Читать книгу Запасный вход - Никита Некрасова - Страница 1

Часть 6.

Глава 1. «Западня».

Крыса, тем временем увеличилась в размерах вместе с клеткой, ее серебряная тюрьма не поспевала за ней, и уже со всех сторон ее жалили тонкие серебряные прутья, скрючившись, стараясь не шевелиться, пытаясь уменьшиться, она только тихо постанывала, – «Больно, дядя, как больно»…

Силы светлые призываю,

Братца- Луну собой закрываю,

Крепкое слово мое, и навек,

Выйди из образа, человек!

От этих слов крыса, что уже увеличилась до размера обычного человека, задрожала, встала на задние лапы. Ее шерсть стала прозрачной, и все увидели внутри обнаженную женщину, что молитвенно сложила руки, но на ее лице искаженном гримасой страдания, горели красными угольками зрачки, полными ненависти. Но вот звериная оболочка исчезла совсем, она издала протяжный стон и уцепилась руками за серебряные прутья, которые более не причиняли ей вреда.

– Эх, жаль, Гриня отсутствует, у него бы нашлась хоть какая-то одежонка.

– И хорошо, что все мужчины отсутствуют, срам какой, девушка совсем голая…

Всевладий хмыкнул, бросил укоризненный взгляд на сестер и с нескрываемым любопытством разглядывал превращение оборотня в человека, им самим же и сотворенное.

– Ничего, и без Грини обойдемся, Сева, выпусти девочку, мы с ней поделимся, у кого что есть, – Красава сняла с себя большой платок, в который постоянно куталась, ей всегда было зябко, и вопросительно смотрела на брата.

– Нет! – испуганно воскликнула Оленька, притягивая к себе Чан Ми, – не выпускайте! Твоего платка будет достаточно, просунь его через клетку…

– Трусиха, – скривила губки Красава, подавая платок, и тоже с неподдельным интересом вглядываясь в лицо девушки.

Ада, пришедшая в себя, после превращения, резко выдернула сквозь квадратик решетки подаваемое ей покрывало. Обнаженная, но не испуганная своей наготой, девушка была необыкновенно хороша.

Она не выказывала абсолютно никакого смущения под внимательными взглядами посторонних людей, но долго рассматривала узоры на муслиновой ткани, оценивая качество рисунка, затем стряхнула его и обернулась им так, словно только что вышла из ванны. Причем достаточно времени уделила завязыванию узла, придавая ему форму цветка, и в получившийся разрез, кокетливо выставила босую ножку. Мельком одарила презрительным взглядом Красаву, скользнула по лицам Ариадны, Даны, Всевладия. Немного подольше задержалась на Оленьке и остановила свой колючий, холодный взгляд на Чан Ми.

– Тетя Ада, у вас ноги замерзли, возьмите мои кроссовки, – Чан Ми увернулась от мамы и принялась стаскивать с себя белую обувку.

– Оставь дитя, тебе они еще пригодятся, – насмешливо произнесла девушка оборотень. Больше она не произнесла ни слова. Она не просилась выпустить ее, не задавала вопросов, и у всех складывалось впечатление, что надменная хозяйка держит на пороге не прошеных гостей, и с достоинством ждет объяснений.

Первая нарушила молчание Красава. Она, никогда не страдавшая ненужным воображением, всегда в центре внимания, уверенная в себе и в своих поступках, вдруг ощутила сомнение, все ли она сделала правильно, в тот день, когда два младенца одновременно появились на свет.

– Бедная, бедная девочка, во что же ты выросла? А ведь я кормила тебя своим молоком…

Ада, мгновенно увидела эти колебания, и пошла в наступление.

– Именно! И я попила его достаточно, чтобы стать твоей дочерью. Но ты покинула меня, мама, а ведь я до сих пор помню твои прикосновения, и эти воспоминания убивают меня, как убивало одиночество и голод. Страшный голод, мама, что заставлял меня грызть тряпку на полу, я до сих пор ощущаю ее вкус, и слабая надежда, что сейчас откроется дырявая дверь, и ты прижмешь меня к своей груди. Но появлялось существо, что породило меня, то в образе волка с человечьими глазами, то волосатым чудищем с рогами, что цеплялись о потолок, оно бросало мне кусок мяса, истекающий кровью, и уходило. На день, на месяц? Я не знаю! Пока однажды, почуяв движение за стенами той развалюхи, в которой ты меня бросила, мама, я выбила дверь, обернувшись в беспощадное животное, догнала и вонзила зубы в живую плоть. Был ли это заяц или хорек, я не знаю, я видела лишь тебя, сверкающую, в кружевном белье с обнаженной грудью, и ты ласково поглаживала свое драгоценное дитя. Но, то была не я.

– Теперь понятно, почему ты морила голодом крысиное сообщество, запретив им выходить наружу, – вступил в разговор Всевладий, – Ксана, успокойся, перед тобой обычный манипулятор.

Но, Красава, ошарашенная таким страшным обвинением, стала оправдываться:

– Девочка моя, но я же оставила все в этом охотничьем домике и провизию, и гардероб…

– Кому???

