Читать книгу Черная речка - Никита Егоров - Страница 10

Когда выгорит все, что когда-то могло гореть,

полыхать, раскаляться, взрываться, хотя бы тлеть,

и осядет пепел, седой, как морской рассвет,

как поверхность морей луны, как хвосты комет,

он укроет от глаз, все, что было и быть могло,

он смягчит очертанья и эхо шагов и слов,

и колесных пар, врезающихся в рассвет.

И минута молчанья продлится десятки лет.

Когда выгорит все, что когда-то гореть могло,

испарится и то, что журчало, лилось, текло,

как кусочки неба лежало на площадях,

что себе забирало скуку, усталость, страх,

устремляясь в пространство, прорвав притяженья плен,

словно узник, устав от решеток, оков и стен.

И взовьется пыль, и закроет собою свет.

И продлится минута молчания сотни лет.

Когда выгорит все, что когда-то могло гореть,

даже воздух не будет больше по нам скорбеть.

Кислород и азот, аргон, углекислый газ

станут просто ветром. Забыв навсегда о нас,

забирая с собой запах сна и твоих волос,

запах кофе, вина и мяты, уйдет без слез.

Он умчится с песней отсюда воде во след,

превращая минуту в тысячи тихих лет.

Когда выгорит все, что когда-то гореть могло,

распадется сталь, и рассыплется в пыль стекло.

Камень станет песком, песок обратится в прах,

и все будет бесплотней, чем руки твои во снах.

Никакая сила не сможет сдержать частиц,

и они разлетятся стаей безумных птиц,

потерявших и дом, и зимовье, и солнца свет.

И молчание будет звучать миллионы лет.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Я сижу на работе, время – четвертый час.

Этот город спит, и во сне он не видит нас.

Но, конечно, рассвет придет, и сведут мосты.

Где-то будет цвести пустыня, и петь киты,

кто-то выйдет в утро и кофе возьмет с собой,

сизый дым родится над чьей-то печной трубой.

На вокзале, где мы попрощались в вечерний час

не осталось следа, не осталось ни тени нас —

безразличен мир, он посмел не сгореть дотла.

Моя жизнь – пепелище, на запах и цвет – зола.

И все кажется, если бы мог я освободить

все, что бьется, давит, болит у меня в груди,

не осталось бы камня на камне по всей земле,

и сгорело бы все, что хоть как-то могло гореть.

Но стоят на месте и дом, и вокзал. И мир

даже не встряхнуло. Светило прошло надир.

Я сижу на работе. Привкус во рту – свинца.

И минута молчания длится.

Ей нет конца.