Читать книгу Сказки Старого Фонаря - Ника Фрозен - Страница 5

 Ранним утром крыши Города красивы как никогда.

  А чай особенно вкусен, если пить его на рассвете, свесив ноги вниз и глядя на то, как встает из-за пушистых облаков солнце.

  А впереди – долгий день в университете, и денег нет, и из маленькой мансарды под самой крышей того и гляди выгонит хозяин, потому что нечем платить.

  И идти некуда.

  Не за тем уходил из своего обедневшего края и брел сутками за проезжающими мимо обозами в Город, не за тем все детство и отрочество убирал дом священника в обмен на право учиться по его книгам, не для того поступал и поступил в Университет, чтобы сейчас вот так вот на середине бросить все и вернуться в холодную комнату родительского дома, без надежды, без будущего, ни с чем.

  Чай особенно вкусен, если пить его на рассвете на крыше, но это последний чай, а на столе почти догорела последняя свеча.

  Эрик встал, бережно вымыл кружку, взял книги и вышел из дома.

  Вопреки здравому смыслу он решил не ходить сегодня в Университет – зачем, если самое большое через неделю ему все равно придется уехать отсюда? Уж лучше прогуляться напоследок погожим деньком по успевшему стать родным Городу.

  Проспект еще только наполнялся людьми, а он брел по направлению к громаде старинного собора, и голову его посещали невеселые мысли.

  "Что толку в моей жизни? – думалось ему, – у меня нет денег, нет будущего, нет судьбы и нет никого, кто мог бы мне помочь".

  Город просыпался. Растворяли свои двери лавочки, шелестели деревья на бульваре, в окне, освободившемся от ночных ставен, Эрик поймал свое отражение – молодой, с красивыми чертами мужественного лица он был бы похож на принца крови, если бы не потрепанная одежда и какая-то затаенная тоска в глазах.

  Дворник вышел на улицу со своей извечной спутницей-метлой и начал сгонять осенние листья в кучу, чтобы потом сжечь; играющий ветер мешал ему и ворошил листву, устраивая на земле импровизированные золотые шуршащие водовороты.

  Сегодня Эрику было уже почти все равно, безысходность собственного положения занимала все мысли и он не замечал ничего вокруг.

  А меж тем в Город пришла Осень. Прохладный воздух шевелил ставшие по-особенному тонкими на фоне полупрозрачного осеннего неба голые ветви, играл с волосами случайных прохожих и последними цветами на клумбах. Солнце золотило стены и улыбки людей отражались от оставшихся от ночного дождя луж, разбиваясь о звенящую синеву неба.

  Эрик брел все дальше и дальше от центральных площадей, и с каждым шагом настроение у него было все хуже и хуже.

– Ну почему бывает так, что одним – все, а другие даже не могут позволить себе купить писчую бумагу? – рассуждал он вслух, – взять к примеру Ганса. Ведь бестолковее его только осел на ярмарке, да и то далеко не факт. Однако же Ганс без проблем закончит Университет и станет уважаемым человеком, врачом, хотя в медицине не смыслит совершенно ничего. А все почему? Потому что отец его держит самый богатый трактир нашего города, в котором оставляют дукаты все, от последнего нищего до господина губернатора.

– Не стоит завидовать Гансу, – произнес внезапно чей-то голос слева. Эрик вздрогнул и обернулся – улица была пуста.

– Наверное, почудилось, – пробормотал он.

– Да нет же, я здесь, – голос раздался совсем рядом, и Эрик непроизвольно посмотрел себе под ноги. Около него вился, гонимый ветром, огромного размера красно-желтый лист непонятного дерева.

  -Это ты говоришь со мной? – он все никак не мог поверить своим глазам, – неужели осенний лист может вот так запросто говорить?

  -Может, если это такой лист, как я, – ветер порывом отнес лист довольно далеко от юноши, и Эрик рванул следом, поднял его и рассмотрел получше. Лист был довольно большим, с три, а может, и четыре руки взрослого человека, с ярко-красными прожилками в центре, расходящимися по бокам; формой он больше всего напоминал лист клена, если конечно кленовый лист был бы таким огромным и мог бы иметь всего две верхушки вместо четырех.

  -Ничего себе, – только и мог промолвить Эрик.

  Разглядывая лист, он думал, что сошел с ума. Такая удача – волшебный листок, да такое только в сказках и бывает, только там простым людям вдруг с неба выпадает возможность все изменить, просто так, ничего не отдавая взамен.

– Дерево желаний скрыто от людей, – словно прочел его мысли странный знакомый и будто засветился изнутри мягким красноватым светом, – в старину люди часто искали это дерево, ведь каждый из нас, из волшебных листьев способен исполнить любую человеческую прихоть. Но у людей странные желания – они хотят денег, власти, их глаза застилает жадность и злость, зависть и жестокость, как только человек подходит к нашему дереву, он словно преображается, и легко превращается без всякого волшебства в самое настоящее чудовище. Поэтому наше дерево надежно укрыли боги, дабы никто не нашел его.

– А как же ты оказался в нашем городе? – спросил Эрик.

  -Меня принес ветер, ведь ветер гуляет там, где ему захочется и слышит все, о чем говорят вокруг, слышит даже то, что не предназначено ни для чьих ушей. Вот вчера ветер слышал тебя, когда ты сидел вечером на крыше и смотрел на звезды. О чем ты говорил с небом?

  Эрику на мгновение стало стыдно.

  -О том, как несправедлив мир, о том, как я хотел бы учиться, но у меня больше нет денег даже на мою маленькую каморку и о том, что мне никогда в жизни не везло, в отличии от моих собратьев-студентов.

