Читать книгу Клеймёный - Ник Ремени - Страница 4

К первой просьбе Семен Васильевич отнесся со всей серьезностью. Занимался лесопилкой каждый день. Заслушал на партсобраниях механиков, обратил их внимание на важность изготовления пиломатериалов.

Он ежедневно посещал участок распиловки бревен, где трудилось несколько десятков человек.

Издали наблюдал, как ребята вручную затаскивали наверх бревна. Мелом долго натирали шнур. Отбивали линии, по которым бревна пилили. Они не всегда ложились ровно. Пильщики нервничали.

В тот день приехал на участок в приподнятом настроении. Спешился. Привязал Бурана к дереву. Двое красноармейцев как раз сделали разметку. Один из них залез на леса. Стал на бревно. Другой расположился внизу под ним. Взяли пилу. Привычными движениями приступили к долгой изнурительной работе, которая давала мизерные результаты.

– На лесопилку пойдете? – спросил у ребят.

– Еще бы, – ответил тот, что наверху. – За день так напашешься, что целую ночь руки гудят.

– Готовьтесь!

Семен Васильевич пошел к выросшему за считанные недели деревянному зданию, через которое пролегали металлические рельсы. С их помощью на тележках подавались бревна на пилораму и увозились от нее готовые доски заданной толщины.

Механики с довольными лицами заканчивали последние приготовления.

– Как настроение? – спросил Руднев.

– Отличное! – ответил один из механиков.

– Не подведите! – сказал Руднев.

На открытие собралось несколько сотен военных и гражданских строителей. Рядом с лесопилкой установили небольшую передвижную трибуну. Руднев лично проверил готовность нового объекта, уточнял последние тонкости у старшего механика.

В сопровождении военных из штаба на объект приехал Петр Григорьевич Барановский.

Руднев открыл митинг кратким вступительным словом. Барановский с трибуны произнес краткую речь:

– Товарищи! Сегодня у нас важное событие. Мы запускаем в эксплуатацию лесопилку. Укрепрайон полностью обеспечит себя в пиломатериалах. Они пойдут не только для оборонительных объектов. Мы быстрее сможем построить дома, санчасть, школу, дом культуры…

После него выступило несколько участников митинга. Они благодарили руководство укрепрайона за бесценный подарок, сделанный всему коллективу.

Зазвучали торжественные звуки духового оркестра. Петр Григорьевич перерезал красную ленту.

Заработала пилорама. Блок пил задвигался сверху вниз и обратно. На них подали уже приготовленное бревно. В течение нескольких минут на другой стороне пилорамы пильщики приняли пакет готовых досок.

Мощное «ура» пронеслось над объектом.

Ликованию не было конца. И строители, и военные понимали, что для них значила пилорама.

Барановский подошел к Рудневу. Крепко пожал руку.

– Молодец! Слово сдержал. Вижу, за все хватаешься. Думал: нельзя объять необъятное. Поговорили и забудем. Поди ж ты. Все-таки добился своего.

Лицо Руднева сияет радостью.

– Спасибо, Петр Григорьевич! Постараюсь продолжать в том же духе.

Поначалу Семен Васильевич записывал все просьбы, замечания и пожелания. Старался их выполнить.

За счет этого многие красноармейцы, которые мечтали о более светлой жизни, старались решить свои вопросы. Он таких ребят понимал и поддерживал. Но это оказалось непосильным заданием лично для него. Упущений и нерешенных проблем в укрепрайоне накопилось столько, что разгребать их надо было несколько лет.

Он знал выход из этой ситуации. Сам он все сделать не в состоянии. Нужно подключать партийные и комсомольские организации. То есть, распределить обязанности между ними. Вселить в них уверенность, что можно строить не только ДОТы и ОТы, причалы, но и улучшать свою жизнь.

Торжества продолжались. Люди окружили лесопилку, следили за ее работой, восхищались результатами.

К Семену Васильевичу подошла группа комсомольцев.

