Читать книгу Танец стали в пустоте. Том 1. Огонь и отвага - Ник Фабер - Страница 2

Звёздная система Союза Независимых Планет Абрегадо.

Корабль военно-космического флота Вердена, эсминец «Трафальгар».

17 февраля 784 года после эры колонизации

Эндрю Карсон с наслаждением потянулся. Несмотря на все удобства, которые предоставляло кресло командира эсминца, всё тело его затекло. Его подчинённые также время от времени разминали затёкшие конечности, и всё же ни один из них не отрывал взгляда от экранов своих боевых постов.

Молодой капитан коротко взглянул на один из своих дисплеев и, немного подумав, нажал клавишу на подлокотнике. Он ещё не успел отпустить кнопку, как из встроенных в кресло динамиков раздался спокойный голос:

– Да, капитан?

– Парсон, распорядитесь, чтобы на мостик доставили свежий кофе и что-нибудь поесть для вахтенной смены.

– Да, сэр. Из еды что-нибудь лёгкое?

– На твоё усмотрение.

– Хорошо, капитан. Буду у вас через десять минут.

Вахтенные переглянулись – на лицах некоторых из них мелькнула улыбка. Свежий кофе и бутерброды будут как нельзя кстати, чтобы подкрепить силы уже довольно уставшего экипажа. Заметив эту реакцию, Эндрю усмехнулся себе в бороду. Он отпустил её сразу же после того, как стал капитаном своего первого корабля. Ему порядком осточертело, что при каждом сборе их боевой группы к нему относились как к сопляку, и борода выгодно старила его на фоне остальных. А ещё ему нравилось, как он с ней выглядит.

Вновь откинувшись в кресле, Эндрю обратился к вахтенному офицеру тактической секции:

– Жанна? Как там наш «друг»?

– По-прежнему, капитан. Вышел из прыжка три часа и восемнадцать минут назад. Довольно коряво вышел, кстати. Выброс энергии при выходе был по крайней мере на одиннадцать и семь десятых процента сильнее, чем положено для кораблей класса «Либерти». Правда, они всё ещё в пределах рабочего диапазона. Плюс он чудовищно излучает в инфракрасном диапазоне. Такое ощущение, будто у него отсутствует хоть какая-то термомаскировка.

– Может, утечка энергии в мотиваторе гипергенераторов?

– Вполне возможно, сэр! – Миниатюрная брюнетка пожала плечами. – Это бы объяснило перерасход энергии на выходе из прыжка.

Молодой капитан потёр через бороду подбородок.

– Он всё ещё идёт к Абрегадо-три?

– Да, сэр. С момента выхода из прыжка контакт набирает скорость с постоянным ускорением в пятьдесят «жэ». Гиперграница системы удалена от звезды на двадцать две световые минуты. И в данный момент планета СНП находится по ту сторону звезды, в восьми световых минутах от светила, а это даёт дистанцию почти в половину светового часа.

Девушка отдала несколько команд, и на общем экране появилась схематическая карта системы, с обозначением траекторий двух кораблей.

– При нынешнем ускорении ему потребуется почти тридцать шесть часов, если, конечно, они не перейдут на полёт по баллистике, чтобы достигнуть точки поворота, затем ещё столько же для последующего торможения и выхода к планете с нулевой скоростью.

Эндрю кивнул, соглашаясь с её словами. Он думал точно так же. Чуть больше семидесяти часов, и корабль, который во всех реестрах Верденского флота числится погибшим тринадцать лет назад, а на самом деле принадлежит одной из местных пиратских группировок, прибудет в порт одного из миров Союза Независимых Планет. А ведь это государственное образование официально заявляет о своём враждебном отношении к так называемым свободным каперам.

Карсон усмехнулся.

– Проверьте показания ещё раз. Мы сейчас не можем ошибиться.

Тактик и его помощник удивлённо посмотрели на него. Это был уже третий приказ о подобной проверке за последнюю пару часов. Увидев на лице капитана хмурое выражение, лейтенант Жанна Эвельсмейн кивнула и вновь склонилась над экранами своего терминала.

«Трафальгар» медленно плыл в безбрежной космической пустоте в режиме полного радиомолчания. Почти все его системы, которые могли своим излучением выдать корабль, были обесточены и отключены. Даже основной маршевый двигатель работал на самой минимальной мощности, для того чтобы уменьшить энергетический выброс и излучение частиц Черенкова. Хотя особой необходимости в этих ухищрениях не было.

«Акреция» – старое грузовое судно класса «Либерти», а по сути самоходная космическая баржа, – имела впечатляющие размеры. При массе покоя почти в восемьсот тысяч тонн, она была одним из самых крупных грузовых кораблей. Суда этого класса были столь удачно сконструированы, что полтора столетия назад их можно было встретить на всех торговых маршрутах освоенного космоса. И хотя на смену устаревшим «Либерти» давно пришли более грузоподъемные торговые суда, «Акреция» превосходила своей массой эсминец под командованием Эндрю Карсона более чем в шесть с половиной раз.

