Читать книгу Любовник Павлова - Ника Маслова - Страница 3

Мой коуч говорит, что полагаться на память нельзя. Сегодня мы помним о событиях прошлого одно, завтра – другое. Подстраиваем воспоминания под текущие интересы. И первый из них – комфорт восприятия собственной личности. Все мы хотим быть хорошими, даже если ели младенцев на завтрак когда-то там, в давнем прошлом. Мы не склеротики и не психи, когда стираем из памяти вкус их плоти и хруст их костей.

Некоторые наши секреты омерзительны настолько, что думаешь: разве человек мог пойти на такое? Правдивый ответ – да, конечно. Удобный – разумеется, нет. Со временем факты искажаются, забываются, переписываются, и вот ты уже вполне нормальный, как все, господин, а не изверг, убийца, насильник.

Я, кстати, тесно общался с такими. Ни один не был виновен. Каждого вынудили обстоятельства, каждого оболгали, не так поняли, и, вообще, «всё было не так».

Все совершают ошибки. Нет чистеньких, без скелетов в шкафу. Есть хорошо позабывшие и потому возомнившие себя святыми. С возрастом это получается особенно хорошо. На деле все люди способны на всё. Даже детсадовцы могут покаяться в краже конфет или попытке убийства ровесника игрушечной лопаткой. Но виновным почти никто себя не признаёт. А со временем стирает и память, что сделал что-то не так.

Это абсолютно нормально, как сказали мне весьма авторитетные в теме люди. Так работает встроенная защита нашей психики. Чтобы справиться с травмами, мы переписываем события нашей жизни. Не замечая того, обеляем себя. Старательно натягиваем социально одобряемую овечью шкуру на волчий хребет, срастаемся с ней и среди овец чувствуем себя комфортно. Тем и живём – привычной ложью, в которую свято верим.

За попытку сломать выстраиваемую годами, удобную для нас картину реальности можем не только в лоб дать, но и убить. Зависит от того, насколько глубока пропасть, из которой нашей психике пришлось выбираться. Сколько усилий понадобилось, чтобы забыть то, что бросило на самое дно, и что там, на дне, ты с этим делал, каким был, выбираясь наверх, топчась по чужим головам.

Не только я – Николай Николаевич Павлов – так делаю. Так поступают все люди без исключений.

Правды нет. Особенно нет её в нашем прошлом. Там есть только запертые на замок двери, и где ключи к ним – ты уже позабыл. Как и желания, которые туда заточил.

И вдруг как из ниоткуда появляется ключ. Идеально входит в заржавелый замок и выпускает засидевшихся в неволе монстров.

Мой ключ – Вадим Хотов. Двадцать три года, недоучившийся студент, кстати, психолог. Не скрывающий ориентации гей. Стройный, высокий, умеренно мускулистый, привлекательный, сексуальный. С ищущим взглядом, с руками, которые никогда не знали тяжёлой работы. С мягкими губами и открытым эмоциональным лицом. Во время секса умеющий стонать так, что не реагировать невозможно. Прогибающийся так, принимающий в себя так, с таким наслаждением, что на это невозможно спокойно смотреть.

С одной стороны, Вадим сделал для меня хорошее, нужное и важное дело. Принёс доказательства, причём с собой в главной роли, что Кирилл Лазаренко – беспринципный мудак, скрывающий от меня и моей дочери, что предпочитает парней.

Неожиданная информация, я о Кирилле думал совершенно иначе. На вшивость ещё проверить хотел, девочек к нему подсылал, чтобы посмотреть, насколько он падок на свежее мясо. В итоге сыграл круглого дурака. Для Маринки старался и разочаровался ужасно, но не потому, что Кирилл, дорвавшись до власти, быстро организовал себе целый гарем.

Глупо получилось, но да, набросился я с кулаками не на виновника, а на гонца, принесшего чёрные вести. Признаю, что ужасно вспылил. Из-за Маринки, жениховства Кирилла, лжи этой многолетней. Не верю, кстати, что Олег был не в курсе. Какой отец не знает предпочтения сына? А ведь тоже хотел брака наших детей. Тот ещё жук навозный.