– Помогите! Без вас это никто не сделает. Новая киноустановка валяется на складе, – сказал подтянутый красноармеец.

– Пожалейте, ребята. Видите, какой у меня сегодня день. Не хочется отсюда никуда уходить.

– Семен Васильевич. Никто, кроме вас.

– Что за молодежь пошла? Мы в свое время все делали сами.

– Никто, кроме вас.

– Ладно. Уговорили. Давно киноустановка лежит?

– С год. Ждут, пока построят Дом красной армии и флота.

Семен Васильевич хмыкнул. Прикинул, сколько придется ждать молодым, пока построят Дом культуры.

– Идем на склад.

На складе они затерялись в многочисленных стеллажах. Заведующий складом уже не помнил, где лежит короб с той самой установкой. Хотя он твердо знал, что такая установка есть.

Ему подсказали, что она питается электроэнергией от двигателя внутреннего сгорания.

– Так бы сразу и сказали!

Кладовщик быстро отыскал двигатель. Вскоре извлек со стеллажа пакет с еще не распакованной киноустановкой.

Сведущие красноармейцы распаковали ее, привели в рабочее положение.

– Давайте сделаем так. Вы находите киномеханика, решайте другие текущие вопросы. Я займусь основным: помещением.

Ребята замялись. Они думали, что достаточно высказать комиссару свою просьбу и проблема будет решена. А здесь предстояло и самим побегать.

– Не слышу ответа? – обратился к юношам Семен Васильевич.

– С вашей помощью все утрясем, – наконец нашелся все тот же подтянутый красноармеец.

Руднев решил не откладывать вопрос в долгий ящик. Сразу обратился к Петру Григорьевичу. И услышал в ответ:

– Знаю про установку. Да негде ее размещать. Решили показывать кино, когда построят Дом армии и флота.

Руднев знал, что к строительству учреждения культуры еще не приступали и неизвестно когда приступят. По меньшей мере, преступно оставлять до тех пор людей без кинофильмов.

– Безвыходных положений не бывает, – заметил он. – Давайте что-нибудь придумаем.

– Думай, замполит, думай. У тебя хорошо получается.

Комдив находился под влиянием митинга. Его маленькое круглое лицо довольно улыбалось. На объектах криком кричали о нехватке пиломатериалов. Механики в ус не дули. Теперь лесопилка позволит в несколько раз увеличить раскрой древесины.

Но идеи носили элементы риска. Петру Григорьевичу не хотелось за это отвечать. Хотелось, чтобы все было законно. Иначе можно угодить в тюрьму.

– А что, если в столовой соорудить временную кабинку для киноустановки. У нас это самое вместительное помещение.

– В столовой нельзя. Санитарно-эпидемиологическая служба не разрешает. В пищевом блоке. Сам понимаешь. Разные заболевания.

– А мы отгородим кухню. Зрители кино с ней не будут соприкасаться.

– Это не такой простой вопрос, как тебе кажется. На большие неприятности можно нарваться. Я не разрешаю.

– А если мы согласуем вопрос с санитарными службами фронта?

– Фронта? – помялся Барановский. – Надо подумать.

Семен Васильевич через политическое управление фронта добился разрешения на показ фильмов в столовой. Вскоре жители укрепрайона несколько раз в неделю переполняли столовую, смотрели кинофильмы и шумно их обсуждали. «Броненосец Потемкин», «Земля». На «Чапая» в большом здании столовой вообще нельзя было повернуться. Поэтому его показывали целую неделю.

Конкретные дела для людей подняли авторитет Руднева в укрепрайоне. Но он не думал останавливаться. Как-то предложил Григорию Ивановичу.

– Как бы нам встретиться по-семейному. Есть очень важный разговор.

– Просто. В конце дня соберемся у меня или у тебя, поговорим.

– Давай так и сделаем. Ты в шахматы играешь?

– Уже не помню, когда последний раз садился за доску.

