Читать книгу Ангел над бездной - Наташа Шторм - Страница 4

Десять лет назад

Осень на юго-западе Англии была чудесной. Сезон дождей начинался в середине октября, а сентябрь просто завораживал волшебным золотым сиянием и буйством красок. Сегодня мне исполнилось семнадцать. Отец, наконец-то, решил внять мольбам и забрать свою единственную дочь из закрытого пансиона для девочек, где я провела девять мучительно долгих лет. Теперь вся жизнь лежала, как на ладони. Старшая школа, университет, встреча с тем, единственным. Последнее особенно будоражила моё воображение. Каким он будет? Блондином или брюнетом, высоким или среднего роста, как мой папа, весёлым или серьёзным? Сможет ли он полюбить футбол, как любила его я? А, может, он и сам будет футболистом…

Я слонялась по комнате в пижаме, мурлыча незатейливый мотив, пока на моём пути не попалось огромное зеркало. Старинное, местами потёртое, в причудливой бронзовой оправе, оно являлось семейной реликвией. Отец рассказывал, что во время войны его бабка тщательно прятала именно этот предмет, который получила в дар от своей бабки, а та от своей. Добрая женщина верила, что именно в нём скрыто счастье всех поколений. Каждую девочку, рождённую в этом доме, непременно подносили к потускневшему стеклу. Все умершие родственницы, пристально наблюдавшие за семьёй с небес, одаривали ребёнка красотой и мистической притягательностью.

Я горько рассмеялась. Семейное придание дало сбой уже на моей маме. Она появилась на свет за много миль отсюда, но каждый день смотрелась в старинную реликвию и страстно верила в легенду. То ли мои прабабки расслабились, то ли сила зеркала иссякла, но матушка скончалась в тридцать от тяжёлой болезни. Красота покидала мир, а врачи только разводили руками. Я не видела самого момента смерти. Отец отправил меня к дальним родственникам, а, вернувшись назад, я поняла, что жизнь изменилась. И от этого дома, и от моего горячо любимого папочки остались лишь оболочки. Внутри же была холодная пустота. Два года мы предавались унынью, пока отец не решил отправить меня в закрытую школу. Девять лет тюрьмы, в которой всё было подчинено строгому режиму, а за шалости и непослушания строго наказывали. Моими подругами стали озлобленные маленькие стервы, дочки богатых родителей, от которых те практически отказались. В основном, ненужные дети попадали в пансион после развода предков, которые безжалостно вычёркивали их из своей новой жизни. Девчонки ненавидели мам и пап, жили в злобе и упивались ею. Я же была другой. Разлука с отцом доводила меня до отчаяния, хотя я и не понимала его мотивов. И только этим летом, выпив свой первый бокал вина, я решилась спросить.

Мы сидели на веранде в полной тишине, прерываемой лишь отдалённым гулом судов и лёгким шелестом листвы. Отец пил виски, а я нечто сладкое и лёгкое со вкусом винограда. Это нечто, ударяя в голову, приятно расслабляло. Я не надеялась на откровенный разговор, но всё-таки рискнула.

– Скажи, папа, почему ты сдал меня в приют?

– В приют? ― густые брови отца поползли верх. ― Ты не котёнок. Я поместил тебя в частную школу, в очень дорогую школу с безупречной репутацией. До тебя там учились отпрыски женского пола многих титулованных особ.

Я пододвинулась к отцу ближе и прошептала:

– Папочка! Там просто ужасно. Я не могу читать книги, какие хочу, не могу смотреть фильмы, которые мне нравятся. Мне и сотовый иметь не положено. Мою электронную почту просматривают, я даже в туалет хожу по расписанию.

Отец улыбнулся.

– Не преувеличивай, малышка.

Да, наверное, я зря затеяла весь этот разговор, но меня понесло.

– Не преувеличивай? Да я преуменьшаю. Мои ровесницы встречаются с мальчиками, ходят в кафе, танцуют… А я… А ты… Ты хоть понимаешь, что похоронил меня вместе с мамой?

Я вскочила со стула и кинулась прочь, чтобы выплакаться без свидетелей, но папа поднялся и, схватив меня за руку, притянул к себе.

– Прости, девочка. Я даже не представлял, что тебе там так плохо. Почему ты мне сразу не сказала?

