Читать книгу Настоящая зима - Ника Родникова - Страница 17

На самом деле у Гордеевой не было ни малейшей идеи по поводу того, как она будет устанавливать елку. Раньше в общаге они всегда ставили новогоднее дерево в ведро с песком. Песок пацаны таскали из красного пожарного ящика, за что получали по шее от коменданта.

Дома у Аньки не было ни песка, ни ведерка. Правда, под ванной обитал какой-то таз.

Гордеева поставила чайник, сняла с себя уличную одежду, надела теплые носки со снегирями и вытянула из шкафа за рукав длинную красную толстовку. Нечаянно получилось вполне нарядненько, и Анька решила, что так и будет встречать Новый год. Дома можно штаны не надевать, а толстовка почти как платье, и еще со смешными пингвинами – настроение поднимает. К тому же попу она едва-едва, но прикрывает, чтобы соседей из дома напротив не пугать. Так что, для подключения в зум к ребятам и для разговора с мамой – вполне сгодится, по видеосвязи ноги не видно.

Готовить было некогда, а есть хотелось. Анька намешала себе творог со сметаной, порезала туда банан. Что-то решать с елкой надо было срочно.

Пока заглатывала свой легкий ужин, Аня залезла в телефон. Два раза звонила мама, Аня написала ей сообщение, что перезвонит попозднее, у нее, Аньки, все хорошо, только дел много.

На даче Пашаевых, судя по всему, было весело. Ребята слали Аньке фотографии у костра, свои выкрутасы в сугробах, кто-то догадался сфотографировать стратегические запасы алкоголя.

И тут Гордеева поняла, насколько она не готова к приходу Нового года. У нее в доме нет ни капли шампанского. Вообще ничего из праздничных напитков! Только клюквенный морс в кастрюльке и чай в чайнике. Еще можно было сварить кофе.

Спиртное уже не продавали – было слишком поздно. Хотя, возможно, в рюмочной при алко-маркете и разливали дешевую водку, может, даже стаканами. Но идти в алко-маркет было страшно. К тому же при всей своей обычной круглосуточности в новогоднюю ночь наверняка, и алко-маркеты не работают.

Гордеева так и осела на свой маленький кухонный диванчик, когда поняла масштабы бедствия. Даже символический бокал шампанского, выпивая который под бой курантов, Анька загадывала желание, – в этом году и его, похоже, не случится. Проволоку еще можно попросить по-соседски, но искать взаймы шампанское в новогоднюю ночь – это уже слишком.

Просто обычно в их компании за алкоголь всегда отвечали мальчики, и Гордеева настолько расслабилась по этому вопросу, что ей даже в голову не пришло, что в этот раз шампанское из магазина само по себе в Анькин холодильник не телепортируется.

ААААААА! Да, что же это происходит?! Что за предновогодняя карма у Анны Гордеевой, если, кое-как выпутавшись из одной проблемы, Анька тут же проваливается в следующую неприятность, как в глубокий сугроб. Срочно надо вызывать два снегоуборочных комбайна, чтобы разгрести эти неприятности.

Сейчас на полу во всю комнату лежала огромная ель, и она ждала, когда о ней позаботятся.

– Боря, хоть ты скажи, что мне делать? Помог бы чем… – жалобно попросила Анька.

Цветущий декабрист, как обычно, промолчал, но Гордеевой показалось, что даже кактус ей посочувствовал.

– Спасибо, Боря, что у меня есть ты! – поблагодарила цветок Анька.

И тут она вспомнила краткую историю их знакомства с Борей и вместе с ней вспомнила, что на балконе у нее стоит целый мешок земли. За неимением песка, земля для установки елки тоже вполне подойдет -так подумала Анька.

Притащив в комнату полный таз деревенской земли, Анна решительно приступила к работе. Поставив елку в самый центр таза и прикопав низ ствола, Аня осторожно убрала руки, чтобы проверить устойчивость конструкции.