Вечером собрались у Рудневых. Пока женщины готовили совместный ужин, мужчины играли в шахматы.

Валя была полнее и солиднее изящной Домникии Даниловны, хотя моложе по годам. Она чувствовала себя в гостях, как дома. С прической под мальчика мелькала то в одном, то в другом конце. Говорила громким грудным голосом. Поиграла с Радием, переговорила на все темы с подругой. Когда сели за стол, и здесь ни минуты не молчала. Все разложила по полочкам, озадачила мужчин.

Домникия Даниловна не переставала улыбаться, глядя на свою новую знакомую.

«Такая простая, бойкая, с ней не соскучишься», – восхищалась она Валентиной.

Когда выпили по маленькой спирта, Семен Васильевич обратился к женщинам с просьбой о помощи.

– Мы и так вам помогаем, чем можем, – сказала Домникия Даниловна. – Я по своей инициативе создаю библиотеку. Уже решен вопрос о помещении.

Женщины вместе отыскали свободную комнату. Решили из личных библиотечек создать общую. Валя уже отдала несколько книг, обратилась к знакомым. Те тоже откликнулись.

Выслушав Домникию Даниловну, не удержался Григорий Иванович:

– Прихожу однажды со службы и застаю дома всех женщин нашей части за стиркой красноармейского белья. Одни носят и кипятят воду, другие стирают, третьи развешивают то, что выстирали.

– В чем дело? – спрашиваю жену.

– Это тебе как командиру – в назидание, – отвечает она. – Надо скорей заканчивать строительство прачечной. – И добавляет под смех подруг: – Пока нет прачечной, придется тебе пожить в штабе, а стирать мы будем здесь…

– Молодец, не уступает Нёме, – улыбнулся Семен Васильевич.

– Мы решили устроить праздник русских пельменей. Как вы к этому относитесь? – не удержалась Валя.

– Прекрасно! – сразу поддержал ее Руднев.

– Нам надоела ежедневная перловка, супчик из вермишели. Хочется чего-то вкусненького, – добавил Туров.

– Всем хочется. Мы, женщины гарнизона, всех и накормим, – сказала Домникия Даниловна.

– Не верим, – засомневался Туров.

– Посмотришь, – сказала Валя.

Так женщины части стали активно помогать командирам в очень трудной работе по налаживанию быта и питания бойцов, по созданию уюта в казармах, по организации художественной самодеятельности и других мероприятий.

Семен Васильевич на этом не успокоился. С помощью секретарей комсомольских организаций и спортсменов-любителей в краткие сроки оборудовал спортивные площадки для игры в футбол, баскетбол и волейбол.

По весне Семен Васильевич приступил к решению еще одной неотложной проблемы. У многих кровоточили десна, выпадали зубы.

Он встретился с медработниками.

– Что сделаешь, – пожимала плечами женщина в белом халате. – Край такой. Не растут ни фрукты, ни овощи. Не хватает витаминов.

Пошел к Барановскому.

– Вы при мне обещали помочь красноармейцам с зубами.

– Я много чего и кому обещал, – ответил тот, когда Руднев заострил его внимание на цинге. – Что ты конкретно предлагаешь?

– Создать поисковые группы для сбора дикорастущего зеленого лука, черемши, брусники и прочего.

– Не возражаю, создавайте. Мы как-то не уделили этой проблеме должного внимания.

Из людей, не занятых на основных работах, создали десять групп и отправили в тайгу за дикорастущими травами и ягодами. Несколько раз в день стали пить соки и отвары, есть продукты с витаминами.

Вскоре с цингой было покончено.

– Кто-то говорил, что здесь невозможно жить. Такая природа. Все можно, если организовать, – хвалился Семен Васильевич своей супруге.

5.

Домникия Даниловна ходила на последних месяцах беременности. Семен Васильевич волновался. Роды могут начаться неожиданно. Он ничем не может помочь жене. В гарнизоне было несколько врачей и акушерка. Но со стационаром никак не могли решить вопрос. Так или иначе, медиков предстояло приглашать домой.

