Читать книгу Игра Империи. Дети с далёких земель - Никита Александрович Страшко - Страница 6

Идея пойти в поход компанией из двух десятков человек – может быть, и замечательная, но не совсем безопасная. Идти со школьными друзьями и родителями навстречу приключениям это – самое восхитительное, что может быть в детские годы.

Это был наш с Хеном первый совместный выход из поселения. Ощущения были не совсем обычные. Чувство восторга от предстоящих встреч с дикими животными и, завораживающих видов джунглей, было перемешено с подсознательным страхом опасности. Во время путешествия нередко происходят непредвиденные события, и даже несчастные случаи. Возможно, дикое животное нападёт на нас, а, возможно, наша толпа будет так шуметь, что даже самые смелый зверь скроется за кустами и в итоге мы останемся ни с чем.

Наблюдать за ползающими жуками и дикими цветами не так уж и интересно. То ли увидеть настоящего хищника – пятнистого ягуара с острейшими когтями и мягчайшей шерсткой, что зорко наблюдает с высоты деревьев. Или хотя бы диких оленей, которые, между прочим, являются хранителями этого региона и священным животным.

Наш путь начался с тёплого рассвета в центре поселения. Все мы собрались у колодца, где каждый набрал себе воды в дорогу.

– Нам пора выходить. Нужно держаться рядом друг с другом и ни в коем случае не разбегаться. Идти строем, – по округе раздался серьёзный и громкий голос Иены. – В джунглях обитает много диких животных. Но они не станут нападать, если мы будем идти по тропе и держаться вместе. Давайте построимся и начнём наше путешествие!

Все были воодушевлены началом похода, и построившись, все пошли в сторону Северных Врат, которые находились рядом с «Утёсом», где жила наша с Хеном первая близкая подруга. Невольно улыбка снова засияла у меня на лице, и я зажмурилась от удовольствия, подставляя лицо под первые лучи рассвета. Мысли о предстоящем так и не давали мне покоя. Мне не терпелось пройти сквозь чащу джунглей, услышать трели диких птиц, погрузиться в оглушающий шум крон высочайших деревьев и, возможно, запечатлеть рык самого ягуара! Мне было бы уже достаточно только услышать. Я поёжилась в предвкушении и сделала свой первый шаг по ту сторону границы поселения.

Идя по тропе до врат, я провела рукой по свисающим на тропу длинным ветвям деревьев. Их нежные светло-зелёные листики сладостно затрепетали, издавая тихий шелест. У меня возникло безумное чувство того, что джунгли отвечают мне, говорят со мной! Я обернулась на Хена, чтобы поделиться с ним, но он сам проделывал то же самое. В его руках уже было какое-то растение, стебель которого был таким тёмным, что казался чёрным. Хен осторожно поддерживал пальцами огромный пурпурный бутон растения, который еще не до конца распустился. Мой друг отчаянно пытался уловить запах цветка, уткнувшись в бутон носом и шумно вдыхая воздух, но у него, похоже, это не очень получалось. Он принимался снова и снова, пока Одетт не отняла у него бутон и тут же заявила, что он не пахнет. Хен разочаровано уставился на красивое растение и вздохнул.

– Если представить, что он пахнет, то он будет пахнуть… – он спрятал цветок в своей сумке, наверное, для гербария.

Мы прошли Утес, где жила Одетт, и за мостиком через речку мы могли наблюдать элитные домики, на постройку которых мы с Хеном в своё время бегали смотреть.

– Здесь раньше были заросшие кустарниками холмы, – сообщила я Одетт, которая наверняка не знала историю этого места. – Но по воле бургомистра, эти холмы были очищены и облагорожены старшеклассниками, а из других поселений нашего региона на больших животных привезены строительные материалы.

– А зачем из вообще было строить? – места вроде хватает в поселении.

– Мне сказали, что возможно скоро из старых домов, типа ваших, могут пересилить в эти новые. Так, по крайней мере говорят.

– Было бы здорово, – обрадовалась Одетт и понятно почему.

