Читать книгу На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме - Никита Сергеевич Емельянов - Страница 3

Фундаментальные положения ролевой теории являются на сегодняшний день отправной точкой для исследований в области не только социологии и социальной психологии, но и криминологии.

Проблемы исследования причин, условий и мотивов преступлений, личностей преступников требуют знаний из различных областей наук. Социология (объясняет функцию) и психология (объясняет парадигму) всегда шли авангардом криминологических исследований, особенно в изучении причин насильственных преступлений против личности.

Именно психологи указывают на то, что изучение любой личности, в том числе личности насильственного преступника, есть понимание её как целостного образования, единства всех взаимосвязанных и взаимодействующих свойств и качеств, отображающих связь личности и социального окружения, в котором индивид живёт, воспитывается и проявляет себя[11].

Ролевой подход помогает в изучении личности преступника через занимаемые им в обществе социальные роли и статусы – на работе, в семье и т. д.

Ларри Хьелл и Дэниел Зиглер в своей «Теории личности» сделали вывод о том, что личность преступника может рассматриваться путём анализа его профессии. Например, они установили, что среди лиц, совершающих преступления особой тяжести, 62,7 % – это трудоспособные люди без определённого рода занятий[12].

В учебнике по криминологии под редакцией профессора А. И. Долговой авторы исходят из нормативного понимания роли, когда поведение человека зависит от позиций, занимаемых им в обществе[13]. Особенности данной позиции были подробно рассмотрены в предыдущем параграфе, здесь же важно отметить, что ролевые ситуации особенно важны непосредственно для криминологических исследований, когда:

• индивид лишён социальных статусов, которые позволяют ему ознакомиться с нормами и вести себя в соответствии с требованиями права и морали (т. е. человек находится в деморализованной среде);

• статусный набор связан с противоречивыми требованиями (между статусами и ролями одного индивида возникает конфликт);

• статус индивида прямо диктует исполнение противоправной роли;

• отсутствует преемственность исполнения ролей, что приводит к неподготовленности индивида к соблюдению принятых норм в соответствующем социальном статусе (это влечёт нарушение правил охраны труда, халатность и т. п.);

• индивид исполняет одну роль, а ориентируется на другую[14].

Анализ различных видов преступлений, преимущественно совершаемых с применением насилия, позволяет сделать вывод о том, что с помощью основных положений ролевой теории, которая раскрывает механизм поведения индивида, можно дать объяснение и, соответственно, прогноз по целому ряду преступных деяний.

Во-первых, видится логичным использовать ролевой подход в исследовании личностей маньяков и серийных убийц. Нередко мотивом их насильственных действий является взятая на себя роль «мстителя», «спасителя», «освободителя» и т. п. Это видно из приведённых ниже примеров наиболее ярких ролевых мотивов преступного поведения.

Александр Бычков по кличке Рэмбо, Хищник или Белинский каннибал считал своей миссией освобождение города от бродяг и бомжей. В общей сложности следствием доказана его причастность к девяти убийствам в период с 2009 по 2012 г. в городе Белинском Пензенской области.

Судом было установлено, что у Бычкова сформировалось негативное отношение к лицам, злоупотребляющим спиртными напитками и ведущим бродяжнический образ жизни. Совершенные убийства он описывал в личном дневнике. При осмотре его квартиры правоохранителями было обнаружено огромное количество фильмов ужасов и триллеров со сценами насилия.

Судебной психолого-психиатрической экспертизой было доказано, что Александр Бычков страдает смешанным расстройством личности. В марте 2013 г. суд назначил ему наказание в виде пожизненного лишения свободы[15].

Роль «освободителя» пытался играть и Сергей Ряховский, он же – Лесной монстр из Салтыковки, Балашихинский потрошитель.

Ряховский видел свою миссию в «очищении» населения от гомосексуалистов и считал, что «после смерти представители секс-меньшинств пройдут через реинкарнацию и станут “нормальными”»[16].

Свою роль в «очищении» мира от алкоголиков, бомжей и различных асоциальных личностей видел и т. н. Битцевский маньяк – Александр Пичушкин.

