Читать книгу Что мешает нам быть с Богом. Школа жизни во Христе для современного человека - Нектарий Морозов - Страница 3

Тема нашей с вами сегодняшней беседы будет такова: что мешает каждому из нас быть с Богом. С одной стороны, мы знаем, что цель христианской жизни и сущность спасения заключаются в том, чтобы человек обрел Бога на путях своей земной жизни – обрел способность пребывать с Богом, с тем, чтобы это пребывание с Богом стало его уделом в вечности. Однако очень часто бывает так, что человек не может до конца осознать, что такое вечные взаимоотношения души и Бога. Действие, присутствие Бога в своей жизни, конечно, каждый христианин переживал и время от времени переживает. В эти моменты мы ощущаем, что наше сердце, до того холодное, сухое, пустое, вдруг наполнилось радостью, любовью, в нем воцарились мир и тишина; нас оставили мучившие до того страсти и не беспокоят те скорби и невзгоды, которые лишали прежде состояния внутреннего равновесия. Это есть то, что мы называем словами «чувствовать благодать Божию» или же «быть в благодати». Но вместе с тем, все это переживая, мы не всегда задумываемся о Том, Кто это состояние дает.

Как бывает, что и все прочие блага мы от Бога принимаем и при этом порой о Нем очень мало помышляем, так же бывает, как ни странно, и в тех случаях, когда Господь дает нам непосредственно дары Своей благодати. Мы умудряемся принять эти дары, умудряемся ощутить то благо, которое в этих дарах для нас заключено и при этом каким-то горьким образом избегаем личного отношения и личной благодарности к Богу. Так мы уподобляемся людям, о которых постоянно читаем в Евангелии, о которых слышим в проповедях, – людям, которые ходили за Христом, которых Он исцелял, которым Он благотворил и которые тем не менее этих личных отношений с Ним обрести так и не смогли, потому что, если бы они имели личное отношение, то не могли бы потом кричать: распни Его[1], не оказались бы ни в коем случае частью той толпы, которая, беснуясь, требовала смерти для Благодетеля всего человеческого рода.

Необходимо постоянно иметь центром своей христианской жизни стремление к тому, чтобы быть с Богом, к тому, чтобы наша душа Бога искала. Вы, наверное, хотя бы раз слышали за богослужением[2] такой умилительный прокимен: «Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя…» и далее. В одном из стихов, который следует за этим прокимном, говорится: «Взыщите Бога, и жива будет душа ваша», то есть все остальное вторично, а самое главное – это взыскать Бога. И именно это дает душе человека жизнь.

Часто бывает так, что мы вроде и понимаем, что необходимо для того, чтобы взыскать Бога, – бороться со своими грехами, со своими страстями, вести ту жизнь, которую принято называть благочестивой и которая предполагает, что мы ходим в храм, соблюдаем посты, регулярно приступаем к таинствам Исповеди и Причастия, молимся дома, стараемся хранить мир с нашими ближними… И мы все делаем, делаем, а душа остается пустой и холодной, поскольку мы прилагаем усилия, в какой-то момент забывая, ради чего все это. И эта неправильность время от времени обличается, например, так: готовимся мы приступить к таинствам Исповеди и Причастия, а кто-то или что-то нам мешает. И вот рождается в нашем сердце досада, раздражение: мы виним того человека, который нам помешал. А почему? – А потому, что мы начинаем воспринимать свою по преимуществу внешнюю «благочестивую деятельность» как некое самодостаточное действие.

А нас на самом деле спасают не исповедь и не Причастие, а то, что в нашем сердце. Потеряли мы мир из благих каких-то побуждений – и потеряли в этот момент Бога. Осудили кого-то, кто, с нашей точки зрения, мешает спасаться нам или кому-то другому, – и опять потеряли в это мгновение Бога; то есть все время нужно помышлять: а как бы Господь оценил то, что сейчас я делаю, как Господь относится к тому, что я сейчас переживаю? Это очень трудно – постоянно об этом помнить, и тем не менее надо знать, что важнее этого помышления, пожалуй, нет ничего, потому что, когда мы сами оцениваем ту или иную ситуацию, мы очень часто ошибаемся. Свое отношение понять нетрудно, но вот понять, правильно ли оно – очень и очень сложно. Когда же мы задаем вопрос: «А Ты, Господи, чего сейчас от меня хочешь? Ты, Господи, почему меня в такое положение ставишь, с какой целью?» – как правило, Господь нам на этот вопрос дает ответ, потому что Он желает, чтобы мы этого ответа искали, и, раз ищем, его нам всегда так или иначе подает – либо каким-то прямым, непосредственным образом, так что наше сердце понимает, в чем смысл данных обстоятельств, либо же как-то впоследствии, из других обстоятельств своей жизни мы ответ на этот вопрос получаем.

