Читать книгу Увидимся в Сен‑Тропе - Нигина Айви - Страница 4

Бэлла была нашей с Элей хорошей знакомой. Ну, может, и не хорошей. Скорее, просто знакомой. Эля её невзлюбила с первого взгляда. С самой первой встречи она подозревала Бэллу во лжи. Говорила, что Бэлла полный фейк, начиная с её имени и заканчивая кольцом в десять карат с канареечно-жёлтым бриллиантом. Всякий раз, стоило только Бэлле появиться на горизонте, Эля сильно раздражалась, неизменно бросая фразу: «И откуда она только взялась?!» Я объясняла поведение подруги тем фактом, что как на небе не может быть двух солнц, так не может быть двух самовлюблённых и самоуверенных красоток в одной компании.

Бэллу интересовал контингент, который не давал прохода моей Эле. А именно – сыночки больших людей. Конечно, разница была между ними колоссальная и, естественно, с неоспоримым перевесом в сторону Эли. Начиная с внешности.

Моя подруга высокая, длинноногая, стройная, с красивой грудью, густыми каштановыми волосами и хищными, завораживающе зелёными глазами. Бэлла была обладательницей совсем другого типажа. Но сложения тоже довольно неплохого. Она была невысокого роста, с аппетитными бёдрами, длинными наращёнными волосами цвета тёмного шоколада. Надо признать, что на волосы она денег не жалела, и поэтому выглядели они со стороны, по сути, не хуже настоящих. К двадцати Бэлла успела протюнинговать себя со всех сторон. У неё были белые, как свежевыложенный в сортире кафель, виниры, ненатурально узкий нос, вздёрнутые от ботокса брови и, по признанию её близкой подруги, даже когда-то исправленные от оттопыренности уши. Бэлла напоминала мне фотошоп во плоти. Вот сидишь с ней, болтаешь, а она идеальна. Представляете? Никакой тебе лишней мимики, за которую, например, меня мама ругает постоянно. Бэлле точно не надо говорить «не хмурься» или «не морщи лоб». Она идеальна до такой степени, что, когда после встречи с ней подходишь к зеркалу и видишь своё родное отражение, радуешься живому, пусть и неидеальному лицу.

Мальчишки называли её Бэлла Тюнинг. Проявляли активный интерес, будучи либо в пьяном состоянии, либо в ссоре с девушкой. Красивых ухаживаний за ней не было никогда, и в этом тоже заключалась огромная разница между ней и Элей. За Элей ухаживали. Млели перед ней. Терпели её выходки и колкие фразы. Посылали ей охапки роз.

Однажды нам рассказали, как после очередного отказа Эли встретиться и поужинать с надоедливым ухажёром, тот напился с горя и позвонил Бэлле. Она не только приняла его предложение ужина, но и угостила десертом, если вы понимаете, о чём я.

Эля не любила Бэллу. Я же относилась к ней ровно, даже с интересом. Мне было любопытно, как такая маленькая девчушка умудрилась наворотить со своей внешностью такого, чего и зрелая женщина к тридцати пяти годам не успела бы. И, главное, зачем?

Несмотря на всё вышесказанное, признаюсь, она мне даже нравилась. Тюнинг всегда была весёлой. Всегда. Очень компанейской и лёгкой в общении. Эля убеждала меня в обратном. Говорила, что Бэлла, прожжённая, как бывалая лиса, только и хочет ей насолить. Я была с ней не согласна. Видите ли, на фоне наших ровесниц, порой лицемерных, преимущественно скучных, предсказуемых, часто не обладающих собственным стилем и, как правило, не способных сло́ва сказать без родительского одобрения, она сильно выделялась. Своим свободным характером, собственным мнением и непослушанием родителям. Казалось, она, как бабочка, живёт одним днём. Эмоциями. Чувствами. Искренне. Возможно, это ужасно глупо, но это не могло не нравиться.

О Бэлле было известно не много. Все знали только, что у неё богатые родители. По её словам, отец умер несколько лет назад, оставив огромное состояние им с мамой, которая жила в Монте-Карло. Про маму она рассказывала мало. В основном только то, что та вечно была не довольна дочерью. И что она интеллигентная женщина, доктор. Ещё мы знали, что Бэлла поздний и единственный ребёнок, мама родила её чуть ли не в сорок лет, поэтому излишне опекала и не давала спокойно жить. По этой причине Бэлла сбежала из Монте-Карло, когда ей исполнилось шестнадцать, в Москву, к тёте, и с тех пор живёт здесь, совершенно не имея желания возвращаться. У неё была какая-то непонятная, почти французская фамилия, которую никто не мог запомнить и правильно выговорить. То ли Бардо, как Бриджит. То ли Бордо, как вино. Она всегда была ярко одета в знаковые бренды. В её коллекции, наверное, была вся цветовая палитра сумок «Биркин». Вечерние платья от-кутюр, бриллианты, эксклюзивный парфюм ценой в машину, и часто её подвозили роскошные «бентли» и «роллс-ройсы». Она же до последнего была крайне скромна и ничего не говорила о своём сказочном состоянии, которое оставил её отец.