Пичушкин знакомился со своими жертвами под различными предлогами и заманивал в Битцевский парк, где (обычно после совместного распития алкоголя) сбрасывал их в коллекторы. Большинство людей погибали при падении или умирали от утопления или переохлаждения. Цитата из речи этого преступника характерно описывает роль, которую он сам себе присвоил и выполнял: «Всё это время я чего хотел, то и делал… Вот уже 500 дней я нахожусь под арестом, и все эти дни огромное количество народа решает мою судьбу – менты, следаки, судьи, прокуроры, присяжные, эксперты… Сотни людей решают судьбу одного человека, тогда как я один решил судьбу 6З человек! Нет, пожалуй, 60 – троих можно не считать… Я один был для них прокурором, присяжным, судьёй и палачом. Выполнил все ваши функции. Я был почти что бог! Почувствуйте разницу…»[17]

Последователи Александра Пичушкина называли себя Чистильщиками (Павел Войтов, Елена Лобачева, Артур Нарциссов, Максим Павлов и Владислав Каратаев). Эта преступная группа совершила не менее 15 убийств. Жертвами Чистильщиков становились лица, которые, по их мнению, нарушали нормы поведения, – бомжи, попрошайки и алкоголики[18]. Свою роль они так же видели в «очищении города».

Во-вторых, ролевой мотив чётко прослеживается в субъективной стороне преступлений экстремистской направленности и террористического характера. Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, на унижение достоинства человека по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к социальной группе (ст. 282 УК РФ), а также на совершение любых преступлений по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ), чётко характеризуют аналогичную конкретную роль «спасителя», «борца» «освободителя», «мстителя» или «судьи».

Особую общественную опасность такое поведение представляет, когда по указанным мотивам совершаются убийства (ст. 105 УК РФ), нанесение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ), террористические акты (ст. 205 УК РФ) и т. п. Как правило, роли «борца» и «освободителя» по идеологическим и другим мотивам исполняются хорошо структурированными организациями, внутри которых присутствует распределение ролей по армейскому типу («руководитель», «боец», «разведчик» и т. д.) и строгая дисциплина.

Приведём наиболее характерные примеры ролевых преступлений по мотивам межнациональной розни.

В первую очередь это «Боевая организация русских националистов», члены которой «во имя идеи» совершили серию громких убийств своих идеологических противников (участников антифашистских движений). Данная организация относилась к т. н. неонацистским группировкам. Все её члены были осуждены и приговорены к различным срокам лишения свободы, вплоть до пожизненного.

Ещё один пример – «Боевая террористическая организация», которая так же относилась к организациям неонацистского толка. В ней была жёсткая дисциплина, применялись методы конспирации. Лидер группировки считал своей личной целью, как и целью всей организации, «очистить» Санкт-Петербург от представителей других рас. Её членами совершено более десяти убийств, в том числе с особой жестокостью. При этом несколько убитых являлись бывшими членами этой группировки – их подозревали в предательстве.

Аналогичными по стилю и характеру совершаемых общественно опасных деяний являются преступления со стороны группировок радикального религиозного толка. Вместе с тем по масштабам нанесённого ущерба для современного общества радикальные исламистские организации занимают на сегодняшний день лидирующие позиции. «Аль-Каида», «Братья-мусульмане», ИГИЛ[19] и прочие насчитывают сотни тысяч человек. Для них характерна выстроенная иерархия, система финансирования, своя идеология, лояльные правоохранительные и судебные органы и т. д. Фактически подобные организации подменяют собой официальные органы власти. Для всех их участников наиболее важна религиозная принадлежность, при этом действует принцип «кто не с нами, тот против нас».

В-третьих, ролевые преступления свойственны преступникам «артистического» типа – т. е. лицам, которые именно играют роль преступников. Для них характерно совершать преступления имущественного характера: кражи (ст. 158 УК РФ), мошенничество (ст. 159 УК РФ), грабёж (ст. 161 УК РФ) и др. Они относятся к тому типу правонарушителей, которые совершают преступления не ради выгоды, а ради игры. Американский психолог Эрик Берн писал, что такие люди получают большее удовольствие, обманывая полицию, чем от награбленного богатства[20]. При этом игрок сам решает, когда будет пойман. Роль «грабителя» – судьба игрока, пишет Э. Берн, и у каждого есть свой способ действия, чтобы быть пойманным. Так что он может осложнить или облегчить эту задачу для полиции[21].

