Читать книгу Мечтатель - Никита Богатов - Страница 2

Человек лет тридцати, одетый в белую полотняную рубашку и широкие светлые штаны, лежал животом вниз на мягком песке на берегу огромного небесно-голубого и спокойного океана. Его щеку и губы ласкала волнами теплая нежная вода, напоминая о любимой супруге. Ему совсем не хотелось вставать. Он с удовольствием пролежал бы так очень долго, забыв обо всем, наслаждаясь единением с природой. Однако его ждали, поэтому он, сделав усилие над собой, приподнялся и сел лицом к океану. Приятный освежающий бриз словно пытался пробудить его от дремоты. На фоне ясного неба кружили крикливые чайки, по песку суетливо сновали туда-сюда шустрые крабы. Мужчина задумчиво глядел то на идеальную линию горизонта, то на обломки брига, которые неутомимая стихия продолжала бить о торчащие из воды валуны, словно пытаясь стереть все следы человеческой деятельности.

Но вскоре он снова вспомнил, что его ждут, тут же решительно поднялся и двинулся в густые джунгли, вглубь острова. Довольно быстро он вышел на одну из троп, протоптанных аборигенами. Человек бывал здесь много раз, поэтому ни компас, ни карта ему были не нужны, он прекрасно ориентировался на местности и знал, что эта тропа приведет его на противоположный берег острова. Он также помнил, что на острове нет ни ядовитых змей, ни прочих опасных гадов, и поэтому шел быстро и уверенно, почти не смотря под ноги. Так он двигался довольно долго, наслаждаясь красотами тропического леса. Мужчина в задумчивости пересек вброд небольшую быструю речку с множеством маленьких каскадов, случайно спугнув антилопу, пришедшую на водопой, и остановился, заметив наконец, насколько живописной была речушка. Он полюбовался немного быстро движущейся водой, прислушался к ее шуму. Сколько разных звуков и мелодий он услышал! Ему казалось, что в этом журчании были сосредоточены все эмоции и краски мира. Что это была вечная музыка самой жизни.

Человек двинулся дальше. Шум реки постепенно отдалялся и затихал. Неожиданно откуда-то раздался отчетливый глухой звук, как будто что-то упало. Он, тут же замерев, стал оглядываться и прислушиваться. Не было заметно ничего необычного. Тишину заполняли лишь обычные шумы джунглей: пение разнообразных птиц, крики обезьян, треск цикад и прочие. Он продолжил путь, все еще осматриваясь. Вдруг он заметил справа вдалеке убегающую черную человеческую фигуру. «Странно, – подумал мужчина, – вряд ли это был абориген, ведь они обычно поодиночке не ходят. Кто же это мог быть?» Так он шел в раздумьях, на всякий случай ускорив шаг, пока, наконец, не добрался до своего места назначения – небольшого деревянного домика, похожего на хижину и стоявшего на краю леса, неподалеку от пляжа.

Мужчина отворил входную дверь и встал как вкопанный на пороге уютной комнаты, обставленной различными поделками из местных материалов – бамбука, кокоса, ротанга и камня. У дальней стены стояла скромная деревянная кровать, на которой лежал, скрючившись, не так давно ставший пожилым человек. Он держался за живот.

– Ник, сын, ты все-таки успел, – не без труда, но с радостью сказал лежащий, – в меня стреляли, мне очень больно.

Ник был ошеломлен, в глазах проступили слезы, губы задрожали. Ведь это был его отец, и, по всей видимости, ему было очень плохо.

– Но как это возможно?! Ты что, ранен? Ты умираешь? – воскликнул он, кинувшись к отцу и упав рядом на колени.

– Да, я уже понял это. Я вообще стал многое понимать. Вся шелуха спала, отвалилась вся эта дрянь, житейская пустота, глупые важные разговоры, бессмысленные дела. Я остался наедине с истиной. И понял реальную цену всему. Как будто получил отчет оценщика моей жизни, а там одни нули. Как я был глуп и слеп. Все время упущено.

– П-подожди, это произошло здесь? Не может быть!

– Да, это был Инквизитор.

– Он что, все-таки существует? Это не пустой слух?

– Как видишь. Но я его прощаю, не хочу уходить со злобой. И ты не мсти за меня, а то станешь как он. Обещай мне.

– Да, конечно, обещаю! Но никуда ты не уйдешь! Не сейчас! Пожалуйста.

– Послушай, я тебя понимаю, ты ведь редко меня видел, тебе не хватило общения со мной. Простите меня, я был весь в работе, строил свою бездушную империю. Я хотел быть с вами, со своей семьей, правда, – сказал умирающий и улыбнулся.