Впрочем, на этом её превосходство и заканчивалось. Если вдруг шкиперу «Акреции» придёт в голову заартачиться и дело дойдёт до прямого столкновения, то оно будет больше всего похоже на схватку слона с человеком в полностью снаряжённом штурмовом доспехе. Эсминец мог развить ускорение на сто пятьдесят g больше, чем его цель, и, соответственно, был несоизмеримо быстрее и манёвреннее, а богатый выбор наступательного и защитного вооружения делал его крайне опасным противником. Особенно если враг даже не подозревает о его существовании. Так что по большому счёту почти все меры, принятые экипажем «Трафальгара», были скорее учебными, нежели необходимыми. Всё же возможность отработать перехват враждебной цели в реальном космосе, а не на тренажёрах, вне рамок обычных флотских учений, выпадает не так уж и часто.

– Сэр, мощность излучения двигателей и ускорение позволяют определить примерный тоннаж судна. Если показания верны, то оно равняется плюс-минус восемьсот пятьдесят – восемьсот шестьдесят тысяч тонн. Плюс-минус. Да и само излучение двигателя также соответствует двигателям, которые монтировались на «Либерти».

– Ты сказала, более восьмисот пятидесяти?.. Это больше их изначальной расчётной массы… – откликнулся Эндрю, задумчиво глядя на один из дисплеев, которые окружали капитанское кресло.

На нём «Акреция» была обозначена двумя отметками. Они располагались на векторной проекции курса и, несмотря на то что шли одна за другой на небольшом расстоянии, обозначали одно и то же судно. Самоходная баржа приближалась к Абрегадо-3, выйдя из прыжка вне плоскости эклиптики и находясь на расстоянии почти пятнадцати световых минут. «Трафальгар» занимал позицию по эту сторону светила, ближе к центру системы, и находился гораздо глубже гиперграницы. Судно, которое было его целью, неумолимо приближалось к планете, одновременно сокращая расстояние до затаившегося в засаде эсминца. По плану капитана Карсона, «Трафальгар» должен был лечь в дрейф и дождаться появления своей жертвы, после чего взять её на абордаж… или просто уничтожить, если подтвердится связь экипажа судна с пиратами, а его капитан будет, скажем так, «недостаточно вежлив».

Правда, один корабль не способен эффективно пикетировать всю звёздную систему, так как в единый момент времени он мог находиться лишь в одном месте. Для подобных целей обычно выделялась минимум половина эскадры или хотя бы два дивизиона, по два корабля в каждом. С такими силами ещё можно было бы отслеживать перемещение цели по всей системе, но и только. Задача Эндрю Карсона и его экипажа облегчалась тем, что разведуправление флота предоставило ему предполагаемый вектор и время прибытия этого предположительно пиратского судна. Но даже при наличии этих данных один эсминец не мог прикрыть всю систему, ибо точка появления цели могла находиться где угодно, а у её капитана был огромный выбор траектории подхода к единственной обитаемой планете.

И именно по этой причине корабль Верденского космического флота затаился в глубине звёздной системы, подобно хищной рыбе, которая прячется в водорослях у самого дна, в ожидании своей жертвы. А глазами ему служили шесть автономных сенсорных платформ, которые он заранее разместил на краю системы. Сейчас данные поступали сразу от двух из них. Этим и объяснялась двойная отметка на локаторе. Из-за того, что судно, за которым они следили, находилось от них на расстоянии почти в пятнадцать световых минут, а скорость передачи данных была ограничена скоростью света, проходило почти полчаса, прежде чем системы связи «Трафальгара» получали информацию. Первая отметка обозначала позицию корабля на момент снятия показаний сенсорными системами, а вторая, двигающаяся чуть впереди, показывала местоположение с учётом временной задержки. Лишь когда «предположительно» пиратское судно подойдёт на дистанцию в десять световых минут, платформы смогут следить за ним практически в реальном масштабе времени благодаря детекторам частиц Черенкова, которые были единственным известным человечеству рукотворным феноменом, способным распространяться быстрее скорости света.

– Да, сэр! – откликнулась Жанна. – Отличие от расчётных характеристик составляет почти шестьдесят тысяч тонн. Я знаю, что это почти на семь процентов больше проектного тоннажа судов этого класса, но пиратские корабли нередко подвергаются модификациям, которые могут очень сильно изменить показания. Я вообще удивлена, что его профиль так слабо изменился. Скорее всего, они увеличили его грузовместимость за счёт навесных грузовых контейнеров или чего-нибудь подобного.

– Но-но, Жанна, – улыбнулся Карсон. – Мы ещё не уверены на сто процентов, что это судно принадлежит именно пиратам, так что не будем делать поспешных выводов. В конце концов, это вполне себе может оказаться один из множества незарегистрированных частников.

Тактик взглянула на него, скептически приподняв бровь. Эндрю усмехнулся и только покачал головой.

В этот момент на мостике появились два стюарда, которые принесли контейнеры с бутербродами и небольшие индивидуальные пластиковые термосы с кофе. На борту «Трафальгара» пользовались обыкновенной посудой, но в обычной ситуации капитан и не позволил бы вахтенным подкрепляться на посту – любая жидкость могла попасть на мостик боевого корабля лишь в герметично закрытом сосуде. Это предотвращало распространение жидкости в виде капель в отсеках, до отказа набитых электроникой, в случае отказа систем искусственной гравитации.

