Читать книгу Терн - Ник Перумов - Страница 4

Тёрн и Стайни преодолели горы за два дня пути. Таэнгский хребет остался позади, начался долгий и медленный спуск на равнину. Земля тут казалась свободной от любого и всяческого зла; пустынные каменистые ущелья жили сами по себе, здесь не стучали топоры лесорубов, не скрежетали гружённые камнем повозки гномов, везущих на продажу мраморные глыбы.

– Почему тут так? Богатые ж места, – недоумевала Стайни.

– Людям пока хватает и места, и занятий, – рассудительно заметил Тёрн. – Но вскоре они появятся и здесь. Не поселенцы, не отдельные караваны – грядёт исход, Стайни, исход из городов и старых держав, которые изо всех сил сейчас и стараются захапать как можно больше пока ещё пустой земли – чтоб бежать стало некуда. Этим заняты и Некрополис, и навсинайцы, и свободные королевства, и повстанцы всех мастей, и торговые гильдии: их фактории превращаются в крепости, крепости – в города, города – в полисы. Идёт зарождение новых царств, Стайни, и не могу сказать, что мне это бы очень нравилось. А вдобавок куда приходят люди, то за ними следует и Гниль.

Гончая пожала плечами, растерянно потёрла лоб узкой, совсем не крестьянской ладонью.

– Я никак в толк не возьму, Тёрн… откуда ты всё это знаешь? И это, и ещё множество всякого-разного… И рассуждаешь так странно. Откуда ты всё-таки взялся?

– Неправильный вопрос, Стайни, – отрезал дхусс.

Эти дни они разговаривали мало. Гончая после слов Тёрна о покаянии (явно ей не понравившихся) держалась независимо и отстранённо, мол, и сами не пропадём, как говорится, «плавали – знаем». Дхусса это, казалось, ничуть не задевало, куда больше норова строптивой Гончей его волновали эликсиры Некрополиса: яд никуда не делся и сейчас втихую пытался вновь подчинить взбунтовавшуюся Стайни её грозным Мастерам. Тёрн то и дело заставлял девушку останавливаться, вертел туда-сюда, словно тряпичную куклу: казалось, он отыскивает какие-то особые, одному ему ведомые знаки.

Петлявшая меж диких скал звериная тропа теперь шла под уклон, суровые леса, где деревья щетинились иглами, уступили место светлым и звонким предгорным рощам; тут вовсю распевали птицы, а на ветвях покачивались первые гроздья ранних в этом году орехов.

Неведомо, о чём думала Гончая. Может, о правдивости слов Тёрна, что ядовитая алхимия её Мастеров продолжает работу и вскоре она, Стайни, вновь станет «прежней», то есть предавшей Некрополис Гончей, на коленях ползущей к своим Мастерам и заранее трепещущей в ожидании неминуемой и ужасной участи? Может, освободись она и в самом деле от власти латариусов, ошгренов и прочих силаугов с доминарами, девушка не осталась бы со своим непонятным спасителем?

Так или иначе, но когда Таэнгский хребет был уже пройден и оставалось перевалить через последнюю холмистую гряду, Стайни внезапно стало плохо. Девушку рвало кровью, всё тело покрылось липким холодным потом, глаза закатывались, ноги подгибались, пальцы рук дрожали крупной дрожью.

Вскоре Тёрну пришлось тащить Гончую на плечах, кое-как замотав собственные шипы мягкой тряпкой. С каждым часом ей становилось всё хуже и хуже; вскоре Стайни и вовсе потеряла сознание. Могучий дхусс нёс её легко, но лицо его сделалось чернее ночи.

Несколько раз он опускал почти невесомое тело наземь, рыскал окрест в поисках каких-то трав, разводил огонь, наскоро кипятил воду в жестяной кружке, нашедшейся среди снаряжения Гончей, заваривал остро пахнущий настой, вливая его в безвольно раскрывшийся рот девушки. Она глотала, на какое-то время смертельная бледность покидала её щёки; но действие лекарства продолжалось недолго.

– Ч-что со мной, Тёрн? – еле слышно прошептала Стайни, раз ненадолго придя в себя. – Оно… требует меня обратно?

Дхусс мрачно кивнул.

– И это случилось раньше, чем я рассчитывал, – нехотя признался он. – Мы ещё слишком далеко от Ксарбируса. Но ты не сдавайся, слышишь, ни за что не сдавайся. Что тебя рвёт – это хорошо, твоё тело сопротивляется отраве, оно не хочет обратно. На, пей, пей как можно больше. Даже если не хочется.

Бледная, с запавшими глазами Стайни покорно кивнула.

К вечеру, однако, неутомимо шагавший дхусс наткнулся на аккуратно сработанную изгородь – стволы молодых деревьев были согнуты и привязаны к другим, более толстым так, что получилась непреодолимая живая завеса.

И без того нахмуренные брови Тёрна совсем сошлись у переносицы, однако он и не подумал остановиться или свернуть в сторону. Без особого труда, с бесчувственной Гончей на плечах, перебрался на другую сторону. Обернулся, окинул взглядом изгородь, зло усмехнулся, словно наконец встретив нечто знакомое – и притом весьма неприглядное.

За изгородью нашлась узкая неприметная тропочка, петлявшая среди буйных зарослей орешника и хмелевого дерева. Между стволов справа мелькнула гладь пруда, с гудением пронеслась стрекоза величиной с ладонь, крутнулась над головой дхусса, понеслась обратно. Тёрн кивнул, словно желая сказать, мол, ладно, ладно, посмотрели? Довольны?

Тропинка расширялась и вскоре вывела странника на край ухоженного поля. Жёлтые стебли наливника поднялись почти в человеческий рост, зеленоватые початки обещали богатый урожай.

– Таэнги, – вслух произнёс Тёрн, останавливаясь и поднимая безоружные руки. Посох он воткнул в землю, Гончая мешком лежала на широком плече – силы дхуссу было не занимать.

– Стой, где стоишь! – приказал в ответ писклявый голос из глубины зарослей.

– Стою, стою, – безропотно согласился дхусс.

– Кого это ты несёшь? – вопросил невидимый страж.

– Девушка. Больная. Нуждается в помощи.

– Хм, нуждается… а за проход через наши земли заплатить найдётся чем?

– Найдётся, – Тёрн не колебался ни мгновения.

– Покажи! – не поверил на слово писклявый.

Без малейшего гнева или нетерпения Тёрн поднял высоко вверх невесть откуда взявшийся небольшой кожаный мешочек, встряхнул его. Внутри что-то зазвенело.

