Читать книгу Flutter. Круто, блин! Хроники одного тренинга - Наташа Маркович - Страница 10

У меня есть помощники – весь офис моей компании. Офис не в смысле стен, столов и компьютеров, а в смысле людей, в нем работающих. Мы так и зовем их – офис.

Помогают они так.

Раз в неделю садятся вокруг «круглого стола» в знак мирных намерений. «Круглый стол», правда, понятие условное, поэтому на его месте стоит маленький журнальный столик, заставленный кружками с чаем. Спрашивают меня, как дела. И после моего ответа, независимо от содержания, начинают поливать меня целительным напалмом истины. Мое эго корчится и умирает в муках. Потом, правда, оно возрождается, но я за это время успеваю понять что-то очень важное. То есть, по сути, я оказываюсь в роли игрока, окруженного кучей капитанов и координаторов. Так себе удовольствие. Но заряжает.

Очередная Игра официально стартует через неделю, хотя работа по сплочению команды и выбору общественного проекта уже идет вовсю.

Для меня эта Игра первая. Я имею в виду здесь, в моей новой компании. От того как она пройдет, зависит, буду ли я работать с этими людьми дальше.

Мы кидаем пробный шар.

Я работаю уже почти два месяца, готовлюсь, втягиваюсь, создаю отношения с офисом.

Они доверяют мне самое ценное – выпускников центра. Доверяют, но сильно проверяют.

Я много лет занималась этой работой в другой компании, но здесь все по-другому, не так, как я привыкла.

С одной стороны, структура та же. С другой стороны – все, что вокруг структуры, другое. Да и ситуация в обществе изменилась. Она вообще меняется стремительно. Я заметила, студенты в тренингах, а потом, соответственно, и в Игре все более и более осознанные, продвинутые. Оказывается, общество растет и развивается духовно. Это стало особенно заметно после перерыва. Как с детьми, которых долго не видишь, а потом удивляешься: «Надо же, ты еще совсем недавно такой маленький был!» Хорошая новость по-моему.

Мне, чтобы соответствовать должности, необходимо быть гибкой, стремительно впитывать новые знания. Для меня это сложно. Мне уже много лет, у меня всю жизнь свой бизнес, я не привыкла подчиняться.

Зато привыкла к мысли о том, что на этом поле деятельности преуспела. Ведь два года назад я была одним из самых успешных координаторов в России.

А теперь все это осталось в прошлом, я почему-то ресторатор, а на координатора опять учусь.

Я отстала на два года.

Мое эго болезненно переживает нравоучения юных девчонок из офиса, которые видят мои ошибки.

Офис это: Лена, Катя, Ира, Марат и Маша. Благодаря им нам есть кого тренировать и координировать, так как они отвечают за набор студентов в группы. Кроме сотрудников офиса в компании есть еще тренеры тренингов, Глеб и Олег, и я – координатор и тренер Игры.

Офис отвечает не только за набор студентов в тренинг и их подготовку, но также и за техническую организацию всего процесса.

Глеб и Олег отвечают за проведение тренингов, я – за проведение игры.

Все девушки в офисе красивые, зубастые и амбициозные. Можно подумать, что красота является одним из критериев отбора сотрудников. Впрочем, может, и так. В нашу компанию берут самых умных, сильных и смелых, а это, вероятно, связано как-то с красотой. Надо будет подумать над тем, что первично, а что вторично.

Зубастость и амбициозность меня не удивляют, без них в нашей компании далеко не продвинешься. Хотя, когда из восьми сотрудников компании восемь амбициозны, это не может не создавать проблем.

Итак, мои коллеги.

Глеб – отец-основатель компании, тренер. Философ, каких свет не видывал. Вернее, видывал, наверно, но очень редко. Ему бы, как Диогену, в бочке жить, а не на Олимпийском проспекте. Когда-то давно, еще когда я жила в Перми, мы работали вместе в одной тренинговой компании. Только он в московском офисе, а я в пермском, который сама же и открыла. Все наши офисы были автономны. Однажды он заявил:

– Я понял, что я – бог.

После этого часть людей решила, что он свихнулся и перестала с ним общаться. Я в том числе. Хотя он был одним из важнейших людей в моей жизни.

И без того назревавший в нашей компании конфликт после заявления Глеба о своем божественном происхождении усугубился: мой первый тренер Сережа и Глеб, олицетворявшие для меня московский офис, решили разойтись и разделились на две компании. Вернее, Глеб отделился, потому что раскрученное имя и основной потенциал оставался не у него. Мне с моим пермским офисом необходимо было выбрать партнера. Я подумала и тоже осталась не с ним. Так что, можно сказать, что когда-то я его предала. Правда если бы я ушла с ним, то я предала бы Сергея. Попробуй-ка выбери кого ты больше любишь, маму или папу? Мир иногда ведет себя совершенно по-свински.

