Читать книгу Моя балерина - Ника Климова - Страница 5

Ане же пришлось несладко. Мама не делала никакой скидки на состояние дочери и с порога принялась ее распекать.

– Ты, что, пьяная? – ужаснулась она.

– Я немного выпила, – попыталась девушка оправдаться. – День рождения же все-таки.

– И что? – взвилась мать. – Это повод напиваться? Ты себя вообще видела? А что это за платье? Аня, откуда у тебя это платье и где твое платье?

Ане хотелось исчезнуть, снова уйти и вернуться только, когда мама успокоится, но она знала, что этого не будет, поэтому стоически терпела, превозмогая слабость и тошноту.

– Это платье Оксаны. Я…, – ее мозг, несмотря сейчас на состояние желе, пытался активно найти оправдание. – Я пролила сок на себя и она одолжила мне свое платье.

Аня не привыкла и не умела врать. Она прятала взгляд, чтобы мама не догадалась, что ее слова – ложь.

– А почему ты не привезла свое платье? И, кстати, кто тебя привез? Что это за машина? – глаза матери сузились и она впилась взглядом в дочь.

– Ларис, да оставь ты девчонку в покое, – раздался из комнаты голос отца. – Дай ей хоть пройти. Что ты ее в коридоре держишь?

– А ты не защищай, – крикнула она в ответ. – Ты посмотри в каком виде она пришла. Взрослой, что ли, стала?

– Мам, это было просто день рождения. Мы с девчонками посидели, выпили по бокалу шампанского. Ну, в конце концов, я же не маленькая девочка, – Аня попыталась улыбнуться, чтобы смягчить гнев матери. Но та была непреклонна.

– Я спрашиваю, кто тебя привез. И, главное, откуда? – мать скрестила руки на груди и была настроена воинственно.

– Это папа Карины. Мы вместе учились в училище. Он просто меня подвез, – воспоминания о сцене возле клуба вызвали у Ани новый приступ стыда.

– Быстро сними с себя это платье и марш спать, – прошипела женщина. – И больше никаких дней рождений и посиделок с подружками. Дожилась. Дочь приходит домой пьяная и непонятно в чем.

Аня, обрадованная, что экзекуция закончилась, протиснулась мимо матери и юркнула к себе в комнату. Переодеваясь в пижаму, она слышала, как отец что-то говорил, как недовольно, но негромко возмущалась мама. Обрывками до нее долетали фразы:

– Уму непостижимо!…

– Свою молодость…

– Стыда не оберешься…

– Перестань, Ларис…

– А тебе не до чего нет дела!

Аня больше не прислушивалась. Она забралась под одеяло и, закрыв глаза, замерла, прислушиваясь к себе. Еще тошнило и немного кружилась голова. Она сама вся словно покачивалась на волнах и от этого медленно погружалась в сон. Сейчас хотелось только покоя. И даже мысли об Олеге Викторовиче и стыде отошли на второй план.

Аня еще два дня отходила от этого дня рождения. Когда ей стало относительно легче и набеги на белого друга в туалете сократились до пары раз за несколько часов, она лежала в комнате и, обняв одеяло, смотрела в окно. Ей открывалась неинтересная картина из верхушек деревьев и кусочка серо-голубого неба. Но даже их Аня не видела. Она вспоминала взгляд Олега Викторович, когда он застал ее в скрюченной позе над лужей собственной рвоты. Девушка прокручивала этот момент в своей голове снова и снова, как будто хотела отыскать в глазах мужчины что-то другое, а не шок и отвращение. Но другого ничего там не было. Она разочаровала его. Хотя как можно разочаровать того, кто не очаровывался? И все-таки Аня всегда хотела произвести на Олега Викторовича хорошее впечатление. Да и что в ней было плохого? Она не курила, не выпивала, не меняла мужчин, как перчатки, учила детей танцам. И все равно девушка считала, что всего этого недостаточно, что ей чего-то не хватает, чтобы Олег Викторович заметил ее, думал о ней, чтобы привлечь его внимание. Хотя зачем и что дальше, она не понимала и не думала. Как забывала и о том, что мужчина женат. Но какое теперь это имело значение? Аня его разочаровала. И ничто уже не сможет это изменить.

