Читать книгу Повелитель теней - Нейл Оливер - Страница 11

Джону Гранту казалось, что отныне сон уже никогда не придет к нему. Лежа на спине и глядя на небо, густо усеянное звездами, он чувствовал, что не сможет заснуть, как бы ему этого ни хотелось. Ему было тяжело даже закрыть глаза. Он попытался извлечь из памяти образ своего отца, но вспомнил его внешность лишь в самых общих чертах, почти как тень.

Он всегда был уверен в том, что знает, как выглядит отец (и что он узнал бы его, если бы тот вдруг появился перед ним), однако отцовские черты, не говоря уже о его мимике, улыбке или сдвинутых бровях, представлялись мальчику очень расплывчато. Джон осознавал, что ему сейчас следует горевать по поводу этой утраты, тосковать и плакать. Однако единственным чувством, которое он сейчас испытывал, была тревога. Душу его заполнила мучительная пустота, из-за чего ему казалось, что он забыл что-то важное. Правда в данном случае заключалась в том, что представление о внешнем облике отца основывалось не на собственных воспоминаниях Джона, а на воспоминаниях его матери.

Патрик Грант присутствовал в его жизни эпизодически, да и то лишь тогда, когда он, Джон, был очень маленьким и просто не мог что-то запомнить. Образ, который возникал перед его внутренним взором при воспоминании об отце, состоял из отрывочных деталей, о которых говорила мать, причем таких деталей было совсем немного. В общем, Джон своего отца толком не помнил и не знал. О чем он помнил наверняка, так это о чужой поношенной одежде, которую ему приходилось носить, и об объедках, которые он доедал после других людей, набивавших себе животы, когда они с матерью голодали, – объедках, которые, как бы там ни было, являлись для него большой ценностью.

Ночь была теплой и тихой. Стояла гробовая тишина, отчего создавалось впечатление, будто Вселенная замерла в ожидании того, что вот-вот произойдет. Он медленно повернул голову и разглядел силуэт Бадра Хасана, который был немного темнее даже ночного мрака. Бадр сидел, прислонившись к одиноко стоящему дереву, чуть поодаль от того места, где расположились на земле рядом друг с другом Джон Грант и его мать. Затем Джон Грант перевел взгляд на свернувшуюся калачиком Джесси, которая лежала к нему спиной. Ему не было видно, спит она или нет, но лежала она абсолютно неподвижно.

Бадр заставил их отправиться вместе с ним на юг, и они ехали верхом в течение многих часов, в том числе довольно долго после того, как стемнело. Он разрешил им зайти в их дом буквально на несколько минут – только для того, чтобы прихватить с собой одежду и немного еды. Потом он выбрал для них двух пони из числа тех, на которых приехали к их дому теперь уже мертвые воины. Остальных пони он отогнал прочь, громко крича на них, хлопая в ладоши и ударяя по крупу ту из лошадей, которая оказывалась ближе других к нему. Лошади вскоре исчезли из виду, а вместе с ними исчезли и остатки той жизни, которой Джон Грант жил до появления этого великана.

Хасан, можно сказать, не усадил, а почти швырнул его в седло, а затем, уже аккуратнее, помог забраться на лошадь Джесси. После этого они в течение многих часов ехали с утомительной скоростью. Ехать им было еще труднее по той причине, что мавр приказал держаться в стороне от любых дорог и даже тропинок.

«Люди сэра Роберта очень скоро отправятся за нами в погоню, – пояснил он перед тем, как они тронулись в путь. – Расстояние, которое отделяет нас от вашего дома, теперь, пожалуй, является нашим единственным другом – чем больше миль, тем лучше».

И он поехал, увлекая их за собой, по возвышенностям, с которых можно было далеко видеть во всех направлениях и тем самым иметь возможность держаться подальше от тех, кто мог их заметить и рассказать о них другим людям.

«Чем меньше людей увидят нас в первые несколько дней, тем безопаснее для нас», – сказал мавр.