Поблагодарив стюарда, Эндрю взял у него термос, откинул крышку, потянул через специальную трубку горячий кофе. Капитан в который раз с удовольствием отметил, что напиток был приготовлен именно так, как он любил: кофе без кофеина, сливки и много сахара. И что самое удивительное, Карсон никогда не говорил главному коку, какой именно кофе предпочитает. Что же, видимо, это было очередной неразгаданной загадкой Вселенной…

Вахта тянулась медленно. Ужасно медленно. Охотничий азарт, охвативший офицеров в самом начале, когда цель появилась в поле зрения локаторов, начал постепенно сходить на нет. В обычной боевой обстановке мостик был бы весь пропитан запахом стресса, возможно, с небольшой примесью страха. И хотя задание считалось боевым, по сути, они сидели в засаде, час за часом наблюдая, как беспомощная жертва всё глубже засовывает голову в капкан. Но даже командира это начало утомлять. Одна команда вахтенных офицеров сменила другую, чтобы люди могли отдохнуть и поесть нормальной горячей пищи, а он всё продолжал сидеть на мостике, прокручивая одну ситуацию за другой на программах симулятора.

Сначала капитан «Трафальгара» хотел занять позицию ближе к окраине гиперграницы, чтобы как можно быстрее вступить с целью в контакт, но для него, как и для всего экипажа, это был первый одиночный патрульный поход. И Эндрю Карсон хотел дать своим людям как можно больше времени для подготовки. Ещё немного понаблюдав за размеренной работой своих офицеров, капитан поднялся с кресла.

– Лейтенант-коммандер Стивенс, мостик ваш, – произнёс он, направляясь к выходу.

Молодой офицер, который до этого неотрывно наблюдал за телеметрией с разведывательных беспилотников, вытянулся по стойке смирно.

– Мостик принял, капитан!

– Вот и славно, Джерри. Я буду у себя. Вызовите меня, если что-то случится. Продолжайте следить за мерзавцем. Если он хоть на пару градусов отклонится от курса, сразу сообщите мне. А если ничего не произойдёт, сообщите, когда он будет подходить к точке поворота.

– Да, сэр.

Капитан «Трафальгара» покинул мостик, а его кресло занял старший помощник. Одним из плюсов, но в то же время и недостатков эсминца, было то, что с целью экономии пространства каюту капитана расположили неподалеку от командного центра. Эндрю было достаточно покинуть мостик, миновать массивные взрывостойкие двери, пройти два поворота коридора, чтобы добраться до своей каюты. Оказавшись внутри, он снял китель, повесил его на спинку кресла у стола с терминалом и с удовольствием вытянулся на кровати. Всё же добровольная вахта почти в пятнадцать часов выматывала. А он-то наивно полагал, что, когда получит наконец звание коммандера и возможность командовать собственным кораблём, служба станет легче. Как бы не так… Легче не стало, но стало… интереснее.

Улыбнувшись собственным мыслям, Эндрю Карсон даже не заметил, как заснул…

* * *

– Капитана срочно вызывают на мостик! Повторяю. Капитана срочно вызывают на мостик!

Можно было не повторять. Эндрю уже вскочил с кровати и, подхватив китель, выбежал в коридор, одеваясь прямо на ходу. У бронированных дверей, ведущих на мостик, он остановился, чтобы застегнуть форму и пригладить волосы. Карсон уже давно взял себе за правило появляться перед экипажем исключительно в подобающем виде.

Войдя на мостик, он вновь увидел, что предыдущая вахта, которая уже успела отдохнуть, вновь заняла свои посты.

– Лейтенант-коммандер, мостик мой.

– Мостик ваш, капитан.

– Джерри, докладывай.

Молодой офицер уступил кресло капитану и указал на мониторы:

– Сэр, цель, предположительно опознанная нами как вольное торговое судно «Акреция», подошла к точке разворота и совершит его через двадцать пять минут или около того, начав процесс торможения. Они находятся от нас на расстоянии в пять целых и две десятых световой минуты по курсу ноль-один-ноль на ноль-два-один и сокращают дистанцию. Мы следим за ними по детекторам Черенкова.

– Мы окажемся у них прямо по курсу… – пробормотал Эндрю, больше для себя самого, чем для кого бы то ни было.

Но чуткий слух старшего помощника уловил его слова.

– Да, капитан, – сказал он и сверился с хронометром на одном из дисплеев. – Мы начали набирать ускорение примерно два часа и пятнадцать минут назад.

– Ладно, Джерри. Действуем, как и планировали. Меняем курс на параллельный. Как только они совершат разворот, прикажем им не менять вектор движения, а сами продолжим наращивать ускорение. Когда они будут проходить мимо нас, сбросим призовую команду в штурмовых ботах. Рассчитайте наше ускорение таким образом, чтобы во время встречи у нас было достаточно времени на абордажную операцию.

– Окно будет довольно маленькое, сэр, – заметил Стивенс, сверясь с показаниями на одном из экранов.