Одним из самых известных преступников, который играл подобную роль, был Фрэнк Абигнейл. Свою известность он приобрёл из-за мошеннических действий (кстати, на основе его мемуаров был снят художественный фильм «Поймай меня, если сможешь»).

Фрэнк убежал из дома в 16 лет после развода родителей, который стал большим стрессом для семьи. Разработав схему обналичивания чеков, молодой человек совершил различные правонарушения в 12 странах. За свою преступную «карьеру» он сумел несколько раз сменить образ и полностью перевоплощался после того, как понимал, что полиция вышла на его след. Абигнейл был задержан полицией во Франции, когда решил прекратить такую жизнь, а после того, как «наигрался», стал консультантом спецслужб по вопросам борьбы с мошенничеством в финансовой и банковской сферах.

В-четвертых, самый масштабный ролевой принцип совершения преступлений присутствует у категории, противоположной только что рассмотренной. Здесь имеются в виду профессиональные преступники, т. е. лица, для которых преступление – это профессия, способ зарабатывания денег. И если люди предыдущего типа получают удовольствие от игры, обманывая полицию, то данные лица совершают циничную «работу» с целью материальной выгоды.

Дефиниции «профессиональный преступник» и «профессиональная преступность» в отечественной криминологии представлены в основном для описания рецидивной преступности либо идеологически ангажированных представителей преступного сообщества (лиц, придерживающихся норм т. н. криминальной субкультуры, – воров в законе, авторитетов и т. д.)[22]. В связи с этим в основном профессиональными преступниками называют тех, кто совершает преступления имущественного характера – как правило, кражи (ст. 158 УК РФ), грабежи (ст. 161 УК РФ) и разбои (ст. 162 УК РФ).

Так, А. И. Гуров использовал понятие профессиональной преступности для описания совокупности преступлений, совершаемых с целью извлечения основного или дополнительного дохода лицами, для которых характерен криминальный профессионализм (криминальная профессия)[23].

Артемьев Н. С. и Забелич А. А., исследуя вопросы профессиональной преступности, сделали вывод о наличии всего двух типов профессиональных преступников: старой и новой формации. К старой формации они относят осуждённых, в том числе т. н. «воров в законе», распространяющих воровские традиции, основанные на справедливости, а к новой – осуждённых-лидеров, которые перетрансформировали «воровской закон» в сторону послабления[24].

Безусловно, приверженцы криминальной «воровской» идеологии обладают определённым преступным «профессионализмом». В основном этот криминальный «профессионализм» связан с умением выполнять эксклюзивные действия, направленные на отъём денег (например, доставать деньги из кармана незаметно для окружающих). Вместе с тем подобные «профессии» фактически ушли с рынка «криминального труда».

Но если говорить об упомянутых т. н. «ворах в законе», то преступление для них – это не профессия, а образ жизни. Сам «вор в законе», безусловно, выполняет определённую роль, но это не профессиональная роль.

С точки зрения ролевой теории профессиональный преступник – это человек, у которого в стандартном ролевом наборе (семейно-родственное, гражданско-правовое, религиозное положение и т. д.) есть роль профессиональная, но данная профессия предполагает совершение действий, квалифицируемых как преступление. При этом его идеологическая принадлежность к криминальной субкультуре может как присутствовать, так и отсутствовать (и даже прямо отвергаться). Выражаясь фразеологически, «it's not personal, just business»[25]. Таким образом, понятия «профессиональный преступник» и «профессиональная преступность», рассмотренные с позиций ролевой теории, понимаются гораздо шире, чем это принято в классической отечественной криминологии.

Исходя из данной гипотезы, к профессиональным преступникам могут относиться лица, освоившие преступные профессии, которые будут перечислены ниже.

Киллер, или наёмный убийца, т. е. лицо, совершающее убийство по найму (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Данное преступление квалифицируется как убийство по найму при получении исполнителем материального или иного вознаграждения (п. 11 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 27.01.1999 № 1 (ред. от 03.03.2015) «О судебной практике по делам об убийстве»). Киллер – это пример классической преступной «профессии», он совершает преступления без учёта личных мотивов.

Фальшивомонетчик, т. е. лицо, занимающееся изготовлением поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ). Подделка монет является одним из древнейших преступлений, которое появилось одновременно с изготовлением первых денег. Известно, что самая старая фальшивая монета – копия серебряной монеты VI в. до н. э. с греческого острова Эгина[26].

