Читать книгу Догнать ветер - Ника Капарис - Страница 2

…и только лишь ветер меж нами и только лишь эхо волны, небрежно… свободно, привольно волнует и тонет сознаньем твоей нелюбви ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Анна проснулась от оглушительного раската грома и от ворвавшегося ветра, что буквально хлынул волной и накрыл собою всё к чему прикоснулся. От такой внезапной свободы незваный гость и вовсе обезумел, и теперь уж, беспрепятственно и остервенело рвал шторы на окнах и звенел в жалюзи гостиничного номера, что располагался на самом берегу Чёрного моря. В комнате за какие-то секунды разом исчез весь комфорт и стало крайне жутко от нависшей темноты и сверкающих молний.

В сложившейся ситуации медлить было некогда, и Анна мгновенно поднялась с постели. Она наспех, как могла закрыла окна, затем выбежала на балкон, чтобы сдёрнуть с верёвки купальные принадлежности, но тут как из ведра хлынул дождь. И только сейчас женщина поняла, что совершенно без одежды. Вздрогнув от неловкости, но больше от стыдливости, Анна машинально прикрыла себя руками, но тут же поймала себя на мысли, что в такой ливень мало кто мог бы её увидеть, и что уже нет смысла спасать всё то, что промокло до нитки. Вытянув руки вверх и закрыв глаза она осознанно «пробовала» дождь, экспериментируя, как его тяжёлые прохладные капли падали на чуть загорелое тело, а затем стремительным потоком скатывались к её ногам. Так она застыла на несколько секунд пока не почувствовала, как по телу побежали первые мурашки. Второпях отжав промокшее полотенце и прочие вещи Анна покинула балкон и плотно закрыла за собой дверь.

– Ну что ж, дождь так дождь! – сама сказала она себе.

Слегка просушив волосы и обернувшись в сухое полотенце, она невольно бросила взгляд на часы. Молодая женщина немного огорчилась тем, что они показывали всего-то 6:30. Но делать было нечего, сон как рукой сняло, поэтому пришлось идти варить кофе.

Утреннюю свежесть теперь уж дополнил и бодрящий аромат «Robusta». Анна редко пила кофе и ещё реже вставала так рано. И чтобы, как-то разбавить сложившуюся ситуацию, она включила телевизор и неторопливо стала прохаживаться по комнате. Женщина изредка подносила горячую чашечку ко рту и отпивала маленькими глоточками, пытаясь разогнать остатки дрёмы, а когда всё было выпито до дна, она опять завалилась поверх тонкого одеяла, на кровать. И теперь уже приятно потягиваясь, Анна спонтанно, по инерции, нажимала на все кнопочки телевизионного пульта, в надежде поймать хоть что—то стоящее, но увы, кроме как надоевшей рекламы и ранних утренних программ, где ведущие вечно с наигранными улыбками, ничего не было.

Спустя минут двадцать дождь всё же прекратился и напоминал лишь редкими стучащими по карнизу каплями. Анна поднялась, чтобы поправить жалюзи и приоткрыть окно, но так и застыла там, у оконной рамы…

Шум морской волны доносился откуда-то издалека. Ярким кругом занималось солнце у самой кромки моря. Молодая женщина смотрела куда-то очень далеко, за горизонт, за пределы своих желаний. Ей в этот момент казалось, что и желаний то уже и нет никаких. Всё складывалось слишком гладко и довольно ровно. Лёгкая, прозрачная туника цвета жёлтой мимозы отороченная по краям белоснежным кружевом, прикрывала её стройное тело, а лицо полностью утопало в шляпе с длинными полями. Тёмные кудри разлетались от ветра, волнительно касаясь её загорелых плеч. Ветер вживался в образ великого мастера, что ни на минуту не переставал ваял её точённую фигуру и, при этом, намеренно, прилипал слишком близко к идеальному телу, и время от времени так и оставался неподвижным в разглаженных складках туники.

– Просыпайтесь, Володя! Я сварила нам кофе, такой, как Вы любите! Правда немного сливок добавила, но без сахара, – произнесла вполголоса Анна.

Володя тем временем с удовольствием потягивался на роскошной кровати и совсем не желал до конца просыпаться.

– Я кажется сегодня слишком долго спал, – полусонным голосом ответил он, – это так необычно для меня.

– Да, более чем долго! – улыбнулась она, протягивая ему чашечку кофе.

– Ммм, как это божественно! – сделав пол глоточка, произнёс он и тут же взглянул на правое запястье, где стрелки на часах показывали ровно 6.30.

– Не пойму 6.30. утра или вечера?!

– Вы, вероятно забыли, что в этом номере никогда не было окон… и поэтому здесь всегда одно и то же время!

– Но, они не стоят, они идут! – приложив руку с часами к своему уху, удивлённо добавил он.

– Ошибаетесь, мой друг! Ваши часы, они всего лишь догоняют время, причём Ваше время, поскольку у каждого оно своё. Кстати, пока Вы спали, заходила женщина. Она очень торопилась и просила передать Вам вот это. Анна протянула ему платок голубого цвета с разноцветными камнями.

– Вот только не пойму, зачем на такую изящную ткань пришивать камни? – продолжила Анна, – это так безвкусно… И потом, они же тяжелые и, это даже не бриллианты, а так, какая-то дешёвка! И ещё, он вечно у неё мокрый.

– Это Птичка! – восторженно произнёс Володя. Но, почему? Почему Вы меня не разбудили?! Это же моя Птичка!

– Она сама не пожелала беспокоить Вас, сетуя на то, что слишком занята. Да и мобильный у неё всё это время не прекращал звонить.

– Вы знаете, Володя, она, почему-то глядя на Вас заплакала… и ещё головные боли её одолели. У неё почему-то всегда болит голова! И возможно оттого, что волосы мёртвые и ей приходиться их каждый день приклеивать, вернее, скрепками канцелярскими прикреплять, вот они окаянные и приносят невыносимую боль. Это как-то странно, когда голова живая, а волосы мёртвые, не правда ли?!

В ответ Володя лишь молча опустил глаза, ощущая какую-то внутреннюю тревогу, что принёс собою, этот взбалмошный и ненавязчивый ветерок, который не переставал кружить между ними. Ветер не прекращался ни на секунду, а всё играл и играл податливыми локонами тёмных волос, этой удивительно загадочной женщины, даже тогда, когда та и вовсе не двигалась, а неподвижно стояла у окна или просто передвигалась молча по комнате.

И вот, наконец-то, всё утихло. Она подошла, присела на край кровати, но настолько близко, что молодой человек почувствовал, как начинает заходиться неровным стуком его сердце. Что-то подобное он уже испытывал в своей жизни, но не мог пока вспомнить, где и с кем у него было похожее чувство и такое же состояние.