Читать книгу Видящая - Ника Климова - Страница 2

Было холодно и страшно. Где-то рядом капала вода. Откуда-то дуло, заставляя обнимать себя за плечи в бесполезных попытках согреться. Что-то шуршало, пищало и скреблось то с одной стороны, то с другой. А еще запах. Нет, вонь: сырость, затхлость, грязь и гниение. Меня трясло. От обиды, жалости к себе, страха и пронизывающего холода. Ноги были словно во льду. Да и вся я, казалось, давно покрылась изморозью. Мне даже не позволили одеться и не дали ни одеяла, ни пледа, чтобы можно было в них завернуться и переждать, наверное, самую долгую ночь в моей жизни. Впрочем, после их было немало. Меня наказывали. И за что? За тоску по семье. Я не смогла скрыть ее во время проверки у наставника. Да и как бы мне, девятилетнему ребенку, это удалось?..

Я проснулась от того, что громко стучали зубы. Меня трясло. Пальцы сжимали одеяло с такой силой, что немели кисти. Сердце колотилось как сумасшедшее. Я хватала ртом воздух и никак не могла надышаться. Потребовалось немало времени прежде, чем до меня дошло, что все это был только сон. Страшный, не в меру реальный, но все же сон. Меня начало медленно отпускать. Сначала разжались пальцы. За ними сердце умерило свой бег. Затихли зубы. А вот холод уходить не собирался, просачиваясь под кожу и замораживая все мое нутро. Я поплотнее завернулась в одеяло и закрыла глаза. Рассвет уже скоро. Не зря говорят, что перед ним всегда сняться самые яркие кошмары. Впрочем, мой сном не был.

Когда пришла Тайрин, я уже надевала шляпку. От домработницы пахнуло удивлением.

– Вы уходите? – спросила она без приветствия, но с плохо скрытой надеждой.

– Прогуляюсь, – ответила я, расправляя вуаль.

– Надолго?

– Сколько потребуется.

Кожу кольнуло раздражение Тайрин. Что ж, день начинался весьма неплохо.

Дождя не было, но дул пронизывающий холодный ветер, донесший до меня запах снега вперемешку с дымом. Я поправила воротник пальто и не спеша спустилась с крыльца. До калитки было двадцать шагов. Вымощенная гладким камнем дорожка позволяла пройти их без труда. А вот за забором начинались сложности. Частые дожди размыли дорогу. Узкий тротуар утопал в лужах. Но деваться было некуда. Выйдя за калитку, я остановилась и медленно повела глазами по улице. Дома выглядели для меня огромными темными пятнами. Голые деревья и кусты – пятнами поменьше. Людей на улице не было. В такую погоду и выходить-то лишний раз без особой надобности лень. А те, кто работал, уже давно разъехались или разошлись. Но оно и к лучшему – не будет любопытных и недовольных глаз.

Если бы не одно очень важное дело, я бы тоже сейчас предпочла сидеть у камина с чашкой лаффе, слушая неспешное и печальное пение знаменитой Ларин Ольтар. Это была, пожалуй, единственная привычка, привитая мне в спецшколе, за которую я была благодарна. Уроки музыки стали светлой отдушиной во мраке школьной жизни. Ведь нас натаскивали не только на то, чтобы «видеть» и «слышать» эмоции, чувства, события. Мы должны были выпуститься разносторонними личностями, с которыми можно и на бал, и на войну. Мне танцевать после школы как-то не доводилось, а вот те, кого отправляли на работу в дипломатические корпуса, регулярно мелькали на увеселительных мероприятиях. Но не развлечения ради. Там они ни на минуту не забывали о том, кем являются и чего от них хочет империя: секретные данные, тайные мысли, обличение лжи и пороков государственных мужей. Причем не только нашего государства. Не даром же пятилетнее вялое противостояние с Даргайским княжеством вдруг закончилось внезапным примирением и даже сотрудничеством. А ведь уже к войне готовились, войска к границе стягивали. А оно вон как обернулось. Явно кто-то из наших поработал на славу, добыв очень важные, нужные и, главное, своевременные сведения про какого-то весьма высокопоставленного даргайца, если вообще не самого князя. Да, могло быть и такое. Я была несказанно счастлива, что меня сия чаша миновала. Окажись мои способности на уровне высших, то быть мне личной шпионкой императора. А так… Скромно помогаю при расследовании особо тяжких и необычных дел.