Я тихонько всхлипывала.

– Я пыталась. Помнишь, что ты ответил? «Это капризы, детка, скоро ты привыкнешь!» Но я не привыкла. И это не было капризами. Я жила в аду девять лет, а, когда возвращалась на каникулы, ты вечно куда-то уезжал. У тебя даже не было времени со мной поговорить. Смотри. ― Я протянула правую руку, на которой у запястья красовались тонкие розовые шрамы. ― Знаешь, что это? Следы от розг. Такие же у меня на спине. Показать?

Я заскулила, вспомнив последние дни учебного года…

― Эва Коуэл! Вставай!

Я только съёжилась в постели.

― Вставай немедленно.

Сильные руки сорвали с меня тонкое одеяло, жгучая боль пересекла спину. Боже! Как я ненавидела мисс Сару Болтон, старшую надзирательницу. Прикусив губу, я старалась сдержать стон.

― Ты немедленно идёшь со мной в карцер.

Я присела на кровати.

― Теперь за что?

Женщина швырнула к моим ногам пакет с книгами.

― Твои?

Я кивнула.

― Тогда пошевеливайся!

Двухтомник «Крнсуэло» Жорж Санд и «Графиня Рудольштадт».

― Ты запустила учёбу, Эва Коуэл. Не рано ли развлекаться эротическими романами?

Я просто открыла рот от изумления.

― Эротическими? Бред. Это же классика!

Женщина пропустила мою реплику мимо ушей.

― Ты не только читаешь этот кошмар сама, но и развращаешь своих подруг.

Спорить было бессмысленно. Разъярённая мисс Болтон визжала и брызгала слюной. А это было хуже трёхдневного пребывания в карцере. Я потянулась за фланелевым халатом.

― Не сметь. Ты проведёшь там сутки, в одной сорочке…

― Папа! Ты мне не веришь?

– Этого не может быть, детка. ― Отец осмотрел мои шрамы. ― Как долго это продолжается?

Я опустила голову.

– Все девять лет. Я даже посчитала, что в общей сложности провела в карцере восемьдесят два дня. Но это неважно. Я бы смогла выдержать и не такое, я сильная. Меня медленно убивал моральный прессинг.

Отец отвернулся и вышел во двор.

– Мне нужно сделать пару звонков.

Немного успокоившись, я вновь уселась за стол. Боже! Зачем я всё ему рассказала? Знала ведь, что папе нельзя волноваться. Вот сейчас давление подскочит! К моему удивлению, отец вернулся совершенно спокойным. Таким ледяным спокойствием от него веяло только после похорон мамы.

– Школой займутся компетентные люди. Если случаи издевательств будут подтверждены, её вообще закроют. Как думаешь, другие девочки подтвердят твои слова?

Я кивнула.

– Да, если руководство поменяют. Просто, понимаешь, им некому жаловаться, их никто не защитит. Родители сослали ненужных детей в дорогущий интернат и вычеркнули из сердца. А ты, папа, ты тоже просто избавился от меня и забыл? Может, мне собрать вещи уже сегодня?

Отец долго молчал.

– Я очень люблю тебя, милая. Не знаю, как объяснить… Просто ты очень похожа на Эмму. Я оказался эгоистом, думал только о себе. Мне было тяжело смотреть на тебя, слишком больно… слишком… ты так напоминала её… даже в детстве…

Он обнял меня за плечи. Тело отца начало содрогаться. Я поняла, что он плачет.

Стояли последние летние дни. Я с тоской паковала свои вещи, когда узнала радостную новость. Отец всё обдумал и согласился перевести меня в обычную школу Бристоля. Он даже купил квартиру в городе. Мои каникулы могли продлиться ещё на месяц, так как предстояло оформить некоторые бумаги и подготовиться к переезду, но чудо свершилось. Я получила свободу.

Прошло три недели, а я всё ещё не верила в собственное счастье. Папа не жадничал. Он отдал мне золотую карту и личного шофёра. Двадцать один день мы колесили по всем торговым центрам. Девид сгибался под тяжестью моих обновок, упаковывая их в автомобиль, а мне всего было мало. Элегантные платья и модные костюмы, гора джинсов и откровенных маечек, кружевное бельё и моя первая косметика. Возможно, для моих ровесниц это были самые обычные вещи, но я, покинув среду запретов и наказаний, просто упивалась новой жизнью. Отец только улыбался.