В принципе старпом был прав. «Акреция» набрала скорость почти в пятьдесят четыре тысячи километров в секунду. Иными словами, она была близка к пределу реверсивного импульса для двигателя Кобояши – Черенкова, установленного на судах такого тоннажа. Но всё равно скорость была огромной. «Трафальгар» двигался сейчас относительно с небольшой скоростью – всего четыре тысячи четыреста километров в секунду и постоянно набирал ускорение. Тем не менее двигатели эсминца были почти в четыре с половиной раза мощнее и уже начали ускоряться, что позволит боевому кораблю почти сравняться в скорости с целью в момент её прохода рядом с ним.

– Ну не такое уж оно и маленькое, а Сергеева, кажется, хвасталась, что у неё чуть ли не самые лучшие пилоты штурмовых катеров во всей нашей боевой группе.

Старший помощник улыбнулся. И действительно, Елена, ответственная за работу малых судов, была, мягко говоря, женщиной чересчур агрессивной. Она нещадно гоняла своих людей на тренажёрах, чтобы добиться от них максимального результата.

– В этом вы правы, шкипер. Она будет рада лишний раз продемонстрировать навыки своих ребят.

Оба офицера продолжили обсуждение предстоящего захвата пиратского судна.

– Сэр, «Акреция» только что совершила поворот и теперь идёт с отрицательным ускорением, – сообщила тактик через двадцать шесть минут.

Карсон кивнул ей и повернулся к старпому:

– Ну вот и момент истины, господа. Джерри, объявите боевую тревогу по кораблю.

– Да, капитан!

Лейтенант-коммандер прошёл к своему месту и отдал нужные команды. По всем отсекам разнеслись удары колоколов громкого боя. Экипаж начал готовиться к боевой ситуации, хотя и знал, что как таковой опасности не было. Их целью являлось старое гражданское торговое судно.

– Капитан, тревога объявлена.

– Отлично, Джерри. Пригляди за мостиком, а я надену скафандр.

Получив столь неуставную команду, старший помощник улыбнулся и занял место капитана на время, которое тому было нужно, чтобы облачиться в стандартный контактный скафандр. Лёгкие, герметичные комбинезоны, выполненные тем не менее из очень крепких материалов, не стесняли движений, но позволяли выжить в случае повреждения и разгерметизации корпуса. Также они были оснащены системами связи и передачи данных, чтобы люди в них могли оставаться на связи, даже в условиях открытого космоса. На спине размещался компактный модуль системы жизнеобеспечения, обеспечивающий выживание в вакууме в течение примерно шестидесяти минут. Хотя мостик эсминца, как и на других кораблях, располагался глубоко внутри корпуса, что гарантировало вахтенным высокую степень безопасности. Высокую, но не абсолютную. В столь враждебной среде, какой был открытый космос, ничто не гарантировало совершенной защищённости.

Вернувшись на мостик и вновь приняв командование, Эндрю Карсон повесил так и ненадетый шлем на подлокотник кресла и повернулся к секции связи:

– Дайте мне связь с этим судном.

– Да, сэр, канал открыт для передачи. Готовы к записи сообщения.

Немного поведя плечами и постаравшись выглядеть на экране внушительней, Эндрю посмотрел в объектив камеры, закреплённой на одном из мониторов перед ним.

– Внимание, неопознанное гражданское судно. С вами говорит капитан эсминца Верденского космического флота «Трафальгар» Эндрю Карсон. Моё судно отвечает за безопасность судоходства в этой системе. Приказываю вам не менять ускорение и курс и приготовиться к принятию на борт досмотровой команды.

Закончив, он посмотрел на девушку, так же как и он затянутую в плотно облегающий контактный скафандр.

– Сэр, сообщение ушло. Задержка связи будет составлять от десяти до двенадцати минут в зависимости от скорости их ответа.

– Замечательно… Рулевой, выводите нас на параллельный курс. Полное ускорение и сближение с целью.

Услышав отданный приказ, парень немного замешкался.

– У вас вопрос, Мансун?

– Да, сэр! Простите, сэр, вы сказали, полное ускорение?

– В пределах допуска, младший лейтенант.

Парень облизнул губы и вернулся к своему терминалу.

Эндрю скрыл улыбку. Он прекрасно понимал, почему его приказ произвёл такое впечатление. Всё очень просто. Никто не ходит с полным ускорением, которое только можно выжать из двигателей. Никогда. За исключением ситуаций, во время которых на кон ставится всё. А причина – в инерционном компенсаторе. Будучи прямым развитием технологии искусственной гравитации, он позволил кораблям развивать колоссальное ускорение. На самом деле они могли делать это и раньше, вот только был один фактор, который не позволял использовать мощь созданных двигателей на полную. Человеческий фактор.

Тренированное человеческое тело способно выдерживать определённые нагрузки, но только строго определённое количество времени. До создания компенсаторов максимальным безопасным ускорением, которое мог развить корабль без вреда для своего экипажа, было ускорение от трёх до пяти g. В экстренных ситуациях можно было повысить его до десяти или двенадцати, но только на очень короткий промежуток времени. Создание технологии инерционного компенсатора позволило кораблям набирать ускорение в сотни раз больше. К примеру – максимальное ускорение «Трафальгара» при массе почти в сто тридцать тысяч тонн, составляло двести тридцать g. При таком ускорении ни один из членов экипажа не прожил бы и долю секунды. Но главная опасность была не в этом.