Силу гравитации на планете Земля Анька как-то не учла. Елку повело в сторону, и тяжелое дерево с шумом упало на один бок, относительно удачно затормозив верхушкой о комод. В процессе падения елочный пенек резко вывернуло из земли, и у Аньки на глазах случилась мощный взрыв из черного жирного почвогрунта. Земля теперь была разбросана по всей комнате, она попала на диван, на кухонную столешницу и даже- на высокий холодильник. Анька готова была разрыдаться.

– Вот какой у тебя, Гордеева, год -такие и фейерверки! – резюмировала Анна.

Боря от обиды за Аньку даже уронил на пол один из своих белых цветов. Хотя, возможно, его просто сбило залпом салюта.

Вывозя из комнаты грязь, убирая с пола комья земли, Анька наткнулась на маленькую пластиковую капсулу от киндер-сюрприза.

Шоколадные яйца Анька терпеть не могла по понятном причинам – давала о себе знать производственная психотравма. Поэтому никому из друзей в голову бы не пришло подарить ей киндер. Сама себе Анька тоже их не покупала. Тем любопытнее стало, откуда в ее квартире взялось это. Вроде только сегодня с утра все начищала.

Анька села прямо на пол, убрала с глаз волосы, открыла капсулу от киндера и вытащила оттуда записку. Листок был сложен многократно до состояние маленького треугольника. Анька теряла последнее терпение, разворачивая эту бумажку.

«Ну, что? Стараешься? Молодец, продолжай в том же духе!» – прочитала Аня на листочке.

Колюня!!! С вечными его шуточками и приколами. Ну, почерк был явно его.

«Аграрий, сообщи, как прочитаешь!» – было нацарапано на обороте.

До Аньки, наконец, дошло, что Иванов подкинул эту записку в мешок с землей, чтобы проконтролировать, как идут посадочные работы. Интересно ему стало, видите ли, когда Анька до капсулы докопается. Коле захотелось выяснить, на самом ли деле так была нужна земля, которую Гордеева у него просила с апреля.

«Хм. Хорошо хоть сейчас нашла.» – подумала Аня.

Она почесала щеку, вспоминая, когда Колюня привез землю.

«Всего-то два месяца прошло» – прикинула быстро Анька.

Она еще раз перечитала записку. В свете последних происшествий текст звучал как-то по-особенному злободневно.

Анька сфоткала бумажку и победно отправила свой трофей Колюне.

«Молодец, Гордеева, успела до конца года! Первый зачет сдала!» – тут же откликнулся Колька.

«Первый?!!» – на сразу поняла Анька. Потом она сообразила, что, видимо, в мешке с землей есть еще послания от Колюни.

«Вот дурак!» – почему-то с гордостью подумала Аня. Ей нравилось, что у нее такой друг.

Не лень же ему было заморачиваться -бумажки писать и упаковывать. Потом она подумала, что скорее всего Иванову было скучно сидеть на даче с родителями и племянницами, вот он и решил подразвлечься. А если у человека три малолетних племяшки, то капсул от киндеров у него, наверное, хватит, чтобы до пенсии с Анькой переписываться.

«Как там у тебя?» – поинтересовался Иванов.

Через две минуты он прислал еще классную фотку, где они с пацанами втроем опутались одной елочной гирляндой. Лица у них были демонстративно обиженные, подвижность конечностей ограничена.

«Нас девчонки связали, чтобы не мешали им готовить стол» – пояснил Коля.

«Может, чтобы не наклюкались раньше времени?» – уточнила Анька.

Тут она опять вспомнила, что ей предстоит отмечать праздник в лучшем случае с позавчерашним клюквенным морсом, совершенно безалкогольным.

«Ты-то готова ко встрече нового года?» -заботливо поинтересовался Иванов.

Аня послала ему фото огромной елки, лежащей по диагонали через всю комнату – прямо от шкафа до комода.

«Она почему-то падает,» – пожаловалась на елку Анька.

Колюня быстро оценил ситуацию.

«Привяжи ее к шкафу, а лучше еще – к трубе за шкафом в нескольких местах»

«Спс» -ответила Аня.