Что бы ни говорил Бадр, Джон Грант в ответ всегда кивал в знак согласия. Что касается Джесси, то она постоянно озиралась по сторонам, всматриваясь в окружающую их местность. Выражение ее лица было таким же унылым, как и холмы, мимо которых они проезжали. После того, как они вынужденно покинули дом, она почти все время молчала.

Когда Джон Грант оказался немного впереди своих спутников и не мог услышать их разговор, Бадр попытался поговорить с Джесси.

– Мне все известно об этом мальчике, – спокойно произнес он.

Джесси продолжала смотреть прямо перед собой.

– Что именно? – спросила она.

– Я был близким другом Патрика, – сказал он. – В течение многих лет. Мы с ним много разговаривали, и я хорошо знал его.

Это не было прямым ответом на ее вопрос, но Джесси тем не менее поняла смысл этого ответа.

– Джон – это все, что у меня есть, – сказала она.

– А ты – все, что есть у него, – кивнув, заметил Бадр. – Я это знаю. Я только хочу заверить тебя, что сделаю все возможное для вас обоих. Честно говоря, я надеялся, что, когда приеду сюда, у тебя все будет в порядке и что… что о тебе уже есть кому заботиться.

– Ты имеешь в виду другого мужчину? – Она задала этот вопрос отнюдь не резким тоном – наоборот, в ее голосе впервые прозвучала насмешка. – Я так не думала.

Она повернулась к Бадру и посмотрела на него. Внезапно смутившись, мавр отвел взгляд в сторону.

– Я не ожидал, что, когда приеду сюда, вам обоим будет угрожать серьезная опасность, – продолжил он. – И теперь ясно, что мое присутствие здесь, как и мои действия, принесли больше вреда, чем пользы. Я ведь приехал только для того, чтобы убедиться, что вы живы и здоровы – как того хотел Патрик, – но вместо этого я принес вам неприятности.

Джесси кивнула.

– Мы до сегодняшнего дня были одни, – сказала она. – Но Джардин и его люди все время нависали над нами тенью. Так что неприятности у нас все равно рано или поздно начались бы. Я рада, что ты приехал сюда… чтобы разделить с нами эти проблемы.

Бадр покосился на ее профиль и увидел, что она гордо приподняла подбородок.

– Должен признаться, что я, вообще-то, не готовился к тому, чтобы кого-то спасать, – пробормотал он. – Кроме того, что я собираюсь найти какое-то пристанище на сегодняшнюю ночь и постараюсь отъехать с вами подальше от логова Джардина завтра, у меня… у меня пока нет никакого плана действий.

Джесси Грант ничего не сказала в ответ, а лишь ударила свою лошадь в бока пятками и, пустив ее рысью, догнала сына.

Небо было безоблачным, и луна, еще не совсем полная, пожимала, казалось, одним плечом, глядя сверху на них. Долгие летние сумерки дали их глазам возможность постепенно привыкнуть к сгущающейся темноте, а свет миллиона звезд, которые зажглись на небе, слегка разбавил эту темноту.

Когда беглецы спустились с гребня высокого холма в широкую долину, на пути у них возникли какие-то огромные фигуры. Бадр, встревожившись, натянул поводья своего большого черного боевого коня, и пока он, напрягая зрение, пытался рассмотреть, что же появилось перед ними, Джон Грант первым понял, что это такое: то был круг из установленных вертикально продолговатых камней. Если бы возле них находился кто-то живой, «толчок» предупредил бы его чуть раньше, но этого не произошло.

– Я уже видел нечто подобное, – сказал Бадр, когда Джон Грант объяснил ему, что это такое. – Камни стоят на торце. Их установили какие-то древние люди с какой-то магической целью. По крайней мере мне так об этом рассказывали.

– А мне рассказывали, что мой отец говорил, будто люди, которые жили здесь до нас, испытывали необходимость отслеживать движение звезд, а также Солнца и Луны, – заявил Джон Грант.

– Астрономы, – пробормотал Бадр, кивнув.