Инерционные компенсаторы нагло играли с законами физики, создавая тем самым статичное гравитационно-инерционное поле, пределы которого заканчивались в двух метрах за корпусом корабля. Оно нейтрализовывало для экипажа негативные последствия линейного ускорения. Если быть точным, то при его использовании создавалось впечатление, будто сам корабль стоит на месте, несмотря на мощнейшее ускорение, сообщаемое ему двигателями. Самым страшным, что могло случиться, был критический отказ компенсатора во время полёта. Тогда всё набранное кораблём ускорение, без нейтрализующего его влияния компенсатора, одномоментно передавалось всему, что было на его борту, в том числе и экипажу, который через мимолётное мгновение размазывало тонким, нежным фаршем по переборкам корабля.

По этой причине гражданские корабли не использовали возможностей компенсатора больше, чем на семьдесят процентов. Для военных кораблей этот стандарт был несколько выше за счёт большей надёжности и множества дублирующих систем и составлял восемьдесят пять процентов мощности. С другой стороны, случаи отказа компенсаторов в современной истории были очень редким явлением. Например – за всё время существования Верденского космического флота было всего два случая отказа системы. С другой стороны, об этих случаях некому было рассказать, потому что никто не выживал, и судно оставалось блуждать в космической пустоте, превращаясь в корабль-призрак. Поэтому несмотря на столь редкие «известные случаи» поломок компенсаторов, никто не хотел сбрасывать со счетов возможность «ошибки выжившего».

Минуты тянулись в томительном ожидании. Карсон незаметно для себя самого принялся отбивать пальцами незамысловатый ритм по подлокотнику.

– Есть ли ответ?

– Нет, сэр. Цель всё ещё молчит.

Эндрю нахмурился. Уже прошло почти двадцать минут с момента отправки сообщения.

– Отправьте его снова.

– Да, сэр. Сообщение ушло повторно.

Карсон постарался расслабиться настолько, насколько это было возможно. Несмотря на то что непосредственной опасности не было, на мостике стало расти напряжение. Для многих в экипаже это был первый поход в отрыве от их основной боевой группы, и ситуация, в которой гражданское судно отказывается отвечать на запрос военного корабля, не имея при этом возможности уклониться от встречи с ним, мягко говоря, заставляла всех немного нервничать. А возможности избежать встречи с «Трафальгаром» у «Акреции» не было никакой. Несмотря на то что предположительно «торговое судно» имело в данный момент гораздо большую скорость, нежели эсминец, эта скорость могла оказаться ловушкой для развившего её судна.

А Эндрю Карсон не любил нервничать.

– Осветите его радарами и лидарами систем наведения. Приготовиться к записи сообщения.

– Есть осветить цель, сэр, – моментально ответила девушка. – К записи готова.

– Внимание, «Акреция», с вами говорит капитан Верденского эсминца «Трафальгар» Эндрю Карсон. Требую немедленно ответить! – Он повернулся к тактику: – Отправить сообщение.

Жанна набрала нужные команды на своей панели.

– Сэр, сообщение отправлено.

– Хорошо! Что с показаниями?

– Пошла засветка системами наведения. Мы, конечно, ещё слишком далеко для открытия прицельного огня, но они заметят излучение наших систем наведения через четыре минуты. В данный момент мы наблюдаем за ними через детекторы излучения Черенкова и в инфракрасном диапазоне.

– Хорошо. Ждём.

И они ждали.

А «Трафальгар» тем временем наращивал скорость на два и два километра в секунду. Ситуацию, в которой оказалось предположительно гражданское судно, иначе как катастрофическим назвать было нельзя. Из-за уже набранной скорости оно не способно было резко изменить свой курс. А мощности двигателей эсминца было более чем достаточно, чтобы подстроиться под любой манёвр «Акреции». И когда она войдёт в радиус поражения ракетами – что случится уже через сорок минут – «Трафальгар» её из него уже не выпустит.

Хотя теоретически Карсон мог открыть огонь уже сейчас. Правда, часть расстояния ракетам придётся преодолеть по баллистической траектории, с выключенными после старта двигателями, включив их лишь при подлёте к цели, чтобы сманеврировать и выйти на вектор атаки. Однако этот вариант не устраивал капитана по многим причинам.

Во-первых, на таком расстоянии невозможно хоть сколь-нибудь управлять системами наведения ракет – задержка связи сделает бесполезными любые команды, которые будут посланы тактиками. Это означало, что им придётся загрузить программу атаки в ракеты перед стартом, и после прохода по баллистической траектории те будут использовать уже заранее составленные планы, не имея возможности самостоятельного маневрирования. Будь цель военным судном, эффективность такой атаки могла быть сведена на нет его защитными системами. К счастью, «Акреция» была обычным, хотя и модифицированным транспортником. У подобного судна не было каких-либо защитных систем, способных оказывать постоянное активное и пассивное противодействие приближающимся ракетам.