Ей было больно. Никогда прежде она не чувствовала ничего похожего. Нет, что такое физическая боль, Аня, конечно, знала. Разбитые коленки, ноющие мышцы, головные боли, наконец, – все это было в ее жизни. Но никогда еще душа ее не испытывала таких страданий, от которых хотелось плакать и не хотелось жить. Даже когда умерла любимая бабушка, она страдала, плакала, горевала, но, наверное, на интуитивном уровне понимала, что это естественно. Сейчас же в ее страданиях не было ничего естественного. Она любила. И это было больно.

С каждым днем тоска съедала Аню все больше. Из ее глаз ушел свет. Опустились плечи. Мир потерял свои краски. Она больше не искала в прохожих Олега Викторовича, не грезила встретиться с ним. Аня смирилась, что чувства ее безответны и только уповала на время, которое никак не спешило лечить девушку. И даже с танцами не ладилось. Прежде она часто задерживалась после занятий, чтобы потанцевать самой, вспомнить движения, насладиться ими, доказать самой себе, что еще способна красиво двигаться, что в ней еще живо все то, что вкладывалось в училище. Но теперь ничего не получалось. Ноги становились будто деревянные. Аня спотыкалась, падала, сбивалась с ритма, злилась, начинала все сначала и все снова повторялось. Как будто не танцевала она никогда и не пророчили ей большую сцену. От этого становилось жалко себя. И, Аня, припав к станку, или, сидя прямо на полу, плакала до тех пор, пока не заканчивались слезы, пока вместо удушающей тоски не наступала пустота. Хотя бы ненадолго, но это приносило облегчение.

После одной из таких неудачных репетиций Аня вышла на улицу. Уже стемнело. Зажглись фонари и вывески магазинов. Это был конец ноября. Недавно прошел дождь и начинало ощутимо холодать – изо рта шел густой пар. Как назло, девушка забыла дома перчатки, а мелкие карманы пальто не спасали. Она неспешно побрела в сторону остановки, но, сделав несколько шагов, остановилась. Ане не хотелось ехать домой. Что делать там? Снова запереться в своей комнате, чтобы перемалывать в голове безответные чувства? Она задыхалась от этого. Ей не хватало воздуха и хоть крошечного глотка свободы. Аня повернула в другую от остановки сторону и неспешно двинулась по тротуару. Путь домой был неблизкий, но она и не собиралась весь его проходить пешком. Только чуть-чуть, пока не начнет совсем замерзать.

Несмотря на наступающую ночь, город еще жил полной жизнью. Люди спешили домой, забегали в магазины, торопились по своим делам. Аня вглядывалась в их лица, пытаясь угадать, о чем они думают, чем живут, счастливы ли. На лицах взрослых мелким шрифтом был напечатан список забот, которые невозможно было бы уложить и в целую жизнь, а надо – в ближайшую неделю, если не сегодня же. Дети хотели веселья и не желали вписываться в рамки каких-то там норм, которых не понимали. И на самом деле, почему нельзя забраться в лужу, если очень хочется? Ну и что, что на ногах короткие ботиночки? Нет, не завтра. Сделать это надо непременно сегодня. Завтра лужи уже может и не быть. А это станет самой настоящей трагедией. Подростки совмещали в себе печать вселенской усталости от этого мира, словно за свои четырнадцать-шестнадцать лет успели увидеть и попробовать все и ничего больше им не было интересно, и безудержного, бесшабашного веселья без оглядки на все те же пресловутые общественные рамки. Кто вообще их придумал и зачем они нужны?

