Читать книгу Мир без магии. Том 1 - Никита Андрушкевич - Страница 2

«Интересно, зачем элморианцам нанимать Прайд? Неужто хотят уберечь жизни своих легионеров в очередной бессмысленной войне, отправив в самое пекло наемников? Хотя какая разница, элморианские сестерции стоят нескольких месяцев махания мечом!». Так думала, стоя на палубе легкого торгового брига, украшенного по бокам расписными деревянными щитами, высокая черноволосая смуглая девушка лет тридцати с небольшим, облаченная в мифриловый пластинчатый панцирь гномьей работы, на груди которого красовалось изображение серебряного льва, когтистыми лапами разрывающего пасть обвивающегося вокруг него морского змия. Знак серебряного льва был известен от Восточных пределов сегуната Сеан-Мэй до Западных Вольных островов. Прайд, насчитывавший около десяти сотен лучших в мире бойцов, сражался на всех континентах под самыми разными флагами и штандартами. Орден серебряного льва никогда не задавал вопросов, с кем и за что сражаются наниматели, он просто выполнял свою кровавую работу, за которую получал огромные вознаграждения. Правители разных империй и королевств нанимали сотни Прайда для разрешения своих междоусобных распрей и для захватнических походов на соседние державы. Прайд был идеальным оружием войны, заставляя одним своим появлением на поле брани армии противника обратиться в позорное бегство.

Никто не знал секретов подготовки воителей ордена: Львиный остров бережно хранил свои тайны. Посторонние не допускались на берег, все предложения и контракты направлялись почтовыми голубями, а сундуки с золотом оставляли на небольшом скалистом островке вблизи Львиного острова. Очень редко, когда заказчик хотел нанять все сотни Прайда, амбассадоры Льва сами приезжали с посольством, чтобы обговорить условия крупного заказа. Договоры заключались на определенное время или на количество битв, поэтому наемники никогда не задерживались на одном месте долго. Вот и сейчас Первая сотня Серебряного Льва, именно так называлось лучшее подразделение Прайда, два месяца обязывалась воевать в рядах Западной Империи, которая решила рассчитаться за давние обиды со своими непримиримыми соседями-врагами – Хараданским Каганатом.

Элмориан и Харадан были заклятыми врагами еще с тех давних времен, когда Западная Империя в период своего расцвета простиралась на восток вплоть до Проклятого леса, населенного мрачным народом Темных, или, как их еще называли, Ночных эльфов, а на Юг – до самой Пустоши, где скрывались беглые каторжники и прочий лихой люд. Не было ни Независимой Республики Вельтории, ни Купеческой Конфедерации, а хараданский народ только обретал государственность в северных пределах Пустоши. Сначала набеги, а потом и пограничные войны с воинственным степным народом сильно изматывали огромную Империю, не имевшую достаточно многочисленной армии, чтобы защитить все свои необъятные территории.

Годы шли, Империя разрывалась в войнах с молодыми амбициозными государствами, слава имперских легионов постепенно уходила в прошлое, а границы Империи непрерывно сокращались, пока не достигли своих исконных пределов – полуострова Западного Клыка. Так от огромной Империи, гордо носившей титул Великой, остались только название да память о былых победах и завоеваниях. Конечно, Элмориан не прервал свое существование, легионеры яростно обороняли свои родные земли, но большая часть Империи была поделена между набирающими силу республиками и королевствами.

Харадан, победно пройдя всю Империю от Южных Границ до Северного Океана, осел на побережье, где на плодородных северных землях, изрезанных речными торговыми путями, начал строить свой Каганат, превратившись со временем из варварского государства степняков в богатую и сильную державу, живущую за счет торговли и мореплавания. Хараданский Каганат наладил торговые связи с Северным народом Норланда, экспортируя деликатесные в землях вечной зимы яства и получая взамен прочные шкуры северных медведей, чешуйчатую броню из морских змиев и целебные мази из китового жира.

Конечно, Элморианская Империя не потерпела конкуренции в воде и, пытаясь сохранить контроль над северным морским путем через Хладное море, начала кампанию против Каганата. Однако противники быстро осознали, что воевать в море невыгодно обеим державам, и заключили Морской Пакт, по которому обязывались «не чинить преград да препятствий мечом ли, аль блокадой всякой почтенным торговцам и купцам, следующим по своим торговым делам заморским на мирных своих судах через море Хладное, на веки вечные, пока стоит Великая Элморианская Империя да процветает Хараданский Каганат».

– Приплыли, милостивая госпожа! – прервал размышления воительницы немолодой мужчина с седой взъерошенной бородой и повязкой на левом глазу. На широком поясе, стягивающем стеганую коричневую куртку, висела короткая абордажная сабля.

