Читать книгу Дом наизнанку. Традиции, быт, суеверия и тайны русского дома - Ника Марш - Страница 5

Часть I. Крестьянский дом
Глава 3. Кто есть кто в русском доме

Оглавление

Громкий голос свекра буквально дышал гневом. Съежилась Ульянка, подходя к крыльцу. Бранился свекор на Арефу – значит, что-то неладно в доме. А против свекра даже сын поперек слова не скажет. Он в доме самый важный человек.

Средневековый русский мир – глубоко патриархальный. Мальчиков-сыновей ждали в первую очередь, девочки воспринимались как обуза. Да и к чему дочери, если их удел – уйти в другую семью?

Семья-то большая, да два человека

Всего мужиков-то: отец мой да я.


(Н. А. Некрасов, 1861)

Чем больше сыновей – тем крепче хозяйство. Много работников, много рук. Жить своим домом спешили не все, ведь тогда надо было наделить уходившего землей. А отец не стремился разделять свой надел на куски. Потому так

часто под одной крышей жили несколько поколений, фактически несколько семей: мать и отец, их взрослые дети с женами, а потом и внуки. И так на протяжении столетий!

В Тверском областном архиве хранятся данные о жизни крестьянина Семена Мануйлова из Вышневолоцкого уезда. В 1833 году в его доме обитали, помимо самого владельца и его супруги Авдотьи, старший вдовый сын Савелий с младенцем от первого брака, второй сын Михаил с женой Анисьей и с тремя детьми, и незамужняя дочь Мавра. Более того, вскоре вдовец привел в дом вторую жену, Евпраксию Митрофанову, которая в короткий срок родила ему еще трех отпрысков. Не хватило в этом доме места только для детей Евпраксии от покойного мужа – их отослали к деду на воспитание[7].

Мужчина был главой рода, тем, кто вершил суд в своем доме, кто распоряжался деньгами. Полевые работы – на нем. Он решал, кто будет помощником, кто каким делом займется. Первым делом, как начинался сев, выходили в поле отцы с сыновьями, снимали обувь и обнажали голову. Женщины в ту пору занимались домом, это считалось их главной заботой. Вдовицы могли пахать в поле (об этом есть упоминание в «Русской правде»), однако замужние женщины при живых мужьях были избавлены от такого труда.

Отцы бывали строгими, даже жестокими к домочадцам. Сносить от них наказание следовало терпеливо, покорно. Старая поговорка гласила: «Отец сына не на худо учит». А покорность по отношению к старшим вообще считалась обязательной. Не было принято перечить отцу, даже заговаривать без его разрешения. Почтительность, услужливость, кротость и смирение – эти качества в детях воспитывали сызмальства. Первый кусок за обеденным столом отправлялся к отцу. Без позволения отца ни жениться, ни пойти замуж нельзя. Отец – хозяин над всеми своими детьми. Господин над женой. Неравенство положений мужчины и женщины – это очень давняя история.

Простой пример: мужчина считался согрешившим, изменившим, только если у него не просто имелась сожительница, но и появились с ней дети. В таком случае возмущенная жена могла потребовать развода (правда, средневековых документов о расторжении брака по воле жены историкам найти не удалось). Зато есть любопытная берестяная грамота, написанная новгородкой в 1160–1180 годах – точнее не установишь. Некая Гостята жалуется на своего мужа:


«От Гостяты – к Василию. Что дал мне отец и родичи в придачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, мне он не дает ничего. Ударив по рукам, он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость».


Видно из этого послания XII века, что Гостята – обманутая жена. По крайней мере, обманутая в своих представлениях о справедливости. По какой-то причине муж прогнал ее, а приданое не вернул. И теперь доведенная до отчаяния женщина просит за нее заступиться. В чем причина разлада – неизвестно.

Кстати, женщина могла прослыть «прелюбодеицей» лишь по той причине, что неоднократно разговаривала с посторонним мужчиной.

«И воззрение убо грех есть» – говорит нам средневековый источник. То есть поднимать глаза на другого человека – уже нехорошо! Немыслимо было и без мужа пойти в гости – еще один повод заявить о недостойном поведении жены и потребовать развода. Запрет на такое поведение наложил еще князь Ярослав в XII веке.

Но не нужно думать, будто бы, почитая отца, дети не должны были слушаться матери. Материнское благословение, материнское слово имело огромное значение. В 1455 году митрополит Иона сетовал, что дети княгини Софьи Витовтовны «матери не повинуются». Из ряда вон выходящее событие! Мать должна была почитаться, уважение к ней – один из главных семейных принципов. В «Наставлении о детях», которое было написано в XIII веке, есть такие строки: «Почитайте мать вашу, сохраните наставления ея, учредите покой ей и довольство». Но только наказывать мать не могла – это задача отца. Он, по наущению матери, с ее слов и по ее просьбе, мог поколачивать отпрысков за различные проступки.