Я проверила карман. Кристалл записи был на месте. Оставалось только отправить то, что было на нем. Лежа сегодня после кошмара без сна, я вдруг вспомнила, что мамины родители жили в Линсте – небольшом городке на севере. Мы с ними почти не общались. Впрочем, мы вообще во времена моего детства ни с кем не общались. Даже дом наш стоял на окраине, особняком от остальной деревни. Так родители пытались уберечь меня от любопытных глаз. Но и это не помогло. Кто-то все же донес, что в деревне живет слепая девочка. Знала бы, кто, задушила бы собственными руками, и тела бы потом не нашли. Уже допивая на кухне утренний лаффе, я решила попытать счастья и отправить запрос в Линстский архив. Вдруг родители с братом переехали туда. Конечно, можно было бы сделать это из дома, передатчик у меня имелся, но с общего пункта отправки было как-то спокойнее.

Лужи и грязь под ногами не давали идти быстро. И хотя я не видела их, но слышала противное хлюпанье. Хорошо хоть сапоги были добротные и не промокали. Когда я добралась до пункта связи, там уже собрался народ. Перешагнув порог, остро ощутила сначала чужое любопытство и тут же – страх. Остановилась, переводя дыхание. С прошлых визитов я помнила, что здесь три окна. От ближайшего ко мне темное пятно медленно пятилось назад. Иногда репутация видящих была на руку – не придется стоять в очереди.

Я решительно подошла к окошку и положила на стойку круглый кристалл записи и бумажку с адресом.

– Мне нужно отправить вот это.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже передатчики, казалось, перестали мерно попискивать и затаились. От оператора пришла волна удивления, смешанного со страхом и любопытством. Я слышала, как зашуршала бумага, – мой заказ приняли. Ждать пришлось недолго.

– Ваше сообщение отправлено, – дрогнувшим женским голосом произнес оператор. – Приложите ладонь к терминалу для оплаты.

Я уже предвкушала эмоции людей, что притаились за спиной. С трудом пряча улыбку, медленно, палец за пальцем, сняла перчатку, сжала и разжала кулак, разминая кисть. По спине тут же прошелся мороз – ужас, исходящий от посетителей и операторов пункта. Но была еще одна эмоция, которая меня удивила, – любопытство. Детское. Я чуть повернула голову, но, конечно же, не смогла разглядеть того, кому оно принадлежало. Ладно, хватит разыгрывать спектакль. Мне тоже не доставляло особого удовольствия находиться среди всех этих людей с их страхами, низменными мыслями и желаниями. Я приложила ладонь к терминалу оплаты. Он негромко пискнул. Кожа слегка нагрелась и по ней прошелся вихрь тонких иголочек. Но это длилось мгновение.

– Оплата принята, – сообщила оператор недовольно.

– Спасибо, – я медленно натягивала перчатку.

Ответом мне стала тишина. Что ж, не привыкать.

Оказавшись на улице, я с удовольствием вдохнула полной грудью стылый весенний воздух. Как из затхлого подвала выбралась. Домой возвращаться не спешила. Там меня ждали только одиночество и недовольство Тайрин. Но когда рука коснулась дверной ручки, я почувствовала присутствие кого-то еще, точнее его удовольствие, а перешагнув порог, услышала смех и голоса: один – домработницы, а второй -…

– Айрис, – констатировала я факт, закрыв за собой дверь и почувствовав запах мясного пирога и чая.

– Эста Рин, – испуганно ответил курьер, словно его застали за чем-то постыдным. Впрочем, и такое могло быть. Я же все равно ничего не видела.

– Чем обязана? Опять кого-то убили или ограбили? – холодно спросила, не спеша раздеваться.

Айрис ответил не сразу.