– Аня? – ее окликнул мужской голос. Девушка сначала оглянулась и только потом поняла, кому этот голос принадлежит. Олег Викторович стоял у своего внедорожника и смотрел на нее так, словно сомневался, она ли это или нет. А Аня вдохнула и забыла выдохнуть. В голове ее родились десятки вопросов о том, что делать, как поступить и что говорить. Со скоростью света она отбрасывала один вариант, изучала другой и снова отбрасывала. А пока просто стояла, глядя на Олега Викторовича широко распахнутыми от страха глазами.

– Привет, – улыбнулся Олег. – А ты что тут делаешь так поздно? Неужели занятия так поздно заканчиваются?

Он не понимал, с чего бы Ане его бояться. Вроде ни разу не оскорбил ее и не причинил зла. Скорее, наоборот.

– Здравствуйте, – ответила она наконец, еще глубже пытаясь засунуть руки в карманы, хотя глубже было некуда. – Нет, я просто задержалась.

Аня не могла признаться ему, что на самом деле танцевала. Точнее, пыталась. Почему-то этот факт казался ей каким-то стыдным.

– Ты домой сейчас?

– Да, – кивнула она.

– Пешком? – нахмурился Олег и заметил надутые карманы ее куртки.

– Да тут недалеко. Я немного, – ее обдало жаром смущения.

– Да ты ж замерзла. Садись в машину, я тебя подвезу.

– Да нет, я на автобус пойду.

Он шагнул к ней и сделал то, от чего Аня застыла, будто соляной столб, забыв как дышать и растеряв враз все мысли и способность говорить. Олег взял ее ладони в свои. Аню обдало жаром. Зачем? Что он делает?

– Да у тебя ж ледяные руки, Ань. Ты, что, заболеть хочешь? Живо в машину.

Олег открыл для нее дверь и почти силой усадил на пассажирское сиденье. И пока он обходил машину, она продолжала ощущать на себе его прикосновения. Каждым миллиметром холодной кожи Аня чувствовала тепло мужчины и его немного шершавые ладони. В глубине живота вспорхнула стая бабочек, защекотала своими крылышками, закружилась. Эти ощущения были Ане непонятны, как непонятен был и жест Олега Викторовича. Он просто так? Или все-таки нет? Зачем ему везти ее домой, тратить на это время? Просто потому что он галантный и внимательный или потому что… Аня боялась довести свою мысль до конца. Несмотря на то, что она мечтала, что когда-нибудь Олег Викторович обратит на нее внимание, ответит на ее чувства, сейчас ей было страшно. Потому что если у него к ней были чувства, то что с ними делать?

Олег тем временем сел за руль, завел машину и включил печку. Он бросил короткий взгляд на Аню. Она вся была натянута, как струна. Машина мягко вырулила от тротуара на дорогу.

– Как твоя дружба с алкоголем? Продолжается? – весело спросил Олег, желая разрядить обстановку.

– Что? – не поняла Аня его шутки.

– Говорю, больше не пыталась познакомиться зеленым змием? Не пила? – уточнил он.

– Нет, – она тут же опустила глаза. – Я вообще… не пью. Просто тогда… Это был день рождения и… Я решила просто попробовать.

Аня пыталась объясниться, но выходило плохо, как будто она весь свой словарный запас растеряла или забыла. Блок какой-то стоял в голове.

– Я знаю, как это бывает, – негромко рассмеялся Олег. Девушка взглянула на него с удивлением. – А что ты думаешь? Я ведь тоже был молодым. И тоже когда-то начинал пробовать. Водка, пиво, даже спирт. И конфузы случались. Не без этого.

Он рассказывал это с какой-то гордостью. Ане становилось легче. Значит, он не осуждал ее. Она немного расслабилась.

– Мама сильно ругалась? – спросил Олег сочувственно. Девушка неопределенно дернула плечом и отвернулась в окно. Тут и без слов все было понятно. – А ты чего так поздно-то? И почему пешком пошла? Не страшно?

– Я просто хотела немного пройтись.

– Эх, а я тебе помешал, – вздохнул Олег с притворным сожалением.

