Читать книгу Доченька. Там, на неведомых дорожках - Наташа Шторм - Страница 7

Я провёл в дороге двое суток, устал, как собака, но даже сейчас, устроившись в поезде «Москва-Первореченск», так и не смог уснуть. Чтобы собраться с мыслями, пришлось выкупить всё купе. И теперь, прилипнув к окну, я тупо наблюдал, как мимо проплывали поля и леса моей необъятной Родины.

Дверь отъехала с отвратительным скрипом. Проводница вагона бесцеремонно вошла и уселась напротив.

– Чай будите?

– Да. Цейлонский. Один кусок сахара.

Женщина рассмеялась.

– Краснодарский, но с лимоном. ― Поправив форменную рубашку, она подмигнула. ― Что, иностранец?

– Заметно?

Неужто за двадцать лет я приобрёл акцент?

– А то! И одет фильдеперсово, и вежливый, до дрожи в коленках.

Я рассмеялся.

– Двадцать лет на Родине не был. Вот еду дочь повидать.

Проводница кивнула.

– За двадцать лет много воды утекло. Не узнаешь свою Родину. Ладно, пора мне. Так с лимоном?

Я кивнул и погрузился в свои воспоминания.

Двадцать лет назад

– Я не пью кофе, Филипп. Чай с лимоном, если есть.

Чай у меня был всегда, но самый дешёвый, в пакетиках, а вот на лимоны средств не хватало. Летом они были особенно дорогими. Зато я успел купить шампанское.

– Нинка, мне даже не верится, что ты согласилась переехать ко мне. Просто чудо какое-то.

Девушка, сидевшая напротив, улыбнулась. Боже! Как я любил, когда Нина улыбалась. Её хорошенькое личико в форме сердечка начинало излучать свет. И от этого света у меня за спиной вырастали крылья.

– Филипп, я устала разрываться между общагой и твоей холостяцкой берлогой. У меня руки отваливаются таскать сумки с продуктами сначала к себе, а потом тоже самое к тебе, но уже в кастрюлях.

Я чувствовал себя виноватым. Проклятая работа отнимала всё время. Денег я почти не зарабатывал, но каждый день летел в НИИ, воодушевлённый очередной идеей. Нина стояла на земле крепко. Учёба в училище днём, работа в продуктовом вечером. Она умудрялась варить борщи, печь пироги и баловать меня шоколадом, который постоянно требовал мозг. Я знал, что верну всё сторицей, вот только доведу проект до ума, а пока жутко комплексовал, но жил за её счёт.

– Я тебе подарок принесла.

Это было слишком. Какие подарки? Это я должен дарить цветы и конфеты, водить любимую по ресторанам, но сейчас…

– Примерь. ― Тонкий кашемировый свитер выпал из пакета на диван. ― В твоём локти протёрлись уже до дыр. Штопать бесполезно.

Я чуть не завыл. Точно такой носил наш директор, и стоила данная вещь недёшево.

– Зачем? Мы же договорились. Вот оплатят проект, тогда и шиковать начнём.

Нина посмотрела на меня с сочувствием.

– Зай! Это не роскошь. Простынешь ― на таблетки больше потратимся. Мы же семья, то есть, почти семья. Занимайся спокойно работой, а о хлебе насущном я позабочусь. А как получишь гонорар, я с удовольствием всё брошу, училище спокойно окончу, детишек лечить начну. Ну, не вредничай. Примерь.

Краснея, я натянул свитер.

Мы познакомились с Ниной на площади. Я заметил в толпе девушку с огромным батоном и уже не мог отвести взгляд. Не от батона, хотя в то время перебивался бичпакетами с сублимированной гадостью. Мне показалось, что я знал её всегда. И этот поворот головы был мне знаком, и то, как она двигалась. Я мог передать все интонации её голоса, хотя даже не слышал его. В голове стучало одна мысль. Я должен познакомиться, во что бы то ни стало. Это моя судьба, моё будущее, моя вторая половинка.

Мы кормили лебедей в городском парке и болтали, как старые знакомые.

– Переезжай ко мне.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Не могу. У меня бабушка.

– И что?

Нина рассмеялась.

– А то, что она учительница. Боюсь, ей не понравится, что я переехала к парню в первый день знакомства.

Я обнял её за плечи.

– А ты бы хотела?

– Хотела. Чего жеманничать? Когда я увидела тебя, поняла, что ты и есть моя вторая половинка. Не веришь?