– Что значит кому? Твоей маме… Эта девочка очень быстро оправилась после родов, намного быстрее чем я. Вот только молока у нее не было, поэтому я и кормила тебя какое то время. Не понимаю твоей обиды.

– Девочка? – ну да, ну, да, это мы можем и в девочку и в мальчика и в крысу – задумчиво проговорила она, и вдруг, запрокинула голову, посылая в небо странный звук, хохочущей чайки.

– Гардероб? Для чего? Чтобы навесить на рога и пугать дичь в лесу?

Она снова захохотала, наверное, ей казалась эта шутка очень смешной, и так как больше никто не смеялся, она призвала в свидетели небо и облака, которые от этих звуков, самостоятельно, без ветра, пришли в движение, послышались раскаты грома, засверкали молнии. Все, вслед за Адой, все посмотрели наверх, на внезапно разбушевавшуюся стихию, которая стремительно падала на них. Всевладий выбросил руку навстречу огромному, сверкающему сгустку, который будто разумная тварь, растопырив свои щупальца, намеревалась обхватить, раздавить своей удушливой тушей растерявшихся людей. Послышался хлопок, словно иглой проткнули воздушный шарик, и в наступившей тишине густая, серая мряка, стала безвольно опускаться на землю. Невидимая водяная пыль, словно микроскопические льдинки, оседая, жалила открытые участки тела, и вдруг, среди всеобщего хаоса прозвучал встревоженный крик задыхающейся Оленьки.

– Чан Ми! Чан Ми!

– Что здесь происходит?!? – грозно вскричал Лиён.

Он соскочил с тачанки, что только что врезалась в густой туман, и у него защемило сердце от недоброго предчувствия, вытянув руки, он шел на голос Оленьки. Но через мгновение воздух стал опять чистым и прозрачным. Всевладий, стряхивая с рук остатки сырости, радостно воскликнул:

– Узнаю проделки братца. Ада, ты хорошая ученица, такое ощущение, что сам Траян здесь побывал.

Распахнутый зев серебряной тюрьмы издевательски копировал отвисшую челюсть Всевладия. Клетка была пуста.

Глава 79. На поиски Чан Ми.

– Где Оленька? Где Чан Ми? – гневно сверкая глазами вскричал Император.

– Я здесь! – Оленька вынырнула из пустого проема отстойника, – ее там нет!

Она метнулась на край крыши, чихая и кашляя, терла руками слезящиеся глаза, заглядывала вниз, в слабой надежде увидеть дочь, но в ее уже почти безумном взгляде появилась обреченность.

– Похитили, похитили, нашу девочку снова похитили, недоглядела, прости…– едва вымолвив эти слова, она лишилась чувств.

Лиён подхватил ее у самого каменного пола, бледное лицо было залито слезами.

– Девушки, присмотрите за ней! – грозно скомандовал Лиён, – Всевладий, кто?

– Траян, это его манера.

– Мама, быстро смотрите, они еще здесь, на планете или…

Ариадна безоговорочно подчинилась, мгновенно «клюнув» носом. Все замерли в ожидании, но она сразу же открыла глаза, выкрикнула, – да, здесь!

– Направление! Нить бросай, скорее! Это горы? Они там? – кричал странным, булькающим голосом Лиён.

Ариадна вскинула руку в направлении, совсем противоположном, и от ее пальцев потянулась едва заметная ниточка.

– Гриня, готовь агрегат, вылетаем! Выдай оружие бойцам, в соответствии с обстоятельствами, – Всевладий споро собирал свое войско.

– Сынок?!? Лиён?!? Что с тобой? – ахнула Ариадна, она увидела лицо искаженное гневом и болью, которое более не походило на человеческое. Глаза зловеще отсвечивали красным огнем. На плечах и спине, ногах бугрились, увеличиваясь мышцы, и вдруг, он побежал, клочья от доспехов разлетались в разные стороны, крыша закончилась, и он прыгнул, вперед не останавливаясь.

Порыв ветра, от взмаха могучих крыльев, хлестко ударил растерявшихся людей.

– Дракон! Он превратился в дракона! – восхищенно закричала Дана, – очнись, очнись, Лёка, папа полетел спасать своего лягушонка!

– Видно, папа забыл, как трудно вырвать из когтей Траяна добычу, – сердито буркнул Всевладий, – все готовы? Вылетаем за ним! Арина, дай нам вторую нить, от одной он может легко избавиться.

– Стой, Сева! – Красава нерешительно топталась на месте.

– Что, еще? – он с недовольным видом обернулся и удивлено смотрел на сестру, удивляясь такой не свойственной ей застенчивости.

– Вот, возьми, – она протянула руку с раскрытой ладонью.

– Что это? Кольцо? Я, что свататься собираюсь? Ты в своем уме? – и он решительно отвернулся.

– Сева, мне самой трудно с ним расстаться, но мой внутренний голос говорит: – «Отдай», я не знаю, какая в нем сила, но это деревянное колечко, вдруг, стало горячим, и будто бы пульсирует, возьми, так нужно.

Всевладий раздраженно схватил кольцо, с трудом навинтил его на мизинец, и ковер-самолет взмыл в небо.

Глава 2.

«У дракона нет эмоций».