– Нет, не помешали, – впервые за весь разговор улыбнулась Аня несмело. Оба замолчали. Девушка с жадность впитывала в себя близость Олега Викторовича: тепло, запах, энергетику. И украдкой разглядывала его. Он казался ей таким уверенным, бесстрашным, решительным – настоящий благородный принц из сказки. И этот принц сейчас вез ее домой. Оказывается, как мало надо для счастья!

Олег же радовался тому, что Аня наконец расслабилась настолько, что улыбнулась. И эта улыбка ему понравилась. Она делала лицо девушки таким очаровательным, что он задержал на нем взгляд дольше положенного и только сейчас заметил, насколько она красива. Нет, Олег заметил это еще, когда Аня училась в хореографическом училище. А сейчас он увидел ее слишком ярко, остро, в мельчайших деталях: аккуратный, чуть вздернутый носик, тонкие губы, нижняя чуть полнее, открытый взгляд в обрамлении длинных изогнутых ресниц, без тени хитрости, игры и притворства. И все это без грамма косметики. Олег отвернулся. Ему не понравились зарождающиеся внутри ощущения. Но процесс уже нельзя было остановить. Кровь побежала по венам быстрее, разнося по организму гормональный коктейль.

Машина въехала во двор.

– Спасибо, – произнесла Аня и бросила на Олега короткий взгляд. Он заставил себя улыбнуться и вышел из машины вместе с ней. Огляделся.

– Какая интересная штука жизнь.

Девушка посмотрела на него с любопытством.

– Знаешь ли ты, – улыбнулся Олеге еще шире, разглядывая темный двор, – что когда я еще был молодым, то часто бывал здесь?

– Здесь? – удивилась Аня и тоже огляделась, словно хотела увидеть место, где именно он бывал.

– Да. В этом самом дворе. Здесь жили мои друзья.

О любимой девушке Олег решил не распространяться. Не нужна Ане эта информация.

– Какое странное совпадение, – улыбнулась она.

– Вот и я о том же. Ну ладно, беги, пока не замерзла. И не гуляй больше так поздно. Я не всегда могу оказаться рядом.

У Ани в груди будто два крыла распахнулись, такие огромные, что им было тесно.

– Спасибо, – не смогла она сдержать широкой улыбки и тут же отвела глаза, чтобы Олег Викторович не дай Бог не увидел, как она была счастлива от его слов.

– Да не за что! Беги.

Аня поспешила к подъезду. Сердечко ее колотилось так сильно, что унять это волнение не было ни сил, ни возможности. Поднимаясь к себе на этаж, она приложила ладонь к груди. И улыбалась. Хотелось танцевать, кружиться, обнять весь мир. А что, собственно, произошло? Не в любви же Олег Викторович ей признался. Но как он смотрел, прощаясь, как улыбался, что говорил. Еще ни один мужчина так не заботился об Ане. А Олег Викторович позаботился. Домой вот привез, хотя ему, наверное, и неудобно это было и опять же время. Он ведь занятой человек, но отложил все дела, чтобы отвезти ее домой. А, главное, он не испытывал к ней отвращение и не осуждал за тот случай у клуба. Для нее этого всего уже было вполне достаточно, чтобы понять, она влюбилась. И нет на свете никого лучше и идеальнее, чем Олег Викторович.

Но дома ждала совсем другая реальность. Мама не приставала с вопросами, но смотрела как-то настороженно и задумчиво. А после ужина наконец спросила:

– Это отец Карины? Привез тебя опять сегодня.

– Да, – Аня изо всех сил старалась изобразить равнодушие.

– Почему он привозит тебя домой? – мама не смотрела на нее, убирая вымытую посуду в шкаф.

– Мы случайно встретились, когда я шла из ДК. Предложил подвезти.

– Просто подвезти? – в вопросе чувствовалось двойное дно.

– Ну да, – ответила Аня, словно это не подразумевало больше ничего.

– И часто вы так случайно встречаетесь?

– Нет, мы вообще не встречаемся. Где я и где Олег Викторович? – она даже хохотнула для пущей убедительности.