– Аст… – попробовал повторить Джон Грант, но ему не удалось воспроизвести это слово целиком.

– Астрономы, – медленно произнес Бадр. – Астрономия – это наука о том, как расположены звезды.

Он внимательно посмотрел на мальчика, пытаясь по выражению его лица убедиться в том, что тот его понял.

– Это греческое слово, – пояснил Бадр.

– Греческое? – спросил Джон Грант.

На этот раз он по крайней мере смог повторить слово, произнесенное мавром.

– Раз уж я спас твою жизнь, то теперь мне, похоже, необходимо спасти еще и твою душу, – заявил Бадр. – Считай, что с этого момента начинается твое обучение. Оно позволит нам интересно коротать время.

Бадр усадил Джона Гранта и его мать возле этих больших камней, почти в их тени. Он сказал, что это вполне подходящее место для того, чтобы провести здесь ночь, и что духи древних, возможно, присмотрят за ними в оставшиеся несколько часов темного времени суток. Несмотря на то что Джон Грант ничего не сказал в ответ, он был доволен выбором места для ночлега. Он знал (а вот мавр, по всей вероятности, об этом не имел понятия), что к стоящим вертикально продолговатым камням вроде этих большинство местных жителей относились подозрительно. Поговаривали, будто эти камни когда-то давно были свидетелями зверств, человеческих жертвоприношений, колдовства и тому подобного и поэтому подходить к ним отваживались только самые смелые или самые бесшабашные люди. Джон Грант подумал, что уж здесь-то они с матерью и их спутник точно будут в безопасности.

Лежа в темноте и чувствуя, что его мысли крутятся, как вылетающий из кувшина джинн, Джон выпростал руки из-под одеяла и прижал ладони к прохладной траве. Затем он растопырил пальцы и стал ждать. Спустя какое-то время мальчик ощутил вибрацию, вызываемую вращением мира. Впрочем, он не только ощущал ее, но и слышал. Ее звуки были ниже, чем самый низкий звук собственного дыхания и биения сердца Джона Гранта, и напоминали гул ветра в кронах далеких деревьев. Они действовали на него успокаивающе, напоминая о том, что, какие бы проблемы ни возникали у него, Джона Гранта, мир неизменно вращается и движется вперед в темноте Вселенной, – так должно быть и так всегда будет. Джон Грант постепенно расслабился и полностью отдался своим ощущениям. В первую очередь то было ощущение движения окружающего его мира к звездам, настолько всеохватывающее и мощное, что все другие ощущения по сравнению с ним отметались прочь, как сухие листья.

Голос матери вернул его к реальности.

– Почему Дейви Кеннеди и все прочие явились к моему дому? – спросила она, обращаясь к мавру.

Повисло довольно продолжительное молчание, ибо Бадру пришлось задуматься над вопросом женщины.

– Тебе следовало бы спросить его брата, – наконец ответил мавр.

– Уилла Кеннеди, эту змею? – Джесси нахмурилась. – Что он натворил на этот раз?

Бадр, услышав слово «змея», одобрительно кивнул.

– Я провел в Хокшоу достаточно времени, чтобы разобраться, что к чему, – сказал он. – Уилл и несколько его прихвостней… пытались сдирать с арендаторов вроде Томаса Хендерсона еще одну или две дополнительные монеты каждый месяц. Если арендаторы соглашались на это, их дома и детей оставляли в покое.

– У людей и так почти ничего нет, – заметила Джесси. – Почему у таких мерзавцев, как Кеннеди, всегда находятся идеи, из-за которых жизнь других людей становится еще тяжелее?

– Вообще-то, у Уилла Кеннеди уже больше нет никаких идей, – мрачно усмехнулся Бадр. – Его шайка позапрошлой ночью попыталась поджечь ферму Хендерсона. Они выгнали с фермы ее обитателей за то, что те сначала пообещали платить, но потом отказались.

– А ты? – Джесси с любопытством посмотрела на мавра.