Серебряная нить Ариадны указывала на темный замок, который мрачной тенью возвышался на неприступной и почти отвесной скале. Казалось, что с ней, со скалой, когда-то сделалась водянка, и ее выпирающий живот вот-вот рухнет вниз, в пропасть, на выдержав собственного веса, увлекая за собой и остроконечные башенки с крохотными оконцами и куполообразную прозрачную крышу.

Одна минута полета.

У дракона нет эмоций, стало быть, он мыслит рационально. Работа крыльев, дыхание зрение, включилось автоматически, об этом он не задумывался. У него осталось лишь одно желание спасти любимую дочь, без которой нет смысла к существованию, избавить от страданий Оленьку, бесценную и единственную.

Две минуты полета.

Трансформация закончилась, и он уже не задавался вопросами, зачем ему это нужно, кто враг, а кто друг, кого он должен спасти, он чувствовал только изжогу, которая требовала высвобождения. Но еще не время, он выплеснет сжигающее пламя только тогда, когда увидит перед собой похитителя, который посмел украсть у него что-то очень ценное, вот только что это было, он уже не помнил.

Три минуты полета.

Он летел над едва виднеющейся нитью, что указывала ему путь, и лишь краем глаза отмечал проплывающие внизу красоты Фабулы. Ландшафт слегка изменился, на смену буйной растительности и разноцветных пятен цветочных полянок, то там, то здесь, появлялись каменистые прогалины. Но зелени было еще достаточно много, и если бы он проявил, хоть малейший интерес к природной фауне, ему захотелось бы опуститься в близлежащую рощицу, чтобы насладиться ее прохладой. Если бы у него в мозгу умещалась еще одна мысль, он бы подумал, жарко, очень жарко. Но этого не случилось. Единственное, что он отметил, это то, что местность ему знакома, и он летит по направлению к утесу, и он был ему знаком лишь по очертаниям, и он точно знал, что летит туда впервые.

Четыре минуты полета.

Внезапно нить оборвалась, исчезла, растворилась, но проследив ее траекторию, он понял, куда она указывала. Замок вмурованный в утес, это конечная цель его путешествия.

Восемь минут полета.

У дракона нет эмоций, но у него есть предназначение. В тот миг, когда человек спрыгнул с крыши и взвился в небо машиной для убийства, его сердце переполняла боль от картины что еще стояла у него перед глазами. Любимая женщина умирала от горя, но он и ее уже не помнил.

Девять минут полета.

У дракона нет эмоций, но у него есть цель и он достигнет ее, во что бы, то ни стало.

У дракона нет эмоций, а это значит, нет страха.

У дракона нет эмоций, а это значит, нет воспоминаний.

У дракона нет эмоций, нет мыслей, нет ничего отвлекающего, что помешало бы ему выполнить предначертанное. Мощное орудие убийства не интересуется пустяками, он выполнит то, что до̒лжно, даже ценой своей жизни. У дракона нет эмоций, нет воспоминаний, нет страха, осталось одно желание – убивать.

Глава 3.

Темный замок. «Ада».

Ада с блаженным стоном погрузилась в прохладную воду мраморного бассейна. Какое счастье быть собой, молодой красивой, сильной. Глубоко вдохнув, она нырнула, и направилась к рассекателю, который бурлил миллионами воздушных пузырьков. Ласковой щекоткой они снимали с нее воспоминания о проведенном времени под землей. Фу, какая мерзость, но оно того стоило. Этим умникам и в голову не пришло, что идея с клеткой, это ее придумка, и все прошло как по маслу. Бог ты или человек, но в стрессовой ситуации, достаточно легонько шепнуть идею, и она воспринимается как своя, гениальная и единственно правильная на данный момент. Отлично, теперь все зависит от Траяна. Девчонка на месте, дракон на подлете, теперь можно подумать о вознаграждении. Она улыбнулась.

– Ну, рагули, чешите грудь всеми своими лапами, скоро у вас появится первая Леди, по новейшему закону, по всем правилам. Почему только рагули? Первая Леди объединенного Верхнего и Нижнего мира! Вот так! Ей захотелось вдохнуть воздуха.

– Кем вы себя возомнили? – она лежала на поверхности воды, раскинув руки, блаженство быстро сменялось раздражением, она мысленно продолжала дискутировать с Красавой.

– Кучка слизней ни на что не способных! Как ты смеешь смотреть на меня с жалостью? Кто вам дал право смотреть на нас свысока?

Она представила себя стоящей на высокой горе, ослепительно обнаженной, а внизу, дрожащие, запертые в серебряной клетке, жались друг к дружке, так называемые «Белые Боги», не в состоянии принять хотя бы одно волевое решение, и презрительная улыбка появилась на ее разгоряченном лице.

– Рыская во всех концах вселенной в поисках своего уникального гена, не видя дальше своего носа, глотнули наживку. Ха! Ну, ничего, ничего, теперь наша коллекция пополнилась и этим артефактом, теперь он наш, с потрохами. Попались таки в капкан, доверчивые вы мои, это начало вашего конца. Теперь у нас есть знамя. Пусть драконы тупоголовые, такими легче управлять. А в этой девчонке, благодаря нашему гену, больше нашей крови, поэтому она так сильна и только она достойна стать той рукой, которая усилит наши способности и станет Душой Объединенного Народа. Мы уберем у нее вашу инертность и нерешительность, и она поведет нас на завоевание жизненного пространства, принадлежащее нам по праву. Ваши Поконы незыблемы? Ха-ха-ха! Только ваша модель мироустройства единственно правильная и не может быть никакой альтернативы… Ага, щаззззз….Это мне тебя жаль, недальновидная мокрица!