  -Ты не справедлив к своей жизни, – строго сказал ему лист, – и даже не представляешь, насколько тебе повезло и как много на самом деле у тебя есть. Ну да не мне, листу-одногодке, спорить с вечным и мудрым ветром, который перевидел на своем веку сотни таких, как я и тысячи таких, как ты. Ветер решил помочь тебе, да и я не против исполнить твое желание, ведь это безумно грустно – рождаться волшебником и не мочь реализовать свое призвание. Но у тебя есть только одно желание, слышишь? Одно-единственное.

– Одно-единственное, – эхом повторил Эрик и, бережно свернув лист, положил его под шляпу.

  Обратно он шел в еще большей задумчивости. Можно пожелать денег – но рано или поздно они кончатся, можно пожелать дом в Городе, но его не на что будет содержать, можно пожелать себе хотя бы обед, уж очень хочется есть, но ведь желание только одно.

  Вернувшись в город, Эрик хотел было пойти домой, но какое-то странное чувство будто толкнуло его на одну из центральных улиц города.

  Он вглядывался в лица людей, идущих мимо, долго бесцельно бродил по улочкам и даже не остановился послушать оркестр, игравший у парка, чего не случалось с ним очень и очень давно.

  Незаметно стемнело, уставший, голодный и терзаемый сомнениями о своем желании, Эрик вернулся домой, с грустью посмотрел на то, что осталось от его последней свечи и открыл окно.

  Веселый ветер ворвался в маленькую комнатку, сдул со стола исписанные бумаги, а он снова вышел на крышу, хотя уже и без кружки с чаем. Но это не мешало ему любоваться вечерним Городом и загорающимися на небе звездами.

  Вдруг его внимание привлек какой-то короткий звук, доносившийся с периодичностью из ближнего переулка. Эрик вслушался – больше всего это походило на плач, безысходный и безнадежный.

  Он вернулся домой, закрыл ставни, но странный звук не выходил у него из головы, заставляя забыть даже утреннее событие. Он спустился на улицу и пошел в переулок, из которого, как ему казалось, раздавался плач.

  Слух его не подвел. В окошке на первом этаже горел свет, и было видно, как какая-то фигура беспокойно ходит туда-сюда, и хотя плача больше не было слышно, Эрик не сомневался, что звук шел именно отсюда.

  Он некоторое время сомневался – стоит ли стучать? Да и что он скажет тому, кто не может найти себе места, если он сам не в состоянии ни распорядиться в прямом смысле упавшей с неба удачей, ни решить свои многочисленные проблемы? Но в конце концов он все же поднял тяжелое кованное кольцо и с силой стукнул в дверь.

  Открыли сразу же. На пороге стоял юноша, немного старше его самого.

– Кто вы?

  Эрик не знал, что ответить на этот вопрос, и поэтому на одном дыхании вымолвил:

  -Я просто услышал, что здесь кому-то плохо. Может, я смогу помочь?

  -Чем? – грустно ответил юноша и поднял на него взгляд, полный отчаяния, – чем ты можешь мне помочь, если мой отец умирает, и я ничего, ничего не могу поделать? Ни один врач не может вылечить его, ни один священник, ни одна ведьма не берется прогнать недуг, а ведь если его не станет, я останусь совсем один в целом свете.

  Юноша посторонился, чтобы Эрик мог войти. Он оказался в богатом доме, поднялся вслед за юношей по лестнице и увидел не старого еще мужчину, который без сознания лежал на постели и прерывисто дышал.

– Ты уже звал докторов из Университета? – спросил Эрик.

– Звал в первую очередь. От этой болезни нет лекарства.

  Эрик почувствовал себя неловко. Думал, что у него все так плохо, а ведь есть люди, которым в разы хуже, нежели ему.

  И вдруг его озарило. Он выбежал на улицу, едва успев крикнуть юноше: "Не закрывай дверь!" и бегом побежал к себе в мансарду. Взлетев по лестнице, он схватил шляпу с листом и побежал обратно.

  Озадаченный юноша все еще стоял возле двери, когда Эрик влетел обратно и со словами: "На, это тебе, оно исполнит любое твое желание" протянул ему шляпу. В шляпе юноша увидел странный лист, слишком яркий и слишком большой.

– Ты надо мной смеешься? – его глаза сузились в щелку, – очень здорово насмехаться над чужим горем.

– Да нет же,– запыхавшийся Эрик едва мог связно говорить, – просто мне сегодня повезло. Кто-то свыше услышал, как я говорил сам с собой и решил сделать мне подарок – лист, исполняющий желания. У меня много забот и даже бед, но все они ничто по сравнению с твоим горем. Возьми его и спасай отца.

– Ты хочешь отдать меня? – раздался в комнате чей-то удивленный голос, больше похожий на шелест, – но ведь второго шанса не будет и твоё собственное желание никогда не исполнится.

– Это лист, – пояснил Эрик удивленному юноше,– он тоже умеет разговаривать. И я действительно хочу отдать его тебе.

  Юноша взял лист и выдохнул:

  -Я хочу, чтобы мой отец был здоров и прожил еще долгие годы.

  Комната на несколько минут наполнилась запахами и звуками осеннего леса, потом все стихло, лист рассыпался в пыль – и человек на постели задышал ровно и спокойно.

    Они сидели вдвоем на крыше около окна в мансарду Эрика.

    Чай особенно вкусен, если пить его на рассвете, с другом, глядя на то, как тают в предрассветной дымке звезды.

   А как же учеба и прочее, спросите вы? Я могу вам сказать, что Эрик успешно доучился и стал одним из лучших врачей, которых я когда-либо знал, но это уже совсем другая история.