Современные исследования учёных показывают, что фальшивомонетничество является наиболее сложным экономическим преступлением[27], что предполагает определённую степень профессионализма в данной области. Фактически уровень современной компьютерной техники (копировальные аппараты, принтеры, сканеры и т. д.), а также специализированное программное обеспечение, используемое преступниками, позволяют изготавливать денежные купюры, максимально схожие с оригиналом. Так, злоумышленникам удаётся имитировать магнитную полосу, выпуклый шрифт и даже водяные знаки. Это тоже говорит о том, что среди фальшивомонетчиков есть своего рода «специалисты» в различных областях, которые отличаются по качеству изготавливаемой ими продукции.

Фальсификатор – человек, который за денежное вознаграждение занимается изготовлением фальшивых документов (паспортов, водительских прав и т. д.). Подобные преступные деяния квалифицируются по ст. 327 УК РФ.

«Решала», или лоббист, – человек который за денежное вознаграждение оказывает незаконные посреднические услуги в разрешении проблем с законом и в различных спорных ситуациях. Действия таких лоббистов, как правило, квалифицируются либо как посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ), либо как мошенничество (ст. 159 УК РФ).

Сутенёр, или организатор занятия проституцией (ст. 241 УК РФ), – специфическая преступная профессия, представляющая целое «бюро услуг».

Наркоторговец (ст. 228.1 УК РФ) и торговец оружием (ст. 222 УК РФ) – наиболее сложные виды преступлений, совершающихся в мировом масштабе, которые охватывают львиную долю всех зафиксированных преступных доходов. Лица, вовлечённые в данные процессы, занимают разные профессиональные ролевые позиции. Например, изготовление наркотиков требует определённых знаний в области химии, поэтому на роль изготовителей запрещённых веществ подбираются лица с узкой специализацией.

Хакер – лицо, которое осуществляет неправомерный доступ к компьютерной информации (ст. 272 УК РФ). Это относительно современная преступная профессия на фоне всех вышеперечисленных, но вместе с тем быстроразвивающаяся и адаптирующаяся ко всем изменениям. Говоря языком бизнеса, хакерство представляет собой профессию по типу B2B[28]. Таким образом, хакер является специалистом в области IT-технологий, которого нанимают за денежное вознаграждение для совершения определённого рода операций по взлому информационных систем и обходу блокировок.

Приведённые примеры не являются исчерпывающими, потому что профессиональных категорий преступников объективно гораздо больше. Стоит отметить, что какие-то виды профессиональных преступлений исчезают, какие-то появляются, какие-то видоизменяются – и это нормальный, естественный процесс. Учитывая, что всё-таки это, хоть и преступные, но профессии, они подстраиваются под существующую экономическую реальность, представляя её теневую область.

И наконец, в-пятых, ролевой подход исследования преступности применим для изучения различных должностных преступлений. В широком смысле к ним относится в целом злоупотребление властью (abuse of power). В уголовно-правовом аспекте специальные виды должностных преступлений квалифицируются как злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), получение взятки (ст. 290 УК РФ), служебный подлог (ст.292 УК РФ), халатность (ст.293 УК РФ) и пр.

Восприятие «власти», которой наделяется индивид благодаря должностным полномочиям, не как ответственности, а как возможности стирает моральный порог в отношениях к людям, зависимым от него (это могут быть как подчинённые сотрудники, так и граждане, которые обращаются к должностному лицу). Происходит формализация отношений, что в своих крайних (критических) пределах приводит к «обезличиванию» ролей, находящихся статусом ниже. Статус и роль таким должностным лицом воспринимается как «властитель», т. е. тот, кто может «повелевать» в зависимости от своей системы ценностей, представлений о справедливости и пр., а не с точки зрения допустимых норм закона.

Наиболее характерным примером крайней формы злоупотребления властью является чрезвычайное происшествие в ОВД «Дальний» г. Казани, которое произошло в марте 2012 г. За хулиганство в отдел доставили ранее судимого гражданина. В «профилактических» целях несколько сотрудников полиции избили задержанного и в ходе избиения засунули в задний проход бутылку от шампанского. Прибывшая бригада скорой помощи госпитализировала мужчину с диагнозом «разрыв прямой кишки». От полученных травм он скончался[29].