Дальше наш путь подходил к тем самым вратам, которые были массивные и украшены красивейшими узорами, напоминающие ветви деревьев. Они были прекрасны, но по большей части, это были лишь врата.

После выходя из поселения, проходя по каменной кладке мимо узорчатых гигантских скульптур, Одетт обернулась назад:

– Бабушки и дедушки на моём Утёсе просыпаются очень рано. Они направляются к краю обрыва и, облокотившись на ограждение, ждут рассвета. Они скорее всего ждут, когда начнут просыпаться пташки.

– Но птицы ведь в гнёздах, а не на краю пропасти, – возразила я ей.

– В самом обрыве тоже есть, прямо внутри него, есть множество норок, в которых живут птицы, уточнил она мне. – Рано утром они вылетают из них и начинают громко петь и кружиться в воздухе. Когда смотришь на них сверху, это особенно красиво, – объяснила Одетт, активно жестикулируя руками.

– Литлейн тоже летает с ними? – спросила я, ища глазами лучшую подругу Одетт. В начале путешествия она всё время сидела на плече своей хозяйки. А сейчас я заметила мелькающую по головам детей и родителей маленькую тень. Я подняла голову и увидела ярко-голубое пятно, парящее в небе. Цвет перьев этой птицы и правда стоит восхищения.

– Я не знаю, – Одетт задумалась. – Я в это время обычно сплю.

– И как тебе теперь живётся? – задала я свой желанный вопрос.

– Возможно, для некоторых «Утёс» – это странное место, но для моей семьи – это всё уже естественно, в любом случае, – пожала плечами моя собеседница.

– Да, в поселении и вправду быстро ко всему привыкаешь, – подтвердила я. – Каждое место по-своему таинственно. А когда ты начинаешь понимать его, то не можешь потом жить без этого.

– Все мы любим секреты, – вклинился в наш девчачий разговор Хен.

Я осмотрелась по сторонам. Поселение теперь скрылось из глаз за зеленью. А мы шли в самой гуще кустарников и деревьев с длинными и толстыми ветвями, раскинутыми в разные стороны. Некоторые ветви нависали над тропой, что взрослый мог бы легко достать до них. Сама же трапа была изрядно заросшей. То тут, то там были кустики зелёных побегов, а иногда и цветы, на коротком стебле. Стебли растений отчаянно порывались встать каждый раз, когда на них наступит тот или иной неосторожный прохожий. Их длинные лучевидные лепестки были необыкновенно белыми, а в центре, словно солнышко горел красный нектар.

После осмотренного вокруг, я, наконец, обратила внимание на нашу колонну. Впереди шёл стражник, облачённый в грубую ткань. На его груди было несколько жетонов, означающих более высокий ранг, чем у его коллеги. За стражником шло несколько родителей, которые любовались окружением, как и дети. Затем учительницы Элла и Иена, отвечающие детям на все вопросы. И там, особенно вокруг Иены, строй ребят рушился, и дети шли уже группой, разинув рты и внемля каждому слову учителя.

Хен, я и Одетт шли совсем близко к ним, поэтому нам было хорошо слышно, что они там обсуждают. Также мне хорошо было слышно, как хохочут и дразнятся дети сзади. Замыкали цепь учеников другие родители, а за ними и Ямао с бургомистром. Заканчивал строй второй стражник.

Одноклассники сзади начали так вопить, что все звуки джунглей исчезли. Теперь и это место не отличалось от нашего класса. Им было настолько скучно, что они хотели что-нибудь послушать. Просто идти и восхищаться природой, им было мало!

– Расскажите что-нибудь, – крикнул особенно громко один из мальчишек.