Мы не общались несколько лет. Постепенно мы с Сергеем слили мой пермский офис и московский офис в одну компанию, я перепоручила руководство пермским офисом надежным людям, переехала в Москву и спокойно работала координатором.

Насколько, конечно, вообще можно спокойно работать координатором. Это оксюморон.

Глеб тем временем переживал тяжелые времена. Тренинги были крошечные. Денег не было. Он не сдавался. Рос, учился, становился тренером. Я в него не особо верила. Я видела тогда мир совсем не таким, как сейчас.

А потом неожиданно я ушла из компании, в которой уже так много лет была партнером. Расставание происходило тяжело, с болью и слезами. Можно даже сказать, что это была одна из самых тяжелых потерь в моей жизни. Правильных, но тяжелых. Я выжила. Открыла ресторан в центре города. Снова стала неплохо жить. Только вот чего-то сильно не хватало.

И тут ко мне пришел Глеб. Мы пили чай. Он жизнерадостно вспоминал, как ему было больно и обидно много лет назад. Рассказал, что долго не мог меня простить. Что пережил нелегкие времена. Потом он поздравил меня с открытием нового бизнеса. И пригласил на работу. Координировать Игру.

Я обалдела. Надолго задумалась и погрузилась в воспоминания.

– Знаешь, – медленно произнесла я наконец то, о чем думала уже примерно год, – когда я расходилась с Сергеем, появился человек, который поступил со мной точно так же, как я с тобой тогда. Может, даже хуже, поскольку он сделал это осознанно. Все вернулось ко мне. Я так же, как и ты, пережила очень сильную боль и обиду. И я до сих пор не могу простить. У меня остались шрамы и страхи. Я многое вижу по-другому сейчас. Поверь, я не понимала тогда своего предательства по отношению к тебе. Я думала, что поступаю в соответствии со своими убеждениями. И только пережив то же, что и ты, поняла, что на самом деле поступала в соответствии с убеждениями других людей. То есть в соответствии с собственной выгодой. Мне жаль, что я причинила тебе боль.

– Не жалей. Все так, как должно быть. И спасибо, что ты это мне сказала. Мне стало легче.

– Ну да. К тому же с тобой тогда остался Олег. Если бы я сделала другой выбор – кто остался бы с Сережей? Он тоже переживал. И он был мне дорог не меньше, чем ты.

– Я же говорю: мы никогда не можем по-настоящему совершить ошибок. Даже когда ошибаемся.

Глеб помолчал, а потом добавил задумчиво:

– Наше сердце знает, когда ум только думает, что знает.

– Какой ты умный. Сам придумал?

– Нет, к сожалению. Некто Ноа бен Шиа. Вчера прочитал.

– Ноа Бен Кто?

– Ши. Поэт, философ, мистик…

– Ты не изменился. Поэт, философ, мистик… Могу я подумать насчет работы? Для начала мне нужно понять, хочу ли я снова этим заниматься. Мне слишком больно даже вспоминать об этом.

– Конечно. Ты звони.

– Ага.

Я думала три месяца не останавливаясь. Не могла решиться. Потом пришла и попросилась в зал тренинга, просто побыть там, как раньше. Мне нужно было найти под болью и разочарованиями прошлого свои настоящие мысли чувства по поводу этого всего. Я нашла их. И поняла, что это и есть то, чего мне не хватало долгих два года. И что я не могу этим не заниматься.

Не то, чтобы я должна как-то влиять влиять на общество, но мне кажется, мне есть что сказать ему.

Я хочу говорить о любви, радости и прощении. И еще о моей любимой осознанности, остроте и ясности ума.

Поэтому я вернулась к своему делу и в компании самая новенькая. А по поводу заявления Глеба о его божественном происхождении теперь много шуток. Он оказывается не тот бог, который самый главный Бог, а просто обычный бог. Ну типа нас всех, остальных богов. В память об этом мы иногда называем собрания, на которых Глеб особенно много солирует, «Беседы с Глебом». Тот, кто читал Нила Доналда Уолша, оценит шутку.

Недавно я поняла еще одну смешную вещь. Он живет на Олимпийском проспекте. Проспект богов.