«Такому бы на пиратской галере за лихой удачей ходить, а не командовать торговым судном», – подумала девушка с серебряным львом на нагруднике.

Портовый городок Элморианской Империи ничем не отличался от сотен других портов; те же небольшие деревянные конторки, в которых сидят одинаковые на вид мелкие чиновники, те же лачужки, где живут носильщики, грузчики и прочий люд, те же трактиры и постоялые дворы, где моряков угощают терпким элем и предлагают свои незамысловатые услуги местные девки. Как всегда, шум перекрывает звуки чаек и волн, разбивающихся о волнорезы; купцы кричат на носильщиков, чтобы те аккуратней скатывали с кораблей бочки с вином и маслом, капитаны бранятся на чем свет стоит с таможенниками и сборщиками, потому что те «заламывают цену страшную» за прикол судна в порту.

Все идет своим чередом, и на легкий бриг, пришвартовавшийся к причалу, как и на солдат в блестящей мифриловой броне, спускающихся по узкому трапу на берег, никто не обращал никакого внимания.

– Сюда, госпожа Таша! – продираясь через колонну чернокожих босых грузчиков, нелепо размахивая короткими пухленькими ручками, на ходу окликнул черноволосую воительницу тучный чиновник с блестящим от пота красным лицом. Он бежал, подпрыгивая на коротких толстых ножках, поддерживая так и норовившую запутаться в ногах длинную золотисто-красную тогу.

– Хорошо ли добрались, милостивая госпожа? Не обеспокоил ли вашу досточтимую персону легкий шторм, кои в данное время года случаются в море довольно часто? Не доставили ли уважаемой госпоже всяческих неудобств приграничные патрули? Время, знаете ли, неспокойное… – забарабанил отдышавшийся толстяк, то и дело утирая проступающий на лбу пот.

– Ближе к делу! – отрезала Таша голосом, привыкшим распоряжаться.

Ставшая незадолго до этого похода сотником первой Сотни Серебряного Льва, Таша быстро научилась властно и четко отдавать приказы, заслужив это право в бесчисленных боях в рядах Прайда. Она была самым молодым и талантливым офицером в Ордене, получившим под свое начало десяток уже в возрасте двадцати пяти лет; в двадцать восемь Таша уже была заместителем сотника. И вот через четыре года «безупречной службы и отличных показателей в бою» Таша удостоилась звания сотника в лучшем подразделении лучшей армии мира, получив серебряную пайцзу с выгравированным львом, разрывающим морского змия, из рук самого Великого Мастера Алистера.

Уставная фраза про «безупречную службу и отличные показатели в бою» на самом деле скрывала за собой годы бесчисленных сражений и море пролитой крови в самых разных частях света.

Звание десятника Таша получила после битвы под Цвелле, маленькой деревушкой на южной границе Вельтории, где выясняли отношения тяжелые конные сотни Купеческой Конфедерации и ополчение копейщиков из Независимой Республики Вельтории. Тогда небольшой отряд Прайда был отрезан от основных сил республиканцев и попал в окружение. Конфедераты, осознав, что массивный обстрел ощетинившегося копьями железного строя длинными стрелами и толстыми арбалетными болтами не приведет ни к чему, решительно атаковали по флангам клиньями тяжелой конницы. Строй выдержал стремительный натиск купеческой кавалерии, завязался ближний бой. Маленький отряд Прайда не потерял строя, но долго держаться против превосходящих сил противника не могли даже самые стойкие и умелые бойцы. Строй Львов быстро таял, разменивая одного своего на десяток врагов, но такого размена было недостаточно, чтобы опрокинуть наседавшую со всех сторон конницу. Десятник Анжэй, выходец из Великого княжества Тевосского, седоусый низкорослый богатырь, заслонил собой бок раскрывшегося для удара бойца, глухо крикнув, осел на красную от крови траву, держась за грудь в месте, где сходились пластины нагрудника. Из-под доспеха обильно сочилась кровь, десятника тотчас утащили в глубь строя, закрывая большими прямоугольными щитами. Таша, увидев, что обреченный отряд остался без командира, скомандовала перестроиться в кольцо и прорываться к болоту, которое разлилось в сотне шагов от места битвы. В пылу боя никто и не подумал оспаривать право рядовой воительницы отдавать приказы. Это были самые длинные и долгие шаги в жизни Таши; отряд терял одного бойца за другим, до болота добралось чуть больше десятка Львов. Конница не рискнула лезть верхом в топи, где с трудом, поддерживая друг друга, отступали потрепанные, но не побежденные Серебряные Львы. Невесомые, но чрезвычайно прочные мифриловые латы не стесняли движений и не тянули солдат в губительную жижу болота. Напротив, купеческие тяжелые конники, одетые в железные увесистые доспехи, даже спешившись, проваливались по колено в мягкий зыбучий мох топи.