– Па, я не сильно много трачу? ― мы не бедствовали, но я хотела не нарушать пределов разумного.

– Детка! Я работаю только для тебя и для твоего будущего. Ты вольна распоряжаться деньгами так, как сочтёшь нужным.

Хорошенько подумав, я решила остановиться.

Ночью я плохо спала. Опять снились кошмары. Мисс Болтон брызгала слюной и размахивала тонким гибким прутом. Пришлось закусить губу. Проснувшись, я ощутила во рту вкус собственной крови. Может, отец прав, и мне стоило посетить психотерапевта? Нет. Разве способен чужой человек понять, что творилось в моей душе? А желания выговориться не было.

Тряхнув гривой смоляных кудряшек, которые доставляли кучу неудобств, я прогнала остатки сна и сладко потянулась. «Добро пожаловать в новую жизнь, Эва Анджела Коуэл! Теперь всё будет хорошо!» Выпрыгнув из-под одеяла, я скинула пижаму и принялась разглядывать своё отражение. За такое в пансионе могли запросто лишить прогулок, заставив целый месяц сидеть в холодной классной комнате, или запереть в карцере на сутки. «Ты негодная девчонка, мисс Коуэл! Как можно выставлять напоказ свои прелести?» ― я прищурила глаза, пытаясь скопировать надзирательницу. «О, простите, мисс Болтон! Но ведь должна же я знать, как выглядят мои сиськи. А вот вы хоть раз видели свои? Или у Вас они отсутствуют?» Я рассмеялась и закружилась по комнате, оказавшись вновь перед зеркалом. Теперь я могла изучать своё тело безнаказанно, хотя увиденное меня и не радовало. Всегда хотела быть тоненькой и длинной, как фотомодель. Но худышек в нашей семье не было. Я не отличалась высоким ростом, зато пышность форм бросалась в глаза. С моей точки зрения, грудь могла бы быть и поменьше, а бёдра поуже. Я играла в женской футбольной команде, занималась гимнастикой, иногда плавала, но упрямое тело вовсе не хотело тянуться вверх, зато щедро разрасталось вширь. Лицо мне нравилось хотя бы потому, что я была копией мамы. Тёмные волосы, большие карие глаза, смуглая кожа. И рот, и нос, и подбородок меня полностью устраивали. Пообещав полюбить себя такой, какой создал меня Господь, я подмигнула отражению и помчалась к бассейну, радостно наблюдая за праздничной суетой. Прислуга улыбалась, расставляя на первом этаже вазы с цветами. Представители службы «Праздник в каждый дом» водружали во дворе золотистые шатры, выгружали мебель и посуду.

Отец спустился в гостиную в строгом деловом костюме. Мне даже показалось, что он помолодел.

– С Днём Рождения, Эва! ― он нежно обнял меня.

– Ты уезжаешь? А я надеялась, что этот день мы проведём вместе.

Папа только развёл руками.

– Некоторые дела требуют моего присутствия в порту, но я ненадолго. Ты можешь поехать в город со мной. Дэвид повозит тебя по магазинам, посидишь в кафе…

Я кивнула и помчалась одеваться. Соорудив на голове высокий хвост, нацепила короткую юбочку, лёгкий джемпер и вернулась в холл. Отец стоял ко мне спиной и разговаривал по телефону. Он был напряжён и зол.

– Даже не думай, мерзавец. Ты её не получишь. У меня есть и силы, и средства тебя приструнить. Если ещё раз услышу твой голос, твой труп найдут в придорожной канаве.

Я вжалась в стенку, боясь пошевелиться. Отец в сердцах швырнул телефон на пол, и тот разлетелся на запчасти.

– До вечера будешь сидеть в своей комнате и не высовываться. Ясно? ― он повернулся ко мне.

Я почувствовала, как моё лицо вытянулось.

– Что?

– Ты слышала, Эва. Не думал, что этот сумасшедший захочет явиться сюда.

– Папа! Я ничего не понимаю.

– Некогда объяснять. Просто сделай то, что я прошу. ― Голос отца смягчился.

– Хорошо. Но, надеюсь, вечером ты объяснишь мне всё.

– Постараюсь.