«Муж – голова, жена – шея», – поговорка, появившаяся не просто так. Жене ведомо то, на что муж не обращает внимания: каковы настроения внутри семьи, кто к кому как относится, где возникают конфликты и отчего. Жена направляет мужа, но только аккуратно, тихо, почти незаметно.

Правда, такая роль женщины была возможна лишь в том случае, если супруги ладили между собой. А так было далеко не всегда.

Браки на Руси на протяжении столетий – это в самой меньшей степени проявление взаимного желания или возвышенного чувства. Особенно в крестьянской среде. Браки заключали с деловой целью: для того чтобы семья приобрела хорошую работницу, помощницу, мать будущих детей. Поэтому, сватаясь к девушке, учитывали множество факторов.

Церковь не единожды уточняла, с какого возраста разрешено венчаться. В 1410 году митрополит Фотий утвердил предельный ранний срок для девиц – с 12 лет. Однако столь юными выходили замуж не все и далеко не всегда.

Более ранние браки – примета, скорее, знатных семейств. Поскольку заключали их с государственными целями, с большой экономической выгодой. Стремились «застолбить» невесту пораньше, чтобы заключить важный союз. В крестьянской среде, где на первый план выходила другая выгода, уже упомянутая, двенадцатилетняя девочка не была желательной невестой. «Не вызревшей рябинушки нельзя заломать, не выросшей девушки нельзя замуж взять», – гласила старинная песня.

Поэтому-то так рано в селах выходили замуж по какой-то важной причине: надо было пристроить сироту, оставшуюся без родителей. Или девушка вошла в семью, заметно превосходящую ее собственную по положению. Или – опять же – стремились заполучить завидную невесту пораньше. Трудно установить средний возраст по всей огромной России, но 16–18 лет были самыми обычными для вступления в брак. А вот после 22–25 уже старались сбыть невесту как засидевшуюся. И тут уже не особенно разбирались, каков жених. Главное – пристроить.

Не всегда и не везде девство будущей супруги играло первостепенную роль. Скорее, о необходимости добрачного целомудрия говорили после усиления роли церкви.

Во многих частях нашей необъятной родины парни и девушки вели совсем не невинную жизнь до тех пор, пока не сочетались браком. «Чей бы бычок не скакал, а теленочек наш», – так нередко говорили о рождении ребенка у незамужней. В других губерниях девственность девушки была необходимой ценностью, и при подтвержденном факте ее нарушения «добрые соседи» могли обмазать дегтем ворота ее дома. Или протянуть на свадьбе родителям «замаранной» невесты чашку без дна. Позорно, да еще и прилюдно отмечено! Бывали такие случаи, но назвать их общепринятыми язык не повернется. Так и обычай вывешивания простыни после свадьбы – далеко не повсеместная традиция.

Но прежде – сговоры, смотрины, сваты. Оценивали невесту и по внешнему виду: хилые, тонкие, болезненные, с бесплодными родственниками в роду большим успехом не пользовались. «Выбирай корову по рогам, а девку по родам», –

говорили в Архангельской губернии. Дескать, если у самой девицы много братьев и сестер, она и сама вряд ли окажется «пустоцветом». Правда, и тут бывали осечки. В 1505 году великий князь Василий III взял в жены девицу Соломонию Сабурову из дворянского рода, потомков татарского мурзы. Была у Соломонии сестра и четыре брата, да еще четверо дядьев. Однако за двадцать лет брака Соломония Сабурова так и не смогла подарить великому князю наследника. Бесплодной оказалась и ее сестра, вышедшая замуж за князя Стародубского.

Несмотря на протесты церкви, Василий III насильно постриг супругу в монастырь и женился повторно. В том новом браке на свет появился знаменитый царь и великий князь Иван IV Грозный…

Невеста – это будущая работница и мать. Должна крепко стоять на ногах и суметь выносить многочисленное потомство. Репутация семьи тоже имела значение. Иноверцы, склочники, должники, нарушители данного слова могли долго пристраивать дочерей. С такой семьей родниться не спешили. Если девушка была иной веры – следовало принять православие. Если кто-то из семейства постоянно затевал конфликт, спорил с соседями, сутяжничал без конца, то к девушке из этого рода очередь не выстраивалась. Невеста должна быть покорной. Ей еще служить мужу и его родителям.

Только все это не означало, что муж и жена не должны были любить друг друга. Но церковь в первую очередь учила жену подчиняться мужу. А мужа – уважать и защищать жену. Даже само слово «супруги» имеет вполне понятную ассоциацию. Как две лошади в одной упряжке. Запряжены, чтобы везти за собой детей, внуков, бедную родню, которая постучалась в дом за помощью.

