Читать книгу Твой плен - Нидейла Нэльте - Страница 4

Слова Нима растревожили. Тафира продолжала теребить предводительницу, однако та сделалась задумчивой и рассеянной. Наконец, пообещав насупившейся сестрёнке, что совсем скоро обязательно навестит её снова, Сафира поспешила к себе, через сеть подъёмников и потайных ходов в скрытый в самом сердце центральной скалы Рубинового Рога зеркальный зал.

Талим говорил, что история Зеркального Хранилища непонятна, но так и не успел рассказать даже то, что знал. А ещё Талим говорил, что не нужно тратить все силы на месть. Но Сафира всё равно сделала по-своему.

«Всё, – пообещала она себе. – Кадим пойман, и теперь я засяду за книги, чтобы изучить то, чего не знаю. Как же много я ещё не знаю!»

Талим рассказывал, что, похоже, раньше, давным-давно, никакого Зеркального Хранилища и не было вовсе. Оно появилось после какой-то тяжёлой, почти нигде не описанной войны, в которой – может ли такое быть? – лиары сражались вместе с марагами.

Сафире не верилось, да и никому не верилось. Два Рога издавна враждовали меж собою, прекращая стычки только для сражений с ДЭМами. ДЭМы появлялись из-за Передней Препоны, и их нельзя было пропустить за Крайнюю.

Талим говорил, это всегда было предназначением и лиаров, и марагов. Но что такое ДЭМы, откуда и почему появляются, никто не знал. Знали только, что если ДЭМ проникнет сквозь последнюю преграду, мир ждёт катастрофа.

А ещё, будто бы, вместе с Зеркальным Хранилищем появилась Блуждающая Препона. Никто не знал, где, когда и почему она возникает…

Поднявшись узкой тайной лестницей, Сафира вошла в большой круглый зал, стены которого, от пола до потолка, занимали грани зеркал без оправ. Даже дверь скрывалась под одним из них.

Войдя внутрь, Сафира опустилась на мягкое покрытие пола, в специальную впадинку в центре, в которой удобно было сесть и сосредоточиться. Предводительница ощутила, как волосы разгораются, закрыла глаза, мысленно повторяя формулу призыва Предвестника.

Её отражение множилось в зеркальных гранях, постепенно тускнея. Исчезая, чтобы открыть проходы.

Тёмная фигура, лишённая черт, будто сотканная из мрака, какой всегда собирается в самом конце зеркального коридора, вскоре появилась в одном из них. Сафира повернулась к ней – покидать центральное место, где фокусируются лучи всех зеркал, правилами запрещалось.

Предвестники говорят мало и коротко, нужно было приготовить вопросы заранее, но почему-то кроме вопроса о предстоящем ритуале, других не возникало.

– Слушаю тебя… – проговорила фигура безликим, будто звучащим сразу в двух тональностях голосом.

– У меня вопрос, – произнесла Сафира ритуальную фразу. Предвестник склонил голову, в знак согласия ответить.

– Нужно ли мне… проводить через обряд верности захваченного воина по имени Лунар? – поинтересовалась она. Глаза фигуры на миг сверкнули рубиновыми вспышками.

– Это не имеет значения… – произнесла фигура.

Сафира ощутила странное разочарование. Ей хотелось спросить, почему, однако внезапно в соседнем зеркале появилась ещё одна, похожая на первую, похожая на Арифас, неуловимо похожая и неуловимо отличающаяся…

Изумление заставило предводительницу забыть, о чём только что хотела узнать. Два Предвестника – это редкость, огромная редкость. Значит, нужно задавать действительно важные вопросы. Знать бы еще, какие.

– Что… случилось с энергетическими потоками? – поинтересовалась она.

– Зеркальное Хранилище было потревожено, – звучал уже четырёхголосый хор, от каждого отражения по два голоса.

– Кем? – спросила, ощущая, как в голове нарастают гул и напряжение.

– Теми, кто создал ваш мир, – был ответ. Сафира удивилась.

– Создал? Как такое возможно? Кто они, откуда?

В одном из зеркал возникла и начала приближаться третья фигура. Невозможно. Талим никогда о таком не рассказывал!

