Читать книгу Послесловие. Стихи в ритме альфа - Ника Январёва - Страница 12
Быть может быть
ОглавлениеБыть может быть нужен какой-то звонок,
Который заставит упрямое сердце
Сорваться в полёт и скользить мимо ног,
В цветные одежды заставит одеться.
Быть может быть нужен кому-то шлепок,
Чтоб в вихре кружиться забытого танца,
Чтоб кто-то успел заскочить на денёк,
Чтоб чье-то коварство успело сломаться.
Быть может быть нужен ничтожный успех,
Песчинка на сторону «быть иль смотреться»,
Чтоб снова качнуться с качелями вверх,
Чтоб снова вкусить заповедного перца.
Быть может быть важен неведомый стиль,
Заметный немногим, не портящий метра,
Который приделает лодочке киль
И парус наставит под лопасти ветра.
Быть может быть что-то случится не так,
Когда мельтешнёт золотистый росточек,
Из семечки, что мимоходом впотьмах
Ты как-то зачем-то нечаянно бросил.
Быть может быть смазанный тенью фестон
Тобой незамечен, и рвётся тревога,
И ты громыхнёшь для игрушки пистон,
И сумерки съёжатся в образе блока.
Быть может быть это напрасный рефрен,
Чужая манишка облезлого фрака.
Её износил ведь уже манекен,
Так что ж подбирать, суетиться и плакать?
***
Скинь мешок, плечам позволь восстать
И вздохни всей грудью перед боем
С теми, кто мешок взвалить опять
Норовит, манкируя тобою.
Заслони себя от черепков,
Что летят к тебе в обмен на доблесть.
Руки выскользают из оков,
Если ты свою продолжишь повесть.
А чужое – уходи, вампир!
Свой отстрой свободным новый мир.
***
Глубже дорога, плотно укатана.
Ездим по кругу, с всё высшими скатами.
Так погружаемся – скоро не выбраться.
Мира пужаемся, надо ли двигаться?
Меньше обзора, скрываемся в темень.
Внутренним взором вонзаемся в темя.
Глубже дорога… Засыпать нечаянно?
Выход – к острогу или в отчаянье?
Выход – на светлое – вдруг да? – и полюшко?
Мёртвое, бледное… финиш и горюшко.
***
Красное, синее
Тельце осиное.
Что в твоём имени
Самое сильное?
Где твои буковки
Встали не рядышком,
Что надломилось
И стало оладышком?
***
Мне выдали программу на долгие года.
Скользить и пресмыкаться по тонким проводам.
Там напряженья громы и строгий дядя ток.
И лёгкое решенье маячит между строк.
Опасно жить в квартире, где строгий дядя ток.
И мысли колошматят истаявший висок.
***
Тон.
Твой тон несносный, как свинец.
Лом.
Незримый лом тебе отец.
Сом.
Как сом, прилип совсем ко дну.
Том
Твоих диагнозов в углу.
Дом
Тебе не крепость, а тюрьма.
Бом! —
Тебе отмерила судьба
Сон
В не самой древней из гробниц.
Кон
Ты замыкаешь, павши ниц.
Ветвь
Тебя засохшая дала.
Смерть
Всех остальных уж увела.
Жжёшь
Огарок праздный – сил в нём пшик!
Сплошь
Тебе сияют миражи.
Век
Сжимаешь, пойманным в кулак.
Вверх
С тоской глядишь на вольных птах.
Мир
Ты свой обвёл тройной чертой.
Тир,
А в нём мишень – желудок твой.
***
Не могу разобраться никак:
Их вампир или наш вурдалак
Нагло виснет на шее репьём
И пронзает клыком, как огнём.
Не знаком мне как будто с лица
И чертей в нём не вижу отца.
На каком перепутье лихом
Я его подхватила и в дом
Принесла на своих ли руках?
Баламутит умерших прах,
Никого не помянет добром…
Все слова у него вверх дном.
Вечно требует – или должна?
Что скрывают его рукава?
Чей из глаз обжигающий свет,
От которого – сразу в кювет?
Их вампир или наш вурдалак.
Чёрный спутник и кровный мой враг.
***
Мы будем прятать голову в песок,
От содрогнувших убежим догадок.
От тех, кто жалок и немножко гадок.
И продырявим собственный висок.
Мы убежим в шалаш из миражей,
Отфотошопим, что глаза тревожит.
И холодок уж не бежит по коже.
Хотя сереет белизна манжет.
Закроем мир, уставившись в глазок.
Чтоб тихо и тепло, и неопасно.
И под рукой всегда лечебный пластырь.
В кладовке с пылью древнее серсо.
***
Глазунья на ножках, смешные ромашки,
В них столько задора и милой дурашки!
В их рожицах множатся маски-гримаски,
Используя мастерски только две краски.
Они замышляют подвох и интригу,
Кивают и внемлют и ветру, и мигу.
И строить глазёнки они мастерицы.
Мелькают юбчонки, усмешки на лицах.
На тоненьких ножках – соцветья ромашек.
Им осень не сделает добрых поблажек.
Ликуйте, ромашки, под солнечным оком!
И радуйтесь миру с улыбкой широкой.