– Кидай сюда, – приказал невидимый стражник. – Мы должны проверить, а вдруг монеты фальшивые или там и вовсе просто кругляши металлические?

– Похвальная дотошность, – кивнул Тёрн. – Но прошу тебя, почтенный, поторопись. Находящаяся под моей защитой нуждается в помощи, напоминаю тебе ещё раз.

– И нечего напоминать! – презрительно фыркнул обладатель писклявого голоса. – Здесь наши края. Мы тут хозяева! Что восхотим, то и сделаем!

– Но держать раненого на пороге – едва ли это согласуется с канонами гостеприимства, – чуть более холодным, чем прежде, голосом заметил Тёрн.

– Не учи меня, урод безродный! – возмутился голосок. – И стой смирно, являй покорность – не то стрелами утыкаем!

– Едва ли это послужит чести и достоинству народа таэнгов, чьи отзывчивость и открытость давно вошли в пословицы по всему Райлегу, – спокойно заметил Тёрн. – Равно как и стремление помочь страждущему.

– Ты за кого нас держишь, тварь шипастая? – взвизгнул невидимый собеседник. – Думаешь, не видим мы, кого ты на плече тащишь? Это ж Гончая, Гончая Некрополиса, а ты, раз ей помогаешь, – один из их рабов!

И вновь Тёрн лишь усмехнулся.

– Значит ли твой ответ, что вы отказываете нам в проходе, достопочтенный?

– Гм… нет, – после некоторой паузы (словно посовещавшись с кем-то) недовольно пробурчал стражник. – Но старшие хотят видеть вас и говорить с вами. Взамен вы сможете пройти через наши владения, но с тем, чтобы вы как можно скорее покинули земли народа таэнгов.

– Таково же и наше самое горячее желание, – холодно заверил говорившего Тёрн.

– Само собой – особенно стоит тебе увидеть наших воителей, мигом в штаны наложишь! – нахально заявил стражник.

– О, свирепость танэгских бойцов давно заставляет трепетать и Некрополис, и Высокий Аркан, – с убийственной серьёзностью заявил Тёрн.

– О да! Мы велики! Могучи! Грозны! И наши непобедимые армии сдерживает лишь наше миролюбие, столь же великое, сколь и наша доблесть!

– Никаких сомнений, – заверил хвастуна Тёрн. – Так мы можем пройти? Если старшие собирались поговорить с нами?

– Можешь, – нехотя выдавил из себя писклявый. Стебли наливника зашумели, закачались и сами собой раздвинулись, открыв узкую стёжку. – Топай прямо, уродец. Придёшь аккурат куда надо.

– Благодарю тебя, доблестный воин, – учтиво поклонился Тёрн.

– Топай-топай, недоумок, – раздалось в ответ.

Дхусс только печально улыбнулся.

Вскоре поле кончилось. Одуряющий запах полуспелых наливников остался позади, открылась деревня таэнгов – расположенные широким кругом круглые же хижины из жердей, крытые снопами высушенных стеблей всё того же наливника. Ни частокола, ни даже просто изгороди вокруг деревни не наблюдалось. Оно и понятно – трапперы, звероловы и бортники с таэнгами предпочитали не связываться; а другим, настоящим силам этого мира было пока не до них. Здесь, в Гиалмаре, за надёжной, как казалось, защитой Таэнгского хребта, было пока ещё тихо. Пока ещё.

– Недолго, – прошептал Тёрн, глядя на мирную деревушку. – Недолго вам осталось. Скоро придётся стены воздвигать… настоящие. Камень рубить научитесь…

Он поправил сползавшую с плеча Стайни и зашагал быстрее.

Тёрн миновал крайние дома. Из-за лёгких плетёнок, заменявших таэнгам двери, один за другим выскакивали их обитатели – низенькие крепыши, плосколицые и круглоглазые, больше всего похожие на каких-то невиданных обезьянок из непроходимых жарких лесов крайнего Юга. Они носили одежду – просторные туники ярких цветов из домотканой материи, но в разрезах рубашек и ниже отворотов коротких штанин виднелся густой мех всех возможных оттенков. На ноги таэнги надевали лёгкие плетёные сандалии.

Все носили оружие – даже малые дети и глубокие старики, согнутые, сгорбленные, с мехом седым, как снег. Небольшие луки, пращи, короткие дротики, лёгкие метательные копьеца. За спины заброшены лёгкие же плетёные щиты – такой защитит разве что от тростниковой стрелки соплеменника. Кованого оружия, мечей, топоров или хотя бы кинжалов Тёрн не видел.

Его мгновенно окружили. Дети цеплялись за широкие штаны матерей (юбок таэнги не знали), старики воинственно шипели, то и дело хватаясь за старые свои, отполированные годами службы копья. Тёрн не обращал ни на что внимания. Он шёл спокойно, с достоинством – но без презрения, – подняв голову. Его путь лежал в самую середину образованного домами круга, там, где поднимался резной тотемный столб племени, украшенный выбеленными временем черепами различных страховидл, в разные годы истреблённых «доблестными воинами таэнгов».

У подножия столба, в очерченном алом круге, стояли трое – молодой по меркам таэнгов мужчина с богато разукрашенным копьём в руках, древний старик, почти совершенно лысый, лишившийся всего меха – его грудь на манер настоящей брони покрывали амулеты с оберегами; и женщина, по виду которой угадать возраст бы не удалось. Между юностью и зрелостью – но ясно, что таковой она пребывает уже очень долго.

Тёрн с достоинством поклонился.

– Да хранят небесные звери твой острый взгляд, Провидящая. Да хранят земные силы твою мудрость, Призывающий. Да хранят ушедшие предки твою отвагу, Водящий.

– Да хранят тебя все Семь Зверей Райлега, чужеземец, – хором ответили все трое таэнгов.

В этих местах старая вера держалась крепко.

Провидящая заговорила первой:

– Ты принёс Гончую Некрополиса. Дхуссы никогда не вступали в союз с Гильдией Мастеров. Мы хотим знать, служишь ли ты Ищущим Смерть.

– Я не служу, Провидящая, и готов предстать перед твоим оком, – бестрепетно ответил Тёрн.

Водящий и Призывающий переглянулись.

– Если ты не служишь Некрополису, почему ты помогаешь Гончей? – спросил теперь седой старик. Голос у него был глухой и шепелявый.

– Призывающий, мой закон гласит, что достойно оказать помощь любому, оказавшемуся в беде.

– Даже если это злодей и убийца? – резко бросил молодой мужчина.