Поэтому каждое утро перед уходом на службу он напоминал жене и сыну, чтобы были начеку.

В то утро он упрашивал жену:

– Ничего не делай. Никуда не выходи. Сиди дома.

Домникия Даниловна ничего не отвечала. Лишь улыбалась. По возможности, с предосторожностью она делала работу по дому. Даже во дворе сметала снег. Приходилось ей выходить на улицу по месту. Она была уверена, что все обойдется благополучно.

Окончив разговор с женой, Семен Васильевич принялся за сына:

– Радя! Не отпускай маму одну. Не давай ей работать. В случае чего приглашай врача и дай знать мне.

– Все ясно! – отвечал Радик, потягиваясь.

Он встал, но еще не проснулся. И ежедневные инструктажи отца ему порядком надоели. Радик их знал наизусть.

Родные успокоили Руднева. Он верил, что дома все будет нормально, пока несет службу.

Стоял мороз. Валил снег. С моря дул резкий пронизывающий ветер. О строительстве наружных объектов не могло быть и речи. Толщина снежного покрова достигала двух метров. Строители увязали в сугробах. Не успевали прочищать дороги и тропинки.

Семен Васильевич по узенькой тропинке в снегу пробрался в штаб. В кабинете Барановского собрался командный состав.

Петр Григорьевич сидел за большим столом, заваленным чертежами, докладными и объяснительными записками, технической и нормативной литературой. Почесывал начавшую лысеть маленькую голову.

– В такую непогоду стройка не должна стоять, – в который раз повторял он. – Проводите внутренние работы.

За каждым объектом закрепили командиров. Руднев нес персональную ответственность за медсанчасть. Он проводил на стройке львиную долю своего времени. В двухэтажном здании медсанчасти недавно вставили окна и установили двери.

«Теперь хоть снег не заметает помещение», – с удовлетворением подумал комиссар, когда приехал на закрепленную за ним стройку.

Он спешился. Поставил лошадь в помещение для транспорта. По узкой тропинке, которую за ночь порядком занесло, пробрался к зданию. Там уже работали военные и вольнонаемные строители. К комиссару подошли прораб и несколько бригадиров.

– Почему не очистили территорию от снега? – спросил Руднев прораба.

– На улице невозможные условия, – ответил тот.

– Знаю. Но без этого не обойтись. Некуда разгружать материалы, – сказал Руднев.

– Выделяйте людей, – приказал бригадирам прораб.

В длинном коридоре стояло несколько печек-буржуек. Строители растопили их. Металл начал отдавать тепло. Здесь же, в коридоре, стояли ящики с раствором. Мужчины штукатурили стены. Песок, которой высыпали в будущих кабинетах, за ночь промерз. Ребята его долбили ломиками. Отогревали на огне. Затем делали раствор.

За окнами гулял ветер. Завывала метель. Снежное крошево прилипало к стеклам окон. Работы на объекте велись.

Семен Васильевич отделался вечером, когда уже было темно. Он возвращался домой с думой о жене. Как она там? Нет ли осложнений? Прежде чем начнутся роды, надо пригласить врача или акушерку. Самое главное, не упустить этот момент.

– Радя, где мама? – спросил первым делом сына, когда зашел в дом и не обнаружил жену.

Радий лежал на кровати и читал книгу. Увидев отца, поднялся.

– Она у соседей, – ответил.

– Я тебе что говорил: никуда ее не отпускай. Тем более одну.

– Говорил. Но разве она меня послушает?!

Семен Васильевич побежал к соседям. Там ему сказали, что она ушла. Сразу отправился на поиски. Нема лежала на тропинке без движения. Он сразу не заметил ее в темноте, потому что ее наполовину занесло снегом.

Он осторожно взял ее на руки. Понес домой. Она не подавала признаков жизни. Положил на кровать.

– Быстрее врача! – прокричал Радику.

Тот моментально оделся и выскочил из дома.