Подобная система не способствует искоренению преступности, а, напротив, приводит к её порождению.

Об этом свидетельствует следующий пример. В сентябре 1998 г. в Нижегородской области был задержан гражданин М. по подозрению в изнасиловании и убийстве гражданки С.

М. стал отрицать свою вину, и к нему были применены пытки с использованием электрического тока. Под пыткой он сознался в изнасиловании и убийстве. Находясь в шоковом состоянии после пыток, он выпрыгнул из окна кабинета, разбив стекло головой. Упав на мотоцикл, стоявший во дворе ОВД, М. получил тяжёлый перелом позвоночника с размозжением спинного мозга и ряд других травм.

В тот же день гражданка С. вернулась домой[30].

Особенностью должностных преступлений является их обусловленность действующей системой отношений в коллективе, наличием «корпоративной этики», а также постановкой нереалистичных или неадекватных задач руководством. Например, это используемое в практическом обиходе правоохранительных органов понятие «палочной системы», которое означает, что эффективность конкретного подразделения зависит от количества возбуждённых уголовных дел. При этом происходит ежемесячное, ежеквартальное и ежегодное сравнение показателей с аналогичным показателем прошлого периода. Практики нередко отмечают абсурдность задач, которые может ставить руководство[31], а именно: составление определённого количества административных протоколов в день (без какой-либо цели и привязки к действительности), возбуждение определённого количества уголовных дел по конкретным статьям в месяц (несмотря на то, сколько реально было совершено преступлений) и т. д.

В ходе анализа мнения сотрудников полиции в рамках исследования «палочной системы», проведённого Е. С. Бердышевой, установлено, что «данная система способствует подмене содержательных целей деятельности формальными: выдвигает на первый план погоню за показателями, а не реальную работу»[32].

Таким образом, причина формализма, который приводит к служебным подлогам, злоупотреблению и превышению полномочий либо вовсе обезличиванию или дегуманизации граждан, состоит в том, что сотрудники находятся в такой системе отношений, при которой без нарушений закона или фальсификации невозможно удовлетворить требования вышестоящего руководства. Сотрудник (или любое другое должностное лицо) как часть большой системы должен соответствовать её запросам. В противном случае он будет «заморожен», т. е. лишён возможности карьерного роста либо уволен.

Итак, ролевой подход эффективно применим к исследованию личности и поведения совершившего любое преступление. При данном подходе дефиницию «преступление» можно определить как способ удовлетворения потребности или достижения цели (решения задач) конкретной роли. Одни роли прямо относятся к преступным, т. е. это индивиды, для которых преступление является профессией или способом зарабатывания денег (материальная потребность). Вторые роли психологические – индивиды, для которых преступление представляет собой способ достижения «высших», «благородных» целей (нематериальная потребность). И третьи роли – должностные или системные, для которых преступление есть способ «решения» поставленных задач (необходимость).

Данное разделение является чисто теоретическим и весьма относительным, ведь в реальной жизни происходит комбинирование ролей («ролевой набор», см. пар. 1.1) – например, использование должностной роли для незаконного обогащения и т. д. В любом случае преступное поведение ролей мотивировано либо внутренними потребностями (материальными или нематериальными), либо необходимостью (внешние факторы, цели, задачи, требующие решения, и пр.).

Исследование взаимодействия между ролями (в особенности противоречий, возникающих при взаимодействии) покажет характерные для конкретной социальной системы рамки допустимого поведения и тем самым позволит впоследствии ответить на вопрос о том, что в большей степени провоцирует преступное поведение конкретной роли – сам индивид (психологические особенности человека) либо система (требования, предъявляемые к роли, и пределы допустимого поведения).

Прежде чем приступить к результатам исследования узкоспециальной проблематики настоящего монографического исследования, рассмотрим ещё одно социальное явление, которое является индикатором любого процесса, – конфликт. Фиксация конфликта в любой социальной системе говорит о наличии противоречий между взаимодействующими ролями в процессе, который обеспечивает данная социальная система. Стабильность системы (а значит, и процесса) будет зависеть от того, каким способом решаются противоречия и конфликты – насильственным или ненасильственным.