Безусловно, мешают нам быть с Богом прежде всего наши грехи и страсти – все наши страсти вообще и все наши грехи вообще, но тем не менее в первую очередь те грехи и те страсти, которые в каком-то определенном виде свойственны не просто всем людям, а именно нам. И опять-таки здесь требуется внимание к своей внутренней, сердечной жизни, то внимание, лишь при наличии которого можно понять, что конкретно меня лишает состояния душевного мира, что заставляет меня злиться, раздражаться, что заставляет тосковать, что заставляет унывать.

Наверняка каждому знакома такая ситуация: мы встаем для того, чтобы выполнить свое домашнее молитвенное правило, или приходим в храм, и возникает огромное количество мыслей и образов, вспоминаются какие-то ситуации, имевшие место в нашей жизни, вспоминаются какие-то люди – и вот наш ум начинает всем этим увлекаться, и вместе с тем всем этим занимается и увлекается наше сердце. Это и есть один из самых простых ответов на вопрос, что мешает нам быть с Богом. Именно то, что мы в это время вспоминаем, то, чем мы в это время занимаемся, – оно нам мешает быть с Богом. Мешает потому, что на данный момент это «что-то» для нас дороже, чем Бог; мы можем говорить, что это, безусловно, не так, что никого и ничего в жизни для нас дороже Бога быть не может, но факт остается фактом. Если в тот момент, когда мы призываемся и сами себя призываем к молитве, то есть к общению с Богом, что-то вытесняет из нашего сердца желание с Ним общаться, – значит, это «что-то» на данный момент нас занимает больше, чем Господь. И это тоже очень важно понимать.

На самом деле молитва, как самое совершенное средство общения человека с Богом, является и неким совершенным показателем – показателем того, в какой духовной мере мы пребываем, потому что если бы мы в своей повседневной жизни не отдавали столько сил, столько внимания, столько сердечного участия той суете, которая во время молитвы в нашем сознании и в сердце всплывает, то, безусловно, мы могли бы ото всего упраздняться, как говорит Псалмопевец[3], могли бы стоять пред Богом и только лишь к Нему обращаться, только лишь о Нем в это время помышлять. А если это не так, то, значит, в нашей жизни есть какие-то вещи, которые постоянно питают наши страсти, которыми эти страсти живут и за счет которых в нас укрепляются и благоденствуют. Поэтому совершенно очевидно: все то, что нас занимает, препятствуя общению с Богом, должно сметаться с нашего пути, как стоящая между нами и Богом преграда. Но сметаться оно может только лишь решимостью нашего сердца, только лишь повседневным трудом и в то же время молитвой. Поэтому если человек, отстраняясь от того, что ему мешает молиться, раз за разом понуждает свое сердце отвращаться от суеты, которая в это время сердце наполняет, и возвращаться мыслью к Богу, то постепенно ум и сердце его к Богу прилепляются.

В духовной жизни есть закономерность, не зная которой, человек может думать, что трудится бесплодно. Она состоит в том, что чем чаще ум и сердце человека к Богу обращаются, тем скорее в них водворяется к Богу любовь, потому что прекраснее и совершеннее Бога ничего нет – ни на земле, ни на Небе, и постепенно наше неразумное сердце и наш затемненный страстями ум все-таки, различив эту красоту и это Божественное великолепие, начинают к ним прилепляться, начинают их искать, начинают по ним тосковать. А когда появляется в сердце человеческом чувство тоски по Богу, то эта тоска лучше, чем что бы то ни было, помогает отрешаться от всего прочего, что казалось в жизни более важным и ценным, чем Господь.