– У нас есть подозреваемый по последнему делу. Вам необходимо присутствовать при его допросе.

Прежде чем ответить, я выдержала паузу, словно раздумывала, стоит ли ехать.

– И чего вы ждете, Айрис? Или предпочитаете остаться здесь и развлекать мою прислугу?

Злость Тайрин вспыхнула огненным цветком. Раздражение курьера слегка кольнуло меня. А вот его смущение ласково скользнуло по коже и тут же растаяло.

– Идемте, – произнес Айрис сквозь зубы.

Жутко не хотелось снова выходить на улицу. Я так мечтала залезть под горячий душ. Но увы, долг… От него никуда не деться.

В отделении городской полиции как всегда было суетно. Эмоции сотрудников, свидетелей и подозреваемых смешивались в непередаваемый коктейль: злость, страх, усталость, недовольство, апатия. Меня провели в кабинет Оллира, где я смогла, наконец, незаметно выдохнуть.

– Эста Рин, добрый день, – поприветствовал меня следователь. – Айрис не отвлек вас от важных дел?

– Нет, что вы. Я была абсолютно свободна, – светским тоном ответила я.

– Жаль, – вздохнул Оллир, заставив меня хмыкнуть.

– Говорят, у вас есть подозреваемый по делу убитого мага.

– Есть. Он ждет допроса.

Я принялась расстегивать пальто. Вешалка стояла слева. Это я хорошо помнила. Шляпку пристроила на верхний крючок.

– Просветите, кто он? Или она?

– Это он, – живо откликнулся Оллир. Смазанным темным пятном он сидел за столом на фоне окна. – Калин Лойр. Шестнадцать лет. Ученик убитого.

Я чуть склонила голову на бок, выражая удивление и сомнение. Уж слишком юн. Впрочем, мотив мог быть вполне очевиден – жестокость учителя. Я бы своего наставника с удовольствием отправила на вечное общение с предками.

– Что-то не так? – следователь заметил мою реакцию.

– Ученик убил учителя, – произнесла я спокойно.

– И? – не понял Оллир.

Я не стала дожидаться, когда мне предложат стул, поэтому прошла и устроилась на том, что всегда стоял перед столом следователя.

– Как это вяжется с тем, что убитого с убийцей связывал какой-то заказ?

– Дело в том, что личность Лойра не так проста, – пятно напротив меня покачнулось. – Он не был зубрилой и вообще был далек от образца ученика.

– Это повод подозревать его в убийстве? – усмехнулась я, закидывая ногу на ногу.

Оллир помолчал пару секунд. От него пришла волна досады. Настолько легкая, что я засомневалась, а не показалось ли мне.

– Лойр был замечен в краже артефактов. Ничего опасного. Так, по мелочи. А еще он однажды исправил свои отметки в журнале. И теперь находится на грани отчисления.

– Все еще не вижу связи. Он был на грани отчисления и заказал убитому артефакт? – усмехнулась я. – Я, конечно, могу предположить, что убил он мага, чтобы не платить. Потому что подобные услуги весьма недешевы. И все же…

– Катир Алий тоже не был образцовым педагогом, – сообщил следователь. – Когда-то он преподавал в столичной Академии Магии, а пять лет назад переехал в наш город и устроился в магическую школу.

– Почему нет? Устал от столичной жизни. Захотелось покоя и умиротворения, – пожала я плечами.

– Отнюдь, – легко разрушил мою версию Оллир. – Он брал взятки.

– И до сих пор был жив и не на горных шахтах? – удивилась я.

– Дело в том, что Алий был каким-то дальним родственником ректора Академии. Поэтому это дело быстро замяли, а его самого сослали к нам в Номин.

– Здесь он тоже брал взятки?

– Неизвестно. Но у него были частые конфликты с учениками и их родителями, а также с некоторыми преподавателями. Да и вообще Алий был нелюдим. С соседями не общался. Подружки у него не было. Впрочем, как и жены и детей.