– Даже если это злодей и убийца, Водящий, – спокойно ответил Тёрн. – Разве не случалось тебе, о начальствующий над воинами, на поле боя перевязывать раны недавнего врага, ныне пронзённого копьями, истекающего кровью, беспомощного и безопасного? Разве не склонялось твоё сердце к мольбам умирающих – почтить их достойным погребением, не оставлять их тела на растерзание трупоедам и, уж конечно, не продавать в Некрополис для зомбирования?

– Враг есть враг. Он должен быть убит, – непреклонно возразил Водящий.

– На поле брани, в сражении – увы, да. Ты убиваешь, чтобы не убили тебя. Но после? Ведь если ты окажешь помощь врагу – кто знает, не станет ли он тебе после этого другом?

– А если не станет?

– Это риск, на который можно пойти, как считает мой закон.

– А наш – нет, – прошамкал Призывающий.

Тёрн молча развёл руками:

– Меня позвали сюда, пообещав нам свободный проход через ваши земли. Я готов рассказать всё, что вам будет угодно от меня услышать.

– Кто ты такой? – вдруг резко спросила Провидящая. – Ты не человек, не дхусс и, уж конечно, не сидх под плащом колдовства.

– Ты права, о мудрая, я ни тот, ни другой и ни третий, – с поклоном ответил Тёрн.

– Тогда кто ты? – требовательно спросила женщина, её мех встопорщился, побрякушки на груди зазвякали.

– Разрешат ли нам спокойно пройти? – ответил встречным вопросом Тёрн.

– Мы решим это, – недовольно проворчал Водящий.

– Нерушимо слово достойного воина, – глядя прямо в глаза таэнгу, проговорил Тёрн. – Смертельное оскорбление нанёс бы я ему, усомнившись в его словах.

– К-конечно, – выдавил из себя вождь.

Вопросы посыпались один за другим. Что видел Тёрн на пути сюда? Не попадались ли ему признаки военной экспедиции Державы или же Некрополиса за Таэнгский хребет? Что делала эта Гончая, известно ли её задание и при каких обстоятельствах он встретил её?

Тёрн отвечал – кратко, но откровенно и чётко. Однако ни словом, ни звуком не упомянул о беглой сидхе по имени Нэисс.

Наконец спрашивающие как будто бы удовлетворились.

– А теперь, – Тёрн указал на неподвижную Стайни, – нам будет разрешён свободный проход?

– Будет, будет, конечно же, будет, – проворчал старик Призывающий, проделывая руками какие-то пассы. С концов редких волосков на его коже срывались голубые искорки. – Мы вам разрешим проход. В обитель вечного покоя. В истинную смерть, откуда эту Гончую не вернут даже маги проклятого Некрополиса!

Тёрн только горько усмехнулся. Похоже, прозвучавшие слова откровением для него не стали.

– Неужто доблестные таэнги отринут слово? И зачем тогда было тащить нас сюда, если вы твёрдо решили прикончить её – а вместе с Гончей небось и меня?

– Не прикончить, глупый дхусс, – рассмеялся старик. – Вы станете частью наших оберегов, наших сторожевых чар и заклинаний. Мёртвые, вы станете стеречь границу нашего племени, предупреждать о появлении врагов. Ты, неразумный, конечно же, не заметил в листве черепов, прибитых к стволам? Это наши стражи. Неутомимые, неусыпные, неумолимые! Ничто не ускользнёт от их взора! Ничто! И вы тоже не ускользнули! Чем мы хуже наших соседей, поймавших ту дикую… – он поморщился, махнул рукой и вновь захохотал во всю глотку (весьма и весьма звучно для такого небольшого существа). Таэнг и в самом деле надрывался от смеха, хватался за бока, утирал катящиеся по морщинистым щекам слёзы, веселясь от души. Как говорится, обманули дурака. Он тут слова всякие произносил, что-то про честь говорил – кому какое дело! Благо племени – превыше всего. Обмануть чужака – добро, обмануть и отнять жизнь – геройство.

Тёрн не сдвинулся с места, просто перекинул из руки в руку посох и спокойно осведомился у старика:

– И как же именно ты намерен это сделать, достопочтенный?

– Мы не оскверним нашего честного оружия отравной кровью мерзкой Гончей! – напыжившись, провозгласил Призывающий. – Мы раскроем Границу, и покорные слову нашему слуги явятся сюда из мрачной бездны, где пребывают они в ожидании нашего зова!

Толпа вокруг завыла и заревела в предвкушении.

Высокие тонкие голоса, такими бы исполнять хвалебные гимны; беснование кровожадных карликов от этого становилось только омерзительнее.

Тёрн не пошевелился. Стоял, опустив голову, словно ожидая прочесть у себя под ногами начертанные на плотно утоптанной земле загадочные письмена.

Вождь и Провидящая отступили в стороны, давая место Призывающему. Старик резко хлопнул в ладоши, закружился, быстро притопывая и высоко вскидывая острые коленки. Остальные таэнги принялись отбивать ритм кто на чём горазд, но получилось всё на удивление слаженно.

Десятки голосов затянули песню, дикую, протяжную, нечеловеческую. Мелодия сплеталась с выкриками Призывающего, уже успевшего ввести себя в состояние близкое к помешательству. Тёрн не вмешивался, он просто наблюдал – даже с неким отстранённым интересом.

Призывающий же метался вокруг столба с черепами, голос его то резал нестерпимым визгом, то падал до рокочущего баса, от которого, казалось, вот-вот рухнет сам тотемный столб. И – роскошное высокое небо над деревней стало быстро заволакивать невесть откуда взявшимися тучами, клубящиеся тёмные потоки рванулись наискось через синеву, точно несущиеся к цели копья. Таэнги вопили и верещали с удесятерённым восторгом.

Тёрн ни с того ни с сего присоединился к ним. Никто не мог понять, что именно выкрикивает странный дхусс, – этого певучего и мелодичного языка здесь не слыхали уже много-много столетий. Защитник Гончей не пытался броситься на Призывающего, вообще ни на кого не кидался – он просто стоял, и слова, срывавшиеся с его губ, на первый взгляд ничего не меняли и ничему не могли помешать. Призывающий метался и скакал как прежде, и пустые чёрные глазницы старых черепов засветились слепящим, режущим светом. Яростная белизна чистого уничтожительного пламени, готового неудержимым потоком устремиться в этот несчастный мир; Тёрн что-то крикнул Призывающему, но даже богатырский голос дхусса не смог перекрыть воя и рёва поднявшегося урагана. Тёрн пригнулся, закрывая собой неподвижную Гончую.