С древних времен повелось, что судьбу детей решали родители. Присматривали женихов, подыскивали невест. Но в XIX веке уже нередко случалось, что сами молодые делали свой выбор.

«В Олонецкой губернии замуж идут зачастую по любви, – писал в 1877 году этнограф Алексей Смирнов. – Молодцы и молодицы знакомятся на беседах, пастбищах, потом играют и пляшут вместе».

Если дочку считали еще слишком молодой для брака, родители могли вмешаться: подожди, дескать, годок-другой. В этом случае предполагаемому жениху предлагали компромиссное решение: пусть наречется! Это означало, что всей округе, всему селу будет сказано: вот появилась невеста. И вот ее будущий супруг. Отныне они связаны, пусть и не брачными узами, но наречением. А когда придет срок, то пойдут молодые под венец. В знак своего согласия девушка могла сделать для нареченного небольшой, ни к чему не обязывающий дар – платок, кушак, что-то, что она сделала сама или вышивала долгими вечерами.

Вся деревня отныне получала сигнал: девушка – уже невеста.

«Гриня с Настасьей занимается», – говорили в этом случае в Вологодском и Тотемском уездах. То есть приходит в гости, получает право позвать девушку на прогулку, на всех праздниках обязательно идет танцевать только с ней.

Заниматься можно было лишь с полного одобрения родни. От момента, когда попросили руки условной Настасьи или Аграфены, до церковного венчания могло пройти от года до трех. Редко ждали дольше – годы-то идут!

Но и за это непродолжительное время все могло перемениться. Например, девушка по какой-то причине передумала, встретила другого (или родитель подобрал партию повыгоднее). Случалось, что жених мог вызвать обиду – не пригласил на вечер, встречал и провожал другую девушку, не свою нареченную. Тогда «занятие» прекращалось. И снова Настасья была свободной и к ней мог посвататься любой парень на селе.

В Псковской губернии сказывали по-другому: «Дивит Матрена с Антипкой». Это значит, что девушка одобряет ухаживания, ее семья согласна с перспективой выдать ее замуж за Антипку.

«Дивить» – практически то же самое, что и «заниматься». Родня с того момента держала в уме, что вот-вот могут начаться приготовления к свадьбе.

А соседи и друзья понимающе кивали, если женщина говорила о дочери: «Матрена-то моя дивит!» То есть суженый уже известен, семья к нему относится с одобрением и просто отложила венчание на потом.

Если веком раньше молодые могли и не знать друг друга до свадьбы, встретиться только у алтаря, то в XIX веке уже считали иначе: надо бы сначала познакомиться да и прояснить, что за человек. Особенно если он приехал из чужого края. Специально отправлялись выяснить, нет ли в семье жениха больных или бесплодных, склочных или обремененных долгами. Свадьбы, опять же, старались устраивать на Красную горку или осенью, до Покрова, так что если предложение поступило в другое время, то откладывали венчание и по этой причине. Бывало, родня невесты хотела как следует подготовиться, приданого подобрать, чтобы девушка отправлялась в чужой дом не с пустыми руками. Или в семье кто-то умирал, и хотели выждать срок траура.

В Московской губернии говорили иначе: те, кто нравился друг другу, назывались «почетник» и «почетница». «Почетник» старался изо всех сил, чтобы превратиться в настоящего жениха.

Потому что в Московской губернии это «звание» не давало никаких особенных преимуществ: почетник – это не тот, с кем уже дело улажено. Его положение шаткое, потому что он всего лишь кандидат в женихи, один из многих. У местной красавицы почетников могло быть и пять, и шесть. Все ухаживали, проявляли себя с самой лучшей стороны, стремились показать себя. Чем больше крутится возле дома почетников – тем спокойнее на душе у родителей невесты. Значит, кровиночка не останется одна! Значит, можно не особенно беспокоиться о приданом – такую девушку с руками отрывают. А коли в семье подрастали несколько дочерей, то быстро устроенное счастье старшей практически всегда гарантировало, что и младшие не засидятся.

Иногда «заниматься» или «дивиться» начинали и с легкой руки родителей: сговорились две семьи стать родственниками, а дети друг к другу относятся прохладно. Тогда потихоньку подталкивали молодых, подсказывали, как себя вести. Подстраивали, чтобы на праздник поехали вместе. Чтобы проводить девушку до дома отправился нужный кавалер. Чаще всего это срабатывало. Понимая, что родители все равно будут настаивать, шли под венец.

7

Справедливости ради в отсылке детей нет вины Евпраксии. Это решение было принято ее мужем, Савелием. А сам брак был устроен по велению их барина, поскольку и Савелий, и Евпраксия были крепостными крестьянами.

Дом наизнанку. Традиции, быт, суеверия и тайны русского дома

Подняться наверх