Я задумалась. Жизнь убитого сильно смахивала на мою. Вот только мне приходилось так жить, а что заставило его сделать выбор в пользу затворничества? Явно пристрастие к темным делишкам. Вполне возможно, что этот маг торговал запрещенными артефактами. И все же мне было непонятно…

– Какой, по-вашему, артефакт ученик мог заказать убитому? – спросила я, склонив голову на бок в ожидании ответа.

– А вот это мы сейчас и попробуем выяснить с вашей помощью, эста Рин.

Пятно напротив поднялось и двинулось ко мне, обходя стол. Я тоже встала. Мою руку устроили на локте и вывели в коридор.

Я старалась смотреть прямо перед собой. Слишком много мельтешащих пятен вызывали приступ тошноты. А еще их эмоции. Пришлось выставить щит, отгораживаясь. Хорошо, что идти было недалеко.

В допросной комнате пахло потом и пылью. Я поморщилась, останавливаясь на пороге.

– У вас здесь когда-нибудь убирают? – спросила недовольно.

– Редко, – ответил Оллир. – Некогда. Преступников слишком много. Допросы проходят часто.

Я убрала руку с локтя следователя и прошла в угол комнаты, где обычно сидела на жестком неудобном стуле. Там, в полумраке, меня допрашиваемые не видели до тех пор, пока им не сообщали о моем присутствии. На всякий случай смахнув со стула пыль или что там еще могло быть, я села, скрестив руки на груди и выражая полную готовность к работе.

– Приведите Калина Лойра, – крикнул кому-то следователь. Пока ждали, молчали оба. От Оллира исходило предвкушение вперемешку с азартом. Он собирался выбить из парня признание и быстро закрыть дело. Хотя я никогда не замечала его в несправедливости. Впрочем, многие меняются со временем и рано или поздно начинают идти по пути наименьшего сопротивления.

Дверь открылась. В ярком пятне света появились двое: один чуть поменьше, другой – высокий. Мелкого усадили на стул. Я сняла ментальный щит, сосредотачиваясь на подозреваемом. Ни капли страха, волнения или вины. А вот азарта, неприязни и предвкушения – с лихвой. Интересно!

– Думаете, вам это сойдет с рук? – голос у парня был низкий и самодовольный. – Да вы знаете, кто мои родители?

– Да, я изучал твое личное дело, – спокойно ответил Оллир, но внутри него поднялось раздражение. – Но если твоя вина будет доказана, родители не смогут тебе помочь. Разве что адвоката хорошего наймут. А за сотрудничество со следствием срок могут и уменьшить.

Калин хмыкнул.

– Я не убивал этого идиота, – заносчиво заявил он.

– Где ты был в ночь с третьего на четвертое?

– Не помню.

Ложь. Но я не шелохнулась.

– Напряги память. Возможно, ты был занят убийством своего учителя?

– Ха, где доказательства?

Калин явно чувствовал свою безнаказанность.

– О чем ты разговаривал с ним накануне? Вы шептались в коридоре школы.

– Не ваше дело.

– Я смотрю, тебе совсем не дорога свобода, – пришел к выводу следователь.

– У вас на меня ничего нет.

– А у тебя нет алиби на момент убийства. Это повод задержать тебя здесь подольше.

– Не выйдет. Скоро здесь будут мои родители. И вам не поздоровится, – нагло заявил подозреваемый.

– Что ж, тогда ускорим процесс, пока они не появились, – с притворным сожалением вздохнул Оллир.

Калин насторожился, но продолжал свое бахвальство.

– Будете пытать меня? Не имеете права.

– Пытки запрещены законом, – спокойно ответил следователь. – Но я знаю, кое-что получше.

– Что? – усмехнулся парень.

– Ты когда-нибудь имел дело с видящими?

От Калина пришла такая волна ужаса, что мое горло сдавило спазмом. Пришлось срочно выравнивать дыхание.

– Не имеете права! – выкрикнул он.

– Имею. Полное. Так что? Сам расскажешь или попросим эсту Рин тебе помочь?

– Кого? – не понял подозреваемый.

Я поднялась со своего места и вышла на свет. В допросной повисла тишина. Калина охватила паника.

– Я не убивал учителя Алия, – тут же выпалил он.