Отец развернулся и вышел из дома. Я молча побрела на второй этаж. Что значит «постараюсь»? Настроение резко испортилось. Я плохо знала родителя. Мы мало общались последние годы. Но то, что он чего-то боялся, не могло остаться незамеченным. Решив занять себя хоть чем-то, я вошла в папин кабинет, совмещенный с библиотекой. Пролистав несколько книг, выбрала томик Шарлотты Бронте и уселась в глубокое кресло. Роман поглотил меня с головой, вырвав на пару часов из реальности. Я погрузилась в мир грёз и вздрогнула, когда на письменном столе задребезжал телефон. Звонок меня не касался. Знакомых в городе у меня не было, а папа предпочитал общаться по сотовому, который появился у меня совсем недавно. Через несколько секунд включился автоответчик.

– Рик! Получил твоё послание. Буду ближе к вечеру. Постарайся продержаться. Лучше всего запрись в доме и никуда не выходи. Всё гораздо серьёзнее, чем ты думаешь. Я кое-что выяснил.

Ого! Эта информация показалась мне достаточно важной. Я знала, что папина трубка разлетелась от удара. Значит, нужно звонить в офис, немедленно. Я набрала номер. Бойкая секретарша Надин, которую я неплохо знала, сообщила, что мой отец ещё не прибыл, но, как только появится, тут же отбудет на суперважное совещание с советом директоров. Естественно, она не забудет и сразу же передаст информацию. Информацию… Тут я сообразила, что передавать нечего. Я не знала даже имени звонившего. Из всего выходило, что некий незнакомец сообщает о своём приезде и просит отца сидеть за тремя замками. Бред. У Надин язык не повернётся передать это владельцу корпорации. Я тяжело вздохнула.

– Пусть перезвонит домой, как сможет.

Читать расхотелось. И снова телефонная трель. Я притихла в кресле, словно абонент на том конце провода мог почувствовать моё присутствие.

– Рик, дружище, не стоит прятаться от меня. Или ты отдаёшь девчонку, или становишься финансовым покойником. Хотя нет, я оставлю тебе дом, только дом, чтобы ты жил в нём долго и вспоминал, как был счастлив с Эммой. Пусть эти воспоминания сводят тебя с ума, лишают сил, вызывают кошмары. А в это время я буду развлекаться с твоей дочерью. Я уже придумал две сотни поз и скупил тысячу игрушек. Я буду трахать её целыми днями, срезать с неё кусочки кожи, клеймить её юное тело. Ей это понравится. Ведь Эмме нравилось…

Плёнка закончилась, и я почувствовала дурноту. Что всё это значило? Я опять набрала номер отца. Пальцы дрожали, цифра «пять» никак не хотела срабатывать. Тупо тарабаня по упрямой клавише, я, наконец, добилась соединения.

– Мистер Коуэл на совещании, Эва. Он не появлялся в кабинете, поэтому я не передала твою просьбу.

Я была в отчаянии. Липкий страх вызвал бешеную тахикардию. Шатры во дворе уже установили. Одни машины въезжали, другие выезжали. Где-то среди этих людей в фуражках и комбинезонах мог быть мой потенциальный похититель. Я была неискушённой в вопросах секса, но, представив, что с меня срезают кожу, ужаснулась. Лучшим, что я смогла придумать, было найти оружие. Я знала код сейфа. Отец открывал его много раз, чтобы я могла полюбоваться фамильными украшениями, которыми он слишком дорожил и не хотел сдавать в банковскую ячейку. 583946782wwj. Дверца скрипнула и открылась. На верхней полке лежал пистолет и коробка с патронами. Внизу ― стопка бумаг. Я пробежала их глазами. Какие-то счета, расписки, квитанции. Я ничего в этом не понимала, решительно ничего. Меня привлёк простой файл, в котором находилась пожелтевшая газетная вырезка. Я подошла к окну. Некий Гарольд Эль-Драгон был найден в тюремной камере мёртвым. Пожав плечами, я захлопнула сейф и спряталась в углу за панелью дубового стола, прикрывшись краем занавески. Я не умела стрелять, не знала, заряжен ли пистолет, но холодная сталь в руках предавала уверенности. Не знаю, сколько прошло времени, когда в коридоре послышались торопливые шаги. Вот и дождалась! Стиснув ствол, я замерла, стараясь не дышать. Судя по всему, вошедших было двое.