Сафира испытала почти ощутимое давление, тяжёлое присутствие фигур мешало сосредоточиться.

– Что… вы… можете… посоветовать? – поинтересовалась она, с трудом вдыхая и выталкивая слова. Фигуры заговорили. Все. Только на этот раз каждая говорила своё, и, как показалось Сафире, на каком-то незнакомом языке, похожем на тот, древний, забытый язык, на котором произносятся заклинания.

– Не понимаю… – прошептала она, не осознавая: то ли язык действительно ей не знаком, то ли она просто не может ничего понять из-за звенящего гула и нарастающего натиска.

Ещё в одном зеркале зашевелилось. Ещё…

По спине скользнул озноб, Сафире вдруг стало так страшно, как, наверное, никогда не бывало – даже когда поняла, что попала в лапы Кадиму и живой не уйти.

В каждом зеркале подступали безликие фигуры, они что-то говорили, в какой-то миг Сафире показалось, будто пустых зеркал не осталось, из каждого смотрит несуществующими глазами, сверкающими красными или синими огнями, и приближается тёмная полутень Предвестника.

Вот она уже не видит границу зеркал, будто все Предвестники выходят сюда, в её зал. Сафира с ужасом замерла: так не бывает! Так не может быть!

Почти машинально язык начал проговаривать формулу прощания, гул нарастал, проникающие глубоко в мозг вибрации их двойственных голосов не давали сконцентрироваться, девушка сбивалась, повторяла, проговаривала слова, вспоминала, тут же забывала их, снова пыталась повторить… Пока не упала.

Очнулась предводительница лиаров на полу. Зал был пуст, зеркала показывали родное и привычное отражение, будто и не случилось ничего, будто сон. Даже волосы затухли, не мерцая рубиновыми отблесками. Но в голове ещё блуждали отзвуки голосов, шрам немилосердно саднило, и, подняв руки, она обнаружила, что они немного дрожат.

Сафира потёрла плечи, огляделась и поспешила из зала в свои покои, с изумлением и некоторым ужасом обдумывая случившееся.

Нужно спросить у Нима, двухцветный наставник – один из немногих, кто имеет доступ в зеркальный зал. Может, хоть он объяснит… Ей становилось не по себе от мысли, что придётся туда вернуться, чтобы попытаться разобраться в случившемся. А ещё наведаться к Арифас… Почему-то мысль о том, что фитарель находится в Зеркальном Хранилище, перестала успокаивать. Но и пойти к своему зеркалу прямо сейчас предводительница не решилась.

Затворив дверь потайного хода, Сафира взглянула в окно своей спальни. Темнеет. Ого, сколько времени прошло!

У детей сейчас вечерние занятия, подумала она, поговорю с наставником позже.

Кьяф уже дожидался возле покоев, и она поскорее впустила его.

– Ну что? – спросила нетерпеливо.

– Высланный мной отряд вернулся. К сожалению, фитарели мы не нашли…

Сафира досадливо поморщилась.

– А ещё… я хотел отыскать твою цепочку.

– Да ну, подумаешь, – отмахнулась Сафира. – Не беда.

– Не хотелось бы, чтобы цепочка предводительницы досталась кому-нибудь…

– Но вы же её всё равно не нашли?

– Не нашли, – отозвался Кьяф. Сафира качнула головой: после случившегося, потеря цепочки волновала её меньше всего.

Чуть помолчала, раздумывая о волосах на подушке… Почти было решилась:

– Кьяф…

Воин внимательно посмотрел в глаза, но она так и не смогла заговорить об этом. Не сейчас. Сначала – разобраться с основным.

– Нет, ничего, потом, – качнула головой. – Иди лучше проследи за подготовкой к ритуалу.

Предвестник сказал, что это не важно. Но ей всё равно хотелось провести обряд верности сегодня.

***

Когда, заставив себя немного отдохнуть и успокоиться, Сафира вошла вслед за Кьяфом в ритуальный зал, там уже всё было готово к проведению обряда.

В шести точках, символизировавших углы гексаграммы, горели свечи в подсвечниках. На полу рассыпали специальные темные шарики фитарина, вещества, добываемого глубоко в горах. Оно чем-то напоминало по виду фитарели, от чего и пошло название, и использовалось в большинстве ритуалов.