Ну и, безусловно, задаваясь вопросом, что мешает быть с Богом лично нам, мы должны иметь в виду следующее. В действительности ответ, что причиной этого являются наши грехи и страсти, верный, но очень общий, потому что никогда не было и никогда не будет на земле человека, у которого не было бы никаких грехов и у которого начисто умерли бы все страсти и никогда бы не возрождались. Но нельзя сказать между тем, что все люди не пребывают с Богом. Мы знаем достаточно много святых, в которых проявлялось каким-то образом человеческое несовершенство и которые в этом человеческом несовершенстве порой погрешали. Погрешали по незнанию, по неведению, порой по ложной ревности – и вместе с тем они жили с Богом. Порою мы читаем жития даже каких-то великих грешников, которые, едва-едва отстав от своих грехов и к Богу с покаянием обратившись, опять-таки этот союз и это единение с Богом обретали. И вместе с тем видим огромное количество людей, которые, не имея каких-то тяжких, каких-то страшных грехов, живут без ощущения Бога и не знают, что такое быть с Богом.

Почему так? Мне кажется, что ключевым моментом здесь являются не столько грехи, не столько страсти, сколько человеческая воля. Ведь на самом деле главный и единственный грех – это поступать против воли Божией. И здесь бывает по-разному. Бывает так, что человек, ослепленный какой-то страстью, согрешает, презрев заповедь Господню и поступив по своей воле, а потом кается и к Богу возвращается. А бывает иначе. Бывает так, что человек решается жить, противясь воле Божией. Как это происходит?

Я часто об этом сам думаю и часто об этом говорю. Каждый человек, пришедший в храм, рано или поздно переживает определенный кризис. Мы видим, как Господь постепенно нас в жизни христианской ведет и столь же постепенно подвергает испытаниям. Он показывает нам в нас самих – в нашем сердце и в нашей жизни – то, что нам на данный момент дороже, чем Он; то, от чего надо отказаться, чтобы можно было дальше за Ним идти. И вот бывает так, что наступает в жизни человека момент, когда он вроде бы и понимает, что надо от чего-то отказаться, для того чтобы с Богом быть, но вот именно от этого, именно в этот момент отказаться не может, причем это не обязательно какая-то страсть, удовлетворение которой приносит удовольствие, – это могут быть самые разные вещи: это может быть ревность, это может быть обида, это может быть чувство уныния, это может быть ощущение, которым мы часто страдаем, – ощущение, что никто тебя сейчас не понимает и вообще нет на свете человека, который мог бы тебя понять. Есть масса таких вещей, ради которых на самом-то деле человек отказывается от Бога, что становится каким-то глухим барьером между ним и Богом. И пока не преодолеешь его, никогда вновь не вернется чувство мира с Богом, никогда вновь не вернется то чувство радости, которое испытывал вначале. И если человек не потрудится, если человек не прыгнет в данном случае, что называется, выше своей головы – конечно, с помощью благодати Божией, – то постепенно его христианская жизнь угаснет. Она станет формальной, она станет холодной, и, в сущности, от его жизни во Христе останется только лишь внешняя оболочка, внутри которой может быть много такого, что с христианством совершенно не согласно и даже прямо ему противно и враждебно.

Поэтому задумайтесь, посмотрите: есть ли в вашей жизни такое препятствие, которое мешает за Богом идти? И может быть, не одно препятствие, а даже многие препятствия. Поймите, что вопрос преодоления этих препятствий на самом деле вопрос жизни и смерти. Да, человек порой бывает очень немощен. Господь принимает его со всеми этими немощами, когда видит, что человек к Нему устремился и идет. Бывает так, что на исповедь приходит злодей, который в буквальном смысле слова обагрил свои руки кровью. И Господь улавливает это встречное движение и человека к Себе призывает, чтобы тот предстал пред Ним в покаянии, в устремлении к Нему. А бывает так, что человек имеет возможность долгое время жить в Церкви и в какой-то момент, остановившись, начинает движение от Бога – вроде бы и храм посещая, и исповедуясь, и причащаясь, и молясь. И в какой-то момент он оказывается от Бога дальше, чем тот самый злодей, о котором я сказал.

Это на самом деле вещь очень страшная, и очень скорбная, и очень важная для понимания, потому что кризис, который переживаем мы, спотыкаясь о себя самих и что-то предпочитая Богу, – это тот кризис, который так или иначе, однократно или многократно, каждый верующий человек переживает. И важно, чтобы он именно переживался, а не продлялся на все время нашей дальнейшей церковной и просто земной жизни.