– Даже не знаю, Крис, откуда он взялся, но не с того же света?

– Я пересмотрел протоколы вскрытия тела, даже был на его могиле. Договориться об экзгумации не получилось, но мой человек поклялся, что сам видел, как труп маньяка был забит досками.

– Я просто с ума схожу. Как выяснилось, это он звонил три дня подряд. Первые два молчал и дышал в трубку, а сегодня предъявил ультиматум. Моя служба безопасности сбилась с ног. Его отследили. Но данные не поддаются логике. Мерзавец звонит с разных концов света с интервалом в несколько минут, будто издевается над нами. Я уже жалею, что разрешил Эве остаться. Возможно, пансион был бы для неё более безопасным местом?

Незримый собеседник прошёлся по комнате. Я увидела лишь его идеально начищенные ботинки из дорогой кожи.

– Вы правильно сделали, мистер Коуэл, что обратились ко мне. И Вашей дочери будет гораздо безопаснее в семье.

– Значит, ты принимаешь моё предложение?

– Да. Только я привык работать один и доверять лишь самому себе.

– Я знаю твои методы, Кристофер, и твои расценки тоже.

– Тогда по рукам.

– Завтра я выпишу чек. А сейчас пойдём. Я познакомлю тебя с дочерью. Да, и ещё. Девочка, ни при каких обстоятельствах, не должна узнать, что произошло с её матерью на самом деле. Эва ещё ребёнок. Я боюсь за её психику.

– Хорошо, мистер Коуэл. Даю слово, что Ваша дочь ничего не узнает, если не случится ничего чрезвычайного.

– Вот для этого ты здесь, мой мальчик.

Мужчины удалились, и я высунулась из своего убежища. Я подслушивала, но не испытывала стыда. В пансионе меня непременно чего-нибудь лишили за такое поведение или заставили переписывать труды классиков всю ночь. Но тут не пансион, слава Богу. Отец что-то скрывал от меня, и я хотела знать, что. Положив пистолет обратно в сейф, я прошмыгнула в тёмный коридор и прокралась в кинозал. Тут мой родитель будет искать меня в последнюю очередь, успею хотя бы отдышаться. Я вставила первый попавшийся диск и щёлкнула пультом. Старая французская комедия. Пойдёт. Не прошло и пятнадцати минут, как дверь открылась, и в комнату вошёл отец в сопровождении того самого незнакомца в идеально начищенной обуви. Я открыла рот. Нет. Такого не могло быть. Герои всех запретных книг пронеслись перед глазами и слились в образе мужчины, стоявшем посреди комнаты. Он был высок и хорошо сложен. Дорогой костюм, явно сшитый на заказ, только подчёркивал широкие плечи и узкую талию, а нежно-голубая рубашка оттеняла загорелую кожу. Наш гость не был писаным красавцем. Черты лица многие сочли бы крупными и грубоватыми, но не я. Нос, с едва заметной горбинкой, чуть сместился вправо. Такие носы обычно украшали боксёров или бойцов без правил. Высокий лоб и волевой подбородок говорили о сильном характере. А вот глаза, стальные и холодные, смотрели прямо в душу. Я поёжилась. Сердце на мгновение остановилось, а потом забилось с такой частотой, что кровь запульсировала в висках, а щёки сделались пунцовыми. Что это? Реакция на незнакомца была весьма странной. Возможно, именно так и начиналась та самая любовь с первого взгляда, романтическая, высокая, напрочь лишённая эротического подтекста. Я смотрела на мужчину и глупо улыбалась, а он рассматривал меня. Отец кашлянул.

– Эва, это мистер Кристофер Донован, мой старинный друг.

Старинный? Да ему же было не больше тридцати, максимум тридцать пять!

– А это моя малышка-Эва.

Мужчина сделал два шага в мою сторону и, не разрывая взгляда, сжал кисть в своей огромной ладони.

– Поразительно, Рик. Она же, как две капли воды, похожа на Эмму. Такого просто не может быть!

Отец кивнул.

– Да. Все фамильные черты испанских аристократов на месте. Сильная генетика.

Испанских аристократов? Интересненько. Я слышала, что в Валенсии у меня жили родственники, но и представить себе не могла, что они аристократы.

– Садись, милая, нам нужно поговорить.

