Читать книгу Память души - Ника Остожева - Страница 11

***

«Бойся своих желаний, ибо они имеют обыкновение сбываться.»2 Все в нашем мире – энергия. Человеческая душа – мельчайшая частица этой энергии. А ее источник – и есть Божественное начало. Наши мысли – это тоже энергетический импульс. Покинув сознание, они попадают в пространство и спустя время обретают форму, становятся осязаемой материей. За ними стоило бы следить более тщательно, чем мы следим за внешностью, часами крутясь около зеркала, выискивая мельчайшие изъяны.

Наши желания, мечты, страхи – орудие, с помощью которого мы можем управлять этим миром. Именно они проецируют то, что в результате становится окружающей действительностью. Я стремилась к разгадке тайны – и получила ответ на свой вопрос. Вот только, что мне было делать с этой информацией? Она породила множество новых тем для размышлений, еще сильней запутав ситуацию. «В тот самый миг, когда я нашел верные ответы, переменились все вопросы.»3

С экрана ноутбука на меня смотрел своим пронзительным взглядом тот самый человек – случайно встреченный в парке мужчина. Он же – образ из моих снов. Я узнала его по глазам, по неуловимым уникальным чертам лица. На старинной черно-белой фотографии он был моложе, и качество снимка оставляло желать лучшего, но все же это был он. Вальтер.

Поистине судьбоносное стечение обстоятельств! Ведь если бы не ремонтные работы на Ричмонд-стрит, я не оказалась бы в то самое время в том самом месте. И готовая вот-вот предстать во всей красе перед моим взором истина так и осталась бы тайной. Ничто не происходит случайно, любое совпадение, незначительная на первый взгляд деталь – все это частицы общего паззла Вселенной, на котором проложена извилистая тропа нашей жизни, полная крутых подъемов и головокружительных спусков.

Подробно изучив биографию скульптора, я узнала, что родился он в бедной семье в деревушке под названием Вышкув, расположившейся на территории Царства Польского – так называлась в XIX веке область современной Республики, присоединенная к Российской Империи в 1815 году по результатам Венского Конгресса. По окончании школы парнишка перебрался в Варшаву, гонясь за мечтой стать великим скульптором. Первое время он жил в нищете, не имея ни денег, ни крыши над головой, но талант проявил себя и вскоре Вальтара приняли в академию искусств. Он сразу же стал лучшим студентом на потоке, поразил профессионализмом как учащихся, так и преподавателей. На последнем курсе судьба свела его с великим мастером своего дела – Томашем Ригером. Он раскрыл талант молодого дарования и помог юноше крепко встать на ноги, но к несчастью вскоре скончался. Со временем Вальтер возглавил художественную школу, принадлежавшую его покровителю, но был не только директором, а также прекрасным педагогом.

Он оставил после себя огромное творческое наследие в виде десятков памятников, скульптур и статуэток по всей Европе. Но на 34 году жизни бесследно исчез. Дверь кабинета обнаружили незапертой, личные вещи лежали на своих местах. Мастер словно испарился с лица земли. Единственная подсказка, которую удалось раздобыть людям, тогда связанным с ним – потрепанный конверт из США, штат Иллинойс, Чикаго. Имени отправителя было не разобрать, судя по всему бумага сильно промокла. Самого письма в конверте не было, так же как и получателя на своем рабочем месте.

Я до середины ночи просидела за компьютером, изучая подробности жизни скульптора. К несчастью, так мало информации о нем сохранилось до наших дней! Время текло размеренно, не отклоняясь от прямой стези, с каждым мигом приближая рассвет нового дня. Для меня же все часы этого мира остановили свой непрерывный ход.

Я всегда обладала гипертрофированным воображением, способностью визуализировать образы, оживлять в фантазиях свои мечты, проигрывать ситуации настолько правдоподобно, что не отличить от реальности. Читая книги, я будто смотрю цветное кино с голливудским спецэффектами последнего поколения. Но то, что я испытала, пролистывая обнародованные факты из биографии Вальтера Геренса, сжатые лишь в десятки сухих строк, не было похоже на бурю фантазии и искусную игру клеток мозга. Я вспоминала ускользнувшие от автора детали и подробности происходящего. Мне казалось, что я наблюдаю со стороны, откуда-то из-за приоткрытой двери, за самым сакральным из действий – моментом создания шедевра.

Он одет в старые, потертые брюки песочного цвета, ткань загрубела, испачканная глиной, и застыла складками. Поношенная хлопчатобумажная рубашка, скорей бытового назначения, нежели парадного – выцветший и истощенный материал заляпан разводами масла, местами порван. Пуговицы расстегнуты до груди, на которой поблескивает цепочка с серебряным крестом. Рукава небрежно закатаны по локоть, а руки тем временем – творят историю.

