Читать книгу Просто шли по дороге звери… - Наталья Захарцева (Резная Свирель) - Страница 11

В горшках у Татьяны – фиалки и каланхоэ, завал у Татьяны – с восьми до восьми работа. Привычно живёт в состоянии непокоя, причём перманентно пытается вспомнить что-то.

И кажется Тане: припомнится ей – и сразу мир чудом наладится, сбудется, повернётся. В прекрасную новую вступит Татьяна фазу уверенной, твёрдой походкой первопроходца.

В мечту, где уже ни начальников, ни дедлайна. Закаты ложатся на плечи, как эполеты. Там только торговец шелками, круизный лайнер, большой самолёт, белоснежный песок и лето. В кафе под ансамбль, вокально-инструментальный, играющий джаз или круче того, фламенко, танцует Татьяна, счастливая нереально. А утром на светлой террасе пьёт кофе с пенкой. Туземное небо, черешня на круглом блюде.

Реальность опять возвращает Татьяну в слякоть. Татьяну качает вагоном: живут же люди.

Ей хочется плакать, увы, неприлично плакать, раз взрослая тётя. Возможно, ей даже нечем. Давно в организме иссякли запасы соли.

Татьяна в метро. На неё наступает вечер, как войско, учитель тоски, воспитатель боли.

Хотя у Татьяны такое в любые даты. В пакете лежит «Егермейстер» и апельсины. Престранное чувство, что надо бежать куда-то, и письма писать адресату пером гусиным. На бал обязательно, с кучером выпить водки. Прогулку по Летнему саду – хорош на диво.

Татьяна, не дрогнув рукой, удаляет фотки. Пустое, сударыня, полно, смотреть противно на фотки с тусовки, на фотки о первом снеге. А здесь она слишком курносая – вот проклятье.

Татьяна выходит на площадь, а там Онегин: держите, Татьяна, свой мячик и не теряйте. Красиво вдали возвышаются синагога, дацан и Исаакий. Здесь богу

до сердца близко. На жёлтом трамвае кондуктором едет Гоголь, частушки спивает на русском и украинском.

Дубровский рыбачит.

Вакула в окне маячит.

Случайный прохожий над Таней смеётся дико: последняя дура – взяла, потеряла мячик. Теперь и беда скоро кончится, погляди-ка.