Во-вторых, из-за очень мощного излучения ракетных двигателей противник сможет заранее их засечь и скорректировать свой курс в сторону от баллистической траектории полёта ракет, оказавшись уже в другом месте. Этого будет достаточно, чтобы увернуться от атаки и сделать её бессмысленной. По этой причине боевые столкновения в космосе редко проходят на дистанции более чем в одну световую минуту. До этого момента участники будущей схватки сближаются друг с другом, стараясь как можно лучше подготовить «поле» для будущего сражения. Сама тактика сражений в космосе больше напоминала шахматную партию, в которой игроки долго и упорно расставляют фигуры по доске, выгадывая место и время, прежде чем нанести удар.

– Сэр, ответа всё ещё нет. Дистанция до «Акреции» четыре световые минуты.

– Они что, идиоты?

От такой реплики старший помощник опешил и повернул голову к капитану:

– Сэр?

– Джерри, они у нас в руках. И они это знают. Как только они подойдут к нам на десять миллионов кликов, мы сможем разнести их посудину вдребезги и даже не вспотеем. Так какого чёрта они молчат?

– Я… я не знаю, капитан. Может, они уверены, что смогут избежать встречи и…

– Изменение параметров цели! Они поменяли курс на обратный и дали максимальное ускорение… Сэр! Они идут прямо на нас!

Эндрю изумленно уставился на свой монитор. «Акреция» действительно вновь повернулась на сто восемьдесят градусов и теперь шла прямо на «Трафальгар» с максимально доступным ей ускорением в пятьдесят g. Старпом тоже не понимал логику действий капитана грузового корабля.

– Может, они хотят постараться проскочить мимо нас на максимальном ускорении, в надежде, что скорость позволит им в случае чего увернуться от нашего огня… – предположил старпом.

– Джерри, даже я не поставил бы на это. А ты знаешь, как щепетильно я отношусь к объекту своих ставок.

– Ну, тогда, как вы сказали, они и правда идиоты.

Цель продолжала ускоряться ещё на протяжении двадцати минут, всё так же не отвечая на сообщения. Эта ситуация действовала молодому капитану на нервы. Он даже не сразу осознал следующее сообщение:

– Ракеты! Фиксирую старт ракет с цели! Одна, две… пять! К нам идёт пять птичек.

Да что это за бред! Расстояние между двумя кораблями составляло почти семьдесят восемь миллионов километров. Абсурдная дистанция для стрельбы. Даже с учётом скорости запустившего ракеты корабля.

Основным ракетным вооружением «Трафальгара» были ракеты «Марк-XI. «Василиск». Из состояния покоя они могли моментально, за счёт своих двигателей, развить максимальное ускорение более чем в десять тысяч g, что дало бы им прирост в скорости в девяносто восемь километров в секунду. В таком режиме их полётное время составило бы всего сто восемьдесят секунд, что в итоге позволило бы им пройти чуть больше восьми с половиной миллионов километров до момента выгорания двигателя. Но обычно ракетам выставляли ускорение в половину этих показателей, что увеличивало полётное время практически в три раза, из-за того что на максимальном ускорении двигатели ракеты слишком быстро расходовали запасы энергетических накопителей. Это давало дистанцию стрельбы в одну с половиной световую минуту. Пускай и точность стрельбы из-за задержки в связи была чрезвычайно низкой, практически нулевая, если быть точным. Любой, кого допустили на мостик корабля и кто умел складывать два, и два, поймёт, что ни одна ракета не сможет проделать путь в семьдесят миллионов километров, которые сейчас разделяли «Трафальгар» и «Акрецию», и попасть в цель.

– Потеря сигнала! – раздался чёткий доклад Жанны. – Потеря сигнала атакующих ракет! Они отключили двигатели и перешли на полёт по баллистической траектории.

Карсон ждал этого момента.

– Рулевой, смена курса на ноль-ноль-пять на двадцать пять секунд, после чего возвращаемся на предыдущий курс.

– Есть, сэр!

Эсминец послушно отозвался на команду и сменил направление движения, постепенно отклоняясь от своего первоначального курса, а значит, и от места, куда могли быть нацелены ракеты. Можно было сменить направление более радикально или держаться на изменённом курсе более долгое время, но Эндрю нужно было понять, кто и чем в них стреляет.

Старпом наклонился к капитану:

– Очевидно, теперь мы знаем, откуда взялась хотя бы часть из тех лишних пятидесяти тысяч тонн, – сказал он.

Карсон скривился.

– Очевидно – да. Они запихнули в эту развалину несколько пусковых и боезапас. Вот теперь главный вопрос, Джерри. Что именно к нам летит?

– Я думаю, мы узнаем это через… – Он посмотрел на корабельный хронометр. – Через двадцать две минуты.

И это было правдой. Эндрю кивнул, в знак подтверждения его слов.

– Секции РЭБ и ПРО, готовность! Отслеживайте этих мерзавцев, как только они включат двигатели.

– Да, капитан!

Несколько человек склонилось над экранами поста радиоэлектронной борьбы и противоракетной обороны. Первые вовсю сканировали пространство, вторые же готовили системы наведения ракет перехватчиков и систем ближней противоракетной обороны, которая состояла из расположенных на корпусе эсминца лазерных излучателей.