«Интересно, – мелькнула мысль, – в какой цвет они окрасятся? В какой знак сложатся?»

Лунар уже стоял в центре, на коленях. Сафира обратила внимание, что выглядит он несравненно лучше: видимо, лекарь хорошо постарался. Ноги скованы цепью, руки свободны. Ей не понравилась цепь, напоминание о том, что ритуал не вполне добровольный. Но стража права, предводительница во время обряда будет слишком близко к нему, мало ли, что он задумал…

Шесть охранников находились снаружи вокруг гексаграммы. Чуть дальше Сафира увидела Альяру, к которой подошёл и Кьяф.

– Тебе известен обряд? – поинтересовалась у Лунара. Тот кивнул, открывая на ладони небольшой тёмный волос.

– Хорошо… – Сафира вдруг поймала себя на некотором смущении. Отдала оружие – и-плеть и кинжал – охраннику и медленно вошла в центр, начиная произносить ритуальные слова на забытом языке.

Не к месту вспомнились Предвестники с их голосами, происшествие в зеркальном зале. По телу скользнула дрожь. «Кажется, я переоценила свои силы…» – мелькнула мысль. И зачем ей так хотелось непременно провести обряд, почему не подождать до завтра?

Темные шарики, посверкивая, начали шевеление: двигались, расползались, выстраивались в некую фигуру.

Сжав зубы, Сафира заставила себя расправить плечи и прогнать из души прокравшийся туда страх. Поймала взгляд Лунара. Глаза были спокойны, скрывали любые эмоции, казалось, даже то, что приходится смотреть на неё снизу вверх, не волновало сейчас воина.

– Дэл-лиэри виах? – задала она ритуальный вопрос про то, согласен ли он дать обет.

– Дэл-лиэ, – отозвался воин. Согласен.

Сафира подняла руку, проводя по своей косе. Настроилась. Если обряд проходит правильно, волосина сама окажется в руке. Можно и вырвать, конечно, но так сила связи будет меньше.

Ощутила, как рука потянула волос, с отстранённым любопытством подумала – какой выпал цвет? Чёрный? Серебристый? Но вдруг услышала тихий удивлённый вдох Альяры.

Рубиновый. Да что же происходит? Как можно отдать его врагу?!

Предводительница испытала желание обратиться за поддержкой к друзьям. Но остановила себя. Она не покажет Лунару, что растеряна. Она не прервёт ритуал, и, раз уж так сложилось, проведёт его до конца!

В глазах воина мелькнуло удивление, после он вдруг усмехнулся. Сафира ответила холодным взглядом.

Её волосы начали разгораться, отбрасывая рубиновые блики на скользящие по полу шарики фитарина. Те загорались в ответ рубиновыми и кобальтовыми вспышками.

Продолжая повторять ритуальные слова, Сафира протянула правую руку, приготовившись к прикосновению. Лунар взял свой волос, обвязал вокруг среднего пальца предводительницы, короткие кончики оставив на ладони.

Как ни странно, прикосновение снова не вызвало отвращения. Обычная тёплая человеческая рука – не рука ненавистного мужчины, не рука врага.

Протянул свою. Сафира подняла доставшийся рубиновый волос, с удивлением обнаружив, что он продолжает сиять. Ей казалось, он должен был бы потухнуть.

Сосредоточившись, обвязала вокруг пальца Лунара. Волос был слишком длинным, она разложила кончики на ладони воина и дальше, до локтя, проговаривая необходимые слова. Приложила ладонь к ладони.

Лунар в свою очередь начал произносить текст, Сафира следила, чтобы он ни в чём не отклонился. Однако воин в точности следовал ритуалу.

С последними словами она ощутила жжение в месте прикосновения, шрам засаднило, предводительница еле удержалась, чтобы не провести по нему. Ненавистный шрам. Было видно, как её волосина вспыхнула по всей длине на руке у марага и исчезла, оставив красноватый, быстро сходящий след, словно от лёгкого ожога.