Ник слушал его со всем своим вниманием, боясь упустить хоть одно его слово:

– Но я делал столько всего плохого, во мне было столько грязи, что я просто не мог быть с вами долго, я уходил в свою безжизненную башню и страдал от этого. Это была моя вынужденная, добровольная изоляция, это был мой ад. Как же я смогу быть с Чистейшим? Неужели мой ад будет продолжаться и там? Я буду всегда надеяться на Его милость. Я так устал тащить на себе тяжелейшее бремя своих грехов, они так давят на меня. Но я рад, что, наконец, скоро их сброшу, и они уничтожатся вместе с телом, которое разложится до элементарных частиц, чтобы полностью очиститься, и соберется вновь обновленным в самый радостный день, который, очень надеюсь, будет радостным и для меня.

Он вдруг замолчал и задумался, глядя через оставленную открытой входную дверь на бескрайний океан. Но вскоре продолжил:

– А знаешь, почему людей все время тянет к морям и океанам? Потому что оно такое невероятно огромное, бескрайнее, бесконечное, необъятное. Оно напоминает нам вечность, непостижимую глубину Всевышнего. Мы стремимся к нему, хотим окунуться в него, и когда это происходит, то мы как бы погружаемся в вечность, во что-то, что больше, глубже нас. Мы как бы соединяемся с Творцом, становимся частью непостижимого, при этом не растворяясь, не теряя своей личности… Сейчас, на пороге смерти, невольно начинаешь подводить итоги. Мне вспоминается вся моя никчемная жизнь. И только теперь, видя ее сразу всю целиком перед собой, как будто вне времени, я многое понял. Я всегда жаждал чего-то, искал, стремился к чему-то. И это что-то как будто все время ускользало от меня. Вот я добился самой красивой девушки на свете, вот новая ступенька карьерного роста, вот я стал главой компании, вот я купил огромный дом, вот в моих руках огромная власть, деньги, слава. Но каждый раз, достигая чего-то, я чувствовал не радость и удовлетворение, а всепоглощающую пустоту, как будто я обрел лишь мираж, иллюзию, но не то, чего жаждала моя душа. И потом, когда я напичкал ее всем этим хламом, она уже почти перестала надеяться, а просто забилась в уголке моего гнилого нутра: эгоизма, гордыни и властолюбия. Я, можно сказать, приобрел весь мир, но потерял себя. Я не только не приблизился к тому, чего на самом деле искал, а лишь отдалился. Но теперь я понял, что душа человека ищет не что-то материальное, ведь все материальное бесконечно примитивнее нее и поэтому не утоляет ее жажду. Она пытается отыскать нечто, что глубже, совершеннее, сложнее ее самой, и это может быть только Он, Господь Бог. Я всю жизнь гонялся за иллюзиями. Поэтому мне и всего мира оказалось мало, я был ненасытен. Пожалуйста, сын, не повторяй моих ошибок.

Он крепко взял Ника за руку, словно пытаясь удержать его от повторения этих ошибок, продолжая при этом свой монолог:

– Мы все ведем себя как умалишенные, не понимаем, что творим, не умеем распоряжаться своей свободой. Мы до сих пор не перебили друг друга, только потому что живем как бы в психиатрической лечебнице, и на нас надеты смирительные рубашки, в смысле что наши возможности в этой жизни сильно ограничены. Но мы дошли до того, что даже с такой ограниченной свободой перестали справляться, и поэтому нам приходится, не осознавая этого, уменьшать ее еще больше, убегать в мечты. Сейчас определенные силы пытаются искусственно, грубо убрать ограничения, дать нам способности, к которым мы не готовы, но ты не поддавайся и остерегайся их.

Ник сидел неподвижно, шокированный услышанными словами. Он никогда не слышал от своего отца ничего подобного. Правда, общаться им доводилось нечасто. Как назло, именно сейчас Нику в голову полезли всякие неуместные крамольные мысли. Например: «Что же будет теперь с империей отца?» и «У меня была куча планов на ближайшие дни, теперь придется все отменять». Ему стало стыдно от этого, он покраснел. Его отец сделал усилие и приподнялся на кровати. Он как будто понял, о чем тот думает, и произнес, как мог, привычным деловым тоном:

– А теперь поговорим о делах, пока есть время. Как ты понимаешь, все переходит к твоей матери. Но управлять империей она не захочет, поэтому это бремя ляжет на тебя. Я понимаю, ты не горишь желанием, но придется, потому что больше некому. Однако первое время делами все же будет управлять твоя мать, так как у меня к тебе есть одно очень важное задание, так сказать, последняя воля, – он криво улыбнулся сквозь боль. – Изначально это должен был сделать я, но, как видишь, не получится. Нужную информацию ты получишь от Генри, я уже успел дать ему инструкции. Скажу лишь, что приступить тебе нужно немедленно, уезжай тотчас же, не дожидаясь моих… проводов. Уважай мою волю… Ладно, тебе пора, поторопись, ведь Инквизитор наверняка спешит к единственному кораблю на этом острове. Ты же помнишь про короткий путь? – Ник кивнул. – Ну, вот и славно, иди с миром. И молись за меня.

