Читать книгу Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник) - Найо Марш - Страница 6

Пятница, двенадцатое. День и вечер

– Привет, Братец Лис, – произнес Аллейн, оторвав взгляд от стола. – Куда это вас носило в вашем новом котелке?

– Ходил в гости к Снежной королеве, – ответил инспектор, проявив неожиданную фантазию. – Только имейте в виду: если я сказал «Снежная королева», то не имел в виду кокаин.

– Да ну? А что же вы имели в виду? Садитесь, покурите. Вы, кажется, взволнованы?

– Так и есть. – Инспектор посерьезнел, достал и прочистил трубку и важно посмотрел на начальника: – Я навещал жену покойного министра внутренних дел.

– Вот как? А вы делаете успехи.

– Понимаете, шеф, она утверждает, что это убийство.

– Убийство кого?

– Сэра Дерека О’Каллагана.

Аллейн положил трубку на стол и медленно повернулся на стуле.

– Надо же! – Бровь старшего инспектора взлетела на невероятную высоту, а уголок губ пополз куда-то в сторону, отчего его красивое лицо приобрело надменно-озорное выражение. – Что она за женщина?

– Эдакая замороженная леди, – ответствовал Фокс. – В общем, Снежная королева. Отнюдь не истеричка, если вас это интересует.

– Она из Крысбонов. Все Крысбоны отличаются холодностью. Я учился в школе с ее братом, и того, конечно, прозвали Крысомором. Ничего, что я говорю, как мистер Сплетник? Неприветливый был парнишка. Ладно, выкладывайте все от начала до конца.

Фокс рассказал, что ему удалось выяснить, задержавшись подробнее на письмах.

– Понятно, – буркнул Аллейн. – Она настаивает на расследовании?

– Да. И если мы ничего не предпримем, то дойдет до премьер-министра. Он ведь ваш приятель, сэр?

– Да, знаком я с этим стариканом. Недели две назад он вызывал меня по другому поводу, и мы имели беседу в духе Оппенгейма об этих самых террористах. Премьер-министр был очень обеспокоен и интересовался моим мнением: не грозит ли О’Каллагану опасность, если он будет продвигать своей законопроект. В подобных случаях ничего нельзя утверждать. Я ему так и ответил. Всегда может найтись какой-нибудь подающий надежды молодой коммунист, который подсунет бомбу. Хотя, честно говоря, я сомневался. Да, они время от времени безобразничают и доставляют много неприятностей, но я не верю, чтобы британские анархисты были убийцами. Анархисты! Слово-то какое vieux jeu [1].

– Это, наверное, французский?

– Угадали, Фокс. Я всегда говорил, что у вас способность к языкам.

– Занимаюсь самообучением с помощью граммофона. И все же, сэр, террористы не шутка.

– Разумеется. Пээм [2], как его называют, считал, что О’Каллагану требуется полицейская защита. И я с ним соглашался. Но больше ничего не мог поделать. О’Каллаган несерьезно относился к угрозам. И мы, как ты знаешь, ненавязчиво присматривали за ним. В тот день, когда заседал кабинет министров, чтобы решить вопрос о представлении законопроекта, я сам отправился на Даунинг-стрит. Мне стало известно, что туда собирается этот несносный Николас Какаров, и я действительно заметил его поблизости на улице. Вырядился самым смехотворным образом – кажется, фотографом – и удрал со всеми своими инфракрасными излучателями, как только увидел меня. А я взял такси и поехал за О’Каллаганом до самого его дома. Был момент, когда мы остановились бок о бок. Он включил в салоне машины свет, а я повторил приветствие.

– Его слуги надежны? – спросил Фокс.

– О да, этим мы занимались, но, разумеется, не могли добиться многого без разрешения О’Каллагана или без его ведома.

– Конечно. Думаю, ее светлость подозревает хирурга или девчонку.

– «Хирург или девчонка», подходит для названия кино. Сэр Джон Филиппс – способный врач и умеет управляться со скальпелем. Она считает, что он резанул не там, где надо, потому что О’Каллаган связался с его приятельницей?

– Она уверена, что сэра Дерека отравили. Во всяком случае, ее мысль такова, хотя в письмах – никакой ясности.

– Письма при вас?

– Да, вот они.

Аллейн внимательно прочитал послания.

– Знаете, Фокс, сотни людей сочиняют подобные письма, однако не собираются никого убивать.