Тогда Иена начала:

– Хорошо, ребята, расскажу вам немного об истории нашего поселения. Первым людям, которые хотели здесь жить, всегда имели трудности с добыванием еды. Добыть пищу очень сложно в здешних местах неумелым людям. Мало территории для культивирования. Выкорчевывать джунгли куда сложнее, чем какие-нибудь хилые леса. Рыбу сначала добывали, выходя в открытое море через залив, который начинается в нашем поселении, но по достоверным источникам, там их постигали неудачи. А всему виной были жуткие морские существа, способные переворачивать лодки с рыбаками. Это сейчас залив огорожен глубоким забором, через которое может попасть только необходимая для нас рыба. А охота здесь всегда была запрещена из-за возможного исчезновения некоторых редких животных, таких как ягуар.

– Ко всему этому – большая влажность и частые дожди вперемешку с жарким солнцем. Было бы тут высокогорье, выращивали бы чай и некоторые зерновые, – вздохнула Элла.

– Но как вы все заметили, здесь можно жить, – Иена, казалось, не обратила внимания на слова своей коллеги и продолжала. – Наше поселение находится на юго-восточной стороне государства и, как сказано в официальных записях, служило для удержания здесь преступников. Их держали в каменных домах, в заболоченном районе поселения. В самых неприхотливых условиях, от чего те часто гибли. Поселение тогда было еще маленькое, а ссыльных было очень много, поэтому смерть от болезни была всем на руку.

– Иена! – воскликнула Элла, пытаясь остановить речь учителя. В её глазах засветилась тревога, будто говорить о чём-то таком здесь было нельзя.

– В округе много древних развалин, – продолжила Иена, переведя тему. – Никто точно не знает, кому и как они служили ранее.

Объявили небольшую передышку. Я огляделась. Теперь мы были на небольшой возвышенности, где росло всего несколько деревьев с редкой красной листвой и молочно-белой корой. Стражник, шедший впереди, сошёл с тропы и направился к ближайшему красному дереву, а родители начали разбредаться в стороны и доставать воду. Я и сама почувствовала, что устала и не против посидеть немного в теньке. К тому же утолить жажду это очень хорошая идея. Горло тут же начало саднить от сухости.

Иена, напившись воды, направилась на пик холма и указала в сторону поселения, которое было как на ладони.

– Обрыв Кейлин, как раз в районе «Утеса», в северной части поселения, – продолжила Иена, – около казарм и Северных Врат, через которые мы вышли – это истинная достопримечательность. – Поселение называлось бы по-другому, если бы не он.

– А почему тогда в этой достопримечательности такие плохие домики для проживания? – Одетт была возмущена тем, что жила в не очень пригодном для комфортной жизни доме.

– В течение следующих месяцев у нас достраиваются элитные дома,– вступил в разговор гордый бургомистр. – Затем уже «Утес». Он будет перестроен лучшими мастерами региона!

Эта новость была столь приятной и неожиданной, что я воспарила духом и, словно, могла думать только об этом!

– Расскажи про форты, – Элла провела рукой по воздуху, указывая на поселение.

– Когда население стало ещё больше – вместо расширения Кейлина было принято решение создать ещё несколько поселений, где ландшафт был более комфортным для проживания. Их можно разделить по месту положения. В северной части: на западе – Норс, а на востоке Рук. И в южной части: на западе – Йорн и на востоке – Вак. Эти поселения окружили Кейлин со всех сторон и их в шутку называли защитными фортами, что, как видите, прижилось. Мы, кстати, проходили рядом с тропами, которые ведут к северным поселениям.

Наша группа собралась с духом и отправилась в путь. Солнце начало светить ярче и становилось жарко. Мы снова встали строем, и вышли на тропу, где вскоре начинались джунгли, веющие прохладой из тени широких листьев.

– Существует много домиков, специфичные нашему региону, – Иена подняла голову наверх, смотря на верхушки деревьев. – Дома у Южных Врат находятся на деревьях. Они созданы из ветвей и листьев, а между собой связаны веревочными мостами, как паутиной. Кстати похожую паутину плетут вересковые пауки адианты. Оплетают паутиной цветок или листья в форме круга, а потом соединяют тонкими нитками свою ловушку с другими травинками. Уходят подальше и наблюдают, как мушки попадаются.

– Существует большое количество входов, откуда можно подняться на мосты и попасть в нужное место, – поддержал разговор мой папа.