Многие в тусовке, если не сказать все, велись на её богатство и не замечали её «лёгкого» поведения, вернее, конечно, замечали, но делали ей скидку, как в «чёрную пятницу». Говорили, что мама-то у неё ведь порядочная, уважаемая женщина. Доктор, наконец. К тому же недовольна образом жизни дочери и постоянно ругает её за это. А Бэлла просто безмозглая тусовщица. Ещё слишком молодая. И уверяли, что обязательно перебесится. В семье же не без урода! Вот такие чудеса творят деньги: на время всё-таки могут немного прикрыть нелицеприятную правду и сдержать гул осуждений.

Несколько месяцев назад произошёл случай, когда схлестнулись добро и зло. Эля и Бэлла. В последней битве за титул центровой богемной красотки компании.

Мы приехали на ужин в наш любимый итальянский ресторан «Марио» с общим другом. Я очень любила это место. Тут было атмосферно, весело и вкусно. Но за тем, чтобы вкусно покушать, приходили, конечно, в основном мужчины. Девушки являлись разодетые в пух и прах в надежде подцепить кого-нибудь из присутствующих. Самые шустрые даже платили официантам, чтобы те оповещали их, когда приезжают интересующие их тузы. Нам с Элей нравилось это заведение, потому что наблюдать за всем этим спектаклем было гораздо интереснее, чем новую постановку в театре. Серьёзно. Войдя внутрь, вы сразу же окунались в непередаваемую атмосферу фабрики тщеславия, богатства и эйфории. Белые скатерти, живая музыка, полумрак, свечи, сверкание бриллиантов вперемешку с блеском фейковых стекляшек, надменные официанты и самая разношёрстная и одновременно любопытная публика. Наши ровесники, конечно, редко сюда ходили, в основном предпочитая места молодёжные и, соответственно, намного проще. Поэтому преимущественно тут была взрослая публика, нам с Элей это обстоятельство импонировало больше всего. Если среди ровесников возникало чувство, что ты на утреннике в детском саду, то среди людей взрослых было солидней. По крайней мере, нам.

В тот вечер мы были очень нарядны, впрочем, как и обычно по пятницам. Я надела опасно короткое чёрное платье с металлическими золотыми медузами на груди от «Версаче». Загар после отдыха с мамой на Мальдивах даже месяц спустя ещё не успел смыться. И покидая салон красоты, где девочки меня уложили и сделали мейкап в стиле Ким, я была собой безмерно довольна. Как говорит один мой друг-гей, не выходи из дома до тех пор, пока сама не захочешь себя в зеркале. В тот вечер я это отчетливо почувствовала, любуясь своим отражением.

Эля выглядела как главная героиня фильма «Лицо со шрамом». На ней было изумительно красивое изумрудное платье с рисковым разрезом почти до бедра. Волосы были элегантно уложены в аккуратные голливудские локоны, которые ей безумно шли.

Не хочу хвастаться, но всё же скажу, что, где бы мы ни оказались, сразу же приковываем к себе всеобщее внимание. Только, естественно, делаем вид, что нам это совершенно безразлично и у нас в планах только выпить шампанское и вкусно покушать. Ну, вы поняли. Тот вечер не был исключением.

– Посмотри, кто здесь! – затаив дыхание, сказала мне на ухо Эля, не успели мы сесть за стол.

– Где?

– Ну вон же, через два стола справа!

– Так там же много народу. Кого ты конкретно имеешь в виду?

– Естественно, самого симпатичного!

– Брюнета с ослепительной голливудской улыбкой?

– Угу.

– Ну да, красивый мужчина, правда выделяется. Может, потому, что у него такой идеальный бронзовый загар? – я рассмеялась.

– Да, он такой секси… – вздохнула Эля.

– А кто это?

– Блин, Ева. Ну какой же ты порой тормоз! Ты что, новости не смотришь, журналы не читаешь?

– Всё, что ты перечислила, – прошлый век!

– Ясно всё с тобой! – Эля, театрально переигрывая, закатила глаза. – Это же Андрей! Только фамилию не буду называть она слишком громкая, и ты упадешь со стула, на котором ёрзаешь.

– Я не ёрзаю! Просто платье слишком уж короткое, не могу расслабиться. Ну, так и кто он?

Меня раздражало, что Эля специально отвечает недомолвками, чтобы я расспрашивала больше. А она с видом профессора продолжала цедить информацию:

– Это один из богатейших людей страны.