– Олег Викторович? – оглянулась на нее мать.

– Ну да, Олег Викторович.

– Я никогда не видела его в училище.

– Он часто приезжал за Кариной, – Аня пожала плечами.

– Наверное, разминулись, – задумчиво произнесла мама.

– Наверное. А что? Почему ты спрашиваешь?

– Так просто. Мне же интересно, с кем ты общаешься.

– С Олегом Викторовичем я не общаюсь, – упрямо произнесла Аня. – Просто случайно встретились.

На этом разговор был закончен. Девушка ушла к себе. Она полночи не могла уснуть, взбудораженная встречей со своим принцем. Сегодня Аня была довольна собой. Хотя она могла бы быть и посмелее, не мямлить и не отвечать односложными фразами. Да и, наверное, не было бы ничего страшного в том, чтобы спросить у Олега Викторовича, как его дела и как он оказался рядом с ее работой. Аня даже немного помечтала о том, что приехал он к ней, просто никак не решился зайти внутрь, поэтому ждал в машине, а когда увидел ее на тротуаре, то не смог сдержать своего порыва. Уткнувшись в подушку, Аня рассмеялась над своей фантазией. Глупенькая! Какая же она был глупенькая!

Олег в это же время шел в спальню. Перед его глазами стояло светлое улыбающееся лицо Ани. Она была нереальной, фантастической, излучающей какой-то внутренний свет, даже когда молчала и не смотрела на него. О, лучше бы она вообще никогда на него не смотрела и не улыбалась так. В ее улыбке не было флирта или попытки соблазнить, привлечь к себе внимание. Аня улыбалась искренне, потому что здесь и сейчас ей хотелось улыбаться. И это затрагивало что-то внутри Олега. Какие-то неведомые струны. Хотя он знал, что это за струны. Они были ему прекрасно знакомы, но не могли никак вязаться с Аней. Почти тоже самое он ощущал двадцать лет назад. Почти и в тоже время совсем иначе он ощущает тоже самое теперь. Тогда это была страсть, дикий коктейль эмоций, желание обладать, присвоить, оградить от всех и вся, запереть в башне. Олег с осуждением вспоминал вспышки ревности. Сейчас они казались ему не стоящими выеденного яйца, но тогда были яркими, огненными. Он бредил Ларисой, не представлял без нее своей жизни, задыхался, когда ее не было рядом или он не знал, где она. По-настоящему сходил с ума. К Ане же Олег не чувствует и сотой доли этого. Да и не должен! Но и сказать, что он не чувствует вообще ничего, тоже было нельзя. И ему это очень не нравилось, потому что это было в корне неправильно и даже аморально.

Он толкнул дверь спальни и застал жену в одном полотенце. Она стояла у окна, чуть наклонившись вперед и что-то разглядывала за стеклом. Взгляд Олега скользнул по ее длинным обнаженным ногам, покрытым бронзовым загаром. Эти ноги совсем не были похожи на ноги Ани.

– Не спишь еще? – хмуро спросил Олег, гася все мысли о маленькой балерине.

– Нет, – развернулась к нему Наташа. – Не спится.

Она двинулась к мужу, призывно раскачивая бедрами. Олег смотрел с интересом. Полотенце скользнуло на пол, обнажая роскошное тело с крутыми бедрами и грудью на твердую троечку. Между ними никогда не было сумасшедшей страсти, но секс был регулярным, если Наташа не моталась по своим йога-турам или тренингам. Она обвила шею Олега руками и придвинулась к нему так близко, что острые соски впились в его кожу через тонкую ткань рубашки. Он смотрел на свою жену и убеждал себя, что все происходящее правильно, что никто другой не подходит ему лучше, чем Наташа, во всех смыслах, что они уже притерлись друг к другу, срослись и ни к чему это менять. Олег положил руки на бедра жены и улыбнулся. А Аня – это просто легкое временное помешательство, которое забудется к завтрашнему же утру.