– Также есть древнее кладбище, где похоронены тысячи человек и несколько сотен поколений. Но самое древнее нежилое сооружение из камня – склеп. Темные холодные туннели длинною несколько километров и морозящие душу помещения, – продолжила Иена, – в которых покоятся останки бывших правителей поселения, а также значимых для поселения людей. Другие люди расположены по плотным путям вокруг склепа. По словам наших предков, менее древним считается каменный алтарь поклонения, окруженный большими колонами с символичными письменами.

– Ежегодно там совершается самый важный обряд для всех детишек, – вставила своё слово Элла. – Выпускникам школы, в время таинственного ритуала, даруют метку, которая показывает, в каком регионе и области ты получил своё первое образование. Для многих преподавателей в академиях – школы для взрослых, этот знак о многом говорит. К тому же – это тоже традиция, которая досталась нам из прошлого.

– А кто не получает такого знака, того считают необразованным, изгнанником, а то и вовсе предателем государства, так как он не приложил достаточно усилий, чтобы стать полноправным гражданином страны, – закончила Иена. – Так что все стремитесь к такой жизни, которая подразумевает получение этого знака.

* * *

Дорога правда была интересной, но утомительной. Местами тропа сужалась, и листья деревьев постоянно загораживали взор. Да и на самой тропе часто выступали корни и валялись ветки, о которые можно было бы легко запнуться. Хорошо, что жара почти не чувствовалась из-за тени этих самых деревьев. Но зато появилось много назойливых мушек и жучков. Хен часто останавливался на пути и вглядывался то в одно насекомое, то в другое. Также он часто подбирал особо интересные листья и цветки, внимательно осматривал и складывал в сумку.

«Его коллекции изрядно пополняется» – подумала я.

Единственное животное, которое я видела – Литлейн. Одетт время от времени отпускала её поохотиться. И сейчас Литлейн снова отлучилась на охоту.

Я скучающе вздохнула, но вдруг послышался шум. Над головой громко захлопали знакомые крылья голубой птицы.

Моя подруга на вытянутой руке держала Литлейн, вцепившуюся в её плечо с непривычной силой. Одетт пыталась успокоить птицу, но она мотала головой и раскачивала хвост из стороны в сторону.

– Что случилось? – перепугано спросила Одетт.

Птица явно нервничала и не находила себе места. Слыша изменившийся голос хозяйки, она издала протяжный утробный звук.

– Одетт, что с ней? – недовольно спросил её отец. – Она опять наводит страх на детей.

Все начали оборачиваться и смотреть на них. Их пугало поведение Литлейн. А дети и вовсе стали прятаться друг за дружкой, ведь многие еще боялись её когтей. Господин Хано смог договориться с бургомистром и родителями о птице и убедил, что она опасна лишь, когда защищается.

Через несколько минут навстречу к нашей группе выбежал человек. Я немного разглядела его. Высокий и широкий в плечах мужчина. Он был бы серьёзным противником, но его взгляд и одежда портили впечатление. Потрепанный и пыльный, с обкромсанными волосами, словно дикарь, смотрел на нас исподлобья одним глазом, и, казалось, сейчас издаст злобный рык. Второе его глаз был навсегда закрыт и изуродован жутким шрамом.

Наша группа тут же остановилась, а стражник впереди выставил руки в стороны, пытаясь закрыть детей.

Мужчина остановился и медленно начал подходить к нам, блуждая глазами по толпе. Сначала он был изрядно удивлен, увидеть столько людей, но теперь он искал то, зачем изначально вышел на тропу. Вдруг его взгляд остановился на Одетт. Мужчина выпрямил спину и стиснул кулаки. Его брови резко сошлись на переносице, а глаза покраснели.

Это опасный человек, – представил его Бик, один из родителей. – Браконьер, которого я встречал, работая проводником.

Сбоку послышался шелест. Сквозь джунгли к нам пробиралось ещё несколько людей. Я еще не увидела новоприбывших, как с другой стороны тоже кто-то появился. Нас стали стеснять от тропы к лесу широким фронтом.