– Удивила. Тут, по-моему, других не бывает.

– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты пропускаешь всегда всё самое интересное, потому что думаешь, что знаешь всё лучше всех.

– Иди ты.

– Он не просто богатый, он ещё и самый щедрый и галантный мужчина в мире.

– Тебе-то откуда известно?

– У меня есть свои инфоканалы, – деловито резюмировала Эля. – Мне рассказала моя маникюрша, а к ней ходит Саша.

– Саша? Мой водитель?

– Ха. Ха. Ха. Ой как смешно. – закатила глаза гламурная дива -Ну, ты её не знаешь. Для несведущих она владелица салона и знаток искусства. На деле – содержанка одного старичка.

– И у тебя с ней один мастер по маникюру?!

– Думаешь, стоит поменять мастера?

– Ну, задуматься об этом стоит во всяком случае. Если уж она сливает тебе сплетни про эту Сашу, значит, и про тебя болтает не пойми кому.

– Кстати, что-то я об этом не подумала. А про меня есть что рассказать…

– Ты это серьёзно?

– Ну ведь маникюрша – это как психолог! А ты что, не рассказываешь ничего о себе?

– Нет.

– Вот это у тебя выдержка! Ладно, разберусь с этим потом, – нахмурилась Эля. – Так вот, эта Саша рассказала, что ещё до своего старикашки познакомилась на одной закрытой вечеринке, куда пригнали целое модельное агентство, с этим вот Андреем. Она была моделью, как ты понимаешь. Приглянулась ему. Так он её всего пару дней поматросил и спросил…

– Я думала, скажешь: бросил…

– А он и бросил! Зачем она ему такая для более серьёзных отношений?

– Так почему ты им так восхищаешься тогда, не пойму.

– Он спросил её, о чём она мечтает. Марина сказала, что о квартире в центре столицы. И что ты думаешь?

– Дай угадаю. Он ей купил квартиру.

– В точку. А к квартире ещё и «Порше панамера». Но это не самое главное. – Эля перешла на экстрашёпот. – Саша сказала, что с таким мужчиной, как он, можно было и без этих бонусов «позажигать». Сечёшь?

– Эээ… потому что он… красивый и щедрый? – растерянно спросила я.

– Мне иногда тебя жалко. Правда, давай уже избавляйся от своей девственности, а то рассуждаешь как ребёнок. – Эля предательски хмыкнула. – Потому что он очень неплох в «этом» деле! А такая оценка от проститутки что-то да значит.

– Эля, не обижайся, но мне неинтересно слушать эту мерзкую грязь. Мне физически становится не по себе, начинает мутить.

– В чём грязь-то? Посмотри на него! Он же породистый красавец! К тому же богатый плюс щедрый! И горячий! Такого даже в кино не бывает… – романтично вздохнула Элина. – И потом, посмотри какой у него глубокий взгляд! Сколько всего интересного он может рассказать и показать…

– Прямо современный Пигмалион.

– Исаева, молодец! Окрестила в точку!

– Да я пошутила…

Но Эля не дала мне возможности договорить.

– О, смотри, кто подошёл ещё, сел за соседний от Пигмалиона столик! Отец Алана с компанией. Сегодня прямо что ни стол – то миллиардер!

– Мне по барабану! Хватит уже смотреть по сторонам, ты как бабка на лавочке, семечек только не хватает! И, надеюсь, ты закончила свой рассказ из сплетен от твоей маникюрши. – Правда, Эля достала уже меня. – Мне интересно другое: где Владик?

– Ой, блин, не напоминай про этого додика. Надеюсь, у него лопнет шина и он опоздает, а ещё лучше совсем не приедет.

– Как ты можешь такое говорить!

– Главное – стол нам организовал, а присутствие его не обязательно… – Эля смотрела сквозь меня и загадочно улыбалась. – Посмотрел, посмотрел! – по-шпионски тихо и радостно залепетала она.

– Кто???

– Тот, про кого я тебе рассказывала.

– И что теперь?

– Если он решит со мной познакомиться, я не буду против. Вот что.

– Эля, Эля… – я вздохнула.

И решила написать Владу – спросить, почему он опаздывает. Пока я отправляла сообщение, к нашему столику подошла хостес, за ней двигалась Бэлла с двумя подругами. Хостес как-то свысока посмотрела на нас всех и удалилась.

– Это что ещё за херня? – тихо сквозь зубы спросила меня Элина.

– Без понятия… – Я была удивлена не меньше.

– Добрый вечер, девочки! – манерно поприветствовала нас Бэлла, её подруги тоже мило улыбнулись.

– Привет! – Я старалась быть как можно более приветливой, в отличие от Эли, которая от злости просто позеленела в тон своего платья.