Я молча присела на краешек дивана, стараясь держать спину прямо, как и положено благородным девицам. Мужчины устроились в креслах напротив.

– Обстоятельства складываются так, малыш, что ты должна отправиться в Испанию. Знаю, ты там никогда не была и не владеешь языком, но твои тётки и кузины просто мечтают познакомиться с тобой.

– Что? В Испанию? А как же школа?

– Ты окончишь её там.

Я с трудом проглотила комок в горле.

– Значит, я уезжаю на год? На целый год?

Сероглазый брюнет чуть склонился вперёд, стараясь быть ко мне ближе.

– Эва! У твоего отца есть сильный враг. Мы не думали, что он снова появится. Но это случилось. Твоей жизни угрожает опасность, а твоему отцу банкротство. Подставные фирмы уже скупают акции корпорации. Ты должна уехать даже ради того, чтобы развязать отцу руки.

Я молчала.

– Кристофер отправится с тобой и побудет на вилле первое время. А, когда всё решится, ты сможешь вернуться.

Я хотела уйти к себе в комнату и обдумать всё в одиночестве, но Крис не дал мне такой возможности. Он подошёл недозволительно близко, взял мою кисть и положил на своё предплечье.

– Не стоит грустить, юная леди. Сегодня мы повеселимся от души на твоём празднике, а заодно и познакомимся поближе.

Я попыталась вырваться.

– Ладно. Но мне нужно переодеться.

Кристофер сильнее сжал мою руку.

– Я провожу. И не нужно меня стесняться. В ближайшее время я стану твоей тенью и исчезну только тогда, когда пойму, что опасность миновала.

Я посмотрела на отца, но тот только кивнул.

Мне было некомфортно переодеваться в присутствии постороннего мужчины, даже если он стоял ко мне спиной. Мысль об отъезде не радовала, но то, что меня будет сопровождать именно этот джентльмен, заставляло сердце биться чаще. Я была в смятении. Пальцы дрожали, а бегунок длинной молнии на спине совершенно не желал ползти вверх. Моё сопение не осталось незамеченным.

– Помочь?

– Да, если можно.

Крис медленно обошёл меня и провёл пальцами по краям разреза. Моя кожа покрылась мурашками. Это было приятно и пугающе одновременно. Сделал ли мужчина это специально или случайно, пытаясь свести половинки застёжки, я не знала. Щёки опять покраснели, и я радовалась уже тому, что моя новая тень не могла этого видеть.

– У тебя прекрасная фигура, такая женственная и манящая. Я знал только одну даму, которая была столь же привлекательна.

– Догадываюсь. Эмма?

Кристофер усмехнулся.

– Да. И ты её полная копия.

Поправив бретели, я отошла к окну.

– Ты хорошо знал мою мать?

– Скажем так, я какое-то время находился рядом.

– Работал телохранителем?

– Гм… Не совсем.

– Это как-то связано с настоящими событиями?

Мужчина кивнул.

– Давняя история. Я расскажу тебе её, но позже. А сейчас нам пора присоединиться к гостям. Старайся держаться ко мне ближе.

Мы вышли во двор, взявшись за руки, как обычная влюблённая пара. Отец так и представил нас собравшимся.

– Моя дочь, Эва, и её друг, Кристофер Донован.

По взглядам дам я поняла, что мой вкус оценили по достоинству. Я самодовольно улыбнулась. Чувство собственницы шевельнулось в душе, заставив сиять от гордости. И пусть правду знали только мы трое, но, для всех присутствующих, Крис оставался моим парнем. Играла музыка, официанты разносили шампанское. Мы плавно двигались между гостями, которых мне представлял отец. Тут были его топ-менеждеры, директора с жёнами, компаньоны и деловые партнёры. Чувствуя затылком дыхание Кристофера, я понимала, что он совсем рядом, и эта близость сводила с ума. Надин была единственной, кого я знала. Мы поболтали пару минут, обменялись комплементами и прошли за столы. Усевшись между отцом и Кристофером, я увидела, что к нам приближается новый гость. Высокий, худощавый, с копной смоляных волос, он был похож на хищника, а, может, на прекрасного злодея, вампира или демона. В руке мужчины была огромная красная роза. Подойдя к нашему столику, незнакомец кивнул отцу, который встал и протянул ему руку.