Он сидит на столе в позе «по-турецки», зажав между губами штихель. Его руки, словно пальцы композитора, скользящие по клавишам фортепьяно, очерчивают образ будущего шедевра в еще бесформенном сгустке глины. Он сосредоточен на работе настолько, будто душа его находится не здесь – в этой самой комнате, а где-то в иных тонких мирах, где черпает вдохновение, окутанная сиянием вечных истин. Я завороженно наблюдаю за ним, боясь, не то что пошевелиться, но даже вобрать полной грудью холодный воздух, пропитанный землистым запахом глины. Мой загипнотизированный взгляд прикован к нему, в душе, искрами взмывая ввысь, в небеса, горит пламя восхищения к этому человеку – великому и бесконечно прекрасному.

За окном смеркается, солнце плавно уходит за горизонт, разливаясь по небу всей палитрой красок. В мастерской горят свечи, огонь создает уют. Лицо Вальтера озарено теплым мягким светом и отражается в оконном стекле, как в зеркале. Я вижу его глаза, такие живые, наполненные энергией, хранящей в себе все тайны этого мира. Его губы то приоткрываются, то вновь смыкаются, будто шепчут слова молитвы, обращенные к куску безжизненного материала, которому вскоре суждено стать величайшим произведением искусства.

Я закрываю глаза, дыхание учащается, делаю глубокий вдох, уже не опасаясь быть замеченной, мне начинает казаться, что его руки касаются моего сердца, блуждают по закоулкам души, и я растворяюсь в этих прикосновениях, в испепеляющем взгляде, ощущаю себя песчинкой во власти стихии. Нет, не ты являешься частью Вселенной, напротив, Вселенная – и есть ты. Все бесконечное пространство космоса нашло приют в твоей душе, и бьет неиссякаемым ключом наружу сквозь бездонные карие глаза.

Я решила, не откладывая, записаться на прием к доктору Уилсону, в надежде, что он разъяснит мне этот феномен. Утром следующего дня я уже нервно ерзала в широком кожаном кресле его кабинета, рассказывая обо всех невероятных событиях, что произошли со мной за последние дни.

– Что ты думаешь о совпадениях? – он зовет меня на «ты», так проще установить доверительный контакт.

– Неслучайные случайности, – усмехнулась я, и, помолчав, продолжила. – Думаю, в них скрыто нечто очень важное.

– А что, если я скажу тебе, что мой коллега и лучший друг, с которым меня свела жизнь еще в годы учебы в медицинском колледже – доктор Стивенсон – как раз специалист по регрессивному гипнозу?

– Я не разбираюсь в терминах, простите. Мне ни о чем не говорит это понятие.

Он снисходительно улыбнулся, и начал объяснять, глядя мне прямо в глаза.

– Это особый метод путешествия по шкале времени, регрессия в прошлые воплощения души.

– Пунарджанма? – твердо, с уверенностью в голосе, сама себе удивляясь, произнесла я.

– Да, именно. Очень древний термин, скорее религиозный, нежели научный. Смотрю, ты уже знакома с этим феноменом?

– Можно и так сказать. Признаться честно, вы удивили меня, доктор Уилсон. Идя сюда, я была уверена, что вы найдете всему рациональное объяснение и поможете выбросить из головы всю эту ересь, – с досадой, кусая губы, выпалила я.

– Ты заметила, что я не дал своей оценки методу регрессии и вообще теории реинкарнации? Я лишь предоставил тему для размышлений. Решать только тебе.

– Я как раз хотела бы получить наставление, а не идею «для подумать».

– Я могу лишь предложить, а не принять решение за тебя.

– Я никогда не верила в подобные вещи, но сейчас мне кажется, что почва уходит из-под ног, что мир выворачивается наизнанку, все догмы и постулаты рушатся, как дома при землетрясении.

– Выговорись, тебе сейчас это необходимо. Главная задача психотерапии в том, чтобы дать человеку возможность выплеснуть эмоции, ведь именно их «застой» провоцирует стресс, неврозы и другие расстройства.

– В мою привычную размеренную жизнь вдруг вторглось нечто, чего я не могу объяснить. Я чувствую, как меняется мир вокруг, меняюсь я сама. Сидеть, сложа руки, это уж точно худшее из решений. Господи, а ведь я сейчас могла бы беззаботно валяться на пляже и пить вино, – с горечью сожаления проговорила я.

– Ну это еще успеется, – с доброй улыбкой ответил доктор Уилсон.