– То же самое я пытался внушить и ей!

– Бедолага Фокс. Найдите-ка мне статью о его смерти.

Инспектор извлек из кармана газету.

– Захватил с собой.

– Вы ни о чем не забываете. Значит, он умер через час после окончания операции. Анестезиолог проявлял беспокойство, перитонит, перфоративный абсцесс, «не хотел устраняться от грандиозного дела», явно запустил свой живот. Все достаточно логично, и тем не менее… – Аллейн задумчиво потянул кончик своего аристократического носа. – Боже, – тоскливо заключил он, – придется идти встречаться с леди.

На лице Фокса отразилось облегчение.

– Если в этом деле есть что-то реальное, это будет громкое расследование. Как вы называете подобные случаи? – Он, смущаясь, произнес французские слова: – Cause celebre [3].

– Именно так, – кивнул Аллейн, который, подшучивая над кем-нибудь, никогда не перегибал палку. – Интересно, примет она меня сегодня вечером?

– Не сомневаюсь, сэр.

– Сейчас справлюсь. – Он позвонил на Кэтрин-стрит. – Это дом леди О’Каллаган? Я говорю с ее дворецким? Старший инспектор Аллейн из Скотленд-Ярда. Будьте любезны, спросите у ее светлости, не сможет ли она принять меня сегодня вечером в любое удобное для нее время. Совершенно верно, инспектор Аллейн. Благодарю вас.

В ожидании ответа он рассеянно смотрел на Фокса.

– В девять часов. Большое спасибо. – Аллейн положил трубку. – Влип на свою голову.

Когда Фокс ушел, старший инспектор сидел и минут двадцать смотрел на стену перед собой. Затем по-звонил полицейскому хирургу и какое-то время расспрашивал его об аппендицитах, перитонитах и наркозе. Потом отправился к себе в квартиру на Ковентри-стрит, принял ванну, переоделся в смокинг и прочитал первую сцену из «Гамлета», к которой был неравнодушен. Было лишь без двадцати девять, и он решил пройтись до Кэтрин-стрит пешком. Слуга Василий подал ему пальто.

– Василий, – спросил старший инспектор, – ты все еще видишься со своими пользующимися дурной репутацией приятелями из этого вашего пансоветского братства?

– Нет, сэр. Я уже не тот старый глупый мошенник. Стал совершеннейшим скромником.

– Очень на это надеюсь, старый осел. Кстати, до тебя не доходили какие-нибудь слухи о Николасе Какарове?

Василий широко перекрестился справа налево.

– Боже, спаси и помилуй! Он из них самый плохой, – с жаром заявил он. – Нехороший малый. До Советов он был еще молодым, но уже тогда его нельзя было назвать кон-сер-ватором. После Советов постарел и постоянно замышлял что-то дурное. Советы нравились ему не больше Романовых. Случалось, он убивал начальников, и так всех допек в России, что ему пришлось сматываться в Англию.

– Где ему, как полагается, оказали сердечный прием. Я все это знаю, Василий. Спасибо. Не дожидайся меня. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр. – Слуга дотронулся до рукава Аллейна. – Пожалуйста, сэр, не связывайтесь с Николаем Алексеевичем. Он очень плохой человек.

– Тебе лучше знать, – легкомысленно отозвался Аллейн и, усмехнувшись, вышел из дома.

На Кэтрин-стрит Нэш впустил инспектора в дом и уставился на него словно разъяренный сыч. В голове дворецкого укрепился стереотип некоей социальной лестницы, на которой, как он решил, полицейские всех рангов стоят на одной ступени с настройщиками роялей. Аллейн ни по костюму, ни по манерам никак не вписывался в эту классификацию. Как бы Нэш ни противился, пришлось смириться.

– Я к леди О’Каллаган.

– Ее светлость вас ждет, сэр.

Аллейн отдал дворецкому шляпу и зонт. Тот поблагодарил и направился в сторону кабинета. Старший инспектор последовал за ним. Нэш отворил дверь.

– Мистер Аллейн, миледи! – объявил он, явно считая, что унизительное звание гостя лучше опустить.

Сесиль О’Каллаган сидела у камина в кресле мужа. Когда появился Аллейн, она поднялась и холодно по-смотрела на него.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – произнес старший инспектор. – Мне чрезвычайно неудобно вас беспокоить. – И подумал: «Черт возьми! Как же она похожа на Крысомора!»