На часах было примерно одиннадцать вечера, когда Гордеева начала заново устанавливать елку, но теперь уже следуя разумным рекомендациям Коли.

У нее как раз была тонкая проволока от молдавских строителей, которая не подошла для ватных игрушек, но отлично фиксировала елку вдоль трубы.

Занимаясь трубой и елкой, Гордеева почему-то думала про Колюню. Он чем-то был похож на саму Аньку – вечно с ним что-то случалось. Анюта тоже его восхищала своими способностями устраивать себе проблемы из ничего, а потом их решать разными оригинальными способами. Это он еще про ее сегодняшние приключения с елкой не знает.

Соня даже как-то сказала, что Анька – это просто улучшенная версия Иванова, Колюня в юбке. И главное – никто с этим не спорил, все сразу согласились.

Еще Коля был чем-то похож на Витька, с ним можно было легко трепаться обо всем. С Колюней было весело, и он всегда выручал по дружбе, если его о чем-то попросить. Ну, бывает, конечно, что это растягивалось на полгода, как, например, получилось с землей. Но Колькина безалаберность никогда не касалась дел по-настоящему важных, и ему можно было доверять.

Вот насколько Аньке не везло в любви с принцами, настолько у нее отлично складывалась дружба с пацанами. Ей нравилось дружить с мужчинами, когда не надо быть феей, и можно сидеть в трениках на подоконнике общаги с лохматым хвостом на голове и спорить, допустим, об астрономии. С Витьком они ходили на пару в планетарий исключительно из-за любви к звездам. А Оля там такое себе придумывала, что проще стало не ходить.

Колюня, в отличии от Витька, был друг удобный и беспроблемный – он помогал Аньке с переездами, починкой мебели, в свою очередь Аня его кормила котлетами, когда Люба уезжала в Африку или к дяде в Москву.

Люба Лакому – экзотическая красавица из медицинского института, Колюня был в нее влюблен по уши. Люба никогда Аньке претензий по поводу Иванова не предъявляла, потому что почти так же, как с Аней, он дружил и с Соней, и с Дашей, еще с какой-то Маринкой, прямо с яслей. Просто, может, Колька с Гордеевой чуть лучше понимали друг друга.

Люба приехала в Питер из Бенина учиться на врача. Ее дядя служил в Москве в посольстве. Люба жила в России как бы под присмотром дяди, хотя с тех пор, как у нее случилась любовь с Колюней, в Москве она бывала раз в полгода, не чаще.

Сейчас папа Любы был какой-то шишкой в министерстве здравоохранения у себя на родине. А когда-то с Любиной мамой он познакомился в Киеве, они оба учились там в медицинском. Только Грегуар Лакому приехал в Киев из Котону- столицы Бенина, а его будущая жена Оксана – из Мариуполя.

Свою старшую дочь они назвали Любовь, ибо это было прекрасное имя. Люба Лакому оправдывала его на триста процентов, наполняя жизнь Иванова глубоким и сильным чувством, безбрежным, как океан.

– А вы знаете, что моя Любовь выросла на берегу океана? -как-то весело спросил Колюня.

– Прикиньте, когда Колька женится на Любаше, и она возьмет его фамилию, ей в паспорте так и напишут – Любовь Иванова! – быстро сообразила Соня.

– Не, вы представляете лица наших погранцов в Пулково, когда Люба полетит в Африку после свадьбы и будет проходить паспортный контроль? – продолжала развивать идею Даша.

– Ой, не могу! – хохотал Ванька Новиков.

Все живо представили себе африканскую красотку, говорящую по-французски, в паспорте у которой напишут, что она – Любовь Колюни Иванова, всей его жизни Любовь.

В общем, Сонька была права, по поводу того, что Колюня, как и Анька, живет в какой-то иной уникальном реальности. И те жизненные ситуации, которые они вокруг себя непрерывно создают, обычный человек даже выдумать не сможет – фантазии не хватит.