– Я встретил его там вчера утром, – ответил Бадр. – Возможно, он хотел замести следы. А может, намеревался еще как-нибудь напакостить. Разумеется, он никак не ожидал встретить меня. Мы с ним поговорили.

– А-а… Понятно, – кивнув, произнесла Джесси.

– Я думаю, что у Дейви не было какой-либо конкретной причины для того, чтобы привести свой отряд к твоему дому, – сказал он. – Ты и твой сын были всего лишь…

– Мы были всего лишь теми, на ком он мог сорвать зло, – перебила женщина, не дав мавру договорить. И с горечью в голосе добавила: – Джардин и его приятели не нуждались в особых основаниях для того, чтобы обидеть меня и моего сына.

Последовало молчание, во время которого Джон Грант полностью сконцентрировался на вращении окружающего мира, наслаждаясь тем, что ему не нужно при этом ни о чем думать.

– Что произошло с моим мужем? – вдруг спросила Джесси, и Джон Грант вернулся из пустоты к реальной жизни.

Бадр зашевелился в темноте и повернулся к лежащей Джесси.

– Твой муж спас мне жизнь, – ответил он. – Какие-то люди пришли убить меня… И убили бы… – Он прокашлялся и потер руками лицо. – Я спал – меня свалила лихорадка. Они заперли дверь моей спальни снаружи и подожгли дом. Они, я думаю, использовали какую-то дьявольскую смесь, чтобы огонь разгорелся как можно быстрее. Дым одурманил меня и сделал мой сон еще крепче.

– А Патрик? – спросила Джесси.

– Он находился на чердаке прямо надо мной. Мои враги об этом не знали. Он пробил отверстие в полу, который был для меня потолком, и смог разбудить меня. Когда я проснулся, моя одежда уже загорелась и он пытался потушить огонь на мне. Чтобы спасти свою жизнь, мы с ним выпрыгнули из окна. Прыгнули на балкон соседнего здания, который был ниже нашего окна.

– Так что же произошло с Патриком потом? – спросила Джесси. В ее голосе не чувствовалось никаких эмоций. – Почему вышло так, что ты сейчас находишься здесь, а его нет?

– Твой муж заставил меня прыгнуть первым. При этом он толкнул меня в спину, и, думаю, именно это позволило мне допрыгнуть до балкона. Но я все же приземлился на балкон очень неудачно и сильно ударился. Из-за этого удара… а также из-за ожогов и лихорадки… я потерял сознание.

Джон Грант услышал, как Бадр снова зашевелился.

– Когда я пришел в себя, Патрика Гранта рядом со мной не было. Я находился на балконе один, а кругом бушевал огонь. Он охватывал одно здание за другим. Я слышал, как кричали люди, как кто-то плакал. Я с трудом поднялся и стал звать Патрика.

Бадр сделал паузу и уставился на свои руки.

– Я посмотрел вниз, на переулок, и… и увидел, что он лежит там. Он не допрыгнул до балкона… Или допрыгнул, но не удержался и рухнул вниз.

Бадр тяжело вздохнул и пожал плечами.

Последовало долгое молчание, нарушить которое никто не решался.

– Я не смог прийти ему на помощь так, как он пришел на помощь мне, – наконец сказал Бадр. – Не смог ни помочь ему перепрыгнуть, ни поймать его, когда он падал.

– Он был мертв, – глухо произнесла Джесси.

Джон Грант попытался уловить в голосе матери горечь утраты, но ее не было. Джесси просто констатировала факт.

– Он не был мертв, – сказал Бадр. – Тогда еще не был. Я спустился вниз и обнаружил, что он еще жив.

– Ты отнес его туда, где ему кто-нибудь смог бы помочь? – спросил Джон Грант.

Он тут же почувствовал, что его мать и Бадр повернулись и посмотрели на него с таким видом, как будто они совсем забыли, что рядом есть еще кто-то, и лишь сейчас вспомнили, что Джон Грант тоже находится здесь.

– Ты попросил кого-нибудь помочь? – повторил он свой вопрос.