Тем временем мне в мессенджер пришёл ответ от нашего друга:

«Блин! Опаздываю! Тренировка затянулась. Меня могут опередить Давид с подружкой».

– С тремя подружками… – тихо добавила я вслух, прочитав эсэмэску.

– Что? – нахмурившись, переспросила Эля.

Я протянула ей смартфон.

– Бэлла, а где Давид? – спросила я дружелюбно.

– Не знаю, должен был уже быть здесь. Надеюсь, припозднится, – ответила Бэлла и рассмеялась.

Она и её подруги тактично сели на другой конец стола, поэтому в принципе мы друг другу не мешали. Теоретически.

– Ненавижу этого козла! – прошипела Эля.

– Давида?

– И его тоже. Но в данную минуту – Влада!

– Ну он же не специально!

– Хватит его постоянно защищать. Просто скотина!

– Прекрати. Они всё равно вон где сели, ничем тебе не мешают.

– Ты видела, что было, когда они к нам подошли?

– Ты про хостес?

– Нет. Хотя тоже неприятно: заметила, как она на нас посмотрела, да?

– Заметила. Только мне фиолетово, это даже смешно было.

– Было бы смешно, если бы не было так печально. Теперь весь рестик думает, что мы такие же, как она. На ней же бегущая строка светится: «я шлюха»!

– Эль, завязывай!

– Он теперь, наверное, тоже думает, что я такая же.

– Кто?

Эля умело показала глазами на человека, о котором рассказывала до прихода Бэллы.

– Эля, не хочу тебя разочаровывать, только я думаю, что он вообще о тебе не думает. Это раз. У него там и без тебя хватает движа – это два. Но есть и хорошая новость. Насколько я поняла из твоего рассказа про некую Сашу, он любит проституток. Значит у тебя есть шанс, благодаря Бэлле.

– Кажется, я падаю в обморок…

– Успокойся! Я пошутила. И вообще, всем на всех наплевать, так что расслабься. Сегодня же пятница-развратница, где твоё настроение?

– Умеешь ты поддержать, дружище, – проворчала Эля. – Даже отец Алана как-то нехорошо смотрит на наш стол! Блин, если б знала, что так будет… Сейчас уже, что ни сделай, в любом случае мы в проигрыше, раз сидим с ними. Короче, полный цугцванг.

– Знаешь, ты повёрнута на этой теме. Кто и с кем сидит. Снова повторю – услышь меня: всем наплевать! Relax, baby! И вот ещё что: тебе не идёт это унылое выражение лица! Честно.

– Вот тут ты права. Кислая мина никого не красит, – она улыбнулась. – Так лучше?

– Если ещё сделаешь это искренне, будет вообще зачётно!

– Ладно, надо сменить тему, а то я раскисну. – Эля открыла меню, которое мы обе знали наизусть, и, как бы изучая его в тысячный раз, не поднимая глаз, спросила: – Я чувствую, как он смотрит на меня, ну, он же смотрит, да? Успокой меня.

– Да-да, смотрит. Рада?

– Ещё бы! Я прям чувствую его взгляд на себе. Смотри, я покрылась мурашками… Это фриссон!

– Что?

– Кожный оргазм!

– Совсем сбрендила!

– Это обмен энергиями. – Она заметно оживилась. – Надо поговорить о чём-то другом, чтобы он не понял, что я о нём думаю и…

– И не почувствовал фриссон в одном месте? – я рассмеялась. – Сумасшедшая! У тебя слишком богатое воображение!

– Короче, Склифосовский, лучше скажи: вот ты веришь, что у неё мать доктор? – брезгливо бросила Эля, переводя внимание на Бэллу. – Ты только посмотри на неё. Это же самая настоящая колхозница. Неужели только я вижу это?

– Колхозница?

– Конечно! Понаблюдай за ней. Как бы человек ни прятался за отполированной ширмой, суть-то не отполировать. Просто невозможно вытащить это из человека! Никакой изысканности. А знаешь почему?

– Эля, если честно…

Но она не дала мне договорить, потому что знала, что я намерена сменить тему.

– Изысканность, – продолжила она, как ни в чём не бывало, – это врождённая, передающаяся особым геном привилегия. Изысканность невозможно выработать в себе, подчеркнуть горой бриллиантов и даже дипломом престижного вуза. В общем, изысканность, как и женственность, либо есть, либо не нужно даже пытаться этим овладеть.

– Мне кажется, что ты встала сегодня не с той ноги или не выспалась.

– Напротив, я выспалась. Просто один вид этой деревенщины меня ранит.

– Не надо драмы, Эля. Знай, что я не согласна с тобой. И потом, что – в колхозе нет докторов? Зачем так делить людей?