Литлейн захлопала крыльями и снова издала отчаянный крик. Одетт попыталась её успокоить, но сама тоже испытывала страх и нее могла справиться. Господин Хано обнял дочку за плечи, успокаивая обеих.

К этому моменту к нашей группе подошло уже шестеро взрослых мужчин. У некоторых в руках были веревки и сети, другие стояли с огромными сумками, в которых было видно много странных коробок и футляров. Мой папа вышел вперед, закрывая собой учительниц и детей.

– Хорошая птица! Я никогда такую не встречал, – ехидно заметил один из браконьеров. Его мерзкая улыбка бросала в дрожь.

– Она должна быть очень цена на черном рынке, в «Водном царстве» её можно дорого продать, – поддержал второй, растягивая в руках сетку, намереваясь поймать в неё птицу.

– Рэн, – крикнул Бик. – ступай своей дорогой. Ты ничего не получишь от нас.

Должно быть, Бик знал Рэна, как не самого опытного браконьера и думал, что он не навредит такому количеству людей, поэтому просил уйти.

– Я этим живу, Бикки – рыкнул Рэн. Его взгляд стал ещё жестче, и он двинулся в сторону Литлейн. – Мы уже давно ничем не славились и этот шанс мы ни за что не упустим! Хоть цепями нас обвяжите, мы и зубами вас достанем!

– Да ты то и дело бегаешь по джунглям со своей шайкой и ищешь приключения, – остановил его Бик, смягчая голос на более дружелюбный. – Занялся бы благородными делами, вызвался бы добровольцем в Тунте. Дали бы тебе и одежду, и звание, и почёт. Покорял бы новое земли!

Напряжение между этими двумя нарастало, даже не смотря на старания господина Бика, перевести тему и сгладить ситуацию. Остальные мужчины, окружившие нас, подошли ближе к Рэну и злобно смотрели на Бика, ожидая приказа. Это могло плохо закончиться.

– Не говори ерунды, наездник на петрайрах! – ещё злобней огрызнулся Рен, дергаясь со стороны в сторону, покусывая губы. – Из Тунте не возвращаются целыми. Если ты хочешь, чтобы я здесь больше не появлялся, то лучше сбросить меня со скалы! Приготовились, парни!

Его голос стал издевательски громким и страшным! Некоторые из мужчин начали доставать ножи, сам Рэн же отцепил от ремня брюк острый крюк и направил в сторону Бика.

Второй стражник – Экстон ещё более напрягся и встал в ещё более выгодную для него боевую позицию, готовившись отбрасывать бандитов подальше от группы. Иена вышла вперед перед детьми, а Элла тут же закрыла нескольких своим телом от браконьеров.

Некоторые дети тихо стояли и непонимающе смотрели по сторонам. Я сжала свои руки в кулаки и приготовилась драться. Хен тоже и бровью не повёл, неотрывно наблюдая за Рэном, а Одетт сильно дрожала, сжимая руку отца.

– Мы заберем эту птицу с собой, – процедил сквозь зубы Рэн, направляя крюк к горлу Бика. – Что будет с вами – мне всё равно!

– Лучше вам оставить эти мысли при себе и возвращаться домой, – Ямао высказал своё слово, дав понять, что и он их не боится. – Если вы не поняли до сих пор, то в попытке защитить девочку, мы готовы отдать за это свои жизни, и мы не из тех, кто будет сомневаться в решительности этому.

– Если коснетесь моей дочери, – угрожающе прогремел голос отца Одетт, – вы точно не доберетесь до дома.

Напряжение нарастало, но неожиданно, некоторых браконьеров одолели сомнения.

Рэн, пойдем, мы ещё встретим их, – неуверенно пролепетал один из браконьеров, боязно смотря то на Ямао, то на стражников и отцов.

– Если ты не заметил, их больше, даже если не считать детей, – прокомментировал второй. – Между прочим некоторые дети тоже могут на нас накинуться. И птица с её-то когтями. Не дури, у нас ещё будет шанс.