Следующий коллега – Олег. Мой ангел-наставник. Или ангел-инструктор. Это я Бернарда Вербера начиталась в перерыве между работами, и он активно влияет на мой лексикон и мое мышление. Кстати, мы с ним знакомы, в одном издательстве печатаемся. Он нереальный, нереальный, нереальный! Обожаю его. Наверно могла бы разговаривать с ним часами, сутками, годами. Там такое сознание!!! Так, ладно, торможу.

Тогда, много лет назад, наша компания разделилась ровно поровну. Я осталась там, с Сергеем, а Олег был тем человеком, который остался с Глебом. Все тяжелые времена они переживали вместе.

Когда он остался с Глебом, я обрадовалась. Мы не были врагами, конечно, но очень близко к тому. В самом начале Олег пытался построить со мной добрососедские отношения. Я жила у него, когда приезжала из Перми, его жена кормила меня, мама стелила постель. Я радостно вскакивала по утрам, обливала всю ванную водой и удирала на работу, забыв поблагодарить и Олега и его семью. Почему-то меня не приучили говорить спасибо в отношении повседневных мелочей. Потом отношения стали ухудшаться. Я приобретала профессионализм и начала его догонять. Нам в силу упертости характеров и так было нелегко, а тут вдруг мы стали еще и конкурентами в работе.

Олег меня ненавидел и боялся, зная мой потенциал. Я была презрительно-высокомерно-равнодушна, зная свою силу. Уровень нашего самосознания, судя по происходящему, был тогда крайне невысок.

Развод нашей компании все решил. Мы с облегчением расстались, искренне поздравив друг друга с освобождением друг от друга.

Я о нем предпочла забыть, он, тем не менее, ежегодно поздравлял меня с днем рождения.

И потом, через несколько лет, в числе первых приехал в мой ресторан поздравлять меня с открытием. Заскочил буквально на пятнадцать минут. Сильный, уверенный и спокойный. Хорошо, что нам нечего делить, подумала я и добросовестно за него порадовалась.

Второй раз Олег пришел ко мне в ресторан через два дня после Глеба.

– Глеб пригласил меня на работу, – заявила я после всех приветственных церемоний.

– Здрассьте, – засмеялся он. – Это наше общее решение. Мы же партнеры.

– Ах да, я не подумала об этом.

– Думаешь?

– О работе? Думаю.

Мы поболтали обо всем на свете, и он улетел на своем моцике дальше.

Теперь, когда я пришла к ним работать, он опять стал обо мне заботиться. Он конечно обогнал меня за два года. Вырос как личность и стал профессионалом в работе. Ему я звоню, когда мне плохо и не видно выхода из ситуации. Он ругает меня, когда я в растерянности и соплях. Он не сдает меня офису, когда выясняется, что я опять что-нибудь забыла или потеряла. Разбирается со мной самостоятельно и местами даже берет вину на себя. Не мешает мне делать свои ошибки. Иногда злится и упирается, потом отходит и опять терпеливо ждет, пока я втянусь. Мне нелегко это дается. Я несколько потеряла квалификацию. Расслабилась в хлам. Но самое главное, – здесь все по-другому. Иногда не так, как мне кажется верным. А я привыкла чтобы было по-моему. И не привыкла быть младшим научным сотрудником, черт побери. Ужасно злюсь иногда. Наблюдаю свою злость. Принимаю ее. Снова злюсь В общем мое эго в шоке от меня самой.

Но не сдаюсь. Все получится. Должно получиться.

Странно, теперь нам гораздо легче строить отношения. Мы стали мудрее за последние несколько лет. И устали воевать. Мы оба хотим мира и любви.

Все остальные – новые люди в моей жизни. Поэтому они настороженно присматриваются ко мне, пытаясь понять, чем же я так выделяюсь из общей массы народонаселения, что меня пригласили на должность координатора Игры, да еще приказали любить. Они, конечно, добросовестно пытаются меня полюбить, но пока у них получается через раз. Так же, как и у меня. Лед тает, но очень постепенно.

Трудно любить по указке.

Одна из моих новых людей – это Ира, директор офиса. Мы с ней примерно одного возраста. Она наименее шумный элемент во всем нашем офисе. Порой она бесит меня своим высокомерием, всезнайством и приобретенной невозмутимостью.

Говорят, мы с ней фантастически похожи. Что ж. «Гляжусь в тебя, как в зеркало…»

Тем не менее мы разные. Я – то честная, то мягкая. Ира же умеет быть честной и мягкой одновременно. Это талант. Умение любить людей. По той же причине она всегда готова принимать на себя шишки в случае неудач. Я тоже умею любить людей. Но иногда они меня бесят. А ее, такое ощущение, что нет. Не знаю в чем тут секрет.