– Где ты был в ночь с третьего на четвертое?

– На кладбище.

– Интересно. И что ты там делал?

– С друзьями встречался. Мы часто туда ходим, посидеть, выпить, – я склонила голову на бок. Немного успокоившийся Калин вновь запаниковал. – Это правда. Спросите Гайса и Тарию.

– О чем вы разговаривали с магом Алием?

– О моих оценках. Я спрашивал, как их исправить.

– Ложь, – выплюнула я короткое слово.

Меня охватил вихрь ледяного ужаса, пришедшего от парня.

– Ай-яй-яй, – произнес Оллир. – Обманывать нехорошо. Тем более видящих. Может, мы позволим эсте Рин поработать над тобой более тесно?

Калин молчал и трясся от ужаса. Мне было его совсем не жаль.

– Эста Рин? – обратился ко мне следователь.

– С удовольствием, – произнесла я довольно, снимая перчатки.

Мои пальцы почти коснулись затылка парня, когда дверь открылась и грубый мужской голос резко произнес:

– Допрос окончен. Эст Лойр едет домой.

Я опустила руку и замерла в ожидании реакции Оллира. От него пришла волна возмущения и негодования. Что ж, понять его было несложно.

– Адвокат Найрик, – процедил следователь сквозь зубы.

Похоже, родители парня были весьма состоятельными. Найрик считался лучшим правозащитником с мертвой хваткой. Потому и стоимость его услуг почти достигала неба. Похоже, скоро мое утреннее желание исполнится и я, наконец, устроюсь перед камином с чашкой лаффе.

– Вы привлекли видящую? – раздался визгливый женский голос. Я недовольно поморщилась.

– А вы кто? – грубо спросил Оллир.

– Я кто? – задохнулась женщина от возмущения. – Я мама Калина. По какому праву его допрашивает видящая?

– Ваш сын – подозреваемый, – пояснил следователь уже спокойнее.

– И вы можете предоставить улики? – с насмешкой спросил Найрик.

– Его что-то связывало с убитым Катиром Алием.

– Конечно, он был учителем Калина, – высокомерно заявила женщина.

– Было что-то еще, о чем ваш сын отказывается говорить.

– Калин, мы уходим, – безапелляционно произнес Найрик. – Если у вас, следователь Оллир, будут вопросы к моему клиенту, просьба допросы проводить только в моем присутствии. И при условии неопровержимых доказательств вины эста Лойра. Всего доброго!

Хлопнула дверь и допросная погрузилась в тишину. От Оллира волнами шли гнев и бешенство.

– Думаете, он мог убить мага? – решила я разрядить обстановку.

– Он солгал, – напомнил следователь и, помолчав, добавил:

– Эста Рин, вы сможете «увидеть» их разговор?

Я с силой заставила себя остаться невозмутимой. Снова прикасаться к трупу – сомнительное удовольствие.

– Как давно он был?

– Дарис Контер, учитель истории магии, сказала, что видела их не далее, как накануне убийства.

Я готова была застонать в голос. Если бы разговор состоялся пару недель и больше назад, то можно было бы с чистой совестью отказаться, потому что в таком случае я бы «увидела» только картинку, но без звука. А так…

– Хорошо. Я могу попробовать, – согласилась снисходительно.

– Тогда идем в морг, – обрадовал меня Оллир.

Но ушли мы совсем недалеко – всего каких-то несколько метров.

– Следователь Оллир, – раздался за спиной мужской молодецкий голос.

– Да? – остановился и развернулся мой сопровождающий.

– Еще одно убийство, – сообщил полицейский. А я почувствовала его неуверенность и настороженность. – Магисса Анари Вернита.

Оллир тяжело вздохнул.

– Что-то маги мрут как мухи в последнее время, – мрачно произнес он. – Что ж, придется Катиру Алию подождать немного.

А я и не возражала.

– Идемте, эста Рин. Вы нам понадобитесь, – добавил следователь, поспешно уводя меня дальше по коридору.

Мда, видимо не судьба мне сегодня насладиться музыкой, теплом и лаффе.