Несколько мгновений, и он растворился. Сафира поймала себя на том, что продолжает держать ладонь сверху на его ладони. Переборола желание отдёрнуть руку, медленно подняла.

– Дэл-виах, фитаэр, дэл-силер, – закончила она.

Скользящие по полу шарики уже собрались в какую-то странную фигуру, словно из переплетенных лиан, вспыхнули рубиново-кобальтовым свечением, после неожиданно загорелись ярким, абсолютно чистым жёлтым, будто солнечным светом. На миг ритуальный зал озарила вспышка. Через миг ритуальные свечи погасли, а рисунок из фитарина застыл золотистым пятном.

– Обряд завершён, – произнесла предводительница.

– Обряд завершён, – откликнулся Лунар.

– Теперь ты будешь защищать меня, что бы ни произошло.

– Да.

– Госпожа!

– Госпожа.

Сафира повернулась, ощущая прихлынувшую усталость. Кьяф поспешил подать руку, но ей так не хотелось показывать своё состояние…

– Ничего не убирайте, – тихо сказала она, выходя из гексаграммы самостоятельно и принимая у охранника и-плеть и кинжал. – Завтра хочу Ниму всё показать.

Кьяф кивнул, Сафира поскорее направилась к выходу.

– А его куда? – тихо поинтересовалась Альяра, догоняя.

Покинув зал, Сафира ощутила странное облегчение. Свет обычных светильников, а не ритуальных свечей, действовал успокаивающе. Только волосы никак не хотели затухать, продолжали гореть, отбрасывая блики.

– Не знаю, – отозвалась предводительница.

– Но…

– Я не знаю! – воскликнула Сафира, ощущая, что теряет душевное равновесие.

– Обратно в камеры? – предложил с другого бока Кьяф.

– Наверное… Не уверена, что можно давать ему свободу передвижений.

Как-то это было… неприятно. Сафира встряхнула головой, освобождаясь от ненужных предводительнице эмоций.

– Пойду к себе. Сумасшедший день. Альяра, дорогая, что там с нашими вопросами? Ты справилась?

– Почти, моя госпожа. Иди отдыхай, нет ничего такого, что не подождало бы до завтра.

Благодарно кивнув, Сафира поспешила к себе. Альяра с Кьяфом остановились, осознавая, что ей хочется побыть одной. Она улыбнулась. Как хорошо, когда друзья понимают тебя без слов.

Что за день. Завтра же нужно будет собрать всех, кто может помочь разобраться в происходящем. Что за странная картина сложилась из фитарина? Обычно выходила одна из простых чётких гексаграмм, символов верности, состоящая из прямых линий и углов. А здесь – какие-то кривые переплетения… понять бы ещё, что они означают.

На несколько мгновений Сафира задержалась у двери Кадима. Невольница уже должна быть у него, ей приказано доводить марага до исступления каждую ночь. Сафире казалось, она и сама будет приходить к нему каждую ночь, чтобы насладиться.

Кто ж знал, что так случится. Какой же жуткий, тяжёлый день. Она поняла, что Кадима, даже страдающего, ей хочется видеть меньше всего.

Ничего, подумала. У меня ещё много дней впереди. И ночей. Ещё успею…

***

Ночью предводительницу лиаров не отпускали кошмары. Она была в зеркальном зале, и Предвестники выходили из своих зеркал, кружили вокруг, в голове гудели их двойственные голоса, она задыхалась, входила в гексаграмму, но Лунар вдруг поднимался, разрывая цепи на ногах, хватал её руки, и кости пальцев трещали, обжигая болью, она кричала, просыпалась, но вместо Лунара оказывался Кадим со своим отрядом, и Сафира снова переживала ужас трехлетней давности, и снова кричала, и не могла проснуться, и так по кругу…

Настойчивый стук вплёлся в сон, вырывая из объятий ненавистного кошмара, мучительные образы ещё оставались незримыми тенями в опочивальне, когда девушка наконец-то смогла открыть глаза. Небо едва-едва начало светлеть. «Какая рань…» – успела подумать Сафира, прежде чем услышала настойчивый зов Кьяфа:

– Госпожа предводительница! Лар Сафира! Нашествие ДЭМов!