– К сожалению, уже ничего нельзя было сделать, – спокойно ответил Бадр. – Патрик умирал и успел только рассказать мне, где найти тебя.

Джон Грант почувствовал, как к его лицу прихлынула горячая кровь.

– Он сказал мне, где найти тебя, – продолжал Бадр, обращаясь к мальчику. – И спросил меня, смогу ли я это сделать. Найти тебя и, если будет такая необходимость, позаботиться о тебе.

– А он попросил тебя сделать то же самое по отношению ко мне? – поинтересовалась Джесси.

– Да, – кивнул Бадр и, вздохнув, замолчал.

– А почему Патрик находился рядом с тобой? – продолжала расспрашивать Джесси.

– Он мой друг, – просто ответил Бадр. – Он был моим другом.

Джон Грант почувствовал в голосе мавра не только грусть, но и теплоту.

– Где это произошло? – спросила Джесси после небольшой паузы. – Где все это произошло?

– В Вечном Городе, – сказал Бадр таким тоном, как будто этот ответ был очевидным – или, по крайней мере, известным лично ей.

– В Лондоне? – неуверенно предположила Джесси.

– Лондон – это какая-то сточная канава, – сказал Бадр. – Единственное, что там есть вечного, так это зловоние. Давай не будем говорить о Лондоне.

Джесси и ее сын дальше ехали молча, ожидая, что их спаситель перестанет говорить загадками и расскажет им все понятным языком.

– А’удху Биллах, – пробормотал мавр. – Ищу спасения у Аллаха. Да уж, Патрик Грант держал свою семью в невежестве. Я сочувствую тебе, женщина, и тебе, малыш.

После небольшой паузы он вновь заговорил:

– Патрик Грант и я были вместе в Риме. Именно там, в Вечном Городе, живет Святейший Отец[6].

Прежде чем Джесси успела подумать, о чем бы еще спросить Бадра по поводу обстоятельств гибели ее мужа, Джон вдруг откинул свое тонкое одеяло и сел. Услышав в темноте звуки его движений и почувствовав, что настроение мальчика резко изменилось, Бадр встал и сделал несколько шагов по направлению к нему.

– Там кто-то есть, – сказал Джон Грант.

Кожа у него под одеждой неприятно зачесалась – так, как будто на ней появились волдыри.

– Где? – прошептал Бадр.

По спине мальчика пробежали мурашки, когда он уловил тихий шорох большой кривой сабли, которую мавр вытащил из покрытых мехом ножен.

– Точно не знаю. Пока еще достаточно далеко, – ответил мальчик. – Больше одного человека. И лошади.

Бадр сел на корточки возле Джона Гранта и разглядел при тусклом лунном свете, в какую сторону смотрит мальчик. Затем Бадр встал и пошел в этом направлении вниз по склону холма. Его внезапный уход заставил и мать, и сына почувствовать себя ужасно одинокими и беспомощными. Они придвинулись поближе друг к другу. Джесси попыталась заставить себя сосредоточиться, чтобы услышать или увидеть хоть что-нибудь. Джон Грант успокаивал себя тем, что внутренний голос вроде бы подсказывал ему, что бояться сейчас некого и нечего. Тем не менее мальчик прижался к матери, наслаждаясь ее близостью и теплом ее дыхания на его щеке. Время тянулось мучительно долго. Они оба молчали.

Наконец Джон Грант уловил какое-то движение в ранее неподвижном воздухе, но не почувствовал в этом движении никакой угрозы. Он глубоко и с облегчением вздохнул. Когда некоторое время спустя рядом с ними внезапно появился Бадр, Джесси едва не вскрикнула от неожиданности. Быстро и почти неслышно подскочив к ним, Бадр аккуратно зажал ладонью рот Джесси еще до того, как она успела издать хотя бы один звук.