– Я сама искала с вами встречи. Очень любезно с вашей стороны, что вы пришли так быстро.

– Пустяки. – Это было отменно любезное вступление к сюжету об убийстве.

– Присаживайтесь. Полагаю, тот человек, который приходил сюда днем, сообщил вам, по какой причине я решила обратиться в полицию?

– Инспектор Фокс предоставил мне полный отчет о разговоре с вами.

– Хорошо. Я полагаю, что моего мужа убили – вероятно, отравили.

– Сочувствую, что вдобавок к своему горю вам приходится страдать от подобных подозрений, – сказал Аллейн, подумав: «Сколько еще времени мы будем друг перед другом витийствовать?»

– Благодарю. Вы согласны, что обстоятельства требуют расследования?

– Мне хотелось бы узнать немного больше. Письма я прочитал.

– Вы не считаете, что уже они способны вызвать у любого подозрения?

– Весьма необычно, леди О’Каллаган, чтобы человек, замышляющий убийство, писал подобные письма. Это кажется странным. Полагаю, Фокс вам об этом сказал?

– Да, он говорил. Уверена, убийца, когда писал эти письма, еще не задумывал лишить человека жизни. Но не сомневаюсь, он из тех людей, которые не упустят возможности, если таковая представится.

«Следовательно, она намекает на Филиппса и девушку», – подумал Аллейн и произнес:

– Ваша мысль, разумеется, понятна.

– Есть еще одно обстоятельство, я не обсуждала его с… инспектором Фоксом. До операции я находилась в палате мужа. Он не сознавал, где он и что с ним происходит. Я пыталась объяснить, что у него аппендицит. Затем пришел сэр Джон Филиппс. Муж увидел его, воскликнул: «Нет… не позволяйте…» – и потерял сознание. Такое впечатление, что он испугался хирурга. И я не сомневаюсь, что он хотел сказать: «Не позволяйте ему прикасаться ко мне!» Замечу, что за неделю до этого сэр Джон приходил к мужу, как я полагала, чтобы проконсультировать по поводу его болей, которые в тот период были очень сильными. На следующее утро я спросила мужа, осмотрел ли его врач. Он уклонился от ответа, но выглядел очень расстроенным. Я видела сэра Джона в холле, и его обхождение показалось мне в высшей степени необычным. Письмо он написал в тот же вечер – вероятно, под впечатлением от их разговора.

– Вы связываете письмо сэра Джона с другим, подписанным женщиной по имени Джейн Харден?

– Да. Она медицинская сестра в больнице, где оперировали моего мужа. Днем, после того как ваш человек ушел, я позвонила в клинику и под предлогом, будто хочу отблагодарить ухаживавших за мужем сестер, выяснила, как их зовут. Она присутствовала во время операции и, возьмусь предположить, ассистировала сэру Джону.

Сесиль говорила невозмутимо, с подчеркнутой медлительностью, произнося звуки на одной высокой ноте, словно читала.

– Простите меня, – начал Аллейн, – я хотел бы знать, известно ли вам было что-нибудь об этом деле. Надеюсь, вы понимаете, что я спрашиваю лишь потому…

– Потому что хотите понять, не предвзята ли я?

– Совершенно верно.

– Я знала, что муж мне изменял, но надеялась, что это не более чем случайные интрижки.

– Вы ничего не знали о существовании мисс Харден?

– Нет.

Аллейн немного помолчал и поднялся.

– Я с вами согласен, расследование необходимо.

Леди О’Каллаган сделала легкое движение, шелохнулись тяжелые складки ее платья. Возникло впечатление, будто сразу улетучилось все ее напряжение. Но заговорила она тем же привычным невозмутимым тоном:

– Уверена, вы приняли очень мудрое решение.

– Боюсь, у нас возникнут трудности с коронером. Он, естественно, станет осторожничать с открытием расследования по такому делу. Тут уж никак не получится остаться в рамках хотя бы относительной сдержанности. Газеты уже подняли шумиху по поводу писем с угрозами от политических противников сэра Дерека.

Аллейн пристально посмотрел на Сесиль, но, за исключением мелькнувшего на ее лице мимолетного выражения недовольства, не заметил иных проявлений чувств.

– Это было бы крайне неприятно, – пробормотала она.