– Послушайся его и ступай к себе в берлогу, где ты сегодня проснулся, – наконец грозно рыкнул господин Бик.

Мы начинали уставать от такого напряжения, никто в действительности не мог предугадать, что такое может случиться.

Я смотрела на Рэна и ждала, когда он начнет атаковать. В его глазах не было ни одного намёка на отступление. Его так и колошматило в разные стороны. Он порывался совершить что-то, но резко останавливался и оглядывался на господина Хано и своих ребят. Затем его взгляд пал на Литлейн.

Я не понимала, что происходит… Почему браконьеры стали сомневаться в победе? Они могли бы просто напасть на нас и всё. Что изменилось в этот момент?

– Знайте, эта встреча не последняя! Продолжайте свой путь, наслаждайтесь обстановкой, а когда вы о нас забудете, мы будем как раз рядом, чтобы напомнить о себе. В любом случае, когда-нибудь я и мои ребята будем праздновать победу, – процедил Рэн, с немного досадным видом.

Он кинул ещё один странный взгляд на Литлейн и кивнул своим ребятам. Вся шайка снова зашла в джунгли.

Этот момент заставил всерьез задуматься над нашей безопасностью и продумывать следующие шаги.

– Нам лучше пойти другим путем, – сказал бургомистр. – Более безопасным. – Ведите, вы, проводник, – обратившись к господину Бику. Это может занять больше времени, но мы дойдём до горы. Сейчас одинаково опасно: продолжать нам путь в гору или развернуться.

– Что? – возмутился Хано, уставившись на уверенного в себе бургомистра. – Вы их не слышали? Они будут нас преследовать, они сами об этом сказали, и нет не единой причины им не верить!

– Бургомистр прав, – вставил своё слово один из стражников – Кир. – Они всё равно будут пытаться завладеть птицей и не важно сколько у них займет на это времени. Может они сделают сегодня или завтра, а то у них назреет план только через неделю.

– Если мы сейчас отступим, то это будет означать для них одно – мы их боимся, продолжил настаивать бургомистр, стоя напротив Хано. – Сделав это, они станут ещё более наглыми, бесстрашными, безумными и от них проблем будет ещё больше.

Хано несуетливо размышлял над этими словами. Для него, почему-то, такое нападение не подвергло в шок. Он был таким же спокойным на и стражники и бургомистр, и конечно же мастера Ямао, по лицу которого, было сложно вообще что-то прочитать.

– Как вернёмся, я сразу же отправлюсь в столицу с намерениями остановить это безобразие, – сказал в полголоса Хано. – Я приехал сюда жить в спокойствии и без лишни тревог и не стану терпеть выходки этих необразованных наглецов.

Он развернулся, спустил руку с плеча Одетт и взял её за руку и проронил последние слова:

– К тому же, помимо нас, есть и другие люди, которым они могут доставлять проблем. Разве не стоит подумать и об остальных людях?

Мне стало немного спокойнее. Мы с Хеном синхронно посмотрели на Литлейн. Та, уже совсем спокойная, сидела на руках Одетт. В голову сразу полезла тысяча мыслей и вопросов.

– Почему они такие злые и кто это вообще был? – спросила я Эллу.

– Это были разбойники и браконьеры, – на выдохе спокойно ответила та. – Они выживают зачёт богатств других людей и охотой на животных. Эти люди злые, потому что у них не получилось жить иначе.

– Почему?

– Некоторым приходиться выживать только так, потому что другого они не умеют или не хотят, – вздохнула Элла.

– Эх… – поддержала её вздох Иена. – За несколько тысяч лет люди так и не смогли ужиться в этом мире друг с другом и сохранить былые природные красоты. В лесах и горах, и даже в пустынях и в болотах, добрые люди пытались найти жильё и жить со спокойной душой, занимаясь любимыми делами. Но некоторые – злые – ищут лазейки в устоях общества и совершают плохие поступки. Причина этому – лень. Лень не дает достойно жить в мире хороших людей, делая их злыми.