– Заходи! – крикнула она, наконец-то просыпаясь. Бросила взгляд в зеркало – такая измождённая и не выспавшаяся, словно всю ночь работой тяжёлой занималась. Куда в таком состоянии сражаться… Даже волосы не горят.

Сафира вздохнула, ничего не поделаешь. Предводительница должна вдохновлять своих бойцов.

Кьяф появился на пороге, окинул её взглядом:

– Всё в порядке?

Сафира кивнула.

– Проснулась? Тогда я побежал, жду тебя наверху.

– Погоди… – окликнула предводительница буквально в последний момент. Кьяф вопросительно взглянул, и она распорядилась:

– Я хочу, чтобы и Кадим, и Лунар сопровождали меня.

– Но… – начал было Кьяф, однако Сафира холодно оборвала:

– Я хочу, чтобы оба меня сопровождали! Разбудите обоих и приготовьте их гнаранов.

– Доспехи с оружием? – поинтересовался Кьяф. Она кивнула: не раздетыми же выставлять в сражении.

Кьяф ушёл, и Сафира принялась быстро приводить себя в порядок – наскоро ополоснулась, надела плотные брюки и куртку поверх корсета, сплела волосы цепочкой, перехватила принесённый завтрак и поспешила к подъёмникам, которые быстро доставили её на площадку.

С горизонта лились первые солнечные лучи, пробивающиеся со стороны Передней Препоны. Сама Препона выглядела наэлектризованной, почти материальной, почти ощутимой – яркие вспышки скользили в пространстве, указывая, что где-то есть разрыв, сквозь который сейчас врываются ДЭМы. Их сдерживали патрульные отряды, к которым спешила высланная Кьяфом помощь.

Кьяф уже был наверху, так же, как и оба марага. У Кадима под глазами залегли тёмные тени – эту ночь он тоже провёл не в отдыхе. Лунар молча закреплял нагрудник, проверял седло, не глядя на неё.

Сафира дождалась, когда Кадим приветствует её как ему теперь положено, затем разрешила заняться прерванным делом. Ненависть в его глазах вызвала улыбку.

– Вы оба будете защищать меня, – произнесла она. – Ясно? И не сметь использовать оружие против кого-либо, кроме ДЭМов!

Мужчины посмотрели на неё, промолчав, и она разозлилась:

– Нужно отвечать «да, госпожа», когда я вам приказываю!

– Да, госпожа, – ответили оба, но это почему-то не вызвало удовлетворения.

Карата уже приготовили, один из лиаров принёс доспех, и она наскоро надела нагрудник, прикрывающие бедра пластины, наручи и перчатки. Специальный легкий материал, не пропускающий разрядов и-плети и противостоящий обычным ударам.

– Где? – поинтересовалась у Кьяфа, заскакивая в седло и закрепляя шлем с подшлемником.

– Ближе к середине, – не слишком довольно отозвался Кьяф.

Плохо. Ещё с марагами столкнуться не хватает. Сафира покосилась на пленников, уже сидящих на гнаранах. Не пришлось бы с марагами сражаться, не вздумали бы своего командора и сонатого отбивать. Впрочем, Кадиму она всегда сможет приказать вернуться через фитарель. А вот Лунару…

«Давай, милый, полетели», – подала мысленный приказ, поглаживая шею Карата. Драк-конь оттолкнулся от каменной поверхности и мягко взмыл ввысь. Гнараны шли чуть позади, не отставая.

Отряды лиаров покидали площадки, выстраиваясь выверенными временем пространственными фигурами. Нельзя допустить прорыва ДЭМов к Крайней Препоне.

На одной из последних скал, смотрящих в сторону Кобальтового Рога, Сафира опустила Карата, дождалась, пока рядом приземлятся оба спутника. На горизонте, почти на границе видимости можно было заметить движение, темные пятна, в которых угадывалось сражение, отблески, вспышки, и с каждой из них по Передней Препоне проходила рябь. Сафира вглядывалась какое-то время, после повернулась к Кадиму и Лунару.

– Если появятся мараги – запрещаю вам звать их, отдавать приказания, привлекать внимание, пытаться сбежать… запрещаю любые взаимодействия.