Погоня отстала, отряд считал потери и пробирался через болота к своим.

После сражения под Цвелле Таша заняла место погибшего десятника. За несколько лет воительница раскрыла свой талант грамотного и рассудительного командира, хорошего стратега и тактика, и Великий Мастер заметил, что гению и таланту Таши тесно в рамках одного десятка, присвоив юной деве сначала должность заместителя сотника, а затем и поставив во главе Первой Сотни Серебряного Льва.

– Вас, милостивая госпожа, и ваш доблестный отряд, ожидают повозки у южных ворот города, на которых вы в полном комфорте, милостивая госпожа, отправитесь прямиком в стольный град Империи – Элмор. Там вас ожидает его августейшее величество, император Великой Элморианской Империи Октавиан Второй Август.

Столица Западной Империи поражала красотой и убранством. Здесь не было частокола стен, привычно огораживающего большинство городов континента; такое чувство, что строители города даже и не думали, что сюда, в сердце Великой Империи, может когда-нибудь докатиться война. И действительно, ни одна армия мира не подступала к этому городу за всю историю существования Империи. Конечно, город помнил уличные бои, когда заговорщики пытались, и порой успешно, сменить династию императоров Элмориана, но такие воспоминания хранят в своих стенах многие столицы многих империй, королевств и республик.

Даже самая справедливая и законная власть обязательно наживет себе врагов, которые во что бы то ни стало постараются эту законную власть отобрать. Так уж устроен человек: ему всегда всего мало, им движут зависть, жадность и жажда власти. Простой фермер завидует соседу, чьи поля родили больше урожая; мелкий чиновник завидует начальнику, который получает большее жалование и имеет под началом больше людей. И, естественно, ближайшее окружение правителя спит и видит, как корона возлагается на их светлые головы. Конечно, есть и слуги, друзья и партнеры, для которых слова «честь» и «верность» – не пустые звуки. Именно на таких и держатся империи, именно такие и умирают за своего короля и за отечество в войнах, именно они и гибнут, до последнего защищая своего правителя от алчных мятежников и заговорщиков. И именно такими и не могла похвастаться Великая Элморианская Империя.

Нынешний императорский род правил всего два поколения, как нетрудно заметить из полного титула Октавиана. Его отец, сенатор Публий, захватил власть в Империи треть века назад, отравив своего предшественника (который, кстати, тоже взошел на трон по костям) на пиру в честь рождения наследника. Наследник, к слову, бесследно исчез. Такая уж сложилась в Империи традиция престолонаследия… не позавидуешь этим императорам – каждый день трястись от страха быть убитым… Уж лучше вспахивать землю у себя на ферме – больше шансов дожить до старости.

Тем не менее власть опьяняет, а ее отсутствие, но возможность легкого, хоть и кровавого, приобретения опьяняет еще больше. Поэтому Западная Империя обречена на постоянные перевороты и дворцовые интриги.

Стройная колонна воинов, одетых в блестящие латы, маршем проходила через чистые улицы Элмора. Солдат встречали радостные крики горожан и кокетливые взгляды девушек. В столице любили зрелища и парады, и сейчас зевакам было на что посмотреть. Красивые, физически крепкие войны Прайда, маршируя колонной, стройности которой позавидовал бы сам Первый Легион его августейшего величества, являли собой превосходное зрелище.

Пройдя небогатые, по меркам столицы, кварталы, состоящие из одноэтажных белых домов с красными черепичными крышами (Эдиктом императора все постройки в городе должны были следовать выбранному архитектурному стилю и «не омрачать взор его императорского величества»), сотня Таши проследовала к храмовым кварталам.

Архитектура менялась, в отличие от жилых кварталов, тут собрались постройки всевозможных стилей и размеров. В Империи была полная свобода выбора религии, поэтому понтифики и верховные жрецы всех и всяких религий и конфессий могли за определенную плату возвести обитель своей веры в храмовом квартале Элмора. Храмы Древних Богов, которые, по легендам, создали Алор, но их имена так и остались неизвестны, сменялись высокими шпилями церквей, увенчанными косыми крестами – Знаками Триединого Бога, Сын которого в незапамятные времена якобы спустился в Алор, чтобы принять на себя все муки этого мира и даровать спасение и блаженство праведникам. За церквями проглядывали всевозможные пирамиды с рисунками каких-то божков, тела которых напоминали человеческие, а головы были явно позаимствованы у животных. Был здесь и Храм Перуна Громовержца, в которого до сих пор верят в некоторых провинциях Великого княжества Тевосского. Встретился даже Храм воинственной богини Немейн, по преданиям, штурмовавшей саму твердыню Творца, хотя кто такой Творец и что он сотворил, могли ответить разве что эльфы Леса Предков, но они предпочитали не делиться знаниями с людским родом.