– Это всего лишь правда. И я не имею ничего против деревень, колхозов, аулов и провинций. Мне только не нравятся мошенницы вроде Бэллы, которые всех водят за нос, придумывая байки на ходу. – Эля дёрнула плечами. – А на подруг, на подруг-то посмотри! Господи, это просто какое-то шапито на выезде.

– Подруги как подруги… Что с ними не так? Между прочим, родились с тобой в одном городе, так что не возникай! Вроде даже учатся в том же универе, что и ты.

– И что? Ну, может, город и один, и универ один. Только я вот родилась, жила и живу около Кремля. А они все периферийные ёжики.

– Эля, скажи, а как же ты со мной дружишь? Я же так вообще из другой страны!

– Ой, вот только давай без этого, ладно. Ты родилась в столице крупного богатого государства. И твоя родословная говорит сама за себя. И ты порядочная, хорошая девочка. Ну, пожалуй, иногда слишком хорошая. Знаешь, как говорят, «простота хуже воровства».

– Всё-таки, и мне досталось, – я рассмеялась. – Эля, ты шовинистка! Ты знала об этом? Самая, причём, настоящая!

– Да это не я, это всё размышления Розы, – закатила глаза Элина. – Мне, если честно, по барабану, кто откуда. Даже если бы они родились на Красной площади у Мавзолея, всё равно колхоз так и прёт. Посмотри: ни стати, ни породы.

– Эля! Опять начинаешь, остановись. Противно слушать, это ведь не ты!

– Просто они меня раздражают. Не хочу сидеть за одним столом со шлюхами! Хоть они «как бы» из обеспеченных семей. И не смотри так на меня, Ева! Ты же знаешь первое правило леди – не сидеть за одним столом с дамами полусвета среднего разлива!

– Мне кажется, у тебя ПМС. И, к твоему сведению, она не дама полусвета. Бэлла просто глупая девчонка, мне кажется. Слишком доверчивая.

– Ты слышишь себя? Слишком доверчивая – это ты! Откуда у неё все эти бриллианты?

– Она же говорила, что её…

– Да, да, да. Её эфемерный отец умер и оставил ей в наследство золотые прииски в Австралии. И ты, вроде как неглупый с виду человек, веришь в эту чушь?!

– Послушай, нельзя обвинять кого-то во лжи, просто потому, что он тебе не нравится.

– У меня неконтролируемый антагонизм по отношению к ней!

– Это видно. Пожуй мяту и успокойся.

– Не поможет. У меня, кстати, ещё и хорошая интуиция.

– Я бы поспорила насчёт этого. Почему тогда молчала твоя интуиция, когда ты согласилась пойти на ужин с…

– Можно не произносить вслух это имя? Ты мне вообще друг или как? Сделай одолжение, забудь это недоразумение.

– Моё молчание стоит дорого.

– Не сомневаюсь. – Эля вяло улыбнулась. – Вон та её подруга, похожая на грустную мышь, кто это? А та толстушка слева? Не удивлюсь, если она специально нашла таких и притащила, чтобы на их фоне выглядеть суперзвездой.

– Эля, ну ты и злюка. Прекрати!

– Девчонки, о чём болтаете? Обо мне, наверное? – Наконец пришел Влад, наш друг, единственный нормальный парень, которого мы обе выделяли из этой золотой тусовки.

– Явился! – язвительно прошипела Эля.

– А ты надеялась, что не приеду, что ли? – он ухмыльнулся.

Наклонился поочередно к нам, чтобы поцеловать в щёчку. С Бэллой он не поздоровался. Вернее, кивнул ей с подругами в знак приветствия и всё. Он сел около меня. Я оказалась в середине. Меж двух огней. Как всегда.

– Владик, ну как же так?

– Что опять не так, Гугл? – смеясь, спросил он Элю.

– Ну почему ты нас с Евой так сильно не любишь?

– Еву я люблю, а вот ты – самая настоящая сучка!

– Вот же говнюк!

– Из-за тебя мой лучший друг страдает вторую неделю, никуда не ходит, дома сидит. Зачем ты его так жёстко отшила? Он же в тебя втрескался прям как лох, по-настоящему. Хотя я предупреждал его, что хорошим это не закончится. У него голос как из задницы, а посмотреть на тебя – светишься вся, довольная такая сидишь, смеёшься. Даже не вспоминаешь бедного…

– Влад! Давай закроем эту тему, ладно? Мне не нужен мальчик, который не может банально сдержать обещание.

– Ты про что?

– Сначала уговаривал на уик-энд в Париж слетать. Я сразу заявила, что не собираюсь с ним в одном номере жить. На что он сам сказал, что и не собирался мне такого предлагать и что будут два раздельных номера. У меня шенген закончился, он пообещал, что и этим займётся. Даже паспорт просил ему передать. И что в итоге?