Кадим отвернулся, скрипнув зубами. Лунар тоже не смотрел на неё – пытался увидеть, что происходит у горизонта. Обряд верности – всего лишь обряд верности. Лунар не принужден слушаться её беспрекословно, хотя нарушать приказы ему было бы достаточно непросто.

– Лунар, ты будешь всё время рядом со мной.

– Я рассчитывал сразиться с ДЭМами.

– Сразишься, если подлетят близко.

Мараг перевёл взгляд на предводительницу:

– Для воина не принимать участие в сражении… не самая завидная участь.

– Знаю, – кивнула она. – Когда докажешь мне, что тебе можно доверять, тогда и будешь участвовать в сражениях. А пока я хочу, чтобы ты оставался под присмотром.

– Хорошо, – Лунар перевёл взгляд обратно. Прочитать что-либо по его лицу ей не удалось.

– Госпожа! – не удержалась Сафира. Он мельком посмотрел на неё, и она повторила: – Называй меня госпожой!

– Хорошо, госпожа, – слегка повёл плечом мараг, продолжая всматриваться в даль.

– Ты, Кадим, можешь сражаться, но от меня далеко не улетаешь. Понятно?

– Не было заботы во время сражения следить, где находится трёхцветная дура.

– Ты должен отвечать «как прикажешь, госпожа!»

Сафира начала терять терпение. Кажется, двое сердитых марагов на неё одну – слишком много. Нужно будет брать их с собой по очереди. Или на время сражения отпускать Кадима, веля вернуться после.

– Как прикажешь, госпожа, – повторил Кадим таким тоном, будто произносил ругательство. Она покосилась на него. Не отменять же распоряжение. Сегодня пусть так. Ей и правда будет легче, если оба на первый раз останутся под присмотром.

– Если каждый уяснил своё место, едем дальше, – усмехнулась она, поворачивая Карата. Сафира буквально спиной ощущала, как мужчины с ненавистью переглянулись.

Нынешние ДЭМы оказались огромными, раза в три-четыре больше драк-коней, которые, в свою очередь, были значительно крупнее гнаранов. Громадные, плавных обтекаемых форм, поблёскивающие, переливающиеся в алых лучах восходящего солнца, они прорывали пространственную паутинку Передней Препоны, вторгаясь, поднимая ветер, и мчались к Крайней Препоне.

Лишь разряды и-плетей способны разрушать ДЭМов, но сегодняшние были настолько велики, что их атаковали по десять, а то и пятнадцать человек, нанося удары, пока удавалось заставить ДЭМа заискриться молниями и разлететься на множество исчезающих осколков.

Именно поэтому их нельзя было изучить: от них никогда и ничего не оставалось.

Иногда кто-либо из воинов получал ответный разряд ДЭМа и срывался вниз. Сафира давно уже не отворачивалась, видя это.

Предводительница кружила чуть в стороне от сражения, на пути к Крайней Препоне, оглядывала своих воинов, под предводительством Кьяфа отбивающих нашествие.

Лунар, как она и приказала, летел неподалёку, всматриваясь в происходящее мрачными, потемневшими глазами.

Кадим, верный повелению, также не отлетал далеко, но если какой из ДЭМов прорывался сквозь заслон лиаров, спешил воспользоваться и-плетью.

– Мараги! Мараги! – пронёсся отдалённый крик.

Слева, со стороны Кобальтового Рога приближались отряды на гнаранах. Борьба с ДЭМами всегда объединяла оба народа, но после сражения мараги вполне могли попытаться отбить своего командора. Особенно если не знают, что его фитарель уже не с ним.

Пока Сафира вглядывалась в приближающееся войско, один из ДЭМов вдруг вырвался вперёд и помчался в сторону Крайней Препоны. Несколько лиаров бросились за ним, догоняя.

ДЭМ сверкал на солнце металлическими отблесками, набирая скорость.

Сафира устремилась наперерез, отметила почти одновременное движение Лунара и выхватила и-плеть. Быстро нагнала.

ДЭМ искрил от ударов, продолжая набирать скорость. Сафира отметила приближение Кьяфа с отрядом, с другой стороны подлетал Кадим.