Лежащий отключился. Нику стало до боли, до слез досадно. Он столько хотел сказать своему отцу, так хотел его подбодрить, утешить, но не успел. В комнате воцарилась тишина. Он больше не хотел оставаться здесь, тем более что ему было куда спешить. Выйдя из постройки, он побежал сначала вдоль берега, а затем свернул вглубь острова, он прекрасно знал дорогу.

Вихрь мыслей вертелся у него в голове, время пронеслось незаметно, вот он уже был недалеко от нужного места. Но, задумавшись, совсем забыл о том, что в этом районе нужно смотреть под ноги. Он наступил в капкан и тут же, перевернувшись, повис в воздухе вверх ногами. Откуда ни возьмись вокруг собралась группа туземцев, человек двадцать. Они ловко сняли его, связали по рукам и ногам, повесили кверху конечностями, как какую-то дичь на толстую бамбуковую жердь, и понесли куда-то, но совсем не в ту сторону, в какую надо было Нику. Все произошло так быстро, что он опомнился только сейчас.

Он стал брыкаться изо всех сил, пытаясь освободиться. Обида и досада в нем достигли какого-то критического уровня: «Мало того, что с отцом нормально не поговорил, так еще и эти индейцы появились в самый неподходящий момент!» – вскрикнул он. Но они ничего не понимали и не обращали на него внимания. Они продолжали идти, повторяя свой странный клич: «Мутатис мутандис, мутатис мутандис…» Под конец рассвирепев, Ник заорал, как дикий зверь, и напряг изо всех сил руки, пытаясь освободиться от пут. Кулаки покраснели от натуги, и тут, неожиданно для него самого, веревки все же порвались. В это же мгновение его голова и руки упали на землю, он внезапно нащупал мушкетон, сразу схватил его и выстрелил во впереди идущего аборигена. Раздался оглушительный грохот, воздух наполнился пороховыми газами, туземец упал, остальные сразу же разбежались в разные стороны. Ник освободил ноги, вскочил и стал судорожно осматриваться по сторонам, держа оружие перед собой. Никого не было, стояла такая тишина, как будто даже природа замерла. Лишь вдали он заметил несколько голых спин, удалявшихся от него. Со злостью кинув пистолет в дерево, Ник продолжил бежать к своей цели.

Вскоре он забрался на плоскую вершину массивного высокого холма. Там была небольшая площадка, с которой открывался вид на часть острова и океан. Переводя дух, Ник осмотрелся и разглядел вдалеке заветную шхуну, мирно покачивающуюся на волнах в укромной бухте. «Фу-ух, на месте», – пробормотал он, выдохнув, и уселся на лежавшее рядом бревно немного отдохнуть. Он случайно направил взор вниз и заметил на лысой макушке соседнего маленького холмика еще более значительную толпу местных жителей, воинственно бегущих в его сторону с копьями и топорами наперевес. Но это его нисколько не взволновало, ведь путь к спасению был совсем рядом. Им овладело приятное чувство полного контроля над ситуацией, он наслаждался им, хотел продлить эти мгновения и потому продолжал сидеть. Но когда они были уже довольно близко и стал слышен их боевой клич, Ник поспешно встал, подбежал к яме, закрытой банановыми листьями, быстро их убрал и вытащил спрятанный дельтаплан. Надев ремни, он схватил его, разбежался в сторону обрыва и полетел. Приятный освежающий ветер засвистел в ушах, внизу стали быстро проплывать деревья. Он делал это уже много раз, но у него снова все сжалось внутри от детского восторга, и потому он невольно вскричал: «У-ху-ху!»

Но внезапно что-то просвистело рядом, и в крыле образовалась небольшая дыра. Ник был уже недалеко от земли и заметил внизу черную бегущую фигуру Инквизитора. Тот сделал еще выстрел, но на этот раз мимо. Ник стал маневрировать, чтобы в него было сложнее попасть. Как же ему хотелось оказаться на земле и вступить с ним в схватку! Но он понимал, что это слишком опасно. Тем временем шхуна уже была совсем рядом. Ник, подлетев к ней, максимально сбросил высоту и, отцепившись, спрыгнул в воду как раз рядом с судном. Затем быстро забрался на палубу и убрал якорь. Корабль поплыл в открытый океан, прочь с острова.