Ну это ладно. И до Олега дойдёт очередь. Разберёмся.

Сейчас важнее другое. Понять и признать, что Вадиму тогда больше досталось из-за того, что встало у меня на него – распалённого, насаженного на член, сладко, ой как сладко стонущего на той короткой записи.

Вот так ключ вошёл в замок, и моё надёжно запертое и крепко забытое прошлое вырвалось на свободу. Я правда пытался бороться с собой. Но тело вспомнило и захотело повторить тот давний опыт с красивым, податливым, явно любящим такой секс молодым парнем.

Чёртова запись стала причиной, что во мне как плотину прорвало. Вадим оставил у меня свой телефон. Я пересматривал то видео множество раз, и каждый раз приходило желание в реальности услышать эти стоны и крики.

«Нельзя, – говорил я себе. – Это путь в ад. У тебя есть опыт, ты знаешь».

Думаю, я перетерпел бы соблазн. Видел его иногда, но всегда отворачивался, уходил. Старался забыть, шёл привычной схемой. А когда уставал, расслаблялся – находил себя за просмотром того самого видео, и эта бесконтрольность собственного поведения начала всерьёз беспокоить.

Человек, у которого я иногда консультируюсь, в ответ на мои осторожные расспросы сказал так:

– Сначала надо разобраться, истинное это желание или ситуативное, наведённое. Проживите ситуацию в воображении, мысленно прокрутите несколько раз. Если это ложная тема, влечение к этой девушке быстро пройдёт, как если бы вы получили её в реальности. Если желание истинное, оно лишь возрастёт. Но вы хотя бы будете точно знать, что добиваться её важно для общей успешности вашей жизни. Истинные желания всегда надо реализовывать, иначе начнёте проваливаться и по другим направлениям, и это непременно скажется на благополучии вашего бизнеса и отношений в семье.

Как бы бредово это ни звучало для обычного человека, я знал, что коуч прав. Когда идёшь к истинным целям, весь мир работает на тебя. Когда идёшь против течения своей жизни – за деньги работая на чужих дядь, обдуренный или из чувства долга – итог рано или поздно получаешь плачевный.

Я делаю только то, что хочу – главный принцип моей жизни. С тех пор, как открыл его, он меня ни разу не подводил. А до того чего только со мной ни случалось, о чём не хотелось бы вспоминать.

И когда я увидел Вадима, упавшего с лестницы, лежащего между этажами. Когда услышал его голос, то дрожащий, то дерзкий, его приглушенные охи из-за боли, сдавленные стоны, так напоминающие те, другие. Когда прикоснулся к нему, повёл к себе – вот тогда всё решилось. А может, это случилось и раньше. В тот миг, когда он протянул телефон и предложил просмотреть короткую запись. Две минуты двенадцать секунд, перевернувшие мою устоявшуюся, абсолютно нормальную жизнь.

Я остановился рядом с ним, безвольно сидящим в кресле.

– Почему вы так смотрите на меня?

У него губы дрожали. Он старался показать себя храбрым и стойким, настоящим мужчиной, но выглядел как пион под дождём. Послушно прогибался даже под взглядом.

– Что вы хотите от меня? Зачем это всё?

Я присел на край журнального столика, наклонился к Вадиму, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Он едва мог смотреть мне в глаза. Его взгляд испуганно бегал, дыхание с приоткрытых губ вырывалось со свистом.

– Ты здесь, потому что я хочу этого. Мне приятно смотреть на тебя. И я хочу большего. Думаю, ты понимаешь чего.

Он попытался встать, и я накрыл ладонью его руку, вынуждая или остаться на месте, или вступить в физическое противоборство со мной.

– Я хочу уйти, – твёрдо сказал он, так и не решившись действовать силой.

– Не спеши. Ты ещё можешь захотеть остаться рядом со мной. Обсудим условия?