Кьяф что-то кричал, размахивая рукой, но Сафире не было слышно. ДЭМ мчался вперёд, Карат махал крыльями рядом с ним, и Сафира пыталась достать и-плетью, стараясь не отвлекаться.

В этот миг пространство вдруг заискрило, будто собираясь из ниоткуда в одну плоскость, которая стремительно проявлялась.

Блуждающая Препона!

Сафира закрыла глаза, мысленно сливаясь с Каратом и давая ему приказ повернуть, но ДЭМ на полной скорости врезался в Препону. Его начало исчезло, продолжая искриться. Затем он весь втянулся в возникший разрыв.

Карат резко вывернулся, однако его крыло вошло в искрящую плоскость.

Сафира ощутила почти физически боль своего драк-коня, его круто повело в сторону и стало затягивать туда же.

Девушка оглянулась. Кьяф мчался к ней с перекошенным лицом, совсем недалеко увидела синие глаза Лунара, подумала, что, может быть, отстегнуться и спрыгнуть – и тогда её кто-нибудь поймает… Но так и не успела.

Пространственный вихрь, искрящий молниями, втянул её вместе с драк-конём, по руке, сжимающей и-плеть, прошёл разряд, и Сафира выпустила оружие.

По Карату пронеслась словно судорога, сверкающая вспышка от морды до хвоста, секунда – и верного друга уже нет, лишь волна боли от разрыва связи в голове и опадающие зеленоватые искры.

Сафира закричала, после ощутила, что падает вслед за соскользнувшим с ног седлом – единственным, что осталось от Карата.

Далеко внизу виднелась земля. Чужая. Незнакомая.

Сзади продолжала искрить Блуждающая Препона, Сафира потянулась к ней рукой – вдруг удастся вернуться обратно… Но продолжала нестись вниз.

Через миг из Препоны вынырнул Лунар. Его гнаран оставался цел и невредим.

«Кадим!» – призвала Сафира, не зная, действуют ли здесь фитарели, услышит ли её подневольный враг, успеет ли. Обряд верности не позволит Лунару причинить ей вред. Но не помешает немного опоздать, задержаться, не поймать…

Предводительница сжала зубы. Она не будет кричать и плакать, умирая. Пусть так.

Она просто смотрела вверх, на синеглазого марага. Потом закрыла глаза.

Порыв ветра настиг её спустя несколько мгновений. Крылья гнарана.

Еще через секунду Сафира ощутила удар, когда её тело приняли на себя руки Лунара. Услышала крик гнарана, который выгнулся в воздухе, судорожно взмахнул широкими крыльями, перебирая ногами.

Сафира открыла глаза. Удар закружил гнарана, сбивая с ритма, с полёта, разворачивая вниз головой, перевернул через себя.

Лунар, закреплённый в седле специальными ремнями за бёдра и талию, обоими руками крепко сжимал предводительницу. Она вцепилась в его плечи, шлемы стукнулись, пластины нагрудников скрипнули визгливо, гнаран вывернулся, выравнивая полёт, но его повело влево, и ремни, удерживающие Лунара справа, лопнули.

«Сейчас же ногу вырвет!» – мелькнула мысль, Сафира выхватила кинжал, перерезая оставшийся ремень. Кинжал выбило из руки, отдавшей нестерпимой болью, но ремень лопнул.

Земля была уже совсем рядом, их вышибло из седла, гнаран продолжал кричать, взмахнул крыльями, зацепив спину Лунара, отшвырнул, врезался в землю, упал на ноги.

Лунар с Сафирой отлетели, перевернулись в полёте, воин не выпускал девушку из рук, она поймала себя на том, что сжимает его шею. Стук доспехов при ударе о землю был почти невыносим, шлемы снова столкнулись друг с другом – Сафире показалось, в голове у неё гудит, как в огромном колоколе.

С тихим выдохом Лунар откинул голову. Сафира обнаружила, что лежит сверху на нём.

Нужно было подняться, но мышцы совершенно не слушались, дрожали, одновременно словно занемев.

– Вот это полёт, – усмехнулся он.

– Вот хран! – выдохнула она.