– Но должен подчеркнуть, что дела обстоят именно так. Вы хотели бы обсудить со мной что-нибудь еще?

– Предлагаю вам поговорить с секретарем мужа, мистером Джеймсоном. Он, вероятно, подтвердит все, что я сказала по поводу реакции сэра Дерека на письма.

– Я встречусь с ним. Разумеется, если аутопсия покажет, что имело место отравление, моим долгом будет провести самое тщательное расследование.

– Разумеется, – согласилась леди О’Каллаган.

Она, видимо, заранее решила, что Аллейн должен встретиться с Джеймсоном, поскольку сразу же послала за секретарем. Рональд явился со смущенным и озабоченным видом.

– Это секретарь моего мужа, мистер Джеймсон, – представила его леди О’Каллаган.

– Добрый вечер, – произнес Рональд. – Вы меня, конечно, не помните, но мы с вами уже встречались.

– У меня плохая память.

– У Найджела Батгейта.

– Ах да. – Ответ прозвучал вежливо, но уклончиво.

– Вот как… – пробормотала леди О’Каллаган. – То-то мне показалось, что я вас где-то видела, мне знакомо ваше лицо.

– Людям часто кажется, будто им знакомы лица полицейских, – серьезно проговорил Аллейн.

– Это не то, что вы подумали, сэр. – Рональд повернулся к леди О’Каллаган: – Мистер Аллейн есть на нескольких фотографиях мистера Крысбона, которые висят в кабинете в Карнелли.

«Крикетные команды Крысомора, – подумал старший инспектор. – Этого мне только не хватало».

– Мистер Джеймсон, – начал Аллейн, – леди О’Каллаган пожелала, чтобы я побеседовал с вами по поводу инцидента, который имел место за неделю до операции сэра Дерека.

Рональд вздрогнул и, явно нервничая, посмотрел на Сесиль.

– Я рассказала старшему инспектору о своих подозрениях, и он согласился, что необходимо расследование.

– Это так, сэр? Конечно, вам виднее, но дело уж очень неприятное.

– Помните тот вечер, когда мой муж получил письмо от Джейн Харден?

– Да, – нехотя кивнул секретарь.

– Вы сказали мне, что письмо его расстроило?

– Да… но…

– И когда муж случайно подслушал, что вы об этом говорите, он беспричинно разозлился?

– Полагаю, что не беспричинно, – возразил Рональд. – Сэр Дерек был абсолютно прав: я не должен был обсуждать его корреспонденцию. Прежде ничего подобного я себе не позволял.

– И почему же позволили в тот раз? – спросила Сесиль.

«Ей бы подошло место Генерального прокурора», – подумал Аллейн.

– Потому что… потому что он был сильно расстроен.

Рональд поздно заметил ловушку и угодил в нее.

– Вот именно, – кивнула леди О’Каллаган.

– Опишите его состояние. Он был встревожен?

– Скорее взволнован и расстроен. Но ведь согласитесь, сэр, неприятно получать подобные письма. – Рональд смутился.

– Конечно, – согласился старший инспектор. – Как я понимаю, вы не присутствовали во время разговора сэра Дерека с сэром Джоном Филиппсом?

– Нет, не присутствовал.

– А там был кто-нибудь еще?

– Дворецкий Нэш принес им поднос с напитками.

– Он говорил с вами по этому поводу?

– Обычные сплетни среди слуг. Я осадил его, сэр.

– Что он вам успел сказать, прежде чем вы его осадили?

– Трезвонит, как старая баба, этот Нэш. Ему показалось, будто сэр Джон говорил угрожающе. Уверяю вас, сэр, он полный дурак.

– Понятно. Полагаю, леди О’Каллаган, на этом все. Можно устроить так, чтобы этот все замечающий Нэш появился здесь, когда я буду уходить?

Сесиль позвонила.

– Ему пора принести поднос с напитками, – произнесла она.

Дворецкий появился с подносом и осторожно по-ставил на стол.

– Не угодно ли, мистер Аллейн…

– Нет, большое спасибо. Мне пора идти. До свидания, леди О’Каллаган. Если позволите, я вам позвоню.

– Разумеется. Благодарю вас. До свидания.

Нэш открыл дверь и вышел за Аллейном в холл. Джеймсон дернулся, будто тоже хотел проводить полицейского, но Сесиль ему не позволила.