– Энрике! Я думал, ты не приедешь.

– Самолёт задержали. Но не мог же я пропустить столь значимую встречу…

Он посмотрел на меня и прожог взглядом.

– Это тебе, Эва. ― Шип больно впился в ладонь. ― Мы незнакомы, но я следил за твоей жизнью по рассказам отца и твоим фотографиям. Мне кажется, ты выглядишь немного старше своего возраста, но это особенность всех женщин рода Гарсия.

– О, Вы тоже знали мою мать?

Мужчина улыбнулся.

– Мы с Эммой состояли в родстве, хотя и в о-очень дальнем. А, когда она вышла замуж за твоего отца, на какое-то время потеряли друг друга из вида.

– Согласись, Энрике, в этом не было моей вины.

Мужчина пожал плечами.

– Да, мой друг. Кузина была так поглощена своей новой жизнью, что забыла тех, кто её любил, забыла свою семью. И только после её смерти мы познакомились с тобой поближе.

– Не только познакомились, но и стали вести дела, весьма успешно.

Я рассматривала испанца с интересом. Возможно, он приходился мне каким-то дальним дядюшкой, пятой водой на киселе, но всё-таки роднёй. Он уже не казался страшным и ужасным. И если прочие родственники были на него похожи, то я вполне могла провести год в их доме.

– Я прилетел не только на День Рождения этого прелестного ребёнка, Рик. Мы должны обсудить наши дела.

– Да, старина. Завтра в офисе всё и обсудим. А сегодня повеселись и выпей за здоровье моей дочери.

Вечер удался на славу. Отец пригласил молодёжную группу «March&Mary». Это взбодрило почтенную публику. Разогретые алкоголем, дамы в вечерних платьях и кавалеры в смокингах стали лихо отплясывать под ритмичные песни. В полночь в мою честь прозвучал салют, раскрасив небо миллионами искусственных звёзд. Я была счастлива.

– С Днём Рождения, милая! Надеюсь, ты довольна?

А как могло быть иначе, если в интернате, кроме вафельного торта с единственной свечой, я ничего не получала.

Была глубокая ночь, когда гости стали разъезжаться. Энрике покинул нас последним. Он взял меня за руку и притронулся губами к пальчикам. Я сразу почувствовала себя взрослой и привлекательной. Обернувшись, взглянула на Криса, пытаясь найти в его глазах хоть какие-то эмоции. Тщетно. Спокойствие и безразличие. А я уже успела нафантазировать, что понравилась ему, совсем чуть-чуть.

Голос телохранителя был сухим и бесстрастным.

– Пойдём, Эва, я уложу тебя в постель. Завтра нам рано вставать.

– Пап?

Отец рассмеялся.

– Сынок, не пугай невинную девушку. Скажи, что ты не собираешься спать с ней под одним одеялом.

Наконец, и Крис повеселел.

– Я смогу спать рядом лишь в том случае, если дело коснётся твоей безопасности, котёнок. А пока мне будет достаточно просто проверить твою спальню и ванную комнату. Ты ведь не хочешь, чтобы из-за шторы появился разбойник и уволок тебя в мешке?

– Нет, не хочу. Я хочу выспаться и собрать вещи в дорогу. А завтра услышать всё о том самом разбойнике.

– Замётано.

Взявшись под руки, мы поднялись в мою комнату. Крис профессионально осмотрел все углы, закрыл окна на шпингалеты и пожелал мне спокойной ночи. Уже у двери он обернулся.

– Тебе помочь снять платье?

Я кивнула.

– Да, если не трудно.

Я и не думала, что мужчина осмелится расстегнуть молнию на всю длину. Теперь его взгляду предстал не только маленький треугольник спины выше лопаток, а вся спина и даже моя попа, прикрытая кружевными трусиками. Испугавшись, что в полумраке он заметит шрамы, я замерла, перестав дышать. Но Крис не заметил.

– Вот теперь… спокойной ночи, Эва.

Мой телохранитель бесшумно вышел, плотно прикрыв дверь. Переступив через неприлично дорогое платье, я поплелась в ванну. Сидя в душистой пене, я пыталась прислушаться к себе. Ясно было одно, детство закончилось с появлением в моей жизни господина Донована. Сейчас во мне просыпалась женщина, и я не знала, радоваться этому или нет…