Ей снова вспомнилось жалостливое и участливое лицо Красавы.

– Тупая корова! В вашем мире уже давным-давно существуют, развиваются и множатся сообщества, которые не желают покорно выполнять ваши решения. Ты, историческая писака, проморгала, и не догадываешься? Время покорности кончилось. Пришло время воссоединить оба мира под управлением одной, сильной руки, в которой текут обе крови, в которой достаточно жесткости, чтобы достичь цели, и мы немало потрудились для этого. Мама Красава, ты слышишь, меня? Ты, которая кормила меня своим молоком, и без сожаления выкинула вон. А теперь, я буду рядом с вашей девчонкой и направлю и подскажу. Это для начала, а дальше будем посмотреть, во вселенной много задрипанных уголков, которым тоже нужна сильная рука.

Глава 4.

«Всвладеющий варганит»

Куда ты несесся, траглодит, окаянный! Стой, остановись, басурманин! Ты попадешь в ловушку! – на этот комариный писк дракон не обращал абсолютно никакого внимания. Впереди уже виднелся замок, конечная цель его полета. Он набрал еще высоты, оценил возможность проникновения, заметил квадратный зев, что распахнулся буквально в пустоте. Да, сюда! Он сделал еще один прицельный круг, затем сложил крылья и нырнул головой вниз.

– Гриня, тормози, разобьемся вдребезги! Купол! Купол схлопнулся! – пытаясь перекричать ветер, вопил Всевладий.

Ковер-самолет «чиркнул» по прозрачной преграде, его отшвырнуло в сторону и завертело как сухой лист, в злую предзимнюю бурю.

– Етить, колотить, на секунду опоздали, – успокаивая свой агрегат, огорченно бормотал домовой.

Филипп Филиппович поддерживал, бедную как сама смерть Валюту. Обычная женщина, она уже представила себе, как они на огромной скорости врежутся в каменный замок, и как их останки полетят в бездонную пропасть, а крысы, эти голодные твари, конечно с удовольствием полакомятся ее останками.

– Уффф…. Не боись, Валюшка, все под контролем! – приободрился домовой, хотя у самого дрожали руки.

– Что теперь делать будем? Купол это магия? Возможно, ли его разрушить? Или будем искать другой вход?

– Вход был только для Дракона, – пощипывая бороду, отвечал Всевладий, – не трясись, Гриня, ты не виноват, мы не опоздали, купол автоматически схлопнулся за Лиёном, так было задумано.

– Так что возвращаемся? – с надеждой в голосе прошептала Валюта.

Все вопросительно смотрели на Всевладия, а он перестал теребить свою бороду и теперь указательным пальцем массировал переносицу, оглянулся вокруг, заулыбался и сказал:

– Хооорошая погода, облачная! Захлопнули вход, говоришь? – пробасил, не обращаясь ни к кому конкретно,– ха! Один захлопнул, так другой вышибет любую дверь! Гриня, посудину мало-мальскую найдешь?

– А то, – гордо отвечал домовой, выдергивая из-за пазухи закопченный котелок с крышкой, что с медным грохотом успокоился на полу. Руки, живот и лицо его тут же покрылись черной копотью, которую он поспешил отряхнуть, но только взвил ее вверх. Чихнувши пару раз, радостно осклабился – варить будем, начальник?

– Мммм-дааа, – задумчиво оглядел посудину Всевладий, соскреб что-то прилипшее ко дну, щелчком отправил пригоревший кусочек в воздушное пространство, – грязно, но не важно. Так, всем в сторонку и ни звука.

– Ну, уж нет, – подумала, было про себя Валюта, она постепенно приходила в себя – я что, свинья, кушать из тазика? Но помимо воли все ее внимание переключилось на Всевладия. Он стоял с поднятыми кверху руками, плавными движениями сгребал воздух и, якобы отправлял его в тазик. Бывшая крыса щурила глаза, вытягивала шею, пыталась разглядеть, что там плюхается на дно.

– Что за представление, – думала она раздраженно. Но не прошло и минуты, как она заметила, что зеленоватые облачка, что бездумно слонялись по небу, сначала медленно, а потом быстрее и быстрее, словно их тянули за невидимые нити, стекались, в загребущие пальцы фокусника, и он ловкими пассами отправлял их в шляпу. То бишь, в медный таз, а тот дрожал и фыркал, и его распирало в разные стороны, и казалось, что он вот-вот взорвется.

– Мммммм! – в ужасе зажимая рот обеими руками, мычала обычная женщина, преподаватель физики.

Всевладеющий тяжело развернулся, его могучая грудь тяжело вздымалась и опускалась, будто он надышался облаками, да и сам он стал похож на котелок, в глазах сверкали молнии, он выхватил из-за пояса кинжал и стал яростно вращать им в тазу.

– Держись крепче, Валютка, щас начнется! – зловеще прошептал Гриня и спрятался за спиной Филиппа, Валюта тоже уцепилась за его брючину.

Послышался слабый звук, похожий на крысиный писк, Валюту прошибло испариной, но нет, звук усиливался, ускорялся, и ей подумалось, что это кинжал цепляется за днище, но скрежет уже визжал и вдруг завыл, загудел, заревел. Волосы на голове, борода Всевладия наэлектризовались и стояли торчком, он зачерпнул пригоршню своего варева. В его руке оказался белый комочек, похожий на снежок. Он был спрессован до невероятности, плотный, упругий и в то же время он просвечивался изнутри, зловеще мигая зеленым глазом, там, внутри бушевала буря, с серыми и белыми ошметками облаков и разрядами зеленых молний. Размахнувшись, повелитель стихий закинул его просто в небо, далеко-далеко, так, что была видна лишь маленькая точка.

Да и в небе происходило что-то непонятное. Откуда ни возьмись, налетели маленькие свинцовые тучки, словно огромная стая птиц они носились друг за дружкой, сбивались в кучу и вновь рассыпались по небосклону и поодиночке танцевали какой-то невообразимо нервический танец.

Воцарилась напряженная тишина. Валюта осторожно вздохнула, и вдруг задержала дыхание, застыв на месте. Ей показалось, что ее едва слышный выдох, привел в движение стихию. Послышался нарастающий вой, словно все бури и ураганы со всей вселенной слились воедино и неслись, определенно в их сторону, чтобы уничтожить, раздавить разметать в разные стороны несчастную троицу, что жалась друг к другу парализованные этим зрелищем. Снежный комочек, по пути вбирая в себя воздух, оставлял за собой хвост из разряженного марева, снежок возвращался. Быстро увеличиваясь, она несся со страшной скоростью на человека, который создал его. Всевладий вскинул руку, перстом своим гневным указал на несущийся снаряд, и мгновенно изменил направление, указывая на купол. И эта снежная бомба размером, размером…

– С хорошую женскую попу, – подсказала сама себе Валюта, послушно изменила траекторию и врезалась именно в то место, куда исчез Дракон.

От страшного удара потрясшего невидимую преграду, у наблюдавших за происходящим, заложило уши.

Снежный ком рассыпался, и пролился холодным зеленым дождем. Все бы ничего, но от ударной волны ковер самолет откинуло на несколько километров в сторону, закружило, завертело волчком, в днище что-то заскрежетало и вся конструкция, стала подпрыгивать словно мячик, который сбросили по ступенькам вниз.

– Ой, мамочка, падаем! – визжала Валюта, запрыгнув на спину Филиппу.

– Да, заткнись, ты, что ты орешь мне на ухо! – не выдержал, до сих пор уравновешенный Филипп Филиппович, сдирая с себя сумасшедшую бабу, и с осторожным смешком спросил, – деда, у нас поломка?

– Сейчас, сейчас, все нормулёк будет! – Гриня шарил своими маленькими ручками во внутренностях агрегата.

На Всевладия, никак не отразилось происходящее вокруг, он уже опять сосредоточенно крутил кинжалом волшебное варево.

– Сева, – пытаясь перекричать визжащий опять тазик, крикнул Гриня, – подлететь поближе?

Всевладий, будто и не слышал, он опять зачерпнул облако и швырнул его в небо.

– Ну, вот и хорошо, подальше-то, оно сподручней будет, – подмигнул через плечо сидевшим на полу людям.

Когда Валюта была человеком, она жила в многоэтажке с окнами, выходящими на трамвайную линию. Каждый божий день, ровно в пять часов утра она просыпалась от звука приближающегося железного огнедышащего дракона, так она звала трамвай про себя. Ее сердце увеличивалось от этого громыхания, и казалось эдаким ДЭПО, в которое сейчас вонзится немыслимо громыхающий состав, и разнесет его в клочья. Но трамвай проносился мимо, давление приходило в норму. Где-то полгода после такой нервной встряски она уже не могла заснуть снова. Поднимаясь, как говориться «с петухами», она так и бродила по квартире чумная, не заснуть, не проснуться толком. Затем, попривыкла, просыпаясь, мысленно махала удаляющемуся составу ручкой, и спокойно засыпала, через год она спала и даже не слышала, что там твориться за окном.

Вот такое существо, человек, привыкает ко всему, наверное.

Они сидели на полу, терпеливо наблюдая как Всевладий, без устали бомбит купол, и только вздрагивали, когда глухой удар находил свою цель. Ударная волна лишь слегка обдавала их холодными брызгами.

– Ядро круглое и купол круглый, вот если бы остреньким, чем ни будь шарахнуть, – неуверенно произнес Филипп, – отвечая на собственные мысли.

–Чтоооо??? – вскричал Всевладий.

Целеустремленный человек, к тому же полыхающий энергией, в прямом смысле этого слова, ну как таким мужиком не любоваться? Валюта не сводила с него восхищенного взгляда, но быстро взяла себя в руки, а от этого, почти звериного рыка, так и вовсе, втянула голову в плечи.

– Нет, нет, я ничего, продолжайте, я сам с собой иногда разговариваю, – заикаясь, выдавил из себя бывший ворон.

Однако Всевладий задумался, это было видно по его сдвинутым лохматым бровям, закончив скручивать очередную бомбу, он отправил ее в небеса и когда она с воем, стала возвращаться он размахнулся и метнул свой кинжал, который рукояткой воткнулся ровно посередине облачка и только тогда указал направление. К оглушительному реву добавился визг, разрезаемого воздуха и снаряд вонзилась в цель.

– Гриня, заводи машину, сработало!!!!

– Ураааа!!! – вскочили, закричали все трое, увидев пробоину в центре купола.

Ковер-самолет нырнул в то самое место, где час назад исчез Дракон. Обрадованные удачным окончанием операции, никому и в голову не пришло задуматься, что же их там ожидает.

Глава 5.

«Картина»

Валюта и Филипп Филиппович синхронно, не сговариваясь, первыми сошли на твердую землю, впрочем, приземление, прошло на удивление плавно, если не сказать осторожно. Всевладий, козырьком приложил руку ко лбу словно защищая глаза от солнца, хотя никого светила здесь не наблюдалось вообще.

– Ага! – вскрикнул он, просветлев лицом, спешно сделал несколько шагов и, приложив немало усилий, выдернул свой кинжал, что по рукоятку ушел в землю, внимательно рассмотрел его, потрогал пальцем лезвие.

– Целехонек, моя закалка! – заткнул его за пояс и лишь тогда оглянулся вокруг, – итак, что мы имеем?

– Пустыня, – отозвался домовой, он уже свернул свой агрегат и засовывал его за пазуху.

– На вид песок, но спрессованный до состояния камня, Валюта тщетно пыталась поддеть его своим ботинком.

– Ни души вокруг, ни кустика, где Лиёна-то искать будем?

– Туда! – Всевладий на мгновение прикрыл глаза, затем вскинул руку, указывая направление, и зашагал в указанную сторону, по ходу разминая напряженные плечи. Гриня вприпрыжку последовал за ним. Филипп и Валюта плечом к плечу маршировали в арьергарде.

Прошагали так они минут пятнадцать, в полном молчании. Первая не выдержала Валюта.

– Филиппыч?

– Да! – бодро, четко, по военному отозвался солдат, он не глазел, как его спутница по сторонам, он не отрываясь, смотрел в спину в начальника.

– У меня ощущение, что мы идем не по плоской равнине, а как по мячику или ядру, не приведи господи, – она трижды сплюнула через левое плечо, – да ты глянь, солдафон! Видишь, линия горизонта по краям искривленная?

– Ну и что? Нашла чему удивляться, с самого начала было понятно, что это волшебная планета.

– Это так, не спорю, – Валюта уже бормотала себе под нос, понимая, что не найдет поддержки, – да ладно, если бы мы шли по верху, но я точно вижу, что мы внутри полого предмета, и ни солнца тебе, ни облаков, и освещение похоже искусственное…

– Филиппыч! Мы в ловушке! Голову даю на отсечение!

– Дружина, ходя воз на себе не возяше, гридьба обучена, боярин знатного роду! Не дрейфь, дева, прорвемсу!

От неожиданно смачного шлепка пониже спины, Валюта подалась вперед, и ткнулась головой в спину домового. Гриня удивленно обернулся.

– А ну, не баловать! Чай не дети!

– Идиот! – не понятно, кому она адресовала это определение, но поджав губы, не проронила больше, ни слова.

Отряд в молчании шагал еще некоторого время, Всевладий вдруг, ускорил шаг. Гринины ножки уже походили на колесо, так быстро он ими перебирал, задыхался, но скорость не сбавлял. Не отставал и упорный арьергард.

– Ты видишь? Что это? Пространственные врата? Почему черные? Прошлый раз белым серебрились – не выдержала Валюта и стала дергать за рукав Филиппа. И, впрямь, среди такого же пустого пространства стал вырисовываться темный прямоугольник.

– Стало быть, недалече, разглядим подробнее скоро…

Внезапно Всевладий остановился как вкопанный, поднял предостерегающе руку. Отряд повиновался, затаив дыхание. Сделав несколько шагов в одну и в другую сторону, многозначительно произнес: – Ага! Вот это картина! – и быстро скомандовал, – за мной, кучно, тихо!

Переместившись в сторону, им открылось нечто похожее на удивительное выпуклое полотно. Высоченная резная,чрная рама стоймя стояла просто на песке, в абсолютно пустом пространстве. За ней, как впрочем, и по обе стороны, от нее простиралась все та же пустыня. Теперь, глядя сбоку, они увидели изображение Дракона, закованного в цепи. Поза его была напряженной, когтистые лапы до половины погрузились в песок, шея вытянута, словно он что-то внимательно разглядывал перед собой, перепончатые крылья приподняты, будто он хочет взлететь. Это была очень правдоподобно нарисованная картина.

И вдруг, его хвост шевельнулся, походил из стороны в сторону, и замер.

– Вот ведь, торопыга, говорил же, не спеши…

Гриня сокрушенно качал головой.

– Так это Лиён? Мы нашли его? Так чего же мы стоим? У дедули наверняка найдется кувалда. Пока никого нет, разобьем цепи и все! – скороговоркой произнес Филипп, вглядываясь в хмурое, задумчивое лицо военачальника.

– Не так все просто, сынок, во первых, с цепями мы не справимся, не для того они были изготовлены, чтобы кувалдой их разбить, во вторых, за ним, как впрочем, я думаю уже и за нами наблюдает не одна пара пристальных глаз.

– Где? Кто? – Валюта стремительно выхватила кнут, Филипп последовал ее примеру и они, готовые принять бой, оглядывали окрестности.

– Спрячьте оружие оно нам ни к чему сейчас.

– Наблюдают? Откуда? Никого не вижу.

– Оттуда, куда смотрит Лиён.

– А кто, кто наблюдает? Ты заметил?

– Конечно Траян, Ада и Чан Ми, она, моя девонька, в плену у братца моего заклятого.

– И чего мы выжидаем? – Филипп Филиппович- воин, человек действия, он жаждал битвы, – ты же можешь освободить Лиёна, если не силой, так волшебством.

– Могу конечно, – задумчиво произнес Всевладий, – но для этого понадобиться много времени.

– Что, цепи такие крепкие?

– Не в этом дело, да и не Лиён это вовсе. На данный момент, во всяком случае.

– Настоящий дракон? – изумилась Валюта, она все еще сжимала в руке свое оружие.

– Самый настоящий. Девять степеней очистки применил, вражина. К нему сейчас и подходить опасно, он нас не узнает, воспримет как прямую угрозу, и…

– Извергнет пламя, само-собой, – подхватил Гриня, доселе молчавший, – так что жа, каюк Лиёнчику нашему?

– Похоже на то, – Всевладий потирал переносицу, он отвечал на вопросы, но мысли его были где-то далеко, – все, не мешайте мне разговорами, надо установить контакт с Чан Ми.

Глава 6.

«Оленька»

– Бабушка, умоляю, если ты, хоть капельку любишь меня, спаси мою Чан Ми, – бледное лицо Оленьки заострилось, ее вспухшее от слез лицо потеряло свои черты, да и вся она стала похожа на пластилиновую заготовку скульптора, на что-то бесформенное, безвольное.

– Но что же я, могу сделать в данной ситуации? Разве я могу повлиять на эту несчастную девушку, которую вырастил и воспитал наш братец. Наши мужчины уже на пути к спасению, нашей дорогой Чан Ми, наберись терпения, и все будет хорошо.

– Она называла тебя мамой… Почему ты не полетела вместе с ними, ты могла бы признать ее как свою дочь, ее сердце дрогнет, и она отпустит мое дитя. Вечереет… – Оленька окинула блуждающим взглядом долину, горы, – солнышко мое ясное, наверняка голодна. – Няня, няня, надо приготовить ей омлет.

Оленька пыталась вырываться из заботливых рук русалки, которая с нежностью прижимала ее к своей груди.

– Непременно, сейчас что ни будь сварганим, успокойся Лёка, и накормим и напоим и освободим…

– Или ты могла бы забрать ее после рождения, – с горящим взором Оленька снова накинулась на Красаву, – воспитать вместе с Ариадной, и тогда не случилось бы того, что случилось с этим несчастным ребенком, его не подобрали бы нечисти. Она бы стала доброй сестрой моей маме, а мне ласковой тетей, и полюбила бы Чан Ми, как любим мы ее все, – и она в который раз залилась горючими слезами.

– Ты бредишь, маленькая моя, забрать дитя у родной матери, нет, это неправильно, не по человечески. Что касается Чанушика, не думаю, что в данном случае речь идет о спасении жизни. Насколько я поняла у них далеко идущие планы, относительно нашей малышки, на подготовку и реализацию своего коварного плана, они потратили не один день. Я знаю все о прошлом, но будущее мне не подвластно, я никак не могла предвидеть такого поворота событий, – ответила Красава. Она задумчиво разглядывала и массировала каждый пальчик на руке Оленьки, мгновенно исхудавшие от потрясения, да и вся она была холодна, как рыбка, которую своими объятиями пыталась согреть Дана.

Оленьке вдруг вспомнились мерзкие лапы дяди Траяна, что мяли грудь Ады, и у нее волосы стали дыбом, ее передернуло от отвращения, и она снова едва не лишилась чувств.

– В том то и дело, что Чан Ми им нужна, и нужна живой. И план бы их удался, тогда, сто лет назад, когда нашей малышке было шесть лет и можно было бы вылепить из нее рагульку. Но, что-то и у них пошло не так, Лиёна они смогли забросить на Фабулу, а Чан Ми затерялась в капсуле безвременья. Но теперь ей четырнадцать, она уже вполне сформировалась, чтобы сопротивляться, с ее то даром. Думаю, у них ничего не получится, дочурь, как думаешь?

Ариадна вздрогнула, когда к ней обратилась мать. Сама не своя,от волнения, она сидела в ногах у Оленьки, и было непонятно, блуждает ли она в параллельных мирах, пытаясь отыскать первопричину этого несчастья, или лихорадочно выискивает ответы на все вопросы здесь и сейчас.

– Ты как всегда права, мама. Думаю бессмысленно взывать к чувствам, таким образам пытаясь повлиять на исход дела. Если у этих тварей на генетическом уровне отсутствуют такие понятия, как совесть, честь, сострадание, если они понимают только силу, то надо и действовать соответственно, и Чан Ми с этим справится. Меня волнует один вопрос, превращение Лиёна. Если Траян забросил его на Фабулу с этой целью, какая половина победит в нем, любящий отец или безжалостный дракон?

– Нет! Нет! – закричала Оленька, – этого не может быть, это невозможно, невозможно!

Глава 7.

«Темный замок. Чан Ми»

– Скверное ощущение, когда понимаешь, что тебя обманули. Обманули, справились. Взрослые, которым ты ничего не сделала плохого. И это вовсе не тот случай, когда клоун, с красным носом и в рыжем парике, вытаскивает у тебя из-за уха монетку. Это игра и в ней принимают участие двое. Один обманывает, показывая фокус, другой, делает вид что верит, и обоим весло. Да что ж такое, всего на секунду потемнело в глазах, и все сразу изменилось, все, кто был рядом, исчезли. Или это я исчезла, переместилась? Куда, на Землю?

Чан Ми трясла головой, прыгала на одной ноге, ковыряла пальчиком, чтобы вытрясти из ушей нечто отвратительно липкое, что полностью перекрывало ей не только слух, но и ощущение принадлежности к «стае», когда взрослые особи, любящие сильные, не дадут в обиду, оградят, подскажут, поговорят, в конце концов!

– Меня что, наказали? За что? Абсолютно ничего не делала, вместе со всеми смотрела на серебряную клетку и на то, что там появилось, – и тут она почувствовала слабую вибрацию, кто-то пытается выйти с ней на связь, – мама? – нет, от мамы мягкие, слегка тревожные ощущения. Что-то похоже на крысу, что-то чужое. Валюта? И, вдруг, неожиданно перед ней возникло лицо тети Ады, она смотрела прямо в глаза и улыбалась такой милой и обворожительной улыбкой, что Чан Ми невольно улыбнулась ей в ответ, но видение уже исчезло.

Растерянность как рукой сняло. Самое страшное это неизвестность. Все ясно, банальный киднепинг. Если бы еще эти пробки исчезли вместе с лицом тети Ады…

В первый раз для похищения, она использовала Алешеньку, и можно было винить злую жестокую тетю, но дважды, это перебор. Значит, сама виновата, почему расслабилась, не была на стороже? Она осмотрелась. Обычная комната, вся в пастельно розовых оттенках, для девочки. Для меня? Ну-ну, посмотрим. Кровать была застлана кремовым покрывалом с зевающими Микки Маусами в ярко голубой пижамке, – фу, детский сад. Рядом трельяж, на котором полно красивых баночек и коробочек, наверняка косметика. Опять мимо, эти раскраски ее не интересовали. Она тронула зеркала, разглядывая свои ставшие бесполезными, красные уши, которые теребила только что. В носу защекотало, она втянула носом воздух, пахнет настоящим жареным мясом, а не той имитацией во фруктах, которыми их потчевали на Фабуле. Выходит меня перенесли на Землю? Она потянула ручку двери и удивилась, та легко открылась, значит, ее не заперли? Длиннющий коридор, по обе стороны двери, двери…Чан Ми с интересом нажала вычурную бронзовую ручку.

Просторная светлая комната с огромным арочным окном в готическом стиле, и ослепительно зеленоватый свет, проникающий сквозь прозрачные стекла. Стены задрапированы белой шелковой тканью с редко разбросанными по ней крупными золотыми бутонами, напоминающими лилии. Все это она отметила, направляясь в центр комнаты, где стоял рояль, и первым делом провела рукой по «крылу» инструмента, постучала по нему, и с раздражением вспомнила, что ничего не может услышать.

– Однако, это не сусальное золото, стыков совсем не видно, – пробормотала она про себя, – похоже на литьё, как же они это делают? – задавала она себе вопрос, открывая крышку. Клавиши были обычные, белые и черные. Она присела на банкетку, взяла несколько аккордов и с раздражением захлопнула инструмент.

Остальные комнаты Чан Ми определила на мужские – аскетичные, единственным украшением которых было оружие, развешенное на стенах, и походной кроватью, и женские, с огромным гардеробом, коврами, диванами, зеркалами и широкой кроватью в алькове. Но в них не было, ни одной живой души. У нее сложилось впечатление, что все приготовлено для приема гостей. Лишь в одной она увидела компанию людей в униформе, они сидели за мраморным столом уставленным яствами, поднимали бокалы с вином, оживленно беседовали. В глубине, на открытом огне, на вертеле медленно поворачивалась, туша животного истекая кровью и соком, который падал на раскаленные угли, пузырился, выкипал и превращался в коричневые корочки. Наверное они шипели, но у нее по-прежнему отсутствовал слух. В животе заурчало, аппетит разыгрался не на шутку, но она подавила в себе острое желание вонзиться зубами в сочный кусок мяса. На нее никто не обратил внимания, и она пошла дальше.