Э! Я б не стал!

– Вах?!

На большее горячие грузинские парни не решались. Те из них, которые «стал» и «мог», давно наливали Мукузани грудастым блондинкам в кафе, на набережной. Избалованные мужским вниманием блондинки после уверяли, что вино лучше ухажеров и что слухи об их невероятных сексуальных возможностях сильно преувеличены. Но кредо, есть кредо. Раз грузин, значит, всегда озабочен.

– О! Азиз джан! Какой азиз джан!

В дословном переводе азиз джан – милое тело. Обращаются друг к другу коротко «азиз», или «джан», к иноверцам «брат», «азиз джан» – к близким, родным и предмету симпатии. Чувственный, душевный, мягкий и пушистый, заговорил, истекает сладким соком – персик. Русский с ней не пойдет – столько не выпьешь, армянин смотрит глазами оливками, как на королеву красоты. У него свое кредо – если местная женщина с жильем «хочет», значит, красавица. А он, после пересечения границы, свободный мужчина. Дома жене, многочисленным детям, как скажет, так и будет, здесь «королеве» смотрит в рот, пока сам не оперится. Потом возьмет вещички, свои и её по максимуму, и перейдет к следующей. Или живет на два дома – армянский и русский. Осчастливленная рукастым, внимательным, поначалу, очень домашним мужчиной, Азиз джан, незаметно для себя, одевает, кормит, одаривает, терпит кроличий секс. Кто же её еще так любить и ценить будет? И у нее свое кредо: «Пусть завидуют!».

Азер (не уничижительное прозвище, имя) – жгучий красавец. Брови дугой, нос идеальной формы, миндалевидные глаза – звезды южной ночи, четко очерченные губы, смуглое лицо со старинного барельефа – персидский царь, не меньше.

Не ела никогда Маруся рахат-лукум, но как только заговорил с ней Азер, сразу узнала – вот они: лукум, щербет, пахлава. А говорили, что грубые, глупые, нахальные азербайджанцы. Образованный, интеллигентный, прекрасный собеседник, нежный, страстный любовник. К утру, проспала, видно, подменили царя на рыночного торговца. «Подай, принеси, чего разлеглась, что мычишь, корова?!». Не знала девушка его кредо: во что бы то ни стало переспать с русской девушкой, а там пусть себе катится, шлюха.

В сексуальных отношениях политика простая – всегда. Главное – всегда демонстрировать готовность. Остальное – мораль.