– Ты был прав, юноша, – спокойно произнес он. В его голосе чувствовалось и восхищение, и неверие. Бадр был опытным воином и научился выживать даже в самых трудных ситуациях. Он полагался на свои ощущения и интуицию больше, чем на саблю или коня, однако ничего не заметил, а этот мальчик предупредил его, что на них – пока еще издалека – надвигается какая-то опасность. – Они едут в сторону юга в полумиле от нас по склону. Движутся параллельно нашему маршруту по долине, которая находится ниже плато, на котором мы сейчас находимся. Они – это сэр Роберт Джардин и около двух десятков человек. Сбруя их лошадей не производит вообще никакого шума. Они, по-видимому, обернули металлические части кусками ткани, чтобы заглушить все звуки. Я подобрался к ним достаточно близко, чтобы послушать их разговоры.

– И о чем они говорили? – спросила Джесси.

Бадр в течение нескольких мгновений молчал, а затем с неохотой ответил:

– Просто они наведались в твой дом и нашли там своих товарищей. Я знал, что они отправятся в погоню за нами, но я не думал, что они решатся ехать даже ночью.

Он опустил свою тяжелую ладонь на плечо мальчика.

– Как ты узнал, что сэр Роберт и все остальные находятся поблизости? – спросил он. – Чем они себя выдали?

Положив руки на колени, Джон Грант молча разглядывал свои пальцы.

– Ну так что? – настойчиво произнес Бадр.

– Я просто… Я просто знал, что они там, – сказал Джон Грант. – Я всегда знаю, что ко мне приближаются какие-то люди… еще до того, как вижу их.

– Да, такое бывало и раньше, – кивнул Бадр. Он говорил спокойно и уверенно. Джон Грант посмотрел на расплывчатое в темноте лицо мавра, на котором выделялись блестящие при свете звезд глаза. – Когда я вчера ждал позади твоего дома подходящего момента, чтобы напасть на тех людей, я мог видеть тебя и твою мать, хотя вы оба стояли ко мне спиной. Я не шевелился и не производил ни малейшего шума – я это точно знаю, – но ты тем не менее повернулся и посмотрел туда, где я прятался. Если бы я не пригнул голову и не скрылся полностью за домом, ты посмотрел бы мне прямо в глаза.

Джон Грант почувствовал, что лицо мавра расплылось в улыбке. Теперь в лунном свете звезд блеснули и его крупные белые зубы.

– Как ты узнал, что я там?

Прежде чем мальчик ответил, его ладони невольно сжались в кулаки. Никто раньше не замечал этих его способностей и уж тем более не задавал таких вопросов. Даже Джесси, его мать. Однако и ситуация, и собеседник вполне располагали к тому, чтобы поговорить на запретную прежде тему.

– Мне подсказал «толчок», – сказал мальчик.

– «Толчок»? – переспросила Джесси. В голосе матери впервые с того момента, как они покинули свой дом, появились эмоции. – «Толчок»… подсказал тебе? О Боже Всемогущий, о чем ты говоришь? Что это еще за «толчок»?

Джон Грант почувствовал, как к его щекам прихлынула кровь. Неодобрительные интонации в голосе матери задели его даже больше, чем любой нагоняй. Кроме того, мальчик понял, что она обижена: получалось ведь, что он от нее что-то скрывал.

Бадр предпочел промолчать, тем самым позволив послушному сыну Джесси осознать весомость заданного матерью вопроса и заставить его дать вразумительный ответ.

– Я так называю то, когда я… знаю что-то такое, чего я… ну, чего я не могу увидеть или услышать, – немного растерянно пояснил мальчик.

– «Толчок»? – снова спросила Джесси, по-видимому так и не сумев понять смысл того, что она сейчас услышала.

– Ну, это такое ощущение, как будто воздух… Не знаю, как и сказать… Воздух, наверное, становится более густым… и движется в моем направлении, – с трудом выдавливая из себя слова, продолжал Джон Грант. – Мне при этом кажется, что меня кто-то толкает… Оттуда, где находится что-то такое, чего я не могу видеть…

– Или слышать, – закончил Бадр, придя на помощь мальчику.