– Ну, он просто завалил учёбу и попался под горячую руку отцу, а тот заморозил все его траты.

– Вот именно, мне не нужен сопляк, который даже в туалет сходить без папиного разрешения не может.

– Ничего себе, сравнила Париж с туалетом.

– Я не сравнивала Париж с туалетом! Это сделал ты.

– Да конечно, знаю я тебя, если захочешь – можешь гадость сказать про что угодно.

– А что не так-то? Кстати, вспомнила про Париж, там, между прочим, очень сильно воняло дерьмом почти до девятнадцатого века, дорогой мой Владик. Карамзин, путешествовавший тогда по революционной Франции, был просто морально травмирован парижским сочетанием роскоши и нищеты. Знаешь, что он советовал?

– Нет, мне он лично не говорил, – заржал Влад.

– Задержаться на террасе сада Тюильри. Оттуда Париж выглядел захватывающе и не шокировал гостей своей невыносимой вонью. А идти дальше Карамзин уже не рекомендовал, потому что воняло, – недовольно констатировала Элина.

– Точно! Вспомнила, – подхватила я. – Сын Карамзина через много лет в письмах же описывал своё прибытие в Париж очень смешно, что-то типа: «ближе, ближе, – завоняло! ужасно завоняло! Ура!!! Мы приехали».

– Словно по нотам, детка! Десяточка твоя!

– И тебе, бейба, неси дневник!

И мы глупо рассмеялись. Влад смотрел на нас в полном недоумении и даже как-то… жалостливо.

– Ева, ну ладно она выёживается, но ты-то чего? – покрутил у виска наш друг, затем ещё и постучал по столу костяшками пальцев. – Вот, девчонки, хотите совет?

– Нет! – в унисон ответили мы.

– Тогда слушайте и не говорите, что я вас не предупреждал! Если хотите нравиться нормальным, солидным пацанам вроде меня… – он взял драматическую паузу, – завязывайте со своими высокоинтеллектуальными подъебонами, ладно? Как старший товарищ, советую, правда. Это не секси.

– А можно вопрос, товарищ Влад? – с неприкрытым сарказмом в голосе спросила Эля.

– Вот опять. Промолчала бы – и всё бы у тебя ровно в жизни стало. Я когда ещё с ней не был знаком, думал, охуительная тёлочка! Извините за мат, девочки, но это просто высшая оценка у нас.

– У кого это «у нас»? – с ухмылкой спросила Эля.

– У нормальных пацанов. Сделай одолжение, помолчи минуту, дай договорить! Так вот! Такие ноги, ну и всё остальное. Но вот стоило тебе открыть рот и начать на каждое сказанное тебе слово выдавать два – сразу же, просто моментально весь твой сексапил превратился во что-то между Гуглом и Сири.

– Какой же ты имбецил! – смеялась Эля.

К слову, Владу мы позволяли говорить нам правду прямо в лицо на правах друга, и это было взаимно. Эля никогда не обижалась, только отмахивалась порой. Мы знали, что дальше нас троих этот стёб не пойдёт. Наоборот, Влад был готов защищать нас обеих от любого косого взгляда, как родных сестёр. Несмотря на свой юный возраст, Влад отличался от сверстников взрослыми мужскими качествами. Он был щедрый, по-взрослому проявлял заботу о своих друзьях и тех, кого любил. Но таких было крайне мало. Самое главное, он умел хранить секреты. Минусом можно было считать то, что порой его язык не знал пощады и острее лезвия бесчеловечно кромсал попадавшихся ему людей. Единственным человеком, над которым он не шутил никогда, была я. Он мог обобщённо сказать что-то про нас с Элей, безобидное и очень смешное, но вот отдельно надо мной устраивать публичное аутодафе – никогда в жизни. Тусовка строила разные предположения, вплоть до связывающих нас тайных любовных отношений, но это была полная чушь. Просто меня он уважал. Я так думаю.

– Ев, ты чего такая молчаливая? Или Сири не даёт и слово вставить? – Он посмотрел на Элю, но встретил равнодушный взгляд.

– Не обижай Элю, Владик! Не надо её так называть!

– А «Ок, Гугл» можно?

У Влада было редкое качество: он очень любил собственные шутки и искренне угорал над ними. Если вы их не понимали, то немедленно попадали в блэклист. Мне повезло, мне правда нравился его юмор и особенно смех. Такого заразительного смеха я, наверное, больше ни у кого не слышала.

– Влад, ну перестань. Лучше ответь на вопрос. Ну вот ладно, ты не любишь меня. Но вот почему ты так не любишь Еву? – хитромудро выкрутила Эля.

– Не понял? – Влад неподдельно удивился.

– Мы же договорились поужинать втроём, правильно?

