Читать книгу ПСР – 15 - Никита Белугин - Страница 2

1

Молодой, совсем молодой человек, школьник, решил совершить преступление. Причина была не сказать что бы значимая, но для его узкого юного мировоззрения она была просто гигантской и занимала все его мысли на протяжении нескольких лет сряду.

Он влюбился впервые в своей жизни. Как-то раз он шёл с этой девочкой его возраста, гуляя по парку. Мимо шли хулиганы, один из которых был постарше, а второй, хотя и ровесник, но комплекции переспелой, по силам превосходящий юнца немало. Девочка была знакома с ребятами хулиганами, да и юноша тоже, – ведь все они учились в одной школе.

Никто из них не поздоровался друг с другом, а ровесник нашего юноши, идя навстречу паре и поравнявшись с ними, хлопнул ладонью по пятой точке школьницу, разумеется понимая и логику поступка и перевес в силах. Хулиганам вообще свойственно «доказывать правду» только когда они несомненно превосходят в силах.

Мальчик, идущий в паре с этой девочкой, никак отреагировать не посмел, – и это был его крах, потому что не из одной трусости он не посмел «заступиться», а дело было ещё и в том, что знаком он с этой девочкой был буквально неделю. До сего момента судьба не предоставляла ему испытания проверить свой дух на смелость, – так что невозможно было ответить на такой вопрос, струсил он всё же побоев в ответ со стороны врагов или же сдержался исходя из здравого смысла.

Девочка после шлепка по ней ладонью немного покраснела и стыдливо улыбнулась; хулиганы тоже по-змеиному зашипели о чём-то между собой, улыбаясь, и пошли далее. Если б юнец не оказался в таких тисках – с одной стороны возвышенное чувство, а с другой чувство чести и достоинства, – то он бы в состоянии был рассудить, что неизвестно вообще в каких отношениях находится девица с хулиганами, раз они позволили себе такую выходку и раз она засмеялась (хотя и со стыдом), а не обматерила их в гневе, и чем в силах была бы заступиться сама за себя, за свою девичью честь, если бы хотела; но она кокетливо усмехнулась, а виноват по всем понятиям остался её спутник. Ну и если уж говорить доконца и предположить, что и она испугалась побоев или позора в перспективе после гневной какой-нибудь своей реакции – то чем она-то лучше и чище? Разумеется тем, что она по природе слабее, а слабому как бы и не стыдно быть трусом и уступать кому ни попадя марать собственную честь.

Через неделю, и даже чуть меньше, пара рассталась. Девочка сначала проявляла такой неподдельный интерес к мальчику, а внезапно вдруг стала так холодна к нему и даже раздражительна. Мальчик конечно не знал что у неё на уме и в чём причина её сурового отношения к нему, но неразвитый ум его видел ясно только два этих факта: этого ублюдка, который надругался ради забавы (и мальчик этот кстати действительно должен быть ублюдком, то есть незаконнорожденным, судя по его беспризорности) и видел он тот факт, что «дама» должно быть оскорбилась, раз её ухажёр не заступился за неё и не надавал пощёчин дуракам втрое сильнее его.

Если неделю назад он был влюблённым благородным человеком, то теперь тиски его сковали совсем другие и не менее крепкие – это тиски разбитого сердца, отвергнутого обожаемым предметом, а вторая губа тисков заключалась теперь в клейме труса, позором для себя и для всего Мира. Сложно сказать какая губа в этих тисках давила и мучала сильнее, ясно только одно, что и каждая по отдельности давит человека невыносимо.

*

Многие люди говорят, что по-настоящему влюбляются только раз в жизни. Это неправда. Но вот то, что первая любовь самая сильная, это наверно так.

Пара мальчика и девочки не восстановилась и так же мстить юнец не стал. Он прожил в этом аду, беспрерывно страдая, три года, и наконец решил, что злодея нужно убить. Эти непрекращающиеся мучения уже одни могут свидетельствовать о силе первой любви, ведь как он не терял надежды за эти годы о воскрешении их любви с девочкой, также его и мучало то оскорбление, – этот парень, оскорбивший объект его любви, превратился для него в настоящего дьявола, в сильного и могучего, знающего наверно его мысли и слабость.

Оружия ему взять было абсолютно негде, ножом он убивать не хотел. Ему почему-то мерещился именно выстрел, может быть как-то странно ассоциирующийся с тем мелким поганым хлопком по мягкому месту подруги – неизвестно, но может быть причина в этом. Хотя немало и даже очень много поклонников огнестрельного оружия у нас в обществе среди людей взрослых; ведь сколько фильмов снято по одной лишь теме – выстрела! Нет, не только глупые заокеанские фильмы сняты на одном этом мотиве, а и даже очень умные фильмы так сильно романтизируют выстрел, этот смертоносный щелчок, что кажется выкинь из фильма всю его интригу, весь его сюжет, и оставь те места, где убивают человека, стреляя в него, то мало что изменится.

Неразумный наш юнец успел посмотреть фильм великого нашего Балабанова Брат – второй фильм, – ничего из него не понял, кроме пожалуй крутости человека с огнестрелом. Балабанов сам был в своей идеологии никем иным как мстителем, и популярнейший фильм его сыграл как бы в кассу юнцу. Известно ведь как герой этого шедевра собирает самодельный пистолет, в фильме всё подробно показывается, как бы служа пособием для потенциальных «мстителей».

*

Первый ствол юнец сделал экспериментальный и он у него не сработал, – оказалось что суть совсем в другом, в устройстве самострела. Он думал что нет в самостреле ничего хитрого, что это напдобие игрушечного пистолета (а других он не знал), где нужен щелчок молоточка – если это револьвер, – или натянутая пружина – если это современного типа ствол, и всё произойдёт само собой. Поэтому он сперва и не понял смысл прессуемой серы от спичек в запаянной трубке и думал, что нужно просто её нагреть и произойдёт всё само собой. Странно, между прочим, сколько уроков химии и физики он просидел, сколько примеров прорешал, а понять такое простое устройство в теории не смог…

Кстати, читатель данной хроники наверно мог решить, что тому мальчику из парка, этому злодею подростку за три года мучений нашего героя не было до него никакого дела. Это не так, злодей действительно изображал из себя дьявола и хоть не унижал каким-нибудь ещё способом его, но попытки не оставлял хотя бы иногда как-то заявить о своём высшем, так сказать, положении. Поэтому отчасти герой наш и мучился не переставая, – хотя причина конечно же была более глубокой, чем какие-то усмешки со стороны врага или отношение его свысока. Познав прелесть души своей избранницы, он так же глубоко познал и мучение от зла соперника, – познал он его больше, чем познал сам соперник в себе. И кстати, девочка эта, при дальнейшем наблюдении её со стороны, тоже не оставляла претензий на флирт с этим мучителем, – садилась к нему на коленки иногда, но не более, – никаких отношений между ними не было и быть не могло; так уж устроены люди, что любят мучить друг друга, если есть возможность, даже с самого малого возраста, – ведь девочка садилась на колени нарочно, именно тогда, когда была в поле зрения нашего героя, её обожателя, и конечно она прекрасно понимала это, опять же, хотя и будучи в несовершенном возрасте.