А потоки белого огня уже текли вниз по резному столбу невиданными снежными змеями, словно кровь из многочисленных ран. Потоки встречались внизу, сливались, вот уже появилось небольшое озерцо, над ним поднялась дуга странной радуги – семь оттенков серого; получилось нечто вроде небольших врат, и когда голос Призывающего взлетел до немыслимой высоты, так что Тёрну даже пришлось зажать уши, – в этих вратах появились смутные, размытые очертания высокой фигуры.

Фигура отдалённо напоминала человеческую, то есть имела две руки, две ноги и голову. На этом, однако, сходство заканчивалось. Во-первых, ростом это создание было добрых семь с половиной футов, возвышаясь, словно боевая башня. Во-вторых, сзади у существа имелся весьма солидных размеров хвост; в-третьих, голову венчала самая настоящая корона острых рогов; в-четвёртых, тело пришельца от макушки до самых пяток покрывала блестящая, словно облитая водой, чёрная чешуя; в-пятых, его глаза пылали ничуть не слабее давешнего огня в черепах; в-шестых…

Тёрн невольно шагнул назад.

– Демон! – вырвалось у него.

Таэнги орали и скакали в полном и безумном восторге.

Белое пламя быстро угасало, свежий ветер разгонял сгустившиеся во время обряда облака. Яркое весёлое солнце снова озарило деревенскую площадь, тотемный столб с белыми черепами, вновь мёртвыми и на первый взгляд такими безобидными.

Вот только черночешуйчатый демон был тут. Огромный, нелепый, он ворочал рогатой башкой, хвост, очень похожий на драконий, раздражённо мотался туда-сюда. Вокруг чресел демон носил некое подобие широкой и короткой юбки-килта. Небесно-голубую ткань украшали искусно вышитые золотистые цветы, пчёлы и птицы, а в нескольких местах килт выпачкало красным.

Ладони, запястья и бока чудовища покрывали разноцветные потёки, по преимуществу багряные, охристые, янтарные и кобальтовые. В правой лапе демон сжимал нечто, очень напоминавшее тонкую рисовальную кисть.

На площади наступила тишина, такая, что слышно было, как звенят плоскокрыльцы над ближним прудом. Призывающий, тяжело дыша, безмолвно пялился на появившегося демона и хватался за сердце. Он, похоже, не зря носил своё звание и потому понял всё сразу.

Остальные же таэнги как раз не поняли ровным счётом ничего. Толпа разразилась кровожадными воплями.

Демон глухо взревел, воинственно взмахнул когтистой лапой – торчащие когти сделали бы честь любому сказочному дракону – и сделал шаг к неподвижному Тёрну.

– Ты! – проревело чудовище на вполне понятном всеобщем арго. – Ты, презренный, да вылезет весь твой мех и да покроешься ты болячками! Это ты прервал мои занятия?! Но как такое возможно, ведь я же…

– О достопочтенный, твои занятия прервал не я, – Тёрн слегка поклонился демону, словно равному. – Ты появился здесь в основном благодаря стараниям сего таэнга, образца доблести и мудрости, – дхусс изящным жестом указал на скорчившегося Призывающего.

– Он?! – взвыл демон. Махнул лапой снова, заметил, наконец, зажатую в ней кисточку и прорычал неразборчивое проклятье: – Сожру! На куски разорву! Пор…

– Повину-у-уйся, о тварь из бездны! – высоким, вибрирующим, каким-то плавающим голосом взвыл Призывающий. Его оцепенение быстро прошло. – Вот – яство твоё! Вот – лакомая, сочная плоть, богатая тёплой кровью! Она – для тебя! Дроби кости, рви мясо, ломай рёбра, не трогая лишь череп! Повинуйся моему слову!

– Да что… – взвыл обезумевший демон, яростно бросил кисть, сделал шаг к Призывающему – и словно налетел на невидимую преграду.

Демона отшвырнуло назад с такой силой, что его ноги, оканчивавшиеся здоровенными плоскими ступнями, разъ-ехались, когти прочертили ряды глубоких борозд. Чешуйчатый гость еле-еле удержался, в последний момент упершись хвостом.

– Да что же это?.. – к ярости демона теперь примешивалось недоумение. Зубастая пасть раскрылась, со здоровенных клыков капала дымящаяся слюна.

– Он призвал тебя, достопочтенный. Ты не можешь причинить ему вреда, – спокойно произнёс Тёрн.

– Ка-ак? – взревел демон. – Я даже не могу его разорвать на мелкие кусочки?

– Боюсь, что нет, – развёл руками Тёрн.

Демон растерянно замигал. Широкие чешуйчатые веки смежались с хлопком, словно кто-то аплодировал небывалому представлению.

– Убей его, тварь! – визжал меж тем Призывающий.

Демон болезненно поморщился. Мимика на жуткого вида морде тем не менее была вполне человеческой.

– Он странным образом может командовать мной, – удивлённо проговорил демон, обращаясь к дхуссу. – Он… он вызывает во мне отвратительные и постыдные желания… будит всё самое тёмное, то, от чего я так стремился избавиться… Незнакомец! Этот плешивый мешок с костями приказывает мне убить тебя… и эту женщину у твоих ног. Убить и… э… употребить в пищу. Послушай, эй, ну сделай же что-нибудь!

Тёрн молча поднял посох и шагнул к Призывающему. Таэнги, похоже, только этого и ждали – или уже успели оправиться от неожиданности. Их вождь прокричал команду – в Тёрна, демона и лежащую Гончую полетело целое облако камней, дротиков, метательных копий-сулиц и коротких стрел.

Дхусс, вновь схвативший на руки Стайни, уклонился от одного копья, другого, третьего.

Камни мелькали рядом с головой Тёрна, ударялись о броню, две стрелы сломались о костяные наплечники, но одна всё-таки засела в боку.

Лицо дхусса передёрнулось, однако он не проронил ни звука.

– Не сметь! Не сметь! Пусть демон пожрёт плоть этих нечестивцев, слуг Некрополиса! – вопил Призывающий. – Пусть на него падёт гнев Мастеров Смерти! Только тогда их черепа станут настоящими оберегами!

– Покончи с этими двумя мерзавцами, незнакомец, а я позабочусь об остальных! – рявкнул демон, бросаясь прямо на плотные ряды таэнгов.

– Ты не сделаешь им зла, тварь Бездны! – взвыл за спиной демона Призывающий.