Минуты шли одна за другой. Приближающейся «Акреции» было отправлено ещё два сообщения, которые та, впрочем, так же проигнорировала. Расстояние между кораблями уменьшилось до трёх с половиной световых минут, и канониры наконец смогли взять более-менее прицельное решение для стрельбы с учётом догоняющего вектора «Акреции». И вот…

– Сигнатуры двигателей! Пять ракет включили двигатели и набирают ускорение. Они в одном миллионе кликов у нас по левому борту… Это промах, сэр.

Именно на то расстояние, на которое эсминец увёл в сторону своевременный приказ капитана.

– Знаю, лейтенант… Что с показаниями ракет?

Лейтенант некоторое время всматривалась в экран, прежде чем ответить:

– Я… я не могу сказать точно, капитан. Что-то старое, вроде наших «Марк-пять» или «Марк-семь»… Внимание! Резкий выброс нейтронов!

В одном миллионе километров от корабля зажглось несколько небольших солнц, буквально на мгновение осветив окружающую пустоту огнём атомного пламени.

– Сэр, это были ядерные боеголовки. Ориентировочная мощность около пятидесяти мегатонн каждая. Я прогнала излучение их двигателей через нашу базу данных. Это старые «Фольксштурмы» СНП. Только боеголовки на них другие. Согласно нашим данным, во флоте Союза эту модификацию заменили лет двадцать назад.

Старпом выругался, а капитан только кивнул, признавая справедливость использованных им непечатных выражений и повернулся к тактической секции.

– Огневое решение для стрельбы готово?

– Так точно, сэр. Правда, наша точность вряд ли заставит вас нами гордиться.

– Ничего. Приготовьте ответ. Пора показать, что мы настроены серьёзно. Предупредительный выстрел, огонь по готовности.

– Есть, капитан.

«Трафальгар» был эсминцем нового класса «Лучник». Данный класс кораблей строился с упором в сторону ракетного вооружения, в противовес классической сбалансированной схеме. По сравнению с более старыми эсминцами класса «Звёздная гончая», он имел по десять ракетных пусковых установок с каждого борта, что было на три установки больше, чем у более старых кораблей. Его погонное вооружение было представлено четырьмя ракетными установками на носу и двумя – на корме, в то время как «Звёздные гончие» пусковых систем на корме не имели вовсе. С другой стороны, его энергетическое вооружение было почти на тридцать пять процентов слабее, чем у кораблей более старого класса.

Современные военные корабли несли довольно мощные энергетические щиты, которые прикрывали корабль с четырёх сторон, вокруг его оси и с носа. На корме энергетической защиты не было вовсе из-за мощного выхлопного излучения маршевого двигателя, которое снесло бы любую защиту за миллисекунду. Из-за эффекта рассеивания, который уменьшал мощность выстрела энергетического оружия при прохождении большого расстояния, для того чтобы пробить щиты другого корабля, необходимо было подойти на достаточно близкое, по меркам космоса, разумеется, расстояние. Минимум в две световые секунды.

Лишь самые тяжёлые орудия дредноутов и линейных крейсеров могли надеяться пробить щиты и поразить корабль с такого расстояния. Эсминцу же с его куда более скромным калибром пришлось бы подойти ещё ближе. При этом шансов сделать это у него было куда меньше, чем у кораблей большего тоннажа. Поэтому при разработке класса «Лучник» конструкторы довольно здраво рассудили, что гораздо лучше обеспечить эсминцу возможность вести шквальный ракетный огонь, чем в самоубийственной попытке сблизиться на дистанцию стрельбы из энергетических батарей практически в упор, где его шансы на выживание падают по экспоненте. В подобном подходе были и свои минусы. Из-за возросшего темпа стрельбы погреба «Трафальгара» расходовали ракеты с умопомрачительной скоростью. При ведении беглого огня он бы исчерпал весь свой запас ракет почти на восемь минут быстрее, чем более старые корабли типа «Звёздной гончей», но это с лихвой компенсировалось большей плотностью огня.

И Эндрю Карсон мысленно поздравил конструкторов со здравым решением, глядя на экране, как вторая кормовая пусковая выпустила ракету, придав ей стартовое ускорение мощными магнитными катапультами.

– Сэр. Наша птичка набирает скорость. Подлётное время восемь минут и тридцать пять секунд. Через три минуты сорок секунд будет набрано максимальное ускорение, и ракета пройдёт путь в двести восемьдесят секунд в баллистическом режиме, потом снова включит двигатель для наведения.

– Отлично, канонир. Наши птички однозначно быстрее.

– Так точно, капитан.

И тут же, видимо, заметив излучение двигателя ракеты, а точнее его исчезновение, после того как завершился набор скорости, «Акреция» стала менять курс, как это недавно сделал «Трафальгар». Вот только капитан эсминца и не собирался стрелять прицельно. Спустя расчётное количество времени выпущенная эсминцем ракета прошла часть пути с отключённым главным маршевым двигателем, а затем включила его вновь, наращивая ускорение и устремясь прямо к переоборудованному пиратами торговому судну.