– Эль, ты такая странная. Я что, должен слиться, когда пацаны мне звонят и спрашивают «где ты, бро»? Или, ещё лучше, отворачиваться, когда они подходят, чтобы поздороваться?

– Ладно бы только пацаны… Что тут делают «эти»? – тихим голосом сквозь зубы прошипела Эля.

– Ну, они с Давидом.

– Вот, если честно, когда я услышала, что ещё и Давид за нашим столом будет, меня просто чуть не вырвало.

– Сири, молоток, что сдержалась, – заржал как сивый конь Влад.

– Откровенно говоря, вообще все проблемы от Давида… Такого мерзкого и жирного индивидуума ещё поискать надо.

– Зачем его искать? Он такой один! Кто его только не знает на всём земном шаре! Везде знают, и он всегда может решить любой вопрос, да, брат?

Здесь Влад повысил голос, обращаясь к подошедшему к нам, вернее, к нему пухлому, вечно глупо улыбающемуся Двиду. Но пусть вас не обманывает его улыбка – при таких-то хитрых и коварных глазах.

– Всегда, брат! Только скажи – решим любой вопрос, ты же знаешь, – немного брызгая слюной из-за неправильной дикции, ответил толстяк. – Ева, Эля, добрый вечер! Хорошо выглядите, девчонки.

– Привет, дорогой, – натянуто улыбнулась Эля.

Меня Давид не бесил, как Элю. Я к нему вообще была индифферентна, как и к его спутницам. Но нужно признать, что за ними было прикольно наблюдать.

– Эля как раз говорила, что ты вроде как похудел. Подкачался. Тащится от тебя бедолага втихаря, не может понять, почему ты её не замечаешь! Хоть бы на свидание позвал, что ли. – Владик снова заржал, моргнув ничего не понимающему Давиду, но всё так же глупо улыбающемуся и уже как-то странно смотрящему на Элю.

– Ты что, забыл таблетки свои принять? Пропускать нельзя, Владик, ай-яй-яй, нехорошо, – всё таким же равнодушным тоном ответила Эля и достала электронную сигарету. – Вот сейчас меня точно стошнит, клянусь, – шепнула она мне на ухо.

– Он так на тебя смотрит… – тоже шёпотом ответила я. – Мне кажется, он не понял, что Влад пошутил.

– Тьфу, даже курить перехотелось.

– Может, так и бросишь. Назовём это эффектом Давида. – Смех раздирал меня изнутри.

– Ещё смотрит?

– Кто – Давид или красивый миллиардер?

– Я из-за этих уродов даже забыла о нём!

– Ну, миллиардер не смотрит. Вернее, он посматривает на ржущих Влада с Давидом.

– Ну всё, пиши пропало. Всё мне испоганили.

– Что всё? Ничего же не было! – я рассмеялась.

– А могло бы быть! Просто эти малолетки всю малину портят.

– Ну что я могу сказать: c’est la vie3! – Я пожала плечами. – Но если тебя это успокоит, Давид на тебя смотрит как сумасшедший влюблённый койот.

– Исаева, будь другом, заткнись!

– Ну уж нет! – Меня всё больше разбирал смех.

– Умоляю! – Эля сдерживалась, чтобы не засмеяться.

Она сидела к Давиду в пол-оборота и была невозможно хороша в своём шёлковом платье в пол, с откровенным разрезом, который подчеркивал её неприлично длинные ноги. Конечно же, она приняла такую эффектную позу изначально для миллиардера, как только его заприметила, но, к её великому сожалению, приманила быстрее Давида.

– Просто пожирает тебя глазами! – Я была осторожна, старалась смотреть на него так, чтобы ему это не было заметно. – Слюни потекли уже на слюнявчик…

– Отвратительно, – брезгливо зажмурилась Эля. – Он жуткий. Ты знаешь, что он у родителей каким-то образом выпросил деньги и купил подержанный «бентли» той «кишке» Ане, которая ушла от него к…

– Я поняла, о ком ты. Говори тише.

– Конечно, о вкусах не спорят, но с ним за подержанный «бентли» спать – это… просто ниже плинтуса. Как нужно не любить себя! Так ведь? Ладно бы просто так, по пьяни допустим. Тогда бы речь шла просто о плохом вкусе. А о вкусах, как мы знаем, не спорят.

– Интересная мысль, надо записать. – Я хихикнула.

– В общем, ободрала лоха как липку и дала пинка под жирный зад. А он плакал как последний олень, напивался до одури и выставлял себя полным ничтожеством.

– И?

– Что «и»?

– Ну, к чему ты это? Если память мне не изменяет, то всё это я слышала и даже видела своими собственными глазами! И сама же тебе рассказала.

– Разве? – шутливо спросила Эля. – Ладно, расслабься, я просто пошутила.