И точно – каждый следующий шаг давался черночешуйчатому пришельцу со всё большим и большим трудом. Демон словно продирался сквозь напор встречного ветра, упрямо нагибая рогатую голову и прикрываясь широким плечом. От блестящей агатовой брони одна за другой отскакивали лёгкие стрелки таэнгов, пущенные из пращей камни бессильно отлетали, не причиняя демону никакого вреда. Но даже его силы не хватило – опутавшее пришельца заклинание неумолимо толкало его назад.

Наконец демон не выдержал. Его волокло прочь, словно невидимым канатом.

Тёрн же, однако, оставался недвижим. Его бездействие сбило с толку карликов, они пусть на краткое время, но словно потеряли его из виду, усиленно осыпая стрелами, дротиками и камнями демона, такого жуткого и страшного с виду.

А чудовище тем временем отчаянно сопротивлялось, ревело и хлестало во все стороны хвостом; когти оставляли в пыли глубокие борозды, и зрелище это, похоже, совершенно зачаровало таэнгов.

Дхусс сделал лишь одно движение – короткое, рассчитанное и экономное. Не выхватил из-за пазухи какой-нибудь огненный меч, а всего лишь бросил камешек. Обычный невзрачный камешек, но в полёте у него внезапно по-явились восемь паучьих лапок, голова с парой фасеточных глаз и внушительные крючковатые челюсти. Панцирь на спине новосозданного паука раскрылся, затрещали прозрачные крылья, существо летело прямо вперёд, как и положено брошенному камню.

И опустилось прямо на руку беснующегося жреца таэнгов.

Челюсти щёлкнули.

Призывающий завопил, наверное, ещё раньше. Подскочил ещё выше, чем раньше, почти что выше головы, замахал, отчаянно затряс рукой – но каменные челюсти летучего паука и не думали разжиматься.

– Ага! – взревел демон, поводя плечами и точно стряхивая с себя обрывки невидимой сети. – Ага! Спасибо! Ну, а теперь…

– Беги! – резкий выкрик дхусса ударил, словно бич. – Беги, Чёрный!

– Поче… – начал было демон, но Тёрн c девушкой на руках ринулся прямо на толпу таэнгов. Стрелу в боку он словно бы и не чувствовал.

Карлики замешкались. Демон растерянно завертел головой, но в последний момент благоразумие всё-таки победило, и он громадными прыжками бросился следом за Тёрном, на бегу едва не потеряв юбку-килт. Вслед летели копья и стрелы, но широкая спина демона послужила беглецам надёжной защитой.

– Эй, незнакомец, давай мне, кого ты там тащишь! – рявкнул демон, поравнявшись с Тёрном. – Силой ты не обижен, вижу, но так быстрее выйдет, раз уж бежать решили!

Дхусс благодарно кивнул.

Так и впрямь оказалось куда скорее.

Сперва погнавшиеся было за ними таэнги быстро отстали. Не с их короткими ножками было тягаться с такими бегунами.

Вскоре поля остались позади, и дхусс с демоном вломились в чащу. Демон решительно занял место в голове процессии, и понятно почему – за ним оставалась настоящая просека. По ней, конечно, беглецов будет очень легко выследить (а таэнги вообще отличались мстительным характером и обид не забывали), – но пока об этом тревожиться не стоило, главное – убраться подальше.

…Первым выбился из сил казавшийся неутомимым демон.

– Уф!.. Прошу прощения, досточтимый незнакомец, но мне сдаётся – мы уже отделены от тех негодяев достаточным расстоянием. – Громадный красный язык свесился из пасти демона набок, словно у запыхавшегося пса.

Речь его сильно изменилась, стоило беглецам оказаться в относительной безопасности.

– Она умирает, – Тёрн резко склонился над неподвижной Стайни. – А я уже испробовал всё, что мог.

– Да не сочтёт досточтимый моё вмешательство сомнением в его способностях и знаниях… – начал было демон, однако Тёрн только зло махнул рукой:

– Можешь помочь ей? Или нет?

– С позволения досточтимого, я бы взглянул на пострадавшую…

– Небо и ветер, – вздохнул Тёрн, нарочито чётким движением отодвигаясь в сторону.

– Благодарю досточтимого… – демон комично присел на корточки, целомудренно одёрнув при этом широкий килт. – О! Как и следовало ожидать. Navigatus nemerosis, выражаясь языком наших лечащих. Несомненно, несомненно. Резкое прекращение принятия декоктов этой группы вполне могло оказаться фатальным… Позволь тебя попросить передать мне какой-нибудь лист, достаточно широкий, да-да, этот вполне подойдёт.

Тёрн поспешно сорвал и передал демону сочный тёмно-зелёный лист прикрывщика, с глубоким, словно кровосток меча, желобком, протянувшимся от черенка до самого кончика.

– Благодарю, досточтимый… – демон ловко прижал лист к лицу Гончей, накрыв нос и рот. – Теперь дело за малым… Этой девушке очень повезло, что на её пути оказался ты…

Демон широко развёл колени, упёрся в них когтистыми руками, распахнул жуткого вида пасть и зажмурился. Несколько мгновений ничего не происходило, потом демон с резким «ха!» выдохнул облачко зеленоватого дыма. Клубы его окутали голову Стайни, крупные капли мгновенно покрыли поверхность листа; Гончая зашлась в приступе жестокого кашля, задёргалась и застонала.

– А… у… хр-р… – отплёвывалась она, не открывая глаз.

– Сейчас придёт в себя, – прокомментировал демон с видом и интонациями истинного лекаря, несомненно, знакомого с кодексом Далейны. – Я, слабый и недостойный ученик великих мастеров, снял немедленное действие вредоносных ядов, которыми её пичкали. Но… не в моих силах излечить её полностью. Тут потребно время, специальные снадобья. Даже лучшему из наших Лечащих пришлось бы изучить здешние целебные растения, понять их свойства…

– Я пытался помочь, – проговорил Тёрн. – Мы потому и оказались в деревне призвавших тебя, что мне требовался свободный проход через земли этих карликов. Всё, что я смог, – это поить её кое-какими отварами, чтобы она продержалась до искусного травника, к кому мы и направлялись.

– Верно, – с важным видом кивнул демон. – С таким тяжёлым случаем по силам справиться лишь настоящему мастеру. Смею, однако, заключить, что твои познания, досточтимый, поистине несравнимы с моими. Я прибег к исконно присущей моему племени магии, а ты справился одними отварами. Признаю своё несовершенство – я ведь так, нахватался только по самым верхам…

– Счастлив был бы узнать имя достопочтенного, – вежливо поклонился Тёрн, не вдаваясь в долгие рассуждения о сравнительной учёности.