Она взорвалась сто пятидесяти мегатонной вспышкой прямо у них по курсу в одном миллионе километров от корабля, оставив после себя облако расширяющихся раскалённых газов и плазмы, в которые «Акреция» неминуемо влетит, следуя по своему вектору движения. Большого вреда взрыв, конечно, не нанесёт. Антирадиационные и противопылевые экраны смогут уберечь экипаж и отсеки корабля от смертоносного гамма-излучения, но большую часть коммуникационных антенн, вынесенных на корпус, придётся менять. Всё же делали их не для военных кораблей, которым полагается такие облака пролетать насквозь, не замечая их вовсе.

– Ну вот и поздоровались… Связь, отправьте им сообщение и передайте, что если они не ответят, то мы разнесём их лохань, благо повод они нам уже дали.

– Так точно, капитан.

– Стивенс, сообщите Сергеевой, чтобы она была готова к вылету по команде. И проследите за подготовкой штурмового отделения.

Старпом кивнул:

– Есть, капитан…

Его прервал неожиданный крик, разлетевшийся по мостику эсминца:

– Ракеты! Ракеты! Ракеты! Пеленг два-семь-ноль на ноль-один-пять. Боже! Они летят прямо на нас!

На мостике словно разорвалась бомба. Все, кто стоял на ногах, тут же рванули к своим креслам и судорожно затягивали привязные ремни.

– Жанна! Мне нужна информация! – скомандовал Карсон, перестраивая показания дисплеев капитанского кресла и выводя нужные данные.

– Восемнадцать ракет. Один-восемь подлетающих птичек. Идут с корректирующим ускорением в десять тысяч g. Скорость двадцать две тысячи кликов в секунду. Дистанция пять миллионов километров и сокращается. Подлётное время – двести двадцать шесть секунд.

Глаза Карсона расширились в ужасе. Их только что атаковали с совершенно другого направления. Что за чертовщина?!

– Системы РЭБ и ПРО запуск по готовности. Как только подойдут на три миллиона кликов – запуск противоракет.

Офицеры отрапортовали о том, что поняли приказ, и их пальцы запорхали над экранами, вводя огневое решение для стрельбы систем противоракетной обороны. Где-то внутри корпуса эсминца заряжающие механизмы начали подавать ракеты-перехватчики на направляющие, готовя их к запуску.

– РЭБ – запуск!

Системы радиоэлектронной борьбы «Трафальгара» включились на полную мощность, посылая в летящие ракеты чудовищное количество электронных помех, стараясь сбить их с атакующего курса. В спешке операторы систем выдавали на передатчики максимальную мощность, и два из семи излучателей электронного противодействия вышли из строя. Их системы проверялись перед выходом из дока, но сейчас, в экстренной ситуации, поданная на них пиковая нагрузка привела к тому, что их цепи не выдержали и расплавились. Но свою работу они сделали. Попав в кипящий ад радиолокационных помех и создаваемых электронными излучателями ложных целей для радаров наведения, часть ракет потеряла цель. Сначала одна. Потом вторая. А затем и ещё две. Четыре ракеты сбились с курса и ушли в пустоту, погнавшись за несуществующими фантомами.

– Жанна, найдите мне этого ублюдка! – почти прорычал Эндрю, шаря по тактическому экрану глазами.

– Мы стараемся, сэр, но он очень хорошо прячется.

В голосе девушки впервые прорезались лёгкие нотки паники.

Эндрю, скрипя зубами, смотрел на то, как приближающиеся ракеты преодолели полтора миллиона километров, а навстречу им уже неслись первые перехватчики, которые за счёт своих куда более скромных размеров и массы могли развить поразительную скорость. Каждая из них была оснащена мегатонной боеголовкой, что в реалиях военных столкновений в космосе было чем-то сродни детской хлопушке. На эсминце было в общей сложности двадцать пусковых установок для противоракет. Из-за вектора приближающихся ракет вести огонь могли только восемь, цикл перезарядки которых составлял всего двенадцать секунд, что означало пять залпов по приближающимся ракетам, достаточно, чтобы проредить их, но и только.

– Жанна, продольное вращение по оси на левый борт. Вести беглый огонь противоракетами.

– Есть продольное вращение. Внимание! Второй залп! Внимание, фиксирую второй залп. Восемнадцать раке… ошибка! Тридцать шесть ракет в залпе! Дистанция шесть миллионов километров!

Господи боже… Руки Карсона сжали подлокотники с такой силой, что у него заныли костяшки пальцев под плотным покрытием скафандра. Это же всего в двадцати световых секундах от нас.

– Капитан! Я засекла его! Излучение частиц Черенкова от их двигателя! Движется с нами параллельным курсом прямо перед нами и на семнадцать градусов правее, на дистанции в шесть с половиной миллионов километров… Мощный выброс в инфракрасном диапазоне! Корабль противника сбросил термические накопители.

На экране, перед капитанским креслом, первые перехватчики набросились на приближающиеся снаряды. Один промах. Второй. Попадание! Противоракета вышла на встречный курс и сдетонировала свою боеголовку, уничтожив приближающуюся ракету шаром раскалённой плазмы. Медленно, одна за другой с экрана начали исчезать приближающиеся ракеты, уничтожаемые перехватчиками. Вот только вслед за ними летели новые…

… И их было пугающе много.