Что бы ни побудило Джона Гранта рассказать об особенностях восприятия им окружающего мира, перенесенные за прошедший день потрясения – избиение, страх, вид лежащих на земле трупов – вдруг перестали давить на его психику. Он подумал, что сказал уже достаточно много, и решил, что о вращении мира и звуках, вызываемых этим вращением, не будет даже упоминать.

– Как много сегодня сюрпризов! – воскликнула Джесси, причем громче, чем хотела бы, и они все трое вздрогнули.

Джесси поднялась и стала крутиться на месте, давая тем самым выход накопившимся эмоциям и шипя, как закипающий чайник.

– Мой уже давно отсутствующий муж погиб, причем погиб в Риме, далеко-далеко отсюда, – выпалила она. – Меня чуть было не изнасиловали в собственном доме. Затем я пустилась в бега со своим ребенком и великаном, который, спасая меня, убил больше людей, чем когда-либо собиралось вместе у меня за столом.

Женщина плюхнулась на землю и обхватила руками голову, а затем стала бормотать таким тихим голосом, что ее сын и Бадр едва расслышали, что она говорит.

– А теперь мой сын заявляет, что он обладает колдовскими способностями… что он чувствует людей.

– Я не чувствую людей, – возразил Джон Грант. Он уже жалел, что рассказал кое-что о своем даре. – Я сказал, что чувствую «толчок», когда кто-то или что-то приближается ко мне.

Все трое замолчали, каждый думал о своем. Где-то неподалеку залаял лис, но никто из ночных животных не ответил ему.

– Почему именно сейчас? – спросила Джесси. – Мы с моим сыном жили вдвоем бульшую часть его жизни. Почему ты явился сюда, к нам, именно сейчас?

Бадр вздохнул.

– Я чувствовал, что время меня подгоняет, – сказал он.

Джесси, фыркнув, закивала.

– Я немало постранствовал по свету. Я сделал очень много чего, но…

– Но?.. – нетерпеливо произнесла Джесси.

– Но я был эгоистичным.

– Как это?

– Все схватки, в которых я участвовал, все жизни, которые я отнял… – Вздохнув, Бадр замолчал. Его, похоже, охватили сомнения, и он пытался разобраться в своих путающихся мыслях. – Все это было ради самого меня, – наконец сказал он. – Я пренебрегал нуждами других людей. Людей, которым следовало помогать, о которых я должен был заботиться. Я все время поворачивался к ним спиной. Во всяком случае, я никогда не делал достаточно много того, что считается правильным.

Он вновь замолчал. Джесси, в свою очередь, не стала настаивать на продолжении этого тяжелого разговора. Несколько минут спустя Джон Грант прошептал в темноту:

– Я снова чувствую это… откуда-то из-за камней.

Мальчик тут же разозлился на самого себя. Пока взрослые разговаривали друг с другом, его кожа опять неприятно зачесалась, подсказывая ему, что к ним приближается кто-то невидимый. Однако недавнее признание заставило Джона Гранта испытать стыд, и он впервые в жизни предпочел проигнорировать свои тревожные ощущения.

Мавр прижал указательный палец ко рту, требуя тишины, и пополз по траве, пока не оказался за одним из громадных камней. Затем он привстал и очень медленно высунул голову из-за края камня, так чтобы можно было видеть внутреннюю часть каменного круга – пространство, освещенное светом луны и звезд. На этом пространстве никого не было.

Джесси – против собственной воли и вопреки жесту Бадра, призывавшему соблюдать полную тишину, – поднялась и направилась к сыну. Услышав звуки ее движений, а точнее, шуршание одежды, Бадр резко повернулся и в результате неожиданно потерял равновесие, шлепнувшись между двумя камнями. Джон Грант, который тут же почувствовал какую-то опасность (сейчас его ощущения были даже более сильными, чем при «толчке»), вскочил на ноги и потянулся к матери.

В тот момент, когда искусный лучник Ангус Армстронг отпустил натянутую тетиву своего смертоносного лука, они все трое были очень уязвимыми.