– О! Прошу прощения, прошу прощения! – спохватившись, демон хлопнул себя по лбу здоровенной ладонью. Он поднялся, приняв донельзя вычурную и церемонную позу, согнувшись в полупоклоне и закрутив хвост изысканным винтом. – Счастлив назвать себя, получившего прозвание Кройон, недостойного, пытающегося преуспеть в искусствах художества и стихосложения. Счастлив буду в свою очередь, услыхать имя досточтимого, несомненно, знаменитое в его землях.

По лицу Тёрна промелькнула тень горькой усмешки.

– Тёрн. Просто Тёрн.

– Благодарю досточтимого, оказавшего мне доверие, – учтиво шаркнул ногою демон. – Однако наша подопечная, похоже, вот-вот откроет глаза… Не хотелось, чтобы первым она узрела мою… м-м-м… не совсем соответствующую эстетическим критериям данного мира физиономию.

Тёрн кивнул, пододвинулся поближе.

– Грхм… тьфу… Т-тёрн? Это ты?.. Ч-что со мной было? Снадобья Некрополиса? Я не стала прежней?

– Да, снадобья Некрополиса, – лаконично ответил дхусс. – Они или убили бы тебя, или – ты права – превратили бы в прежнюю Гончую, если б не помощь одного замечательного лекаря, гм, ну, его зовут Кройон, и он…

– Благодарю, благодарю досточтимого и высокоучёного Тёрна за добрые слова, – прогудел демон Кройон из-за спины дхусса. Завидев чёрную блестящую чешую, рога и горящие алым глаза, Гончая не выдержала – завизжала, словно барышня, наткнувшаяся на мышку.

– Ну вот, – расстроился Кройон. – Слишком рано на глаза попался…

– Стайни, это друг, – торопливо сказал Тёрн, хватая Гончую за тонкое плечо. – Это друг, неважно, что демон. Его вызвали таэнги, чтобы он нас прикончил, но нам удалось перебить заклятье и…

– Досточтимый Тёрн слишком преуменьшает собственные заслуги, – решительно запротестовал Кройон. – Не «мы» перебили заклятье. Он, Тёрн, сделал это в одиночку, и я готов съесть свой мольберт вместе с палитрой и красками, если я когда-либо видел столь элегантную и чарующую магию!

– Спасибо, Кройон, но хватит комплиментов, – Тёрн досадливо поморщился. – Не так уж важно, кто именно разрушил заклинание. Главное, что Кройон вытащил тебя из лап смерти, а таэнги, я не сомневаюсь, в этот самый момент преследуют нас по пятам.

– А если их чаровник, их шаман появится вновь… он опять сможет наложить заклятье на меня, недостойного? – забеспокоился демон.

– Боюсь, что да, – кивнул Тёрн. – Поэтому нам нельзя тут рассиживаться. Хотя… у меня нейдут из головы слова того шамана… об их соседях, только что поймавших, как он выразился, «дикую».

– Уж не о Нэисс ли он? – догадалась Гончая.

– Думаю, так оно и есть, – согласился дхусс. – А раз так, то надо…

– Ваш друг пленён? – тотчас справился Кройон. – Захвачен этими мерзкими маленькими созданиями, начисто лишёнными как чести, так и совести? И ваш долг – её спасти?

На лице Гончей отразились вполне понятные сомнения.

– Да, мы хотим её спасти, Кройон, – пихнув Стайни в бок, торопливо вмешался Тёрн. – Но сперва надо узнать, где она.

– Недостойный был бы рад помочь, но, увы, заклятья поиска никогда не числились среди тех, в познании коих я достиг хоть чего-то, – расстроенно развёл жуткими ручищами Кройон.

– Тогда отыщем старым добрым способом, – решительно бросил Тёрн. – Стайни, те снадобья… они ведь ещё действуют? Ты можешь отыскать Нэисс, так сказать, по нюху?

– Должна, – несколько неуверенно отозвалась Гончая. – Тот эликсир, он очень силён. И хотя я всё… почти всё… потеряла, я…

– Попробуй, пожалуйста, – склонился к ней Тёрн.

– Досточтимый Тёрн, – немедленно запротестовал Кройон, – молодая госпожа ещё очень слаба. Моя магия сняла самые острые симптомы, но не устранило первопричину. Тут требуется решительное вмешательство, операция, а для этого…

– Знаю, Кройон, знаю, – нетерпеливо махнул рукой Тёрн. – Всё знаю. Но наш друг, Нэисс… боюсь, она и в самом деле попалась таэнгам, а с них вполне станется выварить её череп, чтобы сделать ещё один оберег на кон-границе племени.

– Выварить череп? – ужаснулся демон. – Что за отвратительные обычаи! И люди ещё обвиняют нас в кровожадности!

– Не без оснований, должен заметить… – хмыкнул Тёрн.

– Не без оснований, досточтимый, – вздохнув, согласился Кройон. – Видите ли, моя раса… внутренних отличий у нас гораздо больше, чем у вас, людей…

– Я не человек, – резковато бросил Тёрн.

– Знаю, досточтимый, знаю… я достаточно хорошо знаком, увы, с вашим миром. Как и все мои сородичи… после того, как здешние чародеи нащупали врата к нам и научились вызывать моих собратьев. Правда… м-м-м… мне казалось, что подобному подвержены только… э-э-э… не отягощённые избытком разума создания, паршивые овцы, так сказать, что встречаются среди любого народа…

Тёрн смущённо потупился.

– Это верно, о многомудрый Кройон. Я должен покаяться перед тобой. Я вмешался в заклятье, творимое тем шаманом. Иначе у нас со Стайни не осталось бы вообще никаких шансов. Я не знал и не мог знать, кого именно выдернет сюда незримая петля, но… надеялся, что это будет кто-то… разумный. Я не ошибся. Но моя вина перед тобой поистине велика и неискупима. – Тёрн низко склонил голову, сокрушённо разведя руками.

Демон Кройон тяжко вздохнул, покачал уродливой головой с достойной речного проглота пастью.

– Я так и думал, – печально провозгласил он. – Иначе и случиться не могло. Меня, художника, стихотворца, давно отринувшего постыдные зовы плоти и естества демонов, призывают… – Он театрально махнул лапой – очевидно, стараясь изобразить горестный жест. Смертоносные когти так и сверкнули.

– У меня не было выбора, – с раскаянием произнёс Тёрн. – Но мы сделаем всё, чтобы вернуть досточтимого и высокоучёного мэтра Кройона домой.