– Мистер Джеймсон! – позвала она.

Секретарь мгновение колебался, затем вернулся в кабинет и закрыл дверь.

Принимая у дворецкого шляпу и пальто, Аллейн помедлил и в упор посмотрел на него.

– Вероятно, вы догадываетесь, зачем я здесь?

– Не имею ни малейшего представления, сэр, – сдержанно промолвил Нэш.

– В связи со смертью сэра Дерека.

Дворецкий едва заметно кивнул.

– Я задам вам один вопрос. Вы не обязаны отвечать, но я особо настаиваю, чтобы это дело никак не обсуждалось ни в помещении для слуг, ни вне его. Вам понятно?

– Конечно, сэр. – Нэш не проявил ни малейшего волнения.

– Думаю, что могу на вас положиться. Как долго вы работали у сэра Дерека?

– Двадцать лет, сэр. Я был лакеем у его отца.

– Не слышали ли вы, чтобы сэр Джон Филиппс что-нибудь говорил вашему хозяину, когда приходил сюда в последний раз?

– Слышал, сэр.

– Что именно?

– «Если представится возможность, я без колебания вас раздавлю». Это его точные слова.

– Вы кому-нибудь об этом рассказывали?

– Мистеру Джеймсону, сэр. Посчитал, что это мой долг. Больше об этом происшествии в доме никому не известно.

– Что мистер Джеймсон подумал об этом инциденте?

– Он как будто не придал ему значения.

– Не придал значения? Благодарю вас, Нэш.

– Большое спасибо, сэр. Вызвать вам такси?

– Нет, я прогуляюсь пешком.

– Всего хорошего, сэр.

Дворецкий открыл дверь, и Аллейн вышел на улицу. На секунду задержался, закурил и, не успев удалиться от дома, услышал за спиной торопливые шаги и обернулся. Из двери с непокрытой головой выскочил Рональд Джеймсон и поспешил за ним.

– Прошу вас, извините меня, сэр, – торопливо произнес он. – Я считаю, что должен сказать вам кое-что еще, но в присутствии леди О’Каллаган это было затруднительно. Насчет ее подозрений. Уверен, что они безосновательны. Сэр Дерек был человеком светским, умел развлекаться. А она хоть на вид как ледышка и все такое, но, думаю, жутко ревнивая, и ей хочется наказать девушку. Не сомневаюсь, что дело именно в этом.

– Но с какой стати ей вместе с мисс Харден наказывать еще и сэра Филиппса?

– Одному Богу известно. Разве женщин поймешь?

– Я не пытался.

– Наверное, вы подумаете, что с моей стороны это большая дерзость, но… знаете… я считал сэра Дерека, как бы сказать, замечательным человеком, и мне невыносима мысль, что все это выплывет наружу и станет достоянием гласности. Отвратительно.

В этих сбивчивых словах чувствовался тот же душок уклончивости, что и в его покоряющей тактичности. Он почтительно посмотрел в насмешливое лицо полицейского. Тот удивленно изогнул бровь.

– Подумайте, а если сэра Дерека действительно убили, неужели вам бы хотелось, чтобы преступник избежал наказания?

– Нет. Но, видите ли, я уверен, что его не убивали. Те два письма ничего не означают. Я сразу так решил, когда… – Секретарь запнулся.

– Вы собирались сказать, когда вы так решили, – строго посмотрел на него Аллейн.

– Когда леди О’Каллаган их обнаружила.

– Где хранились письма, мистер Джеймсон?

– В его личном ящике. – Рональд густо покраснел.

– А ключи?

– Обычно в столе.

– Хорошо. И не будем дальше вдаваться в подробности, пока не выясним, что сэр Дерек в самом деле убит.

– Абсолютно уверен, что это невозможно сэр.

– Надеюсь, вы правы. Доброй ночи.

– Огромное спасибо, сэр, – с готовностью подхватил Рональд, вкладывая в слова все свое обаяние. – И вам доброй ночи.

Аллейн взмахнул тростью, круто повернулся и стал удаляться. Секретарь, теребя галстук, еще долго смотрел вслед высокому элегантному мужчине. Затем взглянул на окна дома, пожал плечами и быстро взбежал по ступеням ко входу.

Аллейн услышал, как хлопнула дверь. Сворачивая с Кэтрин-стрит к Букингемским воротам, он стал насвистывать песенку Офелии: