Читать книгу Курт Сеит и Мурка - Нермин Безмен - Страница 6

Конец лета

Оглавление

Лето было прекрасным. Мюрвет бо́льшую часть времени проводила вместе с Леман в Джаддебостане, рядом с мужем. Они проживали дни и ночи, полные солнца, моря, музыки, танцев, роскоши и воодушевления.

В середине сентября заканчивалось время шелковых, шифоновых, с черешнями и цветами соломенных шляпок. Хохот, наполнявший побережье, начал затихать вместе с последней жарой, которую оставляло солнце песку.

В конце сентября Сеит отправил жену и дочь в город. Наличие клиентов, которые в настоящий момент оставались в своих летних домах, все еще держало его в Джаддебостане. Но вскоре должен был прийти день, когда он сядет со своим партнером и произведет расчет. Денежные расчеты были частью дела, которую Сеит ненавидел больше всего. Когда он касался расчетных дел, его охватывала тоска.

В одно хмурое утро Сеит раскурил сигару и, глядя из окна на улицу, думал о том, что приближается его возвращение в Бейоглу. Дождевые облака нависали так, будто были готовы опуститься на землю. Белые барашки волн доходили до берега, а затем разбивались о скалы. Между небом и морем была определенная граница. На песке не было ничего, кроме мокрых кусков бумаги. Сеит открыл дверь балкона. Облокотившись на железные решетки, он продолжал наблюдать панораму осени. «Как странно, – подумал он, – места, как и люди. В один момент остаются одинокими».

Он с любовью смотрел на море и на береговую полосу. С грустной улыбкой он выпустил очередной клуб сигарного дыма. И хоть Мраморное море не было таким бурным, как Черное, но в этом сезоне и оно заметно волновалось. Алушта, Алушта… Чего бы он только не дал, чтобы вернуться обратно! Он с тоской думал о Родине и семье. Вращая потухшую и намокшую сигару в руках, он смотрел на желто-коричневые частички табака и почувствовал, что так же потух огонь в нем самом.

Внезапно Сеит подумал о том, насколько бессмысленны его работа, его зарабатывание денег, его сладкая жизнь – короче, все. Ничто не могло дать ему ту целостность, которую он на самом деле искал. Он, в сущности, давно потерял половину и своей жизни, и своей души. Он думал о Шуре. Интересно, что она сейчас делает? Где? С кем? Он внезапно понял, насколько соскучился по ней. Вспомнил последние любовные часы, которые они провели вместе. Эта сцена была свежа в памяти Сеита, словно он прожил ее сейчас.

Тот последний день в маленькой квартире номер 32 на улице Алтынбаккал они провели то занимаясь любовью, то плача друг у друга на плече.

Наконец Шура оделась и была готова к отъезду. Сеит сказал:

– Как же тебе идет голубой цвет! Ты сейчас словно та маленькая девочка зимы шестнадцатого.

Шура, стараясь улыбнуться, спросила:

– Ты помнишь, Сеит, что сказал мне в день нашей первой встречи?

– Я помню, любимая.

– Сейчас можешь сказать то же самое?

– Конечно.

– Скажи. Я знаю, что это ничего не изменит, но хочу услышать.

Сеит крепко обнял ее.

– Я бы хотел вот так вот застыть с тобой, как застыли купидоны в том петербургском саду, и никогда не выпускать из своих объятий.

Он помнил, как Шура, освободившись от его рук, взяла сумку и перчатки и окинула взглядом комнату в последний раз. Какими решительными шагами она шла в новую жизнь! Сеит все еще не мог понять, как он смог расстаться с Шурой и как мог ее отпустить. Он не просто распрощался с большой любовью, когда она уехала, Шура была частью его прошлого, которое никогда не повторится. Интересно, что она делала сейчас? Была ли счастлива? Увидятся ли они однажды?

* * *

Дожди, которые повторялись почти каждый день, холодный ветер и волнующееся море предупреждали – настало время переезжать в зимние дома.

Тот день был печальным для всех, кто работал в кафе. Сеит сидел в своей конторе и раздавал всем последние зарплаты. Русские балерины договорились с новым кафе в Пера. Члены оркестра, взяв скрипки и балалайки, разъехались, готовясь искать работу в различных уголках Бейоглу. Девушки-официантки прощались с Сеитом, запечатлев в своей памяти прекрасные летние воспоминания.

Ближе к обеду все погрузилось в безмолвие. Вокруг не было никого, кроме трех помощников, собиравших столы и стулья. Пианино все еще стояло в углу. Сеит, закрыв тетрадь с рабочими записями, в последний раз прогулялся по кафе. Наблюдая пустую площадку, он сказал себе: «Вот и закончилось лето».

За спиной он услышал голос Йорго:

– Я смотрю, ты загружаешь наши вещи, словно спасаешь имущество от пожара.

Сеит улыбнулся, подумав, что грек шутит. Но компаньон не шутил.

– Сеит-бей, мы с вами были партнерами все лето, не так ли?

– Да, и я думаю, мы это оба знаем.

– Почему вы тогда начали грузить вещи до того, как я пришел, Сеит-бей?

Сеит удивился.

– Я увожу собственное имущество. Все это я привез сюда из ресторана «Крым» на улице Тимьйони.

– Привезли-то привезли, и разве все это уже не общий товар?

– Ты с ума сошел, Йорго! В нашем договоре ничего подобного не было. Ты дал место, я привез оборудование, нанял людей. Сейчас партнерство закончилось. Каждому заплачено по праву. Оставшиеся деньги мы разделим. По-партнерски.

Йорго остановил носильщиков-хамалов, вытаскивающих наружу пианино. Встав у двери, он распахнул руки.

– Вы неправильно меня поняли. Говоря о партнерстве, я говорил, что все поровну.

– Это так ты понимаешь партнерство? Ты понимаешь, что ты несешь?

– Я понимаю. И вновь повторяю то, о чем говорил вначале, – половина этих вещей принадлежит мне.

Терпение Сеита подходило к концу. Тем не менее он старался говорить спокойно.

– Смотри, Йорго, не упускай суть дела. Наш договор был очень определенным. Ты нашел площадку. Я привез оборудование и возглавил управление. Я оплатил все: танцоров, музыкантов, даже официантов. Оставшиеся деньги – наша общая прибыль. Но кроме них нас ничто не связывает. Ты остаешься со своим имуществом, я со своим. Все понятно?..

– Половина имущества принадлежит мне, – перебил его Йорго, – и слушать ничего не хочу!

Из-за нахальных слов своего ненасытного партнера Сеит превратился в безумного. Он схватил Йорго за руку и потащил в контору. Испугавшись, грек следовал за ним. Сеит усадил его на стул за столом. Затем, разрывая страницы бухгалтерской тетради, начал разбрасывать их.

– Ну, смотри, вот твои счета! Раз уж мы во всем партнеры, теперь и с этим попробуй разберись. Я сделал, что должен был сделать, теперь твоя очередь. Возьми! Возьми! Смотри, это наша общая прибыль, вся в этих бумагах. Возьми! Пусть все будет твоим!

Йорго остался пригвожденным к стулу. Он впервые видел Сеита таким. Он ждал помощи от официантов и носильщиков, которые с удивлением наблюдали за ними. Но никто с места не сдвинулся. Йорго старался что-то произнести.

– Помилуйте, Сеит-бей, вы меня неправильно поняли. Давайте еще раз поговорим.

– Йорго – ты грязный аферист! Подожди немного. Я сделаю тебя еще богаче. Сам удивишься. Значит, ты хочешь и мои вещи, и деньги? Все будет твоим, не беспокойся.

Сжав деньги, которые он достал из кассы, в ладони, Сеит наклонился к лицу компаньона. Тот от страха широко открыл глаза и старался понять, что будет дальше.

– Хочешь быть очень богатым, Йорго, не так ли?

Сеит зло приговаривал:

– Сейчас ты станешь очень богатым, господин Йорго, очень. Все это теперь твое. Все это я оставляю тебе. Чтобы ты меня не забыл.

Комкая деньги в ладони, Сеит начал запихивать их в раскрытый рот грека. Йорго схватился за края стула, его глаза вылезли из орбит, он не мог издать ни звука.

– Жуй, несчастный, жуй! Жуй, и пусть твой желудок переваривает твои деньги, посмотрим, каким ты богатым тогда себя почувствуешь. Возьми, и это возьми!

Йорго не смел и дышать.

– Смотри, каким богатым ты сейчас стал! – прорычал Сеит. – Да, ты стал самым богатым человеком в мире.

Схватив бывшего партнера за волосы, Сеит приблизил к нему свое разгневанное лицо.

– Молись, чтобы я не заставил тебя проглотить пианино!

Сплюнув, он отвернулся от перепуганного грека и направился к двери. В кафе стояла мертвая тишина. Сеит взял пиджак с вешалки. Затем вернулся, чтобы сказать следующее:

– Знаешь, Йорго, когда-то давно я выкинул в море деньги. Я накормил рыб царскими ассигнациями, которые выбросил с Галатского моста. И знаешь почему? Потому что они уже никуда не годились. И вот сейчас я выкидываю эти деньги по той же причине. Но лучше бы они упали в море, потому что там, где они сейчас, очень грязно.

Проходя мимо своего пианино, Сеит дотронулся до клавиш. Затем, закрыв крышку, погладил инструмент, прощаясь с ним. Вот так и прошло лето. В одно дыхание оно протекло от «до» к «си». У него не было ни гроша, остались только долгие летние воспоминания. Самым странным было то, что он был абсолютно спокоен. Ему не терпелось как можно скорее вернуться домой. Он соскучился по своей Мурке и дочери.

* * *

Мюрвет никак не могла понять, почему Сеит вернулся домой, оставив нечистоплотному партнеру все свое имущество и заработанные деньги. Ее ум не мог постичь этого, но она не задавала мужу лишних вопросов. Она была рада, что лето закончилось. Больше они не расстанутся.

В первый вечер своего возвращения Сеит взял дочь на руки и сел за стол с ракы, который накрыла жена. Леман уже могла произносить некоторые слова, по-своему их коверкая и сокращая. Сеита развлекали ее усилия, которые она предпринимала, когда старалась говорить. В какой-то момент Сеит усадил ее на свободный стул рядом с собой.

– Ну-ка, посиди, Леманушка. Пусть твой папа раскурит сигару.

Малышка наблюдала за тем, как огонь охватывал спичку, и хлопала в ладоши. Ей это ужасно понравилось. Сеит спросил:

– Хочешь подуть?

Леман, снова затрепетав руками, надула губки.

– Уфф! Уфф! Уфф!

Она была безмерно счастлива. Сеит смеялся, глядя на выражение лица дочери. Мюрвет вошла с едой.

– Я буду укладывать Леман. Уже поздно.

Он кивнул.

Когда Мюрвет понесла Леман в кроватку, дочка успела помахать отцу:

– Уфф! Уфф! Уфф!

Сеит сделал большой глоток из стакана и затянулся сигарой. Пришло время принять решение. Стоило ли продолжать испытывать удачу в этой стране? Или все-таки нужно отправиться в путь за новой жизнью? В обоих случаях необходимы деньги. Следовательно, их надо заработать.

Далеко за полночь, когда Мюрвет уже давно погрузилась в глубокий сон, он все еще не спал. Гладя волосы жены, которая обняла его и спала на его груди, он думал. Может быть, стоит эмигрировать в Америку? Завтра первым делом он пойдет в «Легинатс» и поговорит.

«Легинатс» был кружком помощи для русских эмигрантов. Его соотечественники, основавшие кружок, бывшие офицеры и профессора, записывали в список тех, кто хотел уехать в Америку, а затем, когда их очередь наступала, отправляли. Однако необходимо было сделать вклад в фонд в размере сорока лир на человека. Чтобы собрать такие деньги, Сеиту необходимо было много работать.

Мечтая об Америке, Сеит придал своей жизни организованный характер. Лето, в которое он потерял все средства, словно сон, осталось в дальнем уголке памяти.

Недалеко от мечети Ага, на улице Арабаджи, он арендовал место. Несмотря на то что оно не было таким роскошным, как на улице Тимьйони, он открыл там небольшой ресторан. Денег хватило лишь на это. Он вновь начал проводить больше времени на рабочем месте. Это было частью его дела. Иногда от усталости после долгих ночей и тяжести, которую давал алкоголь, он предпочитал спать в комнате в ресторане.

Не прошло и двух-трех месяцев, как дела даже стали налаживаться. Но необходимые для «Легинатса» деньги нужно было собрать как можно быстрее, и нужна была дополнительная работа, которая не препятствовала бы его работе в ресторане. В конце концов ему на ум пришла работа: стирка и чистка тканей. Это был источник дохода, который он мог делать дома и в котором ему могла бы помогать Мюрвет.

Однажды Сеит вернулся домой с большим мешком. Наполнив бензином таз, который стоял в углу гостиной, он начал отстирывать пятна на скатертях. Мюрвет в соседней комнате была занята тем, что раскладывала на кровати простыни. Леман сидела рядом с отцом и с любопытством за ним наблюдала. Сеит, бережно отстирывая ценную ткань, беседовал с дочерью. Он был уверен в том, что она его прекрасно понимает.

– Леманушка, видишь, чем сейчас занимается твой папочка?

Леман хихикала, ударяя ручками по коленкам. Сеит с любовью смотрел на нее и продолжал заниматься своим делом.

– Конечно же, ты все видишь и все понимаешь. А почему я этим занимаюсь?

Он склонился к дочери, готовый поделиться с ней тайной.

– Потому что, Леманушка, когда мы накопим денег, то все вместе поедем в Америку. Я заберу вас отсюда. Мы сядем на огромный корабль и переплывем через большие моря.

Леман кивнула.

– Молодец, моя умная девочка. Ты поняла, правда? Да, все так, дочка!

Медленно отжав скатерть, он вытащил ее и позвал Мюрвет:

– Мурка, это готово, можешь повесить.

Сеит так вдохновился мечтой об Америке, что на какой-то момент забыл о тазе, бензине и вытащил сигару. Леман тут же склонилась к нему, чтобы подуть на зажженную спичку.

Мюрвет увидела поднимающееся пламя. Сеит ногой старался вытолкнуть таз из комнаты. Мюрвет схватила мокрую простыню и бросила ее на таз. Все произошло очень быстро… Комната была в дыму. Они с трудом дышали. Супруги открыли окна. Дым начал выходить наружу. Пережитое волнение истощило силы Мюрвет. Она замерла на месте.

Когда она пришла в себя, Сеит со стаканом воды в руке стоял рядом.

– Как ты, Мурка? Спасибо, женушка, спасибо! Как я совершил такую ошибку, ума не приложу! Ты хорошо себя чувствуешь?

– Хорошо, Сеит.

Когда Мюрвет посмотрела на дочку, то остолбенела от ужаса. Брови, волосы, ресницы Леман были черные-пречерные. Мюрвет, обняв дочь, начала плакать.

Сеит подошел к ним. В его горле стоял ком. Он сглотнул, не зная, что и сказать.

– Возьми-ка ребенка и сходи к матери, если хочешь, – предложил он, – немного развеешься. А к вечеру и я подойду. Затем вместе вернемся. Давай, душа моя.

Когда Мюрвет, взяв дочь, вышла из дома, чтобы отправиться к матери, которая жила в Махмутпаша на улице Неджипа, Сеит, разбитый, рухнул на стул. Из-за минутной забывчивости он чуть не сгубил жизнь всей семьи. Он был подавлен и растерян.

«Легинатс» может подождать, Америка тоже. Он больше не будет заниматься в доме чисткой.

* * *

Сеит часто приглашал близких друзей в свой ресторан. Вновь он накрыл для них длинный стол. Манол, Искендер, Михаил, Мехмет Кадыев пришли вместе с тремя женщинами, одна из которых была немкой, а две другие – русскими. Сеит настаивал, чтобы в тот вечер и Мюрвет присоединилась к ним. Как и всегда, алкоголь тек рекой. По мере того как шло время, гости веселели. Когда минула добрая половина вечера, трое музыкантов, закончивших дела в другом заведении, присоединились к ним, разгуливая между столами и наигрывая мелодии. Ресторан охватила волшебная атмосфера, всегда очаровывавшая Мюрвет. За меланхолическими мелодиями следовали веселые. Когда заиграли казачок, посетители освободили один из столов от посуды. Двое крымчан и один белогвардеец-русский забрались на стол и начали танцевать на нем. Мюрвет оглядывала обстановку с удивлением и замешательством. Пусть хоть сорок лет пройдет, но к такой картине она никогда не привыкнет! Когда представление закончилось, все вновь погрузилось в печальную тишину. Стаканы еще не раз поднимались. Мюрвет заметила, как Манол и Искендер, между которыми она сидела, подали друг другу знак. Манол достал из кармана эмалированную крошечную коробочку и протянул товарищу. Внимание Мюрвет привлекла красота коробочки. В это время скрипач, блондин с зелеными глазами, поднял смычок, приглашая клиентов присоединиться к словам песни:

Хаааай! Да! Тройка!..


Никто не обратил внимание на двух полицейских, входивших в двери. Сеит увидел их первым.

Он быстро направился прямиком к выходу. Но то, что пришло ему на ум, заставило его вздрогнуть, и Сеит вернулся к своему столу.

Сердце Мюрвет, которая заметила полицейских и официантов, всеми способами старавшихся их отвлечь, охватила тревога. Какие дела могли быть у полиции в ресторане? Было очевидно, что они не пришли в ресторан выпить водки. Она удивленными глазами смотрела на мужа, быстро подошедшего к ней. Сеит, дабы успокоить жену, нагнулся и чмокнул ее в щеку. Целуя Мюрвет, он краем глаза наблюдал за стоявшими в дверях. Он протянул руку под скатерть. Сделав вид, что целует Мюрвет в щеку, Сеит зашептал ей в ухо:

– Посмотри на музыкантов! Смотри только на них и улыбайся! Хорошо?

В этот момент Манол, должно быть, что-то уронил на пол. Склонившись, Сеит подобрал это что-то. Затем приказал жене:

– Сейчас же возьми сумку в руки и открой ее!

Хоть он и смотрел на нее с беспечным выражением лица, она заметила в его глазах тревогу.

«Мой Бог! Что происходит?» – подумала она. Но она знала, что Сеит не даст ответа. Она тут же сделала то, что от нее просили. Она взяла лежавшую на столе маленькую расшитую сумочку и открыла. В этот момент краем глаза она посмотрела на маленький желтый пакет, который вложил Сеит в сумку, но что это, она не поняла. Ее охватил страх, а Сеит, взяв ее за руку, попросил:

– Сейчас не задавай никаких вопросов и иди домой, Мурка. Ты поняла меня? Ни с кем не разговаривай и не останавливайся. Ты устала и уходишь. Хорошо? Давай, ну же!

Когда Мюрвет вышла с улицы Арабаджи и начала спускаться прямо вниз с Тепебаши, она была уверена в том, что следом за ней идут. У нее словно в горле застрял ком, и теперь она была уверена, что, если ей понадобится закричать, она не сможет издать ни звука. Она побежала. Сумка, которую она сжимала, обжигала ей руки. Она уже была возле дороги, которая сворачивала в Айналычешме. Легко накрапывавший дождь, с тех пор как она вышла из ресторана, превратился в ливень. Трясущимися руками она достала из сумки пакет. Канализационная решетка была спасительницей. Проходя мимо, она тут же бросила в нее пакет и бегом продолжила путь. Несколько минут спустя она была у входа в Английские апартаменты. Прислонившись спиной к двери, она часто дышала. Услышав приближающиеся шаги, Мюрвет задержала дыхание. От страха она застыла на месте. Звуки шагов приближались… приближались!.. Мюрвет почувствовала, что ее сердце вот-вот выскочит. Однако показавшиеся две девушки, шедшие рука об руку, прошли мимо нее. Мюрвет, сделав глубокий вдох, расслабилась. Женщины, должно быть, были официантками, пианистками или балеринами из русских из Айналычешме. Мюрвет была счастлива наконец оказаться в безопасности своего дома. Потихоньку приоткрыв дверь квартиры, она на цыпочках прошла в спальню. В это время за Леман приглядывала Неджмийе. И ребенок, и сестра спали глубоким сном. Даже после того, как Мюрвет зашла в спальню, она еще какое-то время не могла побороть волнение и страх внутри себя. Подумав о произошедшем, она пыталась постигнуть тайну дела, но в конце концов погрузилась в сон. Во сне ее преследовали полицейские и дикие собаки. Она проснулась от того, что муж тряс ее за плечи. Мюрвет приподнялась. Сеит повторил вопрос:

– Куда ты положила пакет, Мурка?

Мюрвет была все еще под воздействием сна.

– Что куда положила?

– Пакет, который я тебе дал.

Не совладав с собой, Мюрвет задрожала.

– Скажи-ка, дорогая, куда ты его спрятала? – продолжал спрашивать ее Сеит.

– Я не спрятала, Сеит. Я его выбросила.

– Выбросила? Как выбросила?!

– Я очень испугалась, Сеит. За мной бежали. Я думала, что меня преследуют. А что было в том пакете?

– Мюрвет, мне не до шуток! Скажи, пожалуйста, куда ты его спрятала?

– Я не шучу, Сеит. Я выбросила его в канализацию.

– Куда выбросила?

– В решетку канализации. Сеит, поверь, я очень испугалась. Я подумала, что те полицейские преследуют меня. У меня не было другого выхода.

Сеит начал нервно ходить по комнате.

– В сущности, я не должен был отдавать тебе. Но у меня не было другого выхода. Я не могу доверять никому другому, кроме тебя.

– Что было в том пакете, Сеит?

Мужчина сел на стул рядом с кроватью.

– Кокаин.

– Кокаин?

– Да, кокаин.

Мюрвет широко раскрыла глаза.

– Пакет принадлежал Манолу, – пытался успокоить ее Сеит. – Но, если бы его задержали, ему бы пришлось плохо.

– Сеит, так ты водишь дружбу с такими людьми?

– Дружба здесь ни при чем. Это привычка. Как сигара, как алкоголь. Они принимали кокаин еще в России.

Мюрвет завелась еще больше.

– Значит, ты смог бы принести меня в жертву, чтобы спасти друга?

– Нет, я тобой не жертвовал. Я знал, что ты вне подозрений. Но если бы Манола с этим поймали, то мы бы все погибли.

– Ты даже не сказал мне, что там.

– А если бы сказал, смогла бы ты так невинно смотреть в глаза полицейским?

– А если бы они остановили меня и нашли в моей сумке этот пакет? Что бы тогда было?

– Ты думаешь, я бы позволил этому случиться? Я был уверен в том, что ты сможешь безопасно выйти. А сейчас ты можешь повторить, куда ты точно выбросила пакет?

Мюрвет повторила куда. Сеит, улыбнувшись, поцеловал жену.

– Ладно, давай спи. Я скоро вернусь.

Мюрвет посмотрела на часы. Было три с половиной утра. Дождь с нараставшим темпом бил по стеклам и оконным рамам. Она завернулась в одеяло и вновь погрузилась в глубокий сон.

О том, что произошло в тот поздний вечер, они больше не разговаривали. Спустя какое-то время навестивший их Манол, вручив Мюрвет букет цветов, обронил:

– Мадам Эминова, благодарю…

Мюрвет с удивлением посмотрела на молодого мужчину, стоявшего перед ней. У него было благородное лицо. Она не могла поверить в то, что он одержим кокаином. Манол склонился и легко коснулся губами руки Мюрвет. Затем по-русски пробормотал:

– До свидания!

И, повернувшись, бегом спустился по лестнице.

Мюрвет впервые в своей жизни получала цветы от другого мужчины. Это не были цветы любви. Это были цветы благодарности. Когда Мюрвет закрыла дверь, она подумала с улыбкой о том, как под дождем, в поту, со слезами на глазах и сжимающимся сердцем, бежала тогда домой. Она определенно не хотела переживать подобное еще раз. В чем она еще больше уверилась – так это в том, что и ее муж, и его друзья были людьми абсолютно другого мира.

* * *

Ресторан приносил прибыль, но накопить деньги Сеиту было не так-то легко.

Тем не менее ближе к середине декабря он передал собранную сумму в кассу «Легинатса» и вписал себя и свою семью в список. Он был так счастлив, будто купил потерянную свободу. Сеита ожидало новое будущее, хоть и не было известно, когда придет ответ. До тех пор пока Америка не примет их, он будет работать в ресторане. Он найдет того, кому продаст ресторан, а с полученными деньгами сможет какое-то время проживать в новой стране, по крайней мере до тех пор, пока не устроится. Интересно, какое дело он мог бы найти в Америке? Может быть, снова будет нужно управлять прачечной, кто знает…

Сеиту не терпелось сообщить жене новость-сюрприз. Он взял Мюрвет за руку и с улыбкой посмотрел ей в глаза.

– Мурка, ну-ка подумай, какая у меня для тебя новость?

– Откуда мне знать, Сеит? Надеюсь, хорошая.

Мужчина засмеялся:

– Ты во всем непременно ищешь добро или зло, дорогая!

– Не знаю, Сеит! Скажи, что за новость?

– Ладно! Внимание! Осторожно, не падай в обморок… Мы записаны в «Легинатс».

Мюрвет вопрошающим взглядом смотрела на мужа.

– «Легинатс» направляет эмигрантов в Америку. Теперь ты, я и Леманушка в их списке. Единственное, что мы можем сделать, – это молиться, чтобы ответ пришел как можно скорее.

Мюрвет почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Ее рука в ладони мужа похолодела. Глаза наполнились слезами.

– Мы едем в Америку?

– Конечно! Ты, я и наша дочь. Сегодня я сделал семейный вклад за троих человек.

Мюрвет начала рыдать навзрыд. Сеит вскочил с места и обнял жену за плечи.

– Что случилось, Мурка? Что тебя заставило так плакать? Я не могу понять. От волнения или потому, что ты испугалась, что я оставлю тебя и уеду?

Мюрвет ответила сквозь рыдания:

– Я не хочу ехать в Америку! И никогда не хотела.

Сеит, заметив, что положение куда тяжелее, чем он думал, подтянул стул к жене. Взяв ее лицо в свои ладони, он заставил ее посмотреть на него.

– Ты можешь, пожалуйста, перестать плакать? Замолчи и послушай меня. Я не могу построить здесь жизнь, которую хочу. Я чувствую себя чужим в Турции, вот почему мечтаю уехать отсюда. Ты знаешь, сколько времени я грезил об этом, но возможности позволяют задуманному осуществиться только сейчас. Наша судьба – совершить это путешествие. Я бы нашел способ уехать уже давно, но свыше решили, что время – сейчас. Я хочу, чтобы ты меня поддержала. К тому же важно, чтобы мы все были вместе, разве нет?

– Я не могу разлучиться с мамой.

Сеит вспомнил о силе влияния своей тещи, которая занимала большое место в жизни его жены, о чем он на какое-то время забыл. Она, конечно же, не захочет отправлять свою дочь в Америку. Но самое важное здесь – это решение Мюрвет.

– Мурка, люди не могут жить со своими мамами и папами вечно. Ты сделала выбор. Ты вышла за меня замуж, и у нас есть ребенок. Мы уже семья. Наша жизнь интересует только нас. Только мы ответственны за решения, которые принимаем.

– Но я не хочу отсюда уезжать. Я не смогу жить в незнакомой стране, среди незнакомых людей.

– Америка открыта для людей со всего мира, любимая моя Мурка. Там столько людей, которые, как и мы, сбежали из своей страны или просто ищут приключений, что никто не чувствует себя там одиноким. Сколько моих друзей уже уехали туда! Если бы они не были довольны, они бы вернулись.

– Я их не знаю. Моя мама, мои братья и сестры здесь. Я не могу разлучиться с мамой.

Неожиданное упорство Мюрвет заставило Сеита отказаться от настойчивых попыток убедить ее. Он посмотрел на заплаканное лицо жены и не знал, стоит ли ее сейчас пожалеть. Неужели усилия, которые он прикладывал, напрасны?

Сеит спросил:

– Ты не можешь разлучиться с мамой… Ладно, а со мной можешь?

Мюрвет запаниковала перед неожиданным вопросом.

– Неужели мне обязательно нужно сделать выбор между вами? Ради бога, давай все вместе останемся здесь!

Она закрыла лицо руками. Она знала, что могла потерять Сеита. Но она не могла отправиться с ним за океан.

Сеит, ничего не говоря, встал из-за стола. Он раскурил сигару и пошел к окну. Все его мечты были разрушены. Мечта об Америке, которая заставляла копить деньги с такой настойчивостью и упрямством и украшавшая его сны на протяжении многих ночей, растаяла. Мог ли он оставить женщину, плачущую за столом? Мог ли оставить дочь?

Нет, он не покинет ни Мурку, ни Леман. Он постарается жить вместе с ними там, где они захотят. Мюрвет все еще плакала. Сеит легонько дотронулся до ее плеча:

– Так и быть, мы не едем в Америку.

Он ждал, что Мюрвет вскочит и скажет, что она изменила решение, что она поедет туда, куда он позовет ее, что она его любит. Но того, что он ожидал, не случилось. Да, в этот раз их судьбу решала Мюрвет. Они не покинут Турцию.

На следующий день он все надеялся, что жена смягчится. Но Мюрвет молчала. Она снова была беременна и не знала, как сказать об этом Сеиту. В этот период их жизни второй ребенок был самым ненужным. Каждое утро она просыпалась со страхом, окажется ли Сеит рядом или нет. Она съедала себя, с волнением ожидая момента, когда муж вернется с работы, и с тревогой, что однажды он бросит ее. Она злилась на свою беспомощность, но ничего не могла поделать. Она никак не могла проявить смелость. Она не была настолько отважной, чтобы, присоединившись к Сеиту, отправиться с ним в заморскую страну. И она ничего не могла поделать, кроме как чувствовать ревность по отношению к Шуре. Она злилась на Шуру за то, что та участвовала в приключенческих побегах и образе жизни Сеита, что беспрекословно была с ним рядом. Но Мюрвет не могла подражать ей.

Ответ на обращение Сеита в «Легинатс» пришел быстрее, чем он надеялся. Это был один из первых дней нового 1926 года. Голова Сеита, которого вызвали в общество, чтобы он заполнил анкеты, была полна мыслей. Ему выпадал огромный шанс. Перед ним все еще было два выбора: или отправиться в путь, или разрешить удаче ускользнуть сквозь пальцы. С анкетами, которые гарантировали ему отъезд в Нью-Йорк, он сидел в комнате ожидания примерно час. Если он заполнит эти анкеты, то через неделю будет на корабле по пути в Нью-Йорк.

Ребенок на руках молодой женщины, которая в этот момент вошла в кабинет, напомнил ему Леман. Он снова подумал о том, о чем думал у кроватки дочери. Он не мог ее оставить. Он уже не добавит к тем любимым, которых он потерял до сегодняшнего дня, новых. В этот раз он был настроен решительно. Он вернул анкеты в комнате подачи заявлений обратно служащему. Взгляд удивления читался на лице у русского, который посмотрел на пустые бумаги. Сеит заговорил с печальной улыбкой:

– Вы можете передать мое право кому-нибудь другому. Я отказался.

– Вы уверены, Сеит Эминов?

– Да. Да, я уверен.

– Но вы знаете, что мы не вернем вам деньги?

Сеит засмеялся. Да разве сто двадцать лир сравнимы с тем, что его мечты разрушились?

– Да, я это знаю. Еще раз спасибо!

Когда Сеит выходил, он в последний раз посмотрел на табличку «Легинатс» на дверях. Надежды о новой земле были оставлены. Он остался в Турции, рядом с женой и дочерью… Но он чувствовал, что ему недостает каких-то вещей. Многие ожидания не оправдывались. Он не мог ни вернуться на родину, ни уехать в другое место. Судьба оставила его в Стамбуле.

Появившись дома, он внимательно посмотрел в глаза Мюрвет, которая ждала его с беспокойством.

– Радуйся, Мурка. Мы никуда отсюда не уедем. Кроме того, я решил продать ресторан. Теперь я все время буду дома. Теперь всегда буду рядом с тобой. Все так, как ты хотела. Ну, посмотрим, счастлива ли ты теперь?

Мюрвет все поняла. Теперь Сеит наказывал и себя, и ее. Положив руку на живот, она думала о том, сколько еще сможет скрывать беременность. Рано или поздно нужно сказать о ней мужу, но сегодня самый неподходящий день. Может быть, настроение Сеита улучшится и все наладится. Тогда они смогут спокойно сесть и поговорить.

Однако шли дни, и не случилось ничего, что изменило бы настроение Сеита. Теперь он был одиноким и обиженным человеком.

Курт Сеит и Мурка

Подняться наверх