За храмами простирался дворцовый квартал. Здесь чинно высились колонны и шпили шикарных и величественных дворцов самых знатных родов Империи. Фасады были украшены золотом и серебром, крыши подпирали статуи героев прошлого. Но ни один дворец не мог сравниться своим величием и убранством с дворцом его августейшего величества императора. Гордый и величественный дворец находился на небольшом возвышении, так, чтобы его можно было увидеть из любой точки города. Размерами строение было чуть ли не в небольшой квартал. Перед дворцом раскинулся лабиринт садов, в которых нашлось место для самых изысканных цветов и растений, какими только богат Западный мир.

Первая сотня Серебряного Льва расположилась в казармах личной гвардии императора в дворцовом квартале. Собственно, казармами это строение можно было назвать с большой скидкой, Первый Легион, который и являлся личной гвардией императора Элмориана, располагался в небольшом по сравнению с остальными дворце прямо напротив дворца императора. Отличить казармы Первого Легиона от остальных можно было по штандартам, вывешенным на длинных древках у парадного входа. На красном полотне был изображен белый гладиус острием вверх, над которым расправил свои крылья двуглавый орел – символ Империи.

Проследив, чтобы воины расположились, Таша отправилась на прием к его августейшему величеству императору Октавиану Второму Августу.

– Прошу вас, госпожа, его августейшее величество ждет, – пролепетал дворцовый распорядитель, распахивая покрытые золотыми узорами двери в приемную императора.

Таша вошла в просторный покой, со вкусом обставленный резной мебелью красного дерева, на стенах висели портреты первых императоров, под потолком, словно коренья старого дуба, расползлась внушительных размеров люстра, вся состоящая из переливающихся в дневном свете бриллиантов.

Император сидел во главе массивного овального стола, занимающего почти половину комнаты.

«М-да, перевелись императоры на Западе…», – мысленно съязвила Таша, почтительно, но не раболепно кланяясь.

– Приветствую тебя, сотник Первой сотни Серебряного Льва, – молвил император, указывая на роскошное кресло, обитое бархатом. – Ты можешь сесть.

– Благодарю императора, – уставной фразой ответила Таша, присаживаясь на мягкий красный бархат кресла.

На нее смотрел высокий, болезненно бледный худой человек средних лет. Синие мешки под глазами, впалые щеки, бесцветные губы – все выдавало болезнь. Парадный золотой панцирь с изображением двуглавого орла на груди смотрелся на этом дохляке куда как нелепо.

«Вот вам и наглядный пример беспорядочного кровосмешения!» – опять не удержалась от колкости Таша, вслух же произнеся дежурную фразу о ее полном и искреннем восторге от могущества и богатства империи.

– Приступим к делу, – без долгих предисловий начал император.

Дело казалось до боли простым – император хотел стремительным маршем занять столицу Хараданского Каганата Харезму, пока основные войска хана вовлечены в захватническую войну против Вельтории. По данным разведки, на пути к Харезме расположен всего один гарнизон в пять тысяч человек на границе с империей, плюс около семи тысяч защитников столицы, не считая ополчения. Крепость Харр с четырехтысячным войском, прикрывающая путь к столице по главному тракту вдоль одноименной реки, решено обойти южнее за два дневных перехода. Роль Серебряного Льва заключалась в том, чтобы вместе с Первым Легионом, не ввязываясь в бой на границе, пока другие легионы отвлекают противника, пройти вглубь территории врага, взять в осаду столицу и дожидаться подхода основных сил легионеров или брать город штурмом – в зависимости от обстоятельств.

Все просто, в подобных быстрых войнах Прайд участвовал сотни раз, всегда одерживая блистательные победы. Таша никогда не вникала в суть конфликта между нанимателем Прайда и его врагами, просто выполняя задачу. Прайд умел убивать и продавал это умение за очень большие деньги.

Общий сбор был назначен на утро следующего дня. Таша, объяснив план вторжения своей сотне, отправилась спать в специально приготовленные для нее покои.

Молодая воительница еще не знала, что короткая и простая кампания изменит ее жизнь раз и навсегда.