Семен Васильевич смел снег с лица жены. Разул ее, снял шубу. Она не подавала признаков жизни. Потрогал руку. Пульс прощупывался. «Теперь главное, чтобы она не отморозила лицо, руки и ноги» – подумал Руднев.

Заскочил на кухню, достал шкалик со спиртом, ватный тампон. Протер тело жены. Она не приходила в сознание.

– Нёма! Нёма! – повторял он. – Очнись!

Ее смуглое лицо приобрело бледный оттенок. Глаза были закрыты. Черные волосы разбросаны по подушке.

Семен Васильевич слегка похлопал жену по щекам. Она не приходила в себя. Тогда он вспомнил о нашатырном спирте, которым ему приходилось пользоваться. Он смочил тампон. Поднес к носу. Нема чихнула и открыла глаза.

Она отрешенно посмотрела на мужа и ничего не сказала. Снова закрыла глаза.

– Нёма! Это я. Скажи хоть слово!

Она не открывала глаза. Но он услышал тихий стон. Лицо ее перекосилось от боли.

«Сейчас начнется, – подумал Руднев. – Что делать? Где врач?».

В это самое время открылась дверь и на пороге появился Радик с врачом.

У Семена Васильевича отлегло от сердца.

Вера Ивановна имела высшее образование. Была женщиной уже в годах, но чудом сумела сохранить здоровье и красоту.

Она быстро сняла верхнюю одежду. Открыла саквояж. Присела на кровать к больной и начала свои привычные процедуры. Благо принимала роды не первый раз, была лично знакома с роженицей.

Радик с отцом вышли в другую комнату. Но вскоре пришлось Семену Васильевичу возвратиться. Он помогал Вере Ивановне.

Роды закончились поздней ночью. Семен Васильевич не сомкнул глаз. Лишь на рассвете он, не раздеваясь, примостился на стуле возле кровати жены и заснул.

Разбудил его крик ребенка. Он метался рядом с матерью. Видно, проголодался.

Семен Васильевич открыл глаза. Нёма лежала раскрасневшаяся и улыбающаяся. Она прижимала ребенка к груди. Руднев всмотрелся в красный комочек. Мальчик был похож на них с Нёмой. Такой же смуглый, с черными волосами и темными глазами.

– Вылитый отец, – произнесла слабым голосом Домникия Даниловна.

– А носик мамин, – улыбнулся Семен Васильевич.

На семейном совете мальчика решили назвать Юрой.

Несколько дней комиссар не ходил на службу. Исключение составил день, когда он со всем штабом обмывал пополнение в семье. Специально для этого приберег спирта, соленых огурцов и грибов.

Офицеры, включая комбдива, остались довольны и еще долго вспоминали с открытой завистью о рождении в семье Рудневых сына. Даже Петр Григорьевич не удержался, похвалил:

– Молодец! Наклепал себе замену. Поди ж ты. Двух мужиков сварганил.

Несколько дней отец и сын не отходили от кровати с малышом. Семен Васильевич подолгу сидел на стуле возле жены с ребенком. Они мечтали о будущем.

– Сеня, надо собирать деньги. Когда ты отслужишь свой срок, мы купим маленький домик в Украине или в Крыму. Возле Севастополя или в другом месте. Не важно. Лишь бы рядом с морем.

– Почему рядом с морем? – спросил он. – Можно на моей родине в Путивле. Будем купаться в реке, ловить рыбу на болотах и озерах.

– Знаю, – согласилась она, прижимая маленького ребенка. – Но на море лучше. В открытые окна нашего дома будет врываться свежий морской ветер. Мы будем слушать шум прибоя, гулять по вечерам по берегу моря.

– Летом на юге жарко, а зимой слякотно. Мне больше нравится средняя полоса. Там и лето нормальное, и зима, – рассуждал Семен Васильевич.

Они почти не вспоминали события, которые произошли в академии, которые так напугали Домникию Даниловну.

О них в семье предпочитали молчать.