– Верю. ― Я прижался сильнее к хрупкому телу.

Очередной кусок батона полетел в воду.

– Знаешь, мои родители погибли три года назад, оставив мне жильё, но я переехала к бабушке за тысячу километров и не пожалела. Замечательный городок у неё. Знаешь, там есть такой же пруд, и в нём всё лето гнездится точно такая пара лебедей. А ещё там стоит дуб, огромный, раскидистый. Говорят, под тем дубом сам Пушкин отдыхал. Только мне кажется, что в каждом городе есть такая легенда.

В моём такой легенды не было. А так хотелось посреди серости и унынья получить небольшой кусочек сказки.

Именно тогда я пообещал себе, что сотворю ту самую сказку для Нины, сделаю для любимой всё, и даже больше.

Нина сидела на стареньком диване, поджав ноги. Она всегда мёрзла. Я укутал её пледом и включил комп.

– Как дела на работе?

Меня так и подмывало рассказать все новости, но хотелось получить гарантии. В последнее время я стал суеверным.

– Порядок. Дела сдвинулись. Сегодня зарплату получил. В тумбочке.

Я искренне надеялся, что это последняя моя зарплата тут, в России.

– Круто. А я подарок тебе купила. Вот.

На журнальный столик перекочевала коробка с новомодным бритвенным станком.

– Зачем?

Девушка усмехнулась.

– Завтра у тебя День Рождения. Хотела сделать подарок, но так получилось… Словом, тебя ждёт другой сюрприз.

– И какой?

На компе высветились результаты последней проверки системы. Я погрузился в мир цифр и формул.

– Завтра. Всё завтра.

― Ваш чай, господин иностранец! ― болтливая проводница вновь вернула меня в реальность.

Сюрприз. Нина говорила про какой-то сюрприз. Вынув из кошелька десять долларов, протянул ошалевшей женщине.

– Без сдачи.

Нырнув рукой в дорожную сумку, вытащил папку. Копия свидетельства рождения.

Нина родила дочь 29 сентября. А именины мы справляли 15 марта. Что, если сюрприз… Передо мной всё поплыло. Маша! Машенька! Мой девятнадцатилетний сюрприз. На глазах навернулись слёзы. Где-то в маленьком незнакомом городке жила моя дочь, наша с Ниной дочь. Я сожалел, что не смог, не успел сотворить для любимой ту самую сказку. Но для девочки я сделаю всё, и даже больше.

Перепрыгивая через весенние проталины, я бежал домой на всех парусах. Свершилось! Годы кропотливой работы остались позади, а впереди нас ждала Америка. Огромные деньги, свой дом, отдых в любой точке мира. Я представлял, как куплю яхту, и мы помчимся вдоль побережья, заполняя лёгкие пьянящим воздухом океана.

Нина суетилась у плиты. Схватив любимую на руки, я закружил её по комнате.

– Мы богаты! «Suit&Country Corparation» при Вашингтонском университете подписала со мной контракт на пять лет. Представь, у меня будет своя лаборатория и целый штат сотрудников.

Поставив любимую на пол, кинулся к шкафу.

– Нужно лететь в Москву. Виза и всё такое.

Кинув спортивную сумку на пол, уставился на девушку.

– Что с тобой? Ты не рада? Увольняйся ото всюду, забирай документы из училища. Через три месяца я тебя встречу в Штатах.

Нина села на табурет и вытерла лоб кухонным полотенцем.

– Америка? Это хорошо. Но мне бы хотелось, чтобы наши дети появились на свет тут, в России.

Я скидывал аккуратные стопки вещей в сумку.

– Давай с детьми немного подождём. Ладно? Поживём для себя, устроимся на новом месте.

Нина улыбнулась.

– Конечно. Куда торопиться?

Три месяца ада. Я не мог связаться с женщиной, которую любил больше жизни. Вырвался в Россию на пару дней. На кухонном столе нашёл записку.

«Не хочу портить твоё будущее.

Прощай!»

Клочок пожелтевшей бумаги до сих пор лежал в моём кошельке, как напоминание о молодости, о счастливых днях, о короткой, но яркой любви. Сначала я злился, а через год решил разыскать Нину, просто для того, чтобы посмотреть в глаза. Поиски вылились в двадцать лет, в двадцать мучительно долгих лет. И что теперь? Как примет меня двадцатилетняя девушка? Захочет ли поговорить? Я готов был упасть на колени и вымаливать прощение.