Лена – мелкий, очень симпатичный сученок. Бандитка. Напоминает мне маленькую разбойницу из «Снежной королевы». Лена молодая, но очень перспективная. Она далеко пойдет, благодаря своей яркости, честности и умению смотреть в суть вещей. К тому же она красива и отлично одевается. Это существенный бонус-трек.

С Леной мне сейчас легче всего, хотя вначале хотелось взять ее за тоненькую шейку и слегка потрясти. Чтобы помолчала хоть немного, не верещала. Потом мы нашли способ сближения. Нас обоих хлебом не корми дай похохотать и повалять дурака. Грязные танцы по воскресеньям в моем ресторане тоже неплохо нам удаются. Мы уже научились ползать по барной стойке, хотя она у нас довольно узкая и короткая. Но мы целеустремленны, настойчивы и уже сорвали первые аплодисменты. Как ни странно, таким образом, через грязные танцы, между нами начала появляться любовь. Хотя мы обе уперто гетеросексуальны.

Катя – второй сученок. Но она сученок отчасти уже подросший, заматеревший и с украшениями из колючей проволоки, о которую очень легко поцарапаться. И если Ленку мне хотелось просто потрясти, чтобы наступила тишина, то по отношению к Кате этого явно мало. Чтобы она замолчала, сначала надо заклеить ей скотчем рот, потом связать ей руки и ноги, а потом закрыть ее в самой дальней кладовке. И все равно успеха не гарантирую. Ее слова часто ранят, причиняют боль. Причем эта боль каждый раз рикошетом возвращается к ней. Удивительно, но ее это не останавливает. Она поплачет и продолжает резать свою правду-матку. Как ни странно, это регулярно приносит не только вред, но и пользу.

С Катей у меня тоже есть общая беда. Мы болезненно воспринимаем любую, даже самую мягкую и нежную критику в свой адрес. Нам кажется, что это наезд. А обычные советы и замечания мы порой расцениваем как заявление о том, что с нами что-то не так и нас никто не любит на этой планете. Порой меня это в ней бесит. Невозможно ничего сказать, как тут же истерики. «Гляжусь в тебя, как в зеркало…»

Мне кажется, что ей причинили много боли, причем именно мужчины. И я думаю иногда, глядя на нее, что когда она встретит свою самую большую, настоящую любовь, тогда она обретет свою силу и станет мягкой, нежной и пушистой. И будет очень хорошей мамой.

Маша – веселая блондинка. От нее мне неприятностей меньше всего. Причина одна. Она сама недавно здесь работает и еще не влилась в корпоративную культуру. Она еще по накатанной соблюдает правила вежливости и лицемерия, царящие в привычном культурном дрейфе нашего общества. Хотя хватка в ней уже видна. Порой она с опаской пробует свое горло, и тогда заметно, что она только и мечтала говорить все, что ей взбредет в белобрысую голову. Что ж, кажется, она по адресу попала. Но ты уж помолчи пока, Маша, мне и без твоей правды нелегко. Я и так прямо под паровоз попала с разбега после двух лет спокойной жизни по течению. А к тому времени, как ты окончательно и бесповоротно обретешь дар речи, я уже освоюсь. Я старый зубр трансформации. Поплачу, шкуру обдеру, но влезу на очередную гору. Молчи пока, моя милая.

Марат меня беспокоит меньше, чем Лена и Катя, но больше, чем Маша. Он у нас сам в мальчиках для битья, поэтому выступать порою не осмеливается. Он отвечает за материальное обеспечение нашей всеобщей жизнедеятельности, и у него вечно накладки. То воду на тренинг вовремя не подвезли, то ключ от зала потерян, то компьютер неделю не работает, то еще какая-нибудь чепуха.

На него наезжают все, кроме меня, Глеба и Олега. Но мы приходим уже на готовое – студенты зарегистрированы и прособеседованы, зал готов для проведения мероприятия, все блестит и серебрится. Какой ценой это дается офису, мы до конца не знаем. Поэтому мы доверяем и офису в его наездах на Марата, и самому Марату, подготовившему нам зал. А поскольку точки зрения Марата и остального офиса на происходящее, как правило, прямо противоположны, то у нас троих время от времени раздвоение личности случается.

Сильнее всего на него наезжает Катя. Это неудивительно: Катя на всех наезжает сильнее остальных. Ирония в том, что Марат в нее влюблен. А Катя в него – нет.