– Кстати, о возвращении, – демон резко повернулся к дхуссу. – Как ты считаешь, досточтимый, как скоро мне удастся вернуться? Ведь для этого нам необходим тот самый шаман, что сотворил начальное призывающее заклинание, разве не так?

Тёрн заколебался, прикусил губу и ничего не ответил, даже не кивнул, но демон, похоже, принял его молчание за согласие.

– Один я туда идти не могу, – вслух принялся рассуждать демон. – Меня вновь опутают теми же самыми чарами. Значит… – пауза, и когтистый палец указал прямо на дхусса. – Значит, ты, досточтимый, должен мне в этом помочь!

– Это мой прямой долг, – и не подумал уклоняться тот.

– Хорошо… – казалось, Кройон даже растерялся от такой сговорчивости. – Но… я так полагаю… что сперва нам надо выручить вашу попавшую в беду спутницу?

– Или хотя бы убедиться, что на самом деле это всего лишь слухи, – докончил Тёрн.

Демон встряхнулся, словно отбрасывая последние сомнения.

– Хорошо! Сперва я помогу тебе, а потом ты поможешь мне. Досточтимый Тёрн – хозяин своего слова. Я, Кройон, – хозяин своего. Мне, как артисту, нужны новые впечатления и виды. Борьба со злом, защита слабых и невинных – что может быть благороднее? А потом я напишу поэму об этом… или картину… или и то и другое вместе.

– Счастлив был бы это прочесть, услышать или увидеть, – вежливо поклонился Тёрн.

– Увы, увы, досточтимый! Наш язык, язык демонов, очень сложен. Мы знаем вашу речь, так уж сложилось, но понять нашу поэзию… – в печали склонил голову Кройон. – Ну, например, м-м-м, надобно сказать, что ваши амфибрахий и амфимакр у нас…

– Э… гм… досточтимый господин демон Кройон, – опасливо произнесла Стайни. – А нельзя ли отложить этот, бесспорно, очень интересный и поучительный рассказ на потом?

– Что?.. ах да, прошу простить недостойного, – тотчас осёкся и повинился демон. – Конечно, дело прежде всего. Досточтимая…

– Стайни.

– Досточтимая Стайни, если бы ты смогла…

– Конечно, – Гончая с трудом поднялась, поддерживаемая Тёрном за локоть. – Я… сейчас попробую.

Антрацитовые глаза закрылись. Стайни глубоко вдохнула и затаила дыхание. Тёрн и Кройон терпеливо ждали.

– А-ах… – наконец расслабилась, уронила плечи Гончая. – Учуяла я. Здесь она, неподалёку. Полдня пути примерно.

– Она жива? – тотчас спросил дхусс.

– Жива… как будто. – Могло показаться, в голосе Гончей скользнуло нечто напоминающее ревность.

– След можешь взять? – тотчас спросил Тёрн.

– Могу, – кивнула девушка. Правда, с видимой и вполне понятной неохотой.

– Тогда веди, – распорядился дхусс.

– А потом я вернусь, – мечтательно проговорил демон, сентиментально вздыхая. – Мольберт, краски… пламя над скалами, в воздухе чёрные хлопья… поэтическая картина, и строчки так и просятся на кожу…

– Вы пишете на коже? – поинтересовался Тёрн.

– Ваша бумага у нас бы не выдержала, – захохотал Кройон. Громко, в полный голос, словно уже забыв, как бился, подобно рыбе, на крючке поймавшего его заклинания.

– Тише! – шикнул Тёрн, тотчас же добавив вежливое: – Тише, досточтимый Кройон. Таэнги слышат лучше любой другой расы, даже лучше сидхов. И про их обереги тоже нельзя забывать.

Демон поспешно захлопнул пасть – с таким звуком, словно упала крышка древнего сундука, окованного железом.

Через лес они пробирались долго – Гончая едва переставляла ноги, и в конце концов демон просто подхватил её на руки, то и дело спрашивая: «А теперь куда? А так правильно? Сюда надо? Левее? Правее?..»

День уже угасал, когда из тенистых лесных коридоров они выбрались на край обширного, тщательно возделанного поля. Колосья наливника стояли стеной, негромко шуршал ими ветерок, да от недальней деревни доносились беззаботные голоса. Казалось, таэнги ничего не замечают. Да и их знаменитых черепов-оберегов трое путников так и не встретили.

– Здесь, – обессиленно выдохнула Гончая. Чёрные глаза лихорадочно блестели, и под ними залегли глубокие тени. – Если снадобье меня не подвело… то в этой деревушке.

– Отлично, – прошипел Тёрн, осторожно, медленно приподнимаясь и окидывая взглядом мирно дымящее трубами селение таэнгов.

– Чего же мы ждём, досточтимый? – с плохо скрываемым нетерпением осведомился Кройон. – Если нас не ждут – ворвёмся, как подобает воинам, разгоним стражу, собьём запоры и…

– И на досточтимого Кройона вновь накинут поводок призывающих чар? – холодно отпарировал Тёрн.

– Да? Хр… гм… да, но тогда мне, недостойному, что, придётся оставаться сзади? – сперва озадачился, а потом возмутился демон.

– Почему же? Достаточно будет в нужный момент их напугать, отвлечь – а я сделаю остальное, – хладнокровно отозвался Тёрн; надо сказать, не всем удалось бы сохранить спокойствие, когда перед тобой возмущённый демон. Даже Гончая невольно ойкнула и на всякий случай отползла от Кройона подальше.

– Действуем так, – холодно и деловито, словно бывалый полководец перед битвой, заявил дхусс. – Досточтимый Кройон, не приближаясь к деревне, начинает топтать посевы…

* * *

…Толкаясь и суетясь, таэнги торопливо выскакивали из круглых домишек, со всех коротких ног устремляясь к Столбу Предков, тотемному столбу, сердцу и душе каждого из многочисленных родов, разбросанных по безлюдным склонам Таэнгского хребта. Сегодня большой день. Всю ночь Призывающий, Провидящая и Водящий провели на крыше Большого Дома, наблюдая за движением звёзд и полётом духов, наутро объявив, что сегодняшний день как никогда благоприятствует появлению нового оберега на рубежах родовых земель. Костёр из любезных предкам веток, богато украшенный полевыми цветами: синие, голубые, малиновые венчики, резные тёмно-зелёные листья, почти скрывшие и хворост, и смолистые дрова. А в самой середине такой радостной, многоцветной горы торчал уродливый чёрный столб – таэнги не поленились, притащили в деревню здоровенный обрубок железного дерева, которое за долгие годы огонь сумел лишь чуть обглодать.