В ресторане было не протолкнуться. Пятница. Все самые крутые столики заняты взрослыми. Очень взрослыми богатыми дядьками – такими, как этот миллиардер, который приглянулся Эле. С ними в основном были совсем молоденькие девочки. Возможно, даже младше нас, но род их деятельности, конечно, добавлял им с виду пару-тройку лет. Мы сидели за хорошим столиком. Хотя и не самым лучшим. Поэтому, учитывая иерархию присутствовавших в этот вечер сильных мира сего, мы смотрелись тоже вполне на уровне.

– Гугл, толстяк просит твой телефон. Твой разрез на платье просто вынес ему последние остатки мозгов. Кстати, если хочешь моего совета…

– Нет!

– …То сходи с ним на свидание, у тебя есть шанс, что он прилипнет как банный лист. Подарит битый «роллс». Ему нравятся нестандартно мыслящие личности вроде той…

– Ты что, сравнил меня с «кишкой» только что?!

Тут Влад понял, что перегнул палку. Его хорошо воспитал отец, он чётко знал разницу между порядочной девушкой и непорядочной. И то, что смешивать одно с другим «не по понятиям».

– Что-то я действительно хватил через край. Не обижайся, ладно, Эль?

– Владик, дорогой, ну как можно! На дурачков ведь не обижаются.

– И всё-таки ты стерва. Бедолага Давид, – закатил глаза Влад.

– Влад, мы, наверное, поедем домой. – В ход пошёл один из козырей.

– Чего?! – У Влада округлились глаза. – Что случилось? Ева, ты тоже?

– Конечно, Владик, я же не останусь одна в такой компании – завтра напридумывают такого, что фиг отмоешься.

– Что случилось-то? Мне кто-нибудь объяснит?

При всех замечательных качествах Влада был у него один безобидный недостаток. Когда что-то начинало идти не по его, он превращался в маленького избалованного мальчика.

– Я уже целых пятнадцать минут пытаюсь задать тебе вопрос, а ты обрываешь меня на полуслове! – раздражённо выпалила Эля.

– Хорошо, я слушаю, говори. – У Влада сделалось очень серьёзное лицо, он словно бы весь превратился в одно большое ухо.

– Я хотела задать тебе два простых, но очень важных, животрепещущих вопроса. Первый: как ты допустил, что мы с Евой сидим за одним столом с этими шлюхами. – Она глазами указала на Бэллу и двух её подруг. – И второй вопрос: долго ты ещё будешь кормить этих дармоедов и халявщиков! – Она посмотрела на людей, подошедших к нашему столу.

– Влад, брат, здоро́во!

Над нами возникли двое самых главных халявщиков столицы, которых мы с Элей прозвали Чипом и Дейлом, да простят нас мультяшные бурундуки. И пусть вас не обманет наличие подержанного «феррари» с сельским регионом на номере и дорогих шмоток, которые, казалось, они бы с удовольствием носили даже с ценниками, если бы это было допустимо. Эта парочка так и излучала холодную и отстранённую надменность, чем сильно отталкивала от них. Даже за одним столом не хотелось сидеть, всегда пропадал аппетит. Да и на деле они были самыми настоящими халявщиками. Совершенно нормально, когда приглашаешь на ужин медийных персон и платишь за них. Тех, кто актуален на данный момент, например популярного певца, актера или экстравагантного политика, на худой конец. Тут хоть траты оправданны и общение выходит взаимовыгодным.

Знаю, что звучит отвратительно, но, по крайней мере, есть какое-то объяснение. Но вот такие, как Чип и Дейл, не несли ничего положительного. Ладно бы были попроще, общительными, с искромётным чувством юмора. Так нет же. Единственное, что у них было, это их самодовольные фейсы.

Они появлялись всегда в дорогих и модных заведениях как бы случайно и всегда рядом со столиком Владика – разумеется, тоже специально. С важным видом тех, кто платит за всех, они вальяжно усаживались на стулья, с вечно недовольными мордами и свысока глядя на и сквозь присутствующих. Я никогда не понимала, почему Влад разрешает им садиться к нам. На мой вопрос об этом он как-то ответил: «Ну что, не накормим, что ли?» Поэтому хоть изначально мы всегда и собирались поужинать втроём, максимум вчетвером, в итоге людей становилось так много, что порой приходилось пересаживаться за большой стол, либо сдвигать несколько. И естественно, чек вырастал с адекватного до просто неприличного. И так каждые четверг, пятницу и субботу. Усугублялось всё тем, что они ещё и спутниц всегда приводили с собой. Кто мог вообще встречаться с такими, как Чип и Дейл, – для нас с Элей всегда оставалось извечным вопросом. Для нас их подружки были все на одно лицо – или, вернее, безликими медузами. Банальными серыми мышами. А зря.