Восемь самых сильных воинов и восемь самых уважаемых матерей рода тянули на площадь связанную по рукам и ногам дикую сидху. Тянули на ещё одном обрубке железного дерева, тоже старом, покрытом многочисленными за– тёсами, шрамами, много где остались следы цепей. Этот обрубок, подобно своему собрату в костре, мог бы порассказать немало историй. На нём корчилось не одно создание, тщетно умоляя о пощаде или, напротив, храня гордое и презрительное молчание. Но это никого не заботило – всех ждал один конец, неважно, на костре или в котле.

Котёл тоже имел место. По здешним меркам, эта железная вещь стоила огромных денег, такая сталь попадалась редко; где и как таэнги раздобыли своё сокровище, осталось неизвестным.

Рот сидхи плотно замотали сплетённым из сочной травы поясом. Несмотря на тугие путы, Нэисс всё равно дёргалась, рвалась из последних сил, хотя кольца грубой ковки уже оставили кровавые следы на запястьях. Но сидха словно и не чувствовала боли, она змеёй извивалась на позорной колоде, выгибалась, сдавленно хрипела сквозь затягивающие рот пучки травы, словно и в самом деле надеясь разорвать железные кольца. Может, она слишком верила в свою магию, – однако таэнги как-то сумели с ней справиться, – во всяком случае, сидха Нэисс, единственная выжившая из погибшей Ветви Deleon Xian, совершала сейчас последний путь.

Её подтащили к костру, восемь лучших воинов, натужно, но и потешно кряхтя, поставили колоду на попá Нэисс повисла в путах, хрипя от боли – железные кольца глубоко врезались в запястья.

Ряды таэнгов раздвинулись, мужчины в травяных масках и полном вооружении выступили вперёд, замыкая круг около пленницы. Забили бубны, дикарский резкий ритм сменялся завываниями больших рогов; начался танец, сперва медленный, плавный, контрастирующий с рваными ударами бубнов; но затем он становился всё быстрее, вокруг босых ног танцоров взвилась пыль; и ещё быстрее, и ещё…

Нэисс глядела на обретшую поистине бешеный темп пляску и молча глотала слёзы.

Но затем в задних рядах таэнгов раздался вдруг пронзительный визг какой-то женщины:

– Дуруум! Дуруум! Ах-катан ас-Дуруум[2]

В положении Нэисс имелось одно-единственное преимущество – она могла смотреть поверх голов.

На краю поля, где густые колосья дружно поднимали налитые зёрна, из лесного мрака появилась поистине ужасающая фигура. Громадного роста, с широченными плечами, длинным шипастым хвостом, рогами и покрывавшей всё тело чёрной блестящей чешуёй.

Чудовище разразилось диким хохотом и от души хлестануло хвостом. Над полем словно прошлась коса, злаки полегли, вбитые в землю.

– Ир! Ир-ра! Дуруум ак-немер!– завопило разом ещё несколько голосов.

Танцоры растерянно остановились. Вождь размахивал руками, очевидно, призывая воинов последовать за ним и прогнать страшилище. Провидящая наседала на старика Призывающего, резко жестикулируя и чуть не снося собеседнику нос.

Нэисс получила отсрочку.

Чёрный демон разразился ещё более громким и издевательским смехом. И с удвоенной энергией принялся топтать посевы.

Воины сорвались с места, бросились между хижинами, за ними последовали юноши и подростки с луками, дротиками и пращами. О пойманной сидхе все, казалось, забыли. Оно и понятно – прикованная никуда не денется. Подождёт. Вечер близок, но ночь длинна, благоприятное расположение звёзд минет ещё не скоро.

Призывающий и провидица никуда не побежали. Продолжали горячо спорить на своём наречии, непонятном даже для многоязычной сидхи.

Демон дико хохотал и завывал, в свою очередь предавшись дикой пляске. За ним оставалась широченная полоса втоптанных в землю колосьев; и таэнгов это обстоятельство, похоже, крайне раздражало. К демону вполне бесстрашно бежала без малого сотня обитателей деревни, по преимуществу легковооружённых; демон отнюдь не казался лёгкой добычей, одна чешуйчатая броня внушала изрядное уважение. Однако Призывающий до сих пор не сдвинулся с места, и Провидица также оставалась возле прикованной Нэисс.

Но народу на площади возле тотемного столба заметно поубавилось.

А потом из-за крайней хижины, нимало не скрываясь, выступил Тёрн. Бугры мускулов перекатывались под тёмно-оливковой кожей, воинственно торчали шипы на костяной броне. Тёрн держал наперевес свой посох, но шёл обычным спокойным шагом, не крался, не стелился по земле, как, знала Нэисс, могут делать дхуссы, выслеживая добычу, – он просто шёл.

Его даже не сразу заметили. Дхусс словно бы сделался меньше ростом, руки истончились, плечи ссутулились, ноги бессильно загребали пыль, боевой посох превратился в простую палку, на которую опирался… нет, уже не дхусс, а древний старик не пойми какой расы, с трясущейся лысой головой, покрытой большими, с пол-ладони, мокнущими язвами, со струпьями на щеках и не прикрытых лохмотьями плечах.

Нэисс пришлось собрать все силы, чтобы не завизжать от счастья. Самого простого счастья, дремучего и первобытного – дхусс не забыл, он пришёл сюда за ней, пришёл, чтобы спасти!

Кто-то из таэнгов наконец заметил пришельца. Удив– лённо вытаращился, но вместо того, чтобы замахнуться на чужака копьецом, воин истошно заверещал, подпрыгнул и бросился наутёк, да так быстро, что между домами закрутилась пыль.

– Убур! Убур! Да-ахан су-убур!

– Су-убур! – мигом подхватило ещё несколько голосов.

Покрытый язвами трясущийся старик остановился, с молчаливой мольбой протянул руки к ближайшим таэнгам – однако те, точно так же как и первый, кинулись в бегство.

Старик повернулся к Призывающему и Провидице. По его морщинистым щекам текли крупные слёзы, смешанные с зеленоватым гноем. Сидхе показалось, что она чувствует запах заживо гниющей плоти.

Призывающий оторопело уставился на пришельца, потом что-то высоко заверещал и уже собирался было задать стрекача, однако Провидица вовремя ухватила его за край туники.

– Избад! Ди-энно ве избад! – гаркнула она поистине командирским голосом, каким только